Пари, леди, или Укротить неукротимого

Марьяна Сурикова, 2020

Судьба любит интересные шутки. Например, поставить в тупик благородную леди, а вместо предложения руки и сердца вдруг лишить ее приданого. И что это, как не прихоть фортуны, когда неукротимый гордец с тяжелым характером вдруг отказывает от желанного места. Куда остается податься благовоспитанной умной девушке, не имея за душой и гроша? На все вопросы не найти быстрого ответа, но главное – не опускать рук, ведь истинная леди всегда сможет что-то придумать. Как вариант – заключить пари!

Глава 1

— Ну же, быстрее, Алис, быстрее!

— Не торопите, дорогая, иначе я плохо закреплю шляпку и она обязательно слетит во время поездки.

— Кучер ждет, поспешите! Он уже въехал в город!

— Ох. — Набив рот шпильками, Алисия Беатрис Герберта Аксэн-Байо-Гота только нечленораздельно мычала в ответ на бесконечные поторапливания и спешно прикалывала шляпку к темно-каштановым волосам.

— Готово, — выдохнула Алис, а кузина тут же схватила ее за руку и потащила к выходу, несясь на всех парах.

Несчастный кучер и бедная лошадь тоже торопились из последних сил, чтобы на всем скаку пролететь по улочкам внезапно опустевшего города и остановиться, подняв клубы пыли, возле набитого до отказа кафе с милейшим названием «Розарий у Розочки».

Несколько разряженных дам недовольно оглянулись на спешно выбирающихся из двуколки женщин. Пыль красиво осела на нетронутых белоснежных пирожных и присыпала «сахарной» пудрой чай.

— Нам занимали. — Кузина-дуэнья, пользуясь достоинствами своей габаритной фигуры, протолкалась к крайнему столику у низкой, увитой розами изгороди, потеснив недовольных дам, девиц, леди и прочих представительниц слабого пола, занявших очередь в кафе едва ли не с раннего утра. Однако возразить ей не посмели.

Дама Атильда славилась своим вспыльчивым нравом и была скорой на расправу, чему очень способствовали ее габариты и тяжелая рука. Впрочем, столик она заняла по всем правилам. Как только небо на горизонте начало светлеть, отправила в кафе свою служанку.

Отоспавшаяся на охраняемом пункте девушка с продольными отметинами от салфетки на гладкой розовой щечке сладко зевнула и поднялась, уступая место.

Алисия смущенно замерла возле бухнувшейся на жалобно пискнувший стул кузины. Все остальные места, которые хоть как-то подходили на роль сидений, уже были заняты.

— Ох, деточка, — обмахнулась широким платком Атильда, — успели. Что же ты стоишь?

— Здесь совершенно некуда присесть, — развела руками Алисия.

— Надо было Жанне занять два стула, — пропыхтела дуэнья, бросив взгляд в спину торопливо взбирающейся в двуколку служанки. Заметив суровый блеск глаз хозяйки, девушка быстро похлопала кучера по плечу, и экипаж загромыхал по улице обратно к дому.

— Сейчас, детка, погоди.

Атильда обхватила ладонями росший в кадке неподалеку кустик и выдернула вместе с корнями. Бережно пристроив теперь уже бездомное растение рядом с изгородью, перевернула кадку и посоветовала Алисии:

— Только шаль поверх набрось, чтобы платье не испачкать.

Осторожно присев на бывший дом укоризненно взирающего на нее куста, Алис немного поерзала и постаралась принять самый невозмутимый вид.

— Какая спешка, Атильда, — донесся из-за соседнего столика тонкий язвительный голосок. — Вы тоже торопились отведать пирожных с розовым кремом?

— А как иначе, дражайшая Падула? — бросила в ту сторону высокомерный взгляд кузина. — Наверняка все разберут. Говорят, полезно употреблять сладкое, это способствует хорошей работе мозга. Вы ешьте побольше, милая, а то, смотрю, пирожное совсем не тронуто.

Леди Падула картинно закатила глаза и обмахнулась шелковым веером. Солнце начинало припекать, и высокородная девица на выданье, разряженная в бархатное платье, ощущала на себе прямое воздействие солнечных лучей. Ее дуэнья молча стояла рядышком, маскируя старомодными длинными юбками деревянный ящик, на котором расположилась воспитанница, и делала вид, что стоит исключительно по собственной воле, стараясь не бросать выразительных взглядов в сторону Алисиной кадки. Видимо не сообразив лишить невинный цветок его дома, она теперь отчаянно завидовала восседавшей на горшке леди.

Благородные собеседницы замолчали, пригубив чаю и скривившись от привкуса пыли. Все цветущее общество, состоящее исключительно из незамужних девушек и их сопровождающих, притихло в ожидании. Блестящие в предвкушении глазки обратились в сторону дороги, возле которой столь удачно стояло кафе. Это было самое подходящее место, чтобы поджидать в засаде… чтобы обозревать окрестности, любоваться низенькой изгородью и тающими на солнце пирожными.

В какой-то миг усталость от жары и долгого любования внезапно сменилась бурным оживлением. Все очаровательные любительницы розового крема, усиленно делавшие вид, что пришли в кафе в самый разгар солнцепека, дабы провести минуту-другую за чашечкой ароматного чая, вдруг разом навострили изящные ушки и приняли стойку гончих, учуявших добычу.

От дороги, скрытой за углом двухэтажного особнячка, донесся конский топот. Леди тут же принялись оживленно разговаривать, притворяясь, что не слышат никаких подозрительных звуков, однако улыбки многих девушек вдруг напомнили Алисии оскалы кровожадных акул, ну а потом…

Из-за поворота показался всадник. Он несся галопом верхом на вороной лошади, а позади катила карета, запряженная белоснежными жеребцами и окруженная четырьмя всадниками в богатых ливреях.

Взгляды юных любительниц поглощать в самый разгар дня вместо обеда воздушные пирожные обратились на черноволосого незнакомца, чьи стянутые ремешком густые волосы и чеканные черты лица навевали мысль о… Кому как, но у Алисии его облик ассоциировался с пиратом.

Призывные взмахи ресниц и сладкие улыбки могли растопить сердце любого приезжего богача, которому вздумалось почтить своим присутствием маленький провинциальный городок. Исполненные кокетства изящные жесты — поправить выбившийся локон, прикрыть цветастым веером нежные губки — обязаны были внушить исключительно приятное впечатление и заверить, что в этом месте проживают очаровательные и благородные девушки.

Каждая ждала одобрительного ответного взгляда и улыбки. Даже сомнений не возникло, что джентльмена, чьего приезда с самого утра ожидали представительницы местной аристократии, хватит удар от счастья лицезреть столько прелестных розочек, собравшихся в одном месте. Несомненно, всадник был обязан остановить всех провожатых и поклониться милым улыбчивым леди.

Алисия, как, впрочем, и остальные, изумленно воззрилась на очень элегантный, но весьма экзотичный наряд молодого человека. Девушка отдавала себе отчет, что в столице царят иные нравы, и к одежде смелых оттенков она практически не имела претензий, однако чувство скромности и меры определенно подвергалось серьезному испытанию. Проще говоря, наряд изумлял, хотя сюртук баклажанного оттенка и лазурно-синие штаны удивительно сочетались с повязанным поверх белоснежной рубашки галстуком сливового цвета, а коричневые сапоги для верховой езды из мягкой кожи вливались в непривычную цветовую гамму. Но это все приковало ее взгляд до того, как из кареты высунулся и принялся махать рукой другой мужчина. Белила на его лице, нарисованная над губой мушка и сочно обрисованные губы, по-мужски твердые, но покрытые розовой помадой, вызвали настоящее изумление. Алис даже прикоснулась кончиками пальцев к собственным губам, подчеркнутым почти такой же по оттенку помадой.

Всадник, чья гордая посадка свидетельствовала не только о мастерстве наездника, но и о явном пренебрежении ко всем, не имевшим счастья восседать на столь же великолепном жеребце, промчался мимо живописного кафе, даже не повернув головы. Яркая кавалькада, подняв клубы пыли, присыпавшей теперь уже все пирожные красновато-рыжим слоем, проследовала дальше, только мужчина в карете еще махал вдогонку исчезающим вдалеке леди, а оцепеневшие девушки провожали объект долгих ожиданий полными недоумения взглядами.

Конечно, ни одна не осмелилась возмутиться открытым игнорированием и невниманием, продемонстрированным столичным богачом, ведь все собрались в кафе исключительно ради пирожных, ставших совершенно несъедобными.

— Кхм, — раздался первый робкий возглас. — Ах, Гертруда, на улице столь жарко, что даже веер не спасает. Боюсь, как бы яркое солнце не оказало губительного воздействия на кожу.

Дуэнья леди Падулы сперва перевела осоловелый взгляд на свою подопечную, смотрела на нее несколько долгих минут, явно не улавливая смысла подаваемых сигналов — леди активно подмигивала правым глазом, — и только незаметный щипок привел сопровождающую в чувство.

— Да, да, рыбонька, нужно немедленно отправляться домой и отдохнуть в тени вашего прекрасного сада. Мы уезжаем.

Эти слова, точно приказ главнокомандующего, разом расшевелили впавшее в оцепенение женское общество. То тут то там раздавались охи и ахи, а дуэньи слаженно принимались увещевать своих кисонек, птичек и рыбонек немедленно отдохнуть вдали от солнцепека.

«Розарий у Розочки» опустел в одно мгновение. Табун разряженных девиц отправился по дороге к месту, куда должны были подать двуколки. Никто не предполагал, что столь ожидаемого знакомства не состоится, а приезжий джентльмен даже не спешится и не войдет в кафе выразить свое уважение местному обществу. Теперь из-за эгоизма джентльмена и его сопровождающих всем красавицам выпало еще несколько томительных минут ожидания фамильных экипажей.

— Воды лимонной подайте, будьте добры, — громко выдохнула Атильда, подавая знак хозяину кафе, выскочившему из дверей и разочарованно глядящему вслед клиенткам.

— Сию минуту. — Не решившись пререкаться с дуэньей, тот быстро скрылся в глубине заведения, даже не посмев продемонстрировать собственного недовольства от поспешного ухода юных посетительниц.

— Фух, Алисия, что ты возишься с этим кустом?

Не обращая внимания на осуждающий взгляд кузины, девушка переместила с помощью левитации опустивший листики кустик в его прежнюю кадку, туда же собрала комья рассыпавшейся земли.

— Я ведь не руками, дорогая Атильда, — встряхнула ладошками девушка.

— У тебя испарина на лбу выступила. Я не раз предупреждала, чтобы ты не тратила силы впустую.

— Это не впустую, — упрямо мотнула головой Алис и, выхватив из рук вернувшегося хозяина кувшин, полила кустик лимонной водой.

— Ну и ну. — Дуэнья отобрала у Алисии кувшин и сбрызнула остатками воды лицо и руки. — Ты это видела? Он даже не взглянул и не поприветствовал. Мы совершенно зря потратили столько времени на сборы.

— Не мы одни, — вздохнула Алис, задумчиво оглядывая опустевшую дорогу. — А вон и наш экипаж.

— Все же каков наглец! Промчался мимо и не взглянул. А ведь у тебя сегодня совершенно очаровательная новая шляпка.

— Тиль, а ты видела его наряд?

— Видела.

— И лицо его спутника?

— Разглядела.

— Может, и хорошо, что не взглянул?

— Алис, не говори глупостей. Какое значение имеет лицо, когда имя кого-то из них двоих входит в список самых богатых холостяков королевства?

На этот неопровержимый аргумент девушка не нашла достойного ответа.

— Его повсюду приглашают, а он на все приглашения отвечает отказом! — Атильда неистовствовала, описывая супругу неподобающее поведение приезжего аристократа. — Даже с соседями до сих пор не познакомился.

— Дорогая, он ведь только приехал, а завтра уже намерен двигаться дальше, так есть ли смысл…

— Смысл в хороших манерах есть всегда! А иначе все бы давно превратились в отъявленных мерзавцев и грубиянов. Чему их учат в этой столице?

— Здесь вам не там, — глубокомысленно изрек кузен Алисии, прекратив тем самым бессмысленный спор, и продолжил жевать преотличнейший окорок.

— Может, следует оставить его в покое? — поинтересовалась Алис и заслужила неодобрительный взгляд дуэньи.

— Оставить в покое месячный доход, равный по стоимости нашему особняку вместе со слугами и бесценными произведениями искусства? — выдала она один из своих аргументов, заставлявших юную кузину мгновенно прекращать любой спор.

Тишина, повисшая за столом и нарушаемая лишь звяканьем вилок, была прервана внезапным появлением слуги.

— К вам визитер, сэр, — передал кузену карточку вышколенный лакей.

Алисия слегка изогнула изящные брови, отметив необычный аквамариновый цвет и плотную бумагу с золотым тиснением, а вот Атильда шумно выдохнула и наклонилась к супругу, жадно сверля глазами буквы длинного имени.

— Это он! — с благоговением выдохнула дуэнья.

— Кхм, — откашлялся кузен и посмотрел на Алисию, словно ждал кивка, который тут же последовал.

— Ну, я пошел. — С сожалением отодвинув тарелку, на которой еще оставался недогрызенный окорок, кузен оттянул вниз сюртук, стряхнул прилипшие к бархатной ткани крошки, пригладил пятерней волосы…

— Да ступай уже, — не выдержала его супруга. — И поменьше разговаривай, иначе не то скажешь.

— Не думал даже. Он пришел, пускай он и говорит.

И, полный намерения сдержать обещание, кузен покинул столовую.

— Ах, душенька моя, зачем же он пришел?

— Я…

— Ох, наверняка он тебя заметил в том кафе, не мог не приметить. Ты у нас красавица.

— Полагаю…

— Это ведь такой человек, Алис, человек с большой буквы «Г»!

Алисия поперхнулась, а кузина томно закатила глаза.

— Герберт, какое имя! Оно звучит величественно. А ты знаешь, что до этого момента сей лорд более никому не оказал чести почтить его дом своим присутствием? К чему столь важному человеку размениваться по мелочам. С таким годовым доходом можно и вовсе ни с кем не общаться, кроме самых достойных. Я думаю…

Последняя фраза Атильды была прервана появлением ее взволнованного супруга.

— Алисия! — выкрикнул он с порога.

Сэр Робин сильно раскраснелся и натужно дышал, как после долгого забега.

— Он, — мужчина растерянно взмахнул руками, — он хочет тебя.

Вновь поперхнувшись, Алисия отодвинула тарелку от греха подальше.

— Это как так — хочет? — уперла руки в бока занявшая боевую стойку Атильда. — Что за бесстыдство! Сперва помолвка, а потом все остальное.

Порадовавшись, что столь своевременно отложила приборы, Алисия уже хотела спросить, почему именно помолвка, если обычно все самое интересное случается после свадьбы, но кузен Робин вновь махнул руками и проговорил:

— Он ждет в кабинете. И я совершенно не имел выбора, вот совершенно.

Ничего не поняв из этой тирады, Алис поднялась и посмотрела на взволнованных родственников. Атильда явно мысленно перебирала фасоны свадебных платьев, а Робин почему-то растерянно осматривал столовую. Набрав в грудь побольше воздуха, вскинув голову и всячески демонстрируя абсолютную решимость стойко встретить свою судьбу, девушка отправилась в кабинет.

Приблизившись к заветной двери, леди замерла, раздумывая, стоит ли стучать в собственном доме, но все же решила соблюсти приличия и, стукнув пару раз, вошла в комнату.

— Добрый вечер. — Придав тонкому девичьему голоску больше нежности, она обворожительно улыбнулась.

Однако улыбка мгновенно померкла, а испуганная девушка непроизвольно отшатнулась назад и стукнулась затылком о дверь, когда визитер повернулся.

— Добрый, — произнес невероятно красивый мужской голос, однако даже он не оказал на Алисию успокаивающего воздействия. Возможно, не стой обладатель этого голоса напротив, или будь в кабинете потемнее, или закрой Алисия глаза и услышь этот голос над ухом, его глубокое звучание, обволакивая все тело, вызвало бы непроизвольную дрожь, однако вид мужчины, как и в первый раз, вызывал потрясение.

Определенно на восприятии сказывалась жизнь в деревне. Здесь все джентльмены выглядели просто, в меру элегантно, но экстравагантностью не мог похвастать ни один.

Посетитель небрежным жестом откинул с головы капюшон короткой малиновой туники без рукавов, являя свету зачесанные наверх волосы, которые топорщились жестким ежиком у корней. Под накидкой обнаружился потрясающий светло-бирюзовый тонкий обтягивающий свитер, закрывающий горло, а упрятанные в темно-серые высокие сапоги бриджи имели невиданный прежде серебристо-голубой оттенок. Раньше бы Алисии и в голову не пришло, что можно сочетать яркие цвета подобным образом, причем довольно удачно. Однако не столько одежда поразила ее воображение, сколько макияж на мужественном лице.

Казалось бы, прямой нос, высокие скулы, твердая линия губ вовсе не нуждались в отдельном подчеркивании, однако джентльмен, стоящий напротив, не пренебрегал косметическими средствами. Серо-зеленые глаза мужчины подчеркивали легкие кошачьи стрелки, а внизу черные линии были слегка растушеваны, отчего весь облик обретал некий демонически загадочный налет.

— Ваш опекун, — совершенно не обращая внимания на состояние девушки, заговорил потрясающий голос, — подписал договор, но объяснил, что без личной подписи наследницы он недействителен.

— Простите, — чуточку придя в себя, Алисия вдоль стеночки стала пробираться ближе к креслу, куда могла бы упасть и притвориться менее потрясенной.

— Я остановился проездом в вашем, как там его, городке с целью приобрести поместье Байо-Гота, — тут же перешел к делу посетитель. — Ваш родственник уже поставил подпись на договоре. Подпишите ниже, чтобы документ был признан действительным. Вот здесь, — и, развернув свиток, мужчина указал пальцем на ровную пустую строчку, над которой уже красовалась подпись кузена.

Тряхнув головой, Алис попыталась переключиться с мыслей о предложении и свадьбе на то, что ей сейчас реально предлагали. То есть этот Господин высокий годовой доход приехал не свататься? Он приехал выкупить ее дом? Ее дом?! Ее, в конце концов, единственное наследство? А без дома кто ее замуж возьмет?

— Простите, сэр, — Алисия быстро подняла к глазам отобранную у кузена карточку, — Морбей де Феррес…

— Можно просто Герберт Даниар Карлайл. И я лорд, а не сэр.

Его черные брови высокомерно изогнулись.

— Эм, — на несколько секунд девушка замолчала, стараясь взять себя в руки, и, стремясь проговорить без запинки, быстро произнесла: — Гербеданилайл.

Мужчина скривился, и, поспешив замять свой промах, Алисия тут же добавила:

— Дом не продается. Это собственность семьи. Мое приданое!

— Собственность, которая не может быть продана?

— Нет, просто…

— Тогда подписывайте.

И он даже сделал шаг к Алисии, заставляя ее ощутить себя не в своей тарелке. Прежде ей не доводилось сталкиваться с подобным моральным давлением, если не брать в расчет кузину Атильду.

— Не буду, — выставив перед собой ладони, она отступила на два шага.

— Не хотите продать, можете подарить. Или, в конце концов, проиграть. Вы играете в карты?

— Да вы издеваетесь? — Девушка окончательно позабыла про желание держать себя учтиво, а цифры годового дохода вовсе улетучились из головы, словно никогда там и не появлялись.

— Я вам не подарю и уж тем более не проиграю свой дом! Это мое наследство.

— Сильно в этом сомневаюсь.

— Что?

— Ваш дом заложен давным-давно еще вашим отцом. Только условие заклада было столь хитро, что король не мог забрать его за долги. Теперь, когда прежние законы пересмотрены новым сюзереном, а за пределами столицы вот-вот начнет работу новый университет, все прежде спорные сделки следует завершить к обоюдному согласию или без него, а деньги неблагонадежных жителей королевства послужат финансированием для учебного заведения. Если вам требуются гарантии, что золото от продажи поместья не пойдет в чей-то карман, господин ректор, прибывший в этот город, лично предоставит письменные заверения с собственной подписью.

Почувствовав легкое головокружение от внезапно свалившейся на нее информации, Алис опустилась в кресло и обмахнула разгоряченное лицо ладонью. Вызвавший это состояние мужчина даже не предложил Алисии воды, а принялся небрежно постукивать свитком по ладони.

— Знаете, лорд… — Как назло, карточка упала на пол, выскользнув из ослабевших пальцев, а длинное имя напрочь вылетело из головы. Смущенно и невнятно пробормотав: — Геркар Фарез, — Алисия прикрыла рот кулачком и кашлянула, — меня не столько волнуют ваши гарантии, сколько мое наследство.

— О, оно совершенно не должно вас волновать. — Он скривил уголок рта и слегка прищурился, чем едва не нагнал на девушку священный ужас. В колеблющемся свете пламени светильников лорд выглядел как существо из-за грани.

— Почему это? — Мужественно овладев расшалившимся воображением, девушка крепче сжала кулаки.

— Потому что его у вас нет.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы бедны как церковная мышь. Дом и все, что в нем, вам не принадлежит, жили вы здесь незаконно. И лишь учитывая все перипетии устаревших законов, монарх готов простить этот факт, если не начнете артачиться и настаивать на каких-то иллюзорных правах. Вам будет предложена некоторая компенсация. И поверьте, часть особо упертых должников, которых мы посетили по дороге в ваш город, уже сменила место жительство на более унылые условия.

— То есть говоря «продать», вы подразумевали «изъять»? Заберете дом, предложив какие-то откупные на первое время? А куда предлагаете отправиться, когда ваша компенсация закончится?

— Ваше дело, леди. Можете устроиться на работу.

— Куда?

— Работа — это место, где люди зарабатывают деньги на свое существование. Еще, как вариант, если не обладаете достаточным уровнем знаний, можете пойти учиться.

— Простите?

— Учиться — это значит получать новые знания, которые впоследствии пригодятся для получения работы и заработка средств на свое существование.

— Учеба? Работа? По-вашему, подходящие вещи для настоящей леди?

— А вас это оскорбляет?

Лорд Морбей де Феррес покачал головой, припомнив слова сюзерена о том, как отстала в их время провинция от новых тенденций. «В захолустных городках, — говорил он, — девушки по-прежнему мечтают выйти замуж за человека побогаче, в то время как даже в столице лорды находят себе работу по призванию».

— Меня оскорбляете вы и ваши слова, и ваши речи о моем отце, ваши обвинения, все эти… эти…

Лорд приподнял бровь в ожидании.

— Инсинуации! Вот!

Он одобрительно прищелкнул языком и едва сдержал усмешку.

— Идите вы прочь, иначе…

«Просто прелесть!» — искренне восхитился Герберт Даниар Карлайл воинственному виду девушки, упершей кулак одной руки в бедро, а пальцем другой указавшей ему на дверь. Вслух же он поинтересовался:

— Что иначе?

— Вас выставят отсюда сию же минуту.

— Вы в этом уверены?

Забавляясь сменой эмоций на лице пораженной его несомненной наглостью леди, он подступил ближе, позволяя свитку вновь развернуться. Но вместо того чтобы вспомнить произнесенные им ранее слова (а слов на ветер лорд никогда не бросал), девушка схватила со стола тяжелый подсвечник.

— Что там происходит? — Атильда встревоженно взглянула на отиравшего платком лоб супруга, не решаясь приблизиться к двери кабинета, за которой раздавался грохот и звон. — Он так делает предложение?

— С-сомневаюсь, дорогая. Вообще-то лорд Герберт Даниар Карлайл Морбей де Феррес (имя их посетителя каленым железом выжглось в мозгу сэра Робина) приехал вовсе не для женитьбы на нашей милой кузине.

— А зачем же еще?

— Видишь ли…

Приглушенный вскрик и глухой звук удара не позволили Атильде дослушать невнятные объяснения супруга, а подвигли, отринув сомнения, броситься Алис на помощь. И сейчас неважным было, кто из двоих вздумал противиться столь замечательному во всех отношениях браку.

Распахнув широко двери и ворвавшись внутрь, дуэнья узрела поистине необычную картину. Ее кузина лежала на ковре, придавленная сверху мощной фигурой восседавшего верхом лорда, чья ладонь крепко прижала к полу руку девушки, в которой та сжимала тяжелый подсвечник, а другой мужчина пытался разжать вцепившиеся в его горло тонкие пальцы.

— Не будьте же дурой, подписывайте, — сипел он.

— Что здесь происходит? — от мощного рева Атильды затрясся весь дом. — Что за манера делать предложение в такой форме!

— Да упаси меня бог сделать предложение столь недалекой особе! Я спасаю вашу кузину от тюрьмы.

— Какой тюрьмы? Что происходит? Алис! Да слезте же наконец с моей бедной девочки, вы ее раздавите!

Надо отдать должное бедной девочке, на ней, после того как Алисия поднялась и отряхнула платье, не обнаружилось ни единой царапины, чего нельзя было сказать о лорде. Его высокий лоб украшал наливавшийся малиновым цветом синяк.

— Этот человек, кузина Атильда, — грозно потрясая подсвечником и вновь наставив его на мужчину, громко сказала Алисия, — заявляет, что заберет наш дом за долги. Якобы мой отец заложил особняк давным-давно и пришла пора рассчитаться. При этом заставляет поставить подпись на документе.

Она ткнула подсвечником в сторону измятого пергамента.

— Выставите этого лжеца отсюда! Иначе я…

Девушка осеклась, увидев, как внезапно побледнела кузина, а сэр Робин опустил глаза. Бросив беглый взгляд на лорда, девушка заметила опустившиеся уголки губ, загоревшиеся гневом глаза и сложенные на груди руки. И только в этот момент она внезапно подумала, что приезжий мужчина мог вовсе не оказаться мошенником, повлиявшим на ее слабохарактерного кузена и принуждающим ее к сомнительной сделке, а вот родные определенно чего-то недоговаривали. Судя по их скорбно поджатым губам, недоговаривали уже очень давно.

— Видишь ли, Алис… — приступила к нелегкому разговору Атильда.

— Даниар, ты должен признать, что тоже был весьма груб с девушкой. Вот так огорошить…

— Уж лучше сразу огорошить, чем потом отбиваться от настырной девицы и доказывать, что явился не с целью делать предложение.

— В этом ты прав, — вздохнул будущий глава нового магического университета, стирая мокрым полотенцем всю краску с лица. — Чем дальше в глубинку, тем предприимчивее девицы. Порой даже боевой раскрас не спасает. Подумать только, сэр и лорд в энном поколении вынуждены идти на подобные ухищрения и представляться едва ли не ненавистниками женского пола, лишь бы именем короля завершить свою благородную миссию.

— Некоторые девицы не гнушаются пользоваться подсвечниками.

— Согласись, подсвечник пооригинальнее той же лопаты или, скажем, приклада старой дедушкиной винтовки и даже кочерги.

— Вид средства, с которым набрасываются не желающие платить по счетам, не имеет для меня ровным счетом никакого значения. В конкретный момент важнее его травмоопасность, а также то, что я не ожидал от юной особы подобной прыткости и изворотливости. Наскочила, точно дикая кошка.

— Ага, — его собеседник захихикал, — ей удалось тебя достать, а ведь ты от приклада увернулся, не говоря уже о кочерге. А еще виртуозно уклонился от пули, пущенной одним милым человеком. Твои подвиги можно воспеть в стихах.

— Меня бесконечно радует, что ты находишь это забавным, но я счастлив лишь одному моменту — совсем скоро мы покончим с заданием и наконец возвратимся в столицу. И не нужно более раскапывать старые дела с долгами перед короной и лично эти долги выбивать. Там, где требовался целый отряд отборных королевских гвардейцев, отрядили справляться лишь нас с тобой.

— Потому и пустили слух про богатея, путешествующего по провинции. Чем неожиданней и привлекательней был наш приезд, тем эффективнее мы можем действовать. Согласись, отряд гвардейцев гораздо подозрительнее. Более того, идея с новым учебным заведением пришла в голову не его величеству. Это, между прочим, ты, напутешествовавшись по загранице, предложил учредить. Прежде пансионами с лицеями вполне довольствовались.

— И получали на госслужбе круглых идиотов с женами — бывшими пансионерками, которые лишь на наряды и умели тратиться. А после возник вопрос, отчего в стране так плохо идут дела, а за границей лучше?

— Вопрос возник к новому министру просвещения. И ты, лорд-министр, был обязан его решить. С таким положением дел немудрено, что казне не хватало средств на новое универсальное учебное заведение. Зато теперь почти все позади.

— Я бы сказал — впереди, — вздохнул его собеседник. — Именно нам с вами, господин будущий ректор, предстоит наладить работу нового университета.

— Атильда, Робин, это такой позор! Учиться! Мне! Настоящей леди, достигшей брачного возраста, вновь идти за парту! Ведь я уже окончила пансион! Я получила все знания, необходимые благородной даме, и что? Они никуда не годятся? Да в нашей семье никто, кроме двоюродной тетушки, ничего не оканчивал. И то она для своего времени считалась новатором, поскольку к домашнему обучению добавила полгода в пансионе. Я же выдержала все положенное время.

— Сейчас все так меняется, Алис, возможно, новые знания пригодятся, — пожал руки расстроенной девушки ее кузен.

— Учиться, чтобы потом работать, — прижимая к глазам кружевной платочек и с тоской провожая глазами старинный комод, выносимый расхитителями чужого имущества, всхлипнула Атильда, — и у нас нет выбора. Даже старый сэр Отис отозвал предложение руки и сердца, когда узнал, что дом ушел в уплату долга. А так ты, — она громко высморкалась, — пойдешь профессию получать, а там, глядишь, и мужа отыщешь. В университете должно быть очень много перспективных мужчин, не то что в нашем захолустье.

— Но, как и в нашем захолустье, я ничего не смогу будущему мужу предложить.

— Ах, деточка! Конечно, сможешь! Как же твоя красота? Как же молодость и твой ум? Хотя нет, насчет ума я погорячилась. Простушкам мужа охомутать намного проще.

— Боюсь, кузина, эти понятия так же устарели, как умения вышивать, музицировать и петь.

— Это все новый указ! — Атильда погрозила внушительным кулаком кому-то невидимому. — Чтобы нынешнему министру просвещения икалось! Мы, люди благородного происхождения, вынуждены сами себя обеспечивать. Нежные фиалки, хрупкие создания, неиспорченные юные девы, вроде нашей Алис, обязаны учиться! Так можно сгубить все надежды на удачный брак. Кто возьмет насквозь пропитанную знаниями барышню замуж? Кому нужна думающая и сыплющая различными заумностями жена?

— Учеба способна на корню загубить любое дарование, — согласно вздохнул сэр Робин.

— Вот именно! — вдохновилась его жена. — Трать теперь лучшие годы, самое замечательное время охоты на мужа, на эту бездарную учебу! Просвещение! Видали мы их просвещение! Вся надежда — на таких же мучеников науки, Алис. Наверняка кто-то из будущих сокурсников сумеет разглядеть клад под носом.

— Все этот ужасный человек виноват! — Алисия скомкала в руках платочек. — Именно он поднял старые документы, по которым отец проиграл наше поместье в карты. И хоть я до сих пор потрясена сим фактом, но, если бы только успела выйти замуж до приезда лорда в наш город, ничего бы не случилось.

Девушка обвела рукой пустые стены с более темными пятнами на обоях, где некогда висели картины.

— Ты так права, моя девочка, — пошмыгала носом Атильда, а в следующий момент, когда мимо нее пронесли шкаф, где прежде висели любимые наряды кузины и красовались на полках милые шляпки, она заревела в голос.

Работники синхронно вздрогнули и едва не уронили шкаф, но, к их чести, совладали с собой и не дали деру, а лишь ускорили шаг, невзирая на габариты старинной мебели.

— Алисия, мы слышали, ты уезжаешь.

Падула слегка наклонилась вперед и звонко расцеловала воздух рядом с побледневшими щечками прежней подруги по пансиону.

— Неужели ты и правда едешь, — и она понизила голос до зловещего шепота, — учиться в университет?

— Еду. — Алис выше подняла голову и со всем достоинством направилась к нанятому кузеном экипажу.

К огромному сожалению, бывшую карету пришлось заложить, чтобы добавить к деньгам, выделенным на первое время. Большую часть девушка оставила для кузенов. В университете, как она слышала, снабжали всем необходимым, а у бедных Атильды и Робина и того не было.

Сейчас ее собрались проводить только родные да злорадствующая Падула, которую дико злило звание второй по красоте незамужней леди города. Алисию почти единодушно признавали первой, чему немало способствовал присущий Атильде дар убеждения.

— Как это ужасно! — взмахнула ручками в тончайших кружевных митенках Падула. — Мало того что у тебя больше нет дома, так еще вновь придется учиться! Что может быть хуже для чести леди? Разве только… о нет! Благородные дамы не должны упоминать о подобной профессии.

— О какой профессии ты говоришь, моя дорогая подруга? — изобразила удивление Алисия. — Даже понять не могу, о чем речь.

О некоторых видах профессий истинно благородные леди не должны были не только упоминать, но даже знать.

Осознав собственный промах, Падула мастерски замаскировала его под новыми причитаниями о незавидной судьбе бедной, без гроша за душой, леди Аксэн-Байо-Гота, путь которой лежал нынче только в компаньонки или гувернантки.

— Я бы не спешила с выводами. — Мужественно борясь с желанием придушить Падулу легким шелковым шарфиком, Алис вместо этого аккуратно поправила его на плечах и, приподняв воротничок одного из последних модных нарядов, принялась усаживаться в карету.

— Что ты хочешь сказать? — Удар попал в цель, и в глазах Падулы злорадство вытеснилось любопытством.

— Совершенно ничего. — Алисия нарочно замешкалась на ступеньке, будто поправляя юбку и наслаждаясь громким сопением за спиной. — В университете, говорят, совместное обучение. А в столице, конечно, выбор больше здешнего.

С этими словами она быстренько юркнула внутрь. Устроившись на средней жесткости сиденье, Алис захлопнула дверцу, едва не прищемив длинный нос Падулы, протянувшийся следом будто в поисках того самого выбора.

— Счастливо оставаться, — громко крикнула Алисия.

Когда экипаж уже удалился на значительное расстояние, она оглянулась и с тоской посмотрела в заднее окошко на машущих с крыльца Робина и Атильду и застывшую посередине дороги Падулу, которую верная дуэнья пыталась утащить с проезжей части, а также на дом, составлявший некогда ее приданое.