Черный гайдук

Андор Ашвани, 2023

События в историко-приключенческом романе «Черный гайдук» происходят в первой половине XVI века в Трансильвании, оккупированной Османской империей. Два патриота: граф Ласло и повстанец-гайдук – Вашар Андор, непримиримы к турецкому султану Сулейману и Габсбургскому королю Фердинанду I, делящих между собой корону Венгрии. Атрибут Посейдона – трезубец, стал грозной меткой в борьбе с врагами. Интриги окружают двух отчаянных мадьяр, но, благодаря мужеству и хитрости, они побеждают.

Глава 5

След пропавшей невесты

Ребека спешила. Миновав одно из ущелий, она спустилась в долину, затем, поднявшись в горы, переправилась через перевал «Трезубец». Дальше путь лежал до реки Марош, где была назначена встреча со слугой Корнелем. Графиня строго наказала ему, чтобы он не следовал за ней в Орлиное ущелье, потому как догадывалась, что Вашар приедет не один.

Ребеке сегодня же необходимо отправить посыльного в горы, где табором расположились цыгане. Главное, чтобы они были предупреждены и по первому зову, прибыли в указанное место. Три года назад турки преследовали табор, и графиня приютила цыган у себя в лесном доме, затем переправила их в горы. Позже вожак Дими́тр — смуглолицый здоровяк, не раз помогал Ребеке в делах и со своими людьми принимал участие в нападении на турецкие отряды. Графиня хорошо помнила случай, о котором рассказал ей Вашар, когда она отбила у Герей-аги молодую мадьярскую женщину и несколько груженных повозок. Бедная пленница, не искушенная в интригах, доверилась графине и назвала свое имя. Острый ум Ребеки сразу же уловил расчет, что в дальнейшем можно выгодно обменять дочь барона Йо на земли, принадлежавшие графу Ласло. Таким образом, осуществится замысел ее отца — Иштвана Жомбор по захвату соляных копей.

Имея замысел в отношении Этель, графиня завлекла ее к себе в дом, расположенный в глухом лесу недалеко от болот. Великолепные ели со всех сторон окружали усадьбу, к которой вела через лес единственная дорога. Опасаясь случайных набегов турок или разбойных людей, графиня обнесла территорию высоким частоколом и выставила людей для охраны.

Ребека поселила женщину в большой комнате, окружив ее мнимой заботой. Она всегда появлялась перед баронессой Йо в облике белокурой дамы, с пышными формами. Блистая умом и нарядной внешностью, графиня подбирала ключик к душе Этель. Доверившись, молодая женщина в порыве благодарности рассказала Ребеке о себе и о графе Ласло. Поделилась неприятной историей, как какие-то люди, похитив ее на берегу озера, привезли в замок «Черный коршун» и отдали в руки турецкому коменданту. Ребека удивилась, что в похищении баронессы были замешаны турки и, пыталась добиться от женщины, по чьему приказу и для каких целей ее захватили. Но баронесса сама не знала, ведь комендант крепости Хаджи-бей, отправляя ее в Дубравицу, скрыл тайну ее похищения.

Йо Этель была милой и доброжелательной женщиной, и к тому же доверчивой. Она поведала Ребеке, что ранней осенью должна была состояться ее свадьба с Ласло Михалом. Графиня Жомбор, при знакомстве, назвавшись чужим именем, снова удивилась, почему баронесса и граф не обвенчались раньше, ведь они были помолвлены с детства. Этель объяснила, что османские турки в очередной раз совершили поход в северные территории Венгрии и Трансильвании, и под оккупацию попало их родовое поместье в Бестерце. Семья Йо вынуждена была бежать в Хорватию. Какое-то время они жили в Загребе, затем все вместе: отец, мать и Этель, переселились в Австрию в Брно. Когда наступление турок временно приостановилось, семья Йо решила вернуться в Венгрию и какое-то время проживала в Пресбурге. Но после скоротечной болезни умер ее отец — Йо Чонгор. Этель с матерью — баронессой Кэйтариной и прислугой вернулись в Трансильванию, в свою усадьбу в Бестерце. Как только, граф Ласло узнал, что Этель прибыла в Трансильванию, не раздумывая, переселил их семью в свой замок, это случилось в начале лета 1538 года, и этой же осенью должна была состояться свадьба.

По истечении недели, Этель деликатно намекнула графине, что загостилась и попросила сопроводить ее в замок «Железная рука» к графу Ласло. Ребека, пустив в ход лукавство, предложила баронессе остаться еще немного погостить. Прошла еще одна неделя, и Йо Этель стала настаивать, чтобы графиня отправила ее в замок к Михалу. Видя, что Этель остается непреклонной, Жомбор выдумала историю, будто граф Ласло, конфликтуя с османскими турками, вынужден был покинуть свой замок. Затем, разыскивая своего отца — Ласло Лайоша, Михал угодил в плен к туркам. Всячески оттягивая освобождение Этель, она придумала еще одну историю о том, как граф Ласло, после того как был освобожден, оказался под влиянием знатных дворян, выкупивших его у турок. Он склонился к их уговорам и, взяв себе в жены дочь богатого саксонского вельможи, теперь благополучно проживает с молодой супругой в городе Коложвар.

Этель и без того подавленная, впала в депрессию. От плохого предчувствия она не могла сосредоточиться и решить, куда ей теперь податься. В замок к Ласло дорога закрыта. Где сейчас ее мать? Вероятно, она уехала в родовую усадьбу, значит, Этель нужно возвращаться в отчий дом.

Через два дня после разговора с графиней, баронесса решила отправиться на прогулку и спокойно обдумать свое положение. Ей дозволялось выходить за частокол к ручью и бродить по бережку под присмотром слуги. Мысли о Михале не выходили из головы. Она переживала, перебирая в памяти последние дни проживания в замке «Железная рука». Не переставая, думала о несостоявшейся свадьбе. «Мама, мама, если граф женился, как ты перенесла это событие? — Обратилась она мысленно к матери, — нет, в это невозможно поверить! Михал такой добрый и хороший, он не мог так поступить с нами. Не напрасно же папа, взглянув на него в первый раз, определенно сказал, что из него вырастет благородный дворянин. Не мог Михал измениться, он не такой. Он так меня любил! Господи, когда мы переехали в его замок, он не отходил от меня ни на шаг, всегда был внимателен, добр ко мне и матушке. А когда мы были в разлуке… Мы посылали письма, в которых снова и снова признавались друг другу в любви. Мы мечтали и ждали, когда вновь будем вместе. Михал! Мой милый Михал! Как же ты мог так поступить? Я бы рада не верить словам графини, но кто развеет мои сомнения, кто скажет правду?»

Прогуливаясь по берегу, она решила пройти до конца ручья. Слуга Корнель, занятый купанием коня, отвлекся на время и позабыл о баронессе. Увлеченная мыслями о графе Ласло, она не спеша приблизилась к заболоченной заводи, по берегам которой разросся густой камыш. Пройдя еще немного, Этель решила повернуть назад, как вдруг увидела за ветками ивы лошадей. Уздечки были сняты с животных, и они мирно паслись, пощипывая траву. Любопытство взяло вверх и, медленно пробираясь сквозь ивовые заросли, Этель подкралась к стоянке. Она старалась тихо ступать на влажную траву и, поднимая тучи комаров, с осторожностью раздвинула ветки.

Кони, услышав шорох, повернули головы в сторону спрятавшегося в ивовых зарослях человека, но после того как он замер, продолжили щипать траву.

Недалеко от лошадей слышались людские голоса. Этель подкралась, как можно ближе и сквозь листву разглядела мужчину и женщину. Они о чем-то разгорячено спорили. Этель замерла и прислушалась.

— Барон, ты не можешь поступить со мной так, — говорила женщина гневным голосом, — я всегда помогала вашему собранию, поддерживала его деньгами и не только. Мы идем в одном направлении и у нас одна цель — вышвырнуть Сулеймана с нашей земли. Может, ты забыл, как мы, знатные дворяне Трансильвании, приняли участие в гибели Лодовико Гритти — этого предателя! Ты и твои благодетели, прекрасно знаете, что Сулейман потворствовал его замыслам и после гибели Гритти даже послал войска в Восточную Славонию.

— Ребека, ты должна покинуть Трансильванию — это решение тайного собрания и оно не подлежит обсуждению. Я не хочу, чтобы ты стала жертвой интриг между венгерской и австрийской знатью. Я прекрасно знаю твои независимые взгляды и потому предостерегаю от необдуманных шагов. Тайный сговор между Фердинандом и королем Яношем не должен стать оглаской, а тем более достоянием ушей султана. Мы должны поддержать своего короля и объединить силы с Габсбургами, а на случай смерти короля Яноша отдать его владения под корону австрийского короля.

— Король Запольяи, отдавший Трансильванию турецкому султану вдруг усмотрел благо в союзе Габсбургов со своим правительством! Странно, разве другого выбора у магнатов и примкнувших к ним дворян нет? И почему я должна покинуть Трансильванию? У меня здесь столько незавершенных дел: необходимо вернуть мой замок и прибрать к рукам соляные копи графа Ласло.

Баронесса Йо была вся во внимании и, услышав имя своего жениха, насторожилась. Для того чтобы разглядеть таинственную пару, она еще больше раздвинула ивовые ветки и отчетливо увидела мужчину в плаще и шляпе. Рядом с ним стояла белокурая женщина в военном мундире, узких брюках и высоких сапогах, ее голову покрывала черная шляпка, а лицо было скрыто под темной вуалью. Несмотря на то что молодая женщина скрывала свое лицо, Этель узнала ее, это была графиня. «Почему мужчина называет ее Ребекой, ведь она назвалась мне совсем другим именем?»

— Только Фердинанд сейчас может помочь Венгрии. Графиня, ты нужна нам в Вене и наш тайный совет принял решение отправить тебя и еще нескольких дворян в Австрию. Что касается графа Ласло, то мы поможем тебе отнять у него земли вместе с рудником. Дай срок, мы вернем тебе замок. Нам сейчас необходимо время и деньги.

— С деньгами я вам помогу, они у меня имеются, да и отец оставил кое-что.

— Ребека, ты же знаешь, как я отношусь к тебе и мне небезразлично твое будущее…

— Гаспар, не нужно сейчас об этом, — перебила его графиня, — не время выяснять отношения, да и после гибели моего жениха, я не могу смотреть доброжелательно на мужчин.

— Ребека, любезная моя, все в этом бренном мире течет и меняется, видимо, богу было угодно, чтобы твой жених почил навеки. В тот момент ты сама прекрасно знала, как к нему относился твой отец, да и люди вокруг не двусмысленно говорили, что он тебе не пара.

— Да, действительно, мой отец и ты, были против нашей помолвки. И я не желаю больше разговаривать с тобой на эту тему. Наш союз с Юстином был крепок любовью. Вадаш, почему я должна перед тобой отчитываться за свои чувства? Давай прекратим эти разговоры, — произнесла она недовольно, но сменив строгие нотки в голосе на более мягкие, добавила, — и все же я решила остаться на время в Трансильвании.

— Графиня Жомбор, — Вадаш сменил мягкие интонации в голосе на более жесткие, — мы не можем рисковать, тебя повсюду ищут турки и дворяне, примкнувшие к султану. Если тебя схватят, то непременно посадят в кресло, а как они искусно это делают, ты сама знаешь. Поверь, после подобных пыток мало кто держал свой язык за зубами. Подумай над моим предложением и поторопись, иначе будет поздно.

Как только, мужчина назвал графиню по фамилии Жомбор, Этель призадумалась и пропустила часть разговора. «Значит, графиня назвала мне свое ненастоящее имя?! Жомбор… Жомбор — это же фамилия графа, о котором мне рассказывал Михал. Значит, эта женщина родственница покойного Жомбор. Может дочь? Почему она обманула меня, и назвалась другим именем? Графиня называет своего собеседника Гаспаром, где-то я уже слышала это имя». Стараясь не упустить что-нибудь важное в их разговоре, Этель снова напрягла слух.

— Я сейчас держу заложницу — это баронесса Йо, она невеста Ласло. Попробую заставить графа отказаться от рудника.

— Вот как! — удивился Гаспар, — так она дочь барона Йо.

Барон, своим чрезмерным удивлением озадачил Ребеку.

— Ты что, знал ее?

— Нет, что ты. А как она попала к тебе?

— Я отбила ее у турок с частью обоза, — графиня вдруг умолкла, болезненная гримаса исказила ее лицо, она повела правым плечом.

— Ребека, тебя что-то беспокоит?

— Турки ранили меня стрелой в плечо, именно, когда я перехватила у них Йо Этель.

— Что же ты молчала, тебе срочно нужно в постель. К тебе необходимо позвать лекаря.

Барон сочувственно кивнул.

— Так пройдет, рана не столь опасна, чтобы залечивать ее, лежа в постели.

— Ребека, я знавал дворянина Йо Чонгор, мы неоднократно встречались на приеме у нашего общего знакомого в Брно. Кстати, у меня с ним часто возникали острые споры, затрагивающие политику Венгрии и Австрии. Что ты собираешься делать с баронессой?

— Пока подержу эту глупую и доверчивую женщину в своем доме, а как только, Ласло вернется из поездки, я намерена предложить ему сделку. Пусть выбирает: его невеста или рудник. Думаю, что он выберет баронессу, ведь он так ее любит. Глупышка, она поверила мне, что Ласло женился и теперь места себе не находит.

Этель была шокирована откровением графини. Теперь она поняла, что ее удерживают в лесном доме умышленно и все рассказы об измене Ласло являются гнусной ложью. После оскорбительных слов в свой адрес, волна негодования захлестнула сознание. Ей хотелось выскочить на полянку и выплеснуть графине в лицо гневные слова. Усилием воли, она взяла себя в руки и, немного остыв, решила вернуться к ручью.

Баронесса вскрикнула от внезапного появления слуги Корнеля и, выскочив из ивовых кустов, метнулась к лесу. Она убегала в надежде, что больше никогда не вернется в дом графини. За спиной раздались приглушенные шаги Корнеля, слышалось его частое дыхание. Оторвавшись от преследования, она поднялась на высокий холм и, достигнув вершины, приостановилась, чтобы отдышаться. Графиня Жомбор, обогнав на коне запыхавшегося слугу, быстро приближалась. Собрав все силы, Этель пустилась к еловому лесу, только там ее ждало спасение. Расстояние между баронессой и Ребекой быстро сокращалось. Этель приостановилась и, оглянувшись, увидела озлобленное лицо графини. Несмотря на ранение, она размахивала нагайкой и приблизившись к беглянке, с оттяжкой стеганула по голове. Удар был настолько сильным, что баронесса, потеряв сознание, повалилась на траву. Графиня применяла особый вид нагайки, на конце которой были закреплены металлические пластины.

Ребека злобно взглянула на подоспевшего слугу и, отчитав его за беспечность, пригрозила нагайкой. Пока Этель не пришла в себя, Корнель связал ей запястья рук и подтащил к лошади. Приподняв бесчувственное тело баронессы, уложил поперек седла.

Этель очнулась, когда ее ввезли во двор и, стянув с лошади, усадили на траву возле деревянного колодца. Графиня, смерив ее презрительным взглядом, стояла в двух шагах и, проявляя нервозность, била хлыстом по голенищу своего сапога. Она подошла вплотную к пленнице и, присев на корточки, с иронией в голосе, спросила:

— Что, вздумала к Ласло бежать? Ишь, размечталась. Вот посидишь у меня на цепи, да впроголодь, тогда поумнеешь.

Этель ничего не ответила. После удара нагайкой, болела голова. От безысходности и обиды ей хотелось расплакаться. Она отвернула лицо от графини, чтобы не показывать выступившие слезы.

— Корнель, — Ребека подозвала слугу, — я срочно уезжаю. Запри ее в хлеву и глаз не спускай. Убежит — головой ответишь.

Отдав распоряжения остальной прислуге, Ребека вскочила на коня и быстро поскакала к лесу, где ее с нетерпением ожидал барон Вадаш.

Корнель завел молодую женщину в помещение, где раньше держали свиней и, подтолкнув в угол, небрежно сказал:

— Спать будете на соломе. Воду для питья принесу. По нужде ходить будете в ведро.

Этель посмотрела на него отрешенным взглядом и ничего не сказав, прошла в угол и присела на кучу соломы.

Вечером пришел сухощавый, высокий мужчина — управляющий усадьбой по имени Джакоб и приказал слуге заковать баронессу в кандалы. Накинув браслеты на ногу и руку Этель, ее посадили на цепь, как собаку. Загремел снаружи засов и женщина, погрузившись в темноту, осталась в одиночестве. Ночью становилось прохладно, и Этель пришлось зарыться в солому, от которой исходил отвратительный скотский запах. Долго не могла заснуть, прислушиваясь к голосам во дворе. Появившийся еще днем, шум в голове не переставал. Она не оставляла надежду, что графиня остынет и, вернувшись в дом, отдаст приказ, расковать ее и отвести в комнату. Часто просыпаясь, слышала шорохи, доносившиеся в разных углах хлева, видимо, крысы и мыши, торопливо бегая, искали пищу. Промучилась всю ночь, только под утро ей удалось крепко заснуть. Пробудилась от звука открываемого засова и, разбросав ворох соломы, присела. Прежде Этель выглядела элегантно, соответствуя баронессе, но теперь ей было стыдно показаться перед кем-либо в таком виде. Особенно она не хотела, чтобы графиня увидела ее заспанной, неумытой и с запутавшимися соломинками в волосах.

Вошел Корнель и по изнуренному виду баронессы догадался, что ночь она провела отвратительно. Поставив на пол перед ней глиняную плошку с едой и жбанок с водой, молча направился к выходу.

— Подождите, Корнель, не уходите…

— Мне не дозволено говорить с Вами, — одернул он баронессу.

— Позовите, пожалуйста, графиню.

— На еще не приехала.

— Зачем вы меня унижаете, что я такого сделала?

— Все просьбы к моей госпоже, я выполняю ее приказы.

— А Джакоб? Пусть он хотя бы меня раскует.

— Это приказ госпожи.

Слуга вышел, опять оставив женщину в одиночестве. Потекли томительные дни ожидания. Графиня не приходила. Посещал только Корнель, принося Этель пищу и воду, но она отказывалась есть и сутками лежала в углу на соломенной подстилке. Через неделю у баронессы поднялся сильный жар, и она почувствовала себя плохо. Зайдя в очередной раз в хлев, Корнель увидел ее в полуобморочном состоянии и пошел доложить госпоже.

Ребека пришла ночью и при свете фонаря застала баронессу, лежавшую без чувств. Ощупав лоб и, положив руку на ее, пылающую жаром грудь, графиня приказала слуге ехать в селение и позвать местного знахаря. Этель расковали и перенесли в дом.

Утром пришел лекарь — седовласый старец и, осмотрев больную, определил, что у нее началась малярия. Скорее всего, на болоте баронессу укусил заразный комар. Знахарь-самоучка вынул из походной котомки склянку и влил в полуоткрытый рот Этель немного настойки сирени. На следующее утро он принес лекарства: от лихорадки помогали толченая кожура апельсинов и сок черной редьки. Знахарь приказал всем убраться из комнаты и, раздев молодую женщину, вымыл ее специально приготовленной водой. Вытерев насухо, он переодел Этель в чистую рубашку и положил ей на грудь мешочек с хинином. Укрыв больную, он вышел и наказал слуге, чтобы ее поили каждый день травяными настоями, оставленными возле постели.

Спустя две недели, мадьярка оправилась от болезни, но ее вид был ужасен: лицо осунулось, вокруг глаз образовались темные круги. Кожа на теле потускнела и приняла цвет воска. Спутавшиеся волосы уже не напоминали великолепные, белокурые пряди. Этель чувствовала, что выглядит отвратительно и потому не смотрела на себя в зеркало и тем более никого не хотела видеть.

Болезненное и угнетенное состояние баронессы беспокоило графиню, ведь ей предстояло навязать сделку Ласло и если он согласится, то Этель придется освободить. Ребека была наслышана о твердом и решительном характере графа, и потому приказала слугам тщательно ухаживать за пленницей и следить за ее самочувствием.

После того как Этель поправилась, Ребеке срочно понадобилось уехать в Вену и непредвиденные обстоятельства сложились так, что баронессу она смогла увидеть только через год.

Пока графиня Жомбор находилась в Австрии, ей практически ничего не угрожало, но, появляясь в Трансильвании, ее постоянно преследовала смертельную опасность. Каждый раз, когда Ребека возвращалась на родину, приходилось менять свою внешность. Она надевала на голову светлый парик и высвечивала кожу на лице разными кремами и пудрами. Без грима Ребеку мало кто видел, только беззаветно преданных себе людей, она могла посвятить в свою тайну. Графиня Жомбор иногда навещала своих слуг в лесном доме. Прибыв в очередной раз и, убедившись, что с баронессой все в порядке, прихватила с собой Корнеля, и покинула страну.

Три года Этель провела в неволе за частоколом. Потеряв надежду, что Ребека ее отпустит, она втайне готовилась к побегу. Но, боясь наказаний со стороны графини, управляющий Джакоб больше не выпускал ее за ворота и заставлял управляться в доме. Баронесса готовила пищу, стирала и убирала в комнатах, несмотря на то, что двое слуг постоянно проделывали эту работу. Выходя во двор, Этель иногда наблюдала, как высоко в небе парили большие птицы. Она заметила, что прилетали они со стороны леса и, кружа над домом, опускались так низко, что Этель становилось жутко от их грозного вида. Конечно, она не могла знать, что логово орлов-беркутов находится в нескольких верстах от лесной усадьбы в Орлином ущелье. Однажды один из орлов, спустившись с высоты, залетел во двор и уселся на перекладине деревянного колодца. Этель привыкла к появлению орлов и поняла, что они приручены и никакого вреда человеку не приносят. Ее поразил величественный вид орла, его острый взгляд и, пожалуй, крупные размеры. За частоколом послышались звуки, похожие на орлиные крики и беркут, соскользнув с перекладины, тяжело взмахнул крыльями и улетел в лес.

Джакоб, оставленный графиней вместо себя, постоянно измывался над молодой женщиной: подсмеивался и заставлял выполнять тяжелую работу. На это, у него были свои причины. Джакоб долго присматривался к мадьярке, ожидая, когда можно будет воспользоваться подходящим случаем. Кроткая, всегда исполнительная Этель, раздражала его. Но она не была простолюдинкой и он это прекрасно знал. Если Джакоб начинал намекать ей на что-либо серьезное, Этель вспыхивала и, вместо смиреной женщины перед ним представала негодующая госпожа. Джакоб чувствовал, что графиня относится к баронессе, как к рабыне, потому неоднократно унижал Этель пощечинами. Но сломить упрямую женщину, превратив ее в податливую служанку, Джакобу не удавалось.

Этель была хорошо воспитана и, обладая принципиальным характером, имела на все происходящее свою точку зрения. Она не хотела хитрить, как это делали некоторые женщины, оказавшиеся в затруднительном положении. В данной ситуации она могла бы воспользоваться похотливым Джакобом и, обманув его, отправить весточку Ласло Михалу. Но, Этель даже представить себя не могла в объятиях другого мужчины, потому, понимая, что ее ждет после подобного предложения, раз за разом отвергала домогательства назойливого управляющего.

Однажды, послав Этель в хлев, чтобы она напоила скотину, Джакоб тихо запер дверь и незаметно подкрался к баронессе со спины. Обхватив ее за талию, повалил на кучу соломы. Этель, как могла, сопротивлялась и, чувствуя, что не сможет совладать с сильным мужчиной, стала искать глазами какой-нибудь предмет, чтобы защититься. На столбе она увидела цепную молотилку, но чтобы дотянуться до нее, нужно освободиться от Джакоба. И тут в голове Этель мгновенно сработал план.

— Подождите, — остановила она Джакоба, — нельзя же так. Вы ведете себя, как настоящий мужлан. В конце концов, если вы решили предложить женщине разделить с вами ложе, то предоставьте ей надлежащие условия.

Джакоб удивился словам Этель. Он не был обучен тонким светским правилам, но суть ее просьбы уловил сразу.

— Я знал, что рано или поздно, ты согласишься. Глупенькая, в твоем положении разве можно спорить со мной, я ведь могу подстроить несчастный случай и когда приедет графиня, то увидит вместо тебя, холмик сырой земли. Ты умница! Сначала я подумал о тебе, что ты безропотная дура, но потом ты удивила меня своей неприступностью. Пойдем, у меня есть одно укромное место, где мы могли бы…

Джакоб не успел договорить, как сильный удар обрушился на его голову. Он успел заметить, как баронесса вторично замахнулась цепью. Джакоб закричал от боли и бросился к стене, где висела хозяйственная утварь. Схватив деревянные грабли и, отбиваясь от беспорядочных ударов, изловчился и оттолкнул женщину. Этель, оступившись, распласталась на земляном полу. С ужасом увидела, как Джакоб, взяв железную косу, приближался к ней. Она закрыла лицо руками и мысленно приготовилась к смерти…

В этот миг, во дворе послышался сильный стук в ворота, сопровождаемый требовательным голосом слуги графини — Корнеля.

Джакоб, моментально сообразив, что его ждет жестокое наказание от госпожи Жомбор, отбросил косу в сторону и протянул Этель руку, чтобы помочь ей подняться с пола. Она отвергла его помощь и, поднявшись, презрительно бросила ему в лицо:

— Ничтожный трус! Только выродок, подобный тебе, способен силой брать женщину. Я буду молчать о сегодняшнем случае, но если ты хотя бы раз посмеешь меня унизить или оскорбить, я все расскажу графине.

Джакоб обрадовался такому исходу дела и, согласно кивнув, заспешил к воротам, встречать хозяйку.

Вернувшись после освобождения из турецкого плена, графиня Жомбор приказала усилить охрану Этель и запереть в комнате. В хлеве ее больше не закрывали. К баронессе не разрешали подходить никому, кроме слуги Корнеля, безмерно преданного своей хозяйке. Через десять дней Ребека уехала, но вернулась в этот же день и приказала срочно привести Этель.

Баронесса Йо, увидев перед собой незнакомую женщину, была удивлена. За три года ей ни разу не приходилось видеть посторонних в лесном доме. Графиня, молча окинув взглядом молодую женщину, осталась довольна ее внешностью.

— Ну, здравствуй, баронесса Йо. Ты неплохо выглядишь. А мне сказали, что ты сильно болела, пока жила здесь. Да… Если б я только знала, что тебя здесь держат столько времени, наверное, попробовала бы освободить.

Этель изумленными глазами смотрела на нарядно одетую незнакомку. Ей не приходилось раньше видеть эту смуглую женщину, но ее голос… Где-то она уже его слышала.

— Я не понимаю Вас, сударыня. Извольте назвать свое имя.

— Да будет тебе, баронесса. Считай, что тебе крупно повезло. Если бы не обстоятельства, томиться тебе до конца своей жизни в этом доме. Сегодня ты покинешь это «райское» место, и уже к вечеру будешь в замке «Железная рука».

— Как?! — удивилась Этель и тут же весело воскликнула, — госпожа, неужели меня отпустят?

— Ишь ты, как обрадовалась. Повторяю, если бы не обстоятельства. Ладно, Этель, забудь, что у тебя было с Ребекой Жомбор, — графиня жестом пригласила мадьярку к столу и, наполнив небольшой серебряный кубок вином, протянула ей, — за твою свободу!

Этель, недоумевая над словами госпожи, подняла кубок и замерла в нерешительности.

— Ну же, пей! Чего же ты медлишь?

— Сейчас, сейчас, госпожа, я так давно не пробовала вина. Будьте любезны, объяснить мне, что значат ваши слова о графине Жомбор?

— Пей, пей, сегодня это просто необходимо. После полудня ты будешь в замке у Ласло. Не хотела перед тобой раскрываться, но придется, я ведь довожусь Ребеке Жомбор сестрой по отцу, и зовут меня Марош Илона. Нас вдвоем никто не видел, потому трудно судить, похожи ли мы с ней.

— Разве там — на болоте, в компании с мужчиной, были не Вы?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Вы ударили меня нагайкой, а ваш знакомый мужчина называл Вас Жомбор Ребекой.

— Дорогая моя, я первый раз вижу тебя, а ты говоришь о каком-то истязании. Хотя, узнаю свою сестру. На твой взгляд, как ты считаешь, мы похожи с ней внешне?

— Совсем нет, Вы смуглая, а ваша сестра светлолицая. — Этель до сих пор не верилось, что у Ребеки есть сестра, — а вот голос у Вас почти одинаковый.

— Да голоса у нас действительно схожи. Госпожа Йо, я не знаю, что хотела от тебя Ребека, но она передала мне срочный приказ — отпустить тебя и доставить в графство Ласло.

— А где сама графиня?

— Неотложные дела заставили ее уехать из страны. Ну, чего же ты ждешь? Пей вино, за свое освобождение.

Этель слегка пригубила вино, но Марош настойчивым движением руки заставила выпить еще. Баронесса подчинилась и сделала несколько глотков.

Ближе к полудню Йо Этель усадили на коня и в сопровождении слуги Корнеля отправили к Орлиному ущелью. Их путь лежал на юг во владения графа Ласло.

Ребека, наскоро собрав вещи, пришпорила вороного ахалтекинца и, махнув двум сопровождавшим ее всадникам, понеслась вверх по холму. Они повернули коней на северо-запад, чтобы достигнуть перевала «Трезубец», где притаившись в пещере, их ждали люди из цыганского табора.

Конь под графиней оказался изумительным. Подарок Вашара действительно пришелся ей по сердцу. Она дала ему новое имя, ласково называя «Мате», что означало подарок Бога.

Проскакав две мили, всадники галопом понеслись по равнине между холмами и достигли Орлиного ущелья. В двух верстах от въезда располагалась небольшая пещера, где ее верный человек присматривал за орлами, но теперь уже одним, учитывая, что второго убили люди Вашара.

Только они поравнялись с кустарниками, как один из слуг графини, громко вскрикнув, выпал из седла. Стрела, выпущенная кем-то из лука, сразила его насмерть. Второй слуга, не успев вынуть ружье из чехла, тоже был пронзен стрелой. Ребека, пришпорив коня, устремилась по тропе, в надежде проскочить опасный участок, но увидела преградившего ей путь крупного мужчину. Это был один из людей Вашара — гайдук Арон. Размахнувшись лесиной, он кинул ее к ногам ахалтекинца. Жомбор успела натянуть поводья, но было поздно, вороной, налетев на сухое дерево, споткнулся и, подмяв под себя передние ноги, свалился на землю. Ребека успела выпрыгнуть из седла и чудом не разбилась. Выхватив саблю и отступив, приготовилась к схватке. Левой рукой она пыталась нащупать на шее шнурок со свистком, но, не найдя, решила, что потеряла и, взяв в свободную руку нагайку, приготовилась к обороне.

— Графиня, ты случайно, не это ищешь? — послышался мужской голос за спиной Ребеки. Она резко обернулась и увидела в шагах десяти от себя венгра, принимавшего участие в нападении на турецкий обоз и освобождении ее из плена. Мужчиной оказался друг Вашара — Борат. На пальце он крутил шнурок с золотым свистком. Другая рука сжимала ружье, направленное стволом в грудь Ребеке.

— Не вздумай шутить, отправлю вслед за отцом, — пригрозил гайдук.

— Борат?! — удивилась Ребека, — что ты здесь делаешь, тебя Вашар послал за мной следить?

— Для тебя это уже неважно. Брось саблю!

Ребеке пришлось подчиниться. Наблюдая, как два крепких гайдука направляются к ней, графиня кинула оружие на землю. Гайдуки подошли и, крепко схватив ее за руки, подвели к Борату. Он поднял нагайку графини и умелыми движениями связал ей руки, затем, скомкав платок, засунул в рот и затянул повязку на шее, чтобы пленница не смогла позвать на помощь.

— Мы сейчас проедемся к твоему дому, где ты держала в неволе госпожу Йо, — Ребека изумленно взглянула в глаза Борату, но он, как ни в чем не бывало, продолжил, — только не вздумай бежать, у меня приказ — убить тебя немедля, так что веди себя благоразумно.

Гайдуки, подхватив графиню под руки, усадили на вороного. Их путь лежал через долину к реке Марош, а затем в Орлиной ущелье.

Этель в сопровождении слуги, проскакав по лесной дороге несколько миль, направилась в сторону Дубравицы. Корнель, обогнав баронессу, опережал ее на сотню шагов. Зорко вглядывался вдаль — не пылит ли дорога под копытами всадников, не покажется ли турецкий отряд. Ведь попасть в руки к Османам — означало вечный плен. Но, кроме турецких разъездов по дорогам рыскали разбойничьи шайки, готовые обобрать путников до нитки, а то и продать влиятельным дворянам или тем же туркам в рабство. Что касалось Корнеля, то он не сильно опасался встречи с Османами, ведь когда-то сам служил в войске Сулеймана. Сейчас главное для него — это приказ графини, доставить баронессу к месту без приключений.

Этель часто оглядывалась и осматривалась по сторонам, чтобы не оказаться застигнутой врасплох. Радостное настроение постепенно исчезло, на смену ему пришла тревога. Три года неволи дали о себе знать, ей не хотелось вновь попасть в чьи-то руки.

Вот так, с оглядкой, разведывая самые опасные участки пути, они достигли границы графства Ласло. Впереди показалась развилка и знакомая дорога, ведущая к озеру и скалистым горам. Сердце учащенно забилось в груди. Неужели она скоро увидит родную мать и своего жениха. Этель помнила многих жителей замка и городка Хэди, и в нелегкие годы плена часто о них думала. Вероятно, ее до сих пор считают погибшей и не ждут, так что внезапное появление баронессы вызовет волнение в крепости. Но Этель верила, что близкие ей люди уповают на чудо. И оно свершилось. Правда, не без помощи Всевышнего — так думала Этель. Она не могла знать, кому обязана свободой, как благородный гайдук Вашар перехитрил злобную графиню, и добился освобождения невесты Михала.

Вдали показались зубчатые стены крепости и по мере приближения, стали отчетливее видны остроконечные шпили на башнях. Охранники на сторожевом посту заметили всадников и, следуя установленному порядку, мгновенно подняли мост через ров. Этель и слуга, подъехав к краю рва, спешились. Воин за зубчатым парапетом грозно прикрикнул:

— А ну, стоять! Пароль! — не получив ответа, громко спросил, — кто такие, зачем пожаловали?

За центральной стеной на верхней площадке и с боковых башен уже свисали головы любопытных жителей крепости, разглядывающих пришельцев. Комендант крепости, пожилой польский офицер Людвик, поднялся на площадку и с высоты осматривал незнакомцев.

Баронесса, вступив на мост, скинула капюшон плаща с головы, чтобы ее разглядели.

— Господа, — крикнула молодая женщина, — вы не узнали меня? Это же я, Йо Этель.

Среди стражников произошла заминка, затем между простенками мерлона¹⁶ показалась фигура командующего охраной замка. Он пригляделся и радостно закричал:

— Иисус Мария! Да вы посмотрите — это же действительно наша панночка! Эй вы, олухи! — крикнул он стражникам, находившимся внизу, — живее опускайте мост и открывайте ворота. Эй, люди! Бегите за госпожой Йо, скажите, что ее дочь вернулась, — радостно крикнул он столпившимся во дворе и бросился бежать вниз по каменной лестнице.

Заскрипели мощные цепи, и мост опустился. Открылись тяжелые ворота, затем поднялась решетка, и в проход устремились люди, одетые в гражданскую и военную одежду.

Душа Этель была переполнена радостью. Лицо светилось от счастья, улыбка не сходила с губ. Она передала повод слуге Корнелю и устремилась на опустившийся мост. Офицер Людвик, несмотря на свое грузное тело, спешил впереди всех и, оказавшись перед Этель, учтиво припал на одно колено. Низко склонив голову, он произнес:

— Госпожа, как мы рады снова видеть вас в замке. Какое счастье для вашей матушки и господина Ласло.

— Так мама здесь?! — удивилась баронесса, — поднимись же Людвик, дай я обниму тебя.

Этель прильнула к широкой груди офицера. Она помнила его за доброту, внимательность и отеческое отношение к себе, потому с особой нежностью отнеслась к встрече.

— Да-да, ее сейчас позовут, девочка моя. Радость-то какая, — не переставая восторгаться, говорил Людвик.

На мосту скопился народ. Сквозь гомон и шум толпы послышался голос женщины:

— Люди, пропустите же меня! Где, где моя дочь?!

Народ расступился, и Этель, увидев свою матушку, бросилась к ней в объятия. Пожилая баронесса, Йо Кэйтари́на разрыдалась и сквозь слезы запричитала:

— Деточка моя! Солнышко мое! Этушка моя миленькая! Господи, благодарю тебя, что вернул мне дочь!

— Мама, родная моя! Как я рада видеть тебя. Ты мое счастье — мама!

Этель, обнимая матушку, одновременно искала глазами в людской толпе Михала, но, к сожалению, среди жителей замка его не оказалось. Когда волнения по поводу возвращения Этель немного улеглись, ее пригласили пройти в крепость. Она отстранилась от матери и, сказав, что сейчас вернется, подошла к слуге.

— Корнель, если хочешь, можешь остаться в замке. Я поговорю с господином Ласло, и тебя оставят на службе, — добродушно предложила Этель.

— Благодарю вас госпожа, но я должен вернуться.

— Подожди, Корнель. Скажи, у графини Жомбор действительно есть сестра?

Слуга опустил голову и, молча повернув коней, пешком направился на другую сторону рва.

Этель перешла мост и, обведя глазами людей, не заметила среди них Михала. Она с тревогой обратилась к матери:

— Мама, а где Михал, почему он не вышел меня встречать?

— Дочка, он уехал по делам и обещал скоро вернуться. Знаешь, как он переживал за тебя. Неделями он не появлялся в замке. Михал разыскивал тебя везде и когда возвращался один, мы страдали вместе с ним. Все эти годы он ждал и искал тебя, — Йо Кэйтарина тяжело вздохнула, — пойдем родная, ты расскажешь обо всем, что с тобой приключилось.

Пока Этель с матерью шли к донжону, где располагались их покои, жители крепости приветствовали невесту Ласло восторженными выкриками и хлопаньем в ладоши. За время отсутствия Этель в замке, она осталась в памяти людей доброй и необыкновенной женщиной. Несмотря на свою молодость, Этель отличалась высоконравственным умом, сдержанностью и хорошим воспитанием. Она с состраданием относилась к людям, работающим на соляных копях, и не раз просила графа об улучшении условий труда, и содержания рабочих семей. Молодая женщина помогала бедным семьям, чем только могла. Приносила в местную церковь пожертвования, давала деньги матерям больных детей и всегда пыталась встать на защиту бесправных женщин. Благодаря теплым отношениям с графом Ласло ей это удавалось.

При жизни Ласло Лайоша — отца Михала, к рабочим и крепостным людям, отношение со стороны господ, было жестким и порой не уступчивым, но, помимо всего прочего, старый граф был справедливым человеком. Молодой граф, по всей вероятности, унаследовал благородство, и милость от матери, потому как часто отзывался на просьбы людей и помогал им. За время, пока в замке и округе правил Ласло Михал, у него не было явных врагов со стороны крестьян и рабочих. Были, правда, случаи, когда влиятельные господа из соседних комитатов пытались перетянуть свободных от барщины людей в свои владения и подговаривали, чтобы они устраивали показные недовольства против графа Ласло. Но крестьяне и рабочие, в большей степени относились к графу хорошо. Несмотря на тяжелый труд, нелегкие времена, турецкие набеги, налоговые поборы, закабаление крестьян после восстания в 1514 году и междоусобицу господ в разных районах Трансильвании, люди всегда находили приют и крышу над головой в соседствующих с замком селениях.

Суров был порой Ласло Михал, но справедлив. Угрюмости в его характер добавляли склоки между дворянами, разделяющими взгляды патриотически настроенных венгров, не желающих идти в услужение паше — наместника султана и теми, кто, преклоняя колени перед Австрийскими королями — Габсбургами, разрывал Венгрию на части. После того как в 1541 году армия Фердинанда осадила Будайскую крепость и при приближении турецкой армии была вынуждена отступить, королеву Елизавету, родившую будущего короля Венгрии — Яноша Жигмонда, султан Сулейман распорядился отправить в Липпу. Области Затисья и Трансильвании были объединены в одно целое княжество — Трансильванию.

Тяжело было графу Ласло и практически невозможно оставаться в гордом одиночестве. Он не принимал сердцем ни турок, ни лояльно настроенных к ним дворян. Если бы не поддержка королевы и еще нескольких состоятельных дворян, то род Ласло постепенно угас.

Михал чувствовал, что ему необходимо пустить корни и переживал об отсутствии наследника. Во время разлуки с Этель ему много раз предлагали девушек из богатых сословий и родов, но он всегда отказывался от подобных предложений. Словно гранитный монолит, воздвигнутый за годы их дружбы — любовь к Этель не давала ему право на принятия иного решения. После появления в замке Йо Этель с матерью, многие жители заметили перемены в поведении графа: он стал добрее и еще с большим пониманием относился к людям. Михал всегда любил детей, он никогда не проходил мимо плачущего ребенка, не поинтересовавшись, почему он был обижен. После разграбления замка турками, ему пришлось помогать семьям, оставшимся без кормильцев. Мужчин, защищавших крепость и захваченных в плен, турки сжигали на кострах живьем.

Появление молодой и красивой Этель окрылило графа, и он громогласно объявил о свадьбе.

Поэтому и почувствовали люди, что хозяину замка нужна именно она, Йо Этель, способная и умеющая поддерживать вокруг себя атмосферу любви и доверия. Потому все приветствовали возвращение ее в замок и радовались за господ, за их предстоящую счастливую встречу.

Примечания

16

Мерлон — часть насыпи или стены промеж двух амбразур, бойниц.