Планета Крампус. Роман

Анатолий Иванович Коридоров

В захваченном немцами Стругаже развернута секретная лаборатория. В ней над советскими военнопленными проводятся странные и бесчеловечные опыты. Доктор Отто Вернер, руководитель лаборатории, разработал методику изменения сознания и личности человека,. «Перепрограммированные» нацистами люди – идеальное «пушечное мясо» для передовой и агенты для внедрения в партизанский отряд.Найти и уничтожить лабораторию – эта задача объединяет усилия НКВД, фронтовой разведки и партизан в фашистском тылу.

23

Следующий день порадовал мягким солнечным светом измученную войной землю. Зашелестели в листве и запели на все голоса пичуги. За окошками, обклеенными крест-накрест бумажными лентами, начали раздергиваться занавески. И даже на передовой, будто по особой утренней команде, стихли залпы и взрывы снарядов. Утро пришло непривычно мирное, тихое. И, казалось, таким будет и грядущий день… Так было в Травниково. И тем более так было в Русьве. Может, так было и по всей нескончаемо длинной линии фронта. Может быть…

Алексей договорился с женщиной, обслуживавшей крохотную гостиницу без особых удобств, и оставил до поры здесь, под ее присмотром, скатку и автомат. А вещмешок, винтовку и палку взял с собой.

Выйдя на свежий воздух, он глубоко вздохнул, огляделся по сторонам и направился к Железке. Переходя привокзальную площадь, он не мог не обратить внимание на железнодорожные пути. Еще вчера здесь стоял его санитарный поезд. В нем сейчас движутся в обратном направлении и майор Гаврилов, и Людмила Санна, и Роза Карповна, и медсестра Ирина… И, конечно, лейтенант Одареев. В памяти живо возникли лица людей, с которыми свела судьба в эти непростые дни.

Подойдя к Железке, Алексей встал в раздумье перед крыльцом, на которое он вчера поднимался, чтобы зайти к этому странному подполковнику. К этому Кощею Бессмертному. «А, кстати, как его имя?» — задал себе вопрос Алексей. — Он ведь вчера не представился. Ну, а что я за птица для него, чтобы мне, сержантишке, еще и представляться».

Часов у Алексея не было. Не довелось заиметь. И это обстоятельство порой создавало ему трудности. Правда, выходя из гостиничного дома, он глянул на ходики — было без десяти восемь. Значит сейчас около восьми. Для начала рабочего дня время подходящее. И действительно, дежурный подтвердил, что подполковник у себя.

— А, сержант, заходи, — глянул из-за стола подполковник и обратился — это заметил Алексей — к нему по-свойски на «ты». — Вернемся, значитца, к нашим баранам.

И приказал дежурному вызвать майора Красина.

— Вот что, Николай Федорович, — обратился к нему подполковник, — ты, значица, забери к себе этого вот хлопца со всеми его бумагами и обеспечь ему рабочее место.

— Есть, — ответил майор. И, поглядев на Алексея, спросил:

— Разрешите идти, Георгий Семенович?

— Да, да, идите.

Алексей поднялся со своего места, взял со стола бумаги Вилли Кауфманна и вышел следом за майором. Менее чем за час Алексей перечитал все письма и от жены Вилли Кауфманна и от Вилли жене. В казенных бумагах значились отметки о пребывании в местах, куда он был командирован. В одной из бумаг он нашел отчет Кауфманна о пребывании его в Стругаже: отчет был начат, но по каким-то причинам, не закончен. И короткие тексты на памятных фотографиях. Вот и все, что было в этом пакете. Плюс адреса на конвертах.

Алексей аккуратно, насколько позволял «разборчивый» почерк, перевел все найденное в портфеле. Доложил майору, что он свою работу закончил. И вскоре был приглашен к подполковнику.

Тот взял исписанные Алексеем листы в руки и молча уткнулся в чтение.

— Ну и почерк у тебя, я доложу, — буркнул он. А дочитав до конца, произнес:

— Здесь главным образом отражены дела семейные, как я понял. Он пишет жене. Жена пишет ему. Фотографии, то да се. Вот он, например, обещает ее познакомить с этим самым Отто Вернером, как только это будет возможно. А вот он столь пространно и многословно распинается перед ней в любви. Ну, прямо поэт-лирик. А вот о том, что он видел во время поездок в командировки, про то, что ты в своих бумагах написал с его слов — об этом жене ни слова. Ну и правильно. Чего травмировать женскую душу. Но для нас, — подполковник одобрительно взглянул на Алексея, — этого достаточно, чтобы проработать этот материал и принять необходимые меры. За этот перевод… В общем, за всю эту работу тебе по праву полагалась бы медаль, а может, даже и орден… Но с этим подождем. А пока — тебе большое спасибо за проделанную работу.

Подполковник вышел из-за стола и протянул Алексею руку:

— Большущее спасибо тебе, на самом деле. Ценнейший материал. У нас будет над чем поработать в ближайшее время, поискать пути к этому Отто Вернеру. Ну, а теперь, товарищ младший сержант, вернемся к нашим делам, важным, насущным и неотложным. Я вчера прикинул, куда тебя на некоторое время пристроить и чтобы, значитца, польза была, и чтобы вреда никому никакого не было.

Подполковник улыбнулся своему каламбуру.

— С сегодняшнего дня ты зачислен в разведвзвод к старшему лейтенату Коломийченко. Будешь ходить под его началом, ну, и кое-какие мои и его поручения выполнять. А когда окончательно решим вопрос с переброской подобранной команды в Стругаж, тогда, соответственно, и условия твоей службы изменятся. Я уже попросил, чтобы за тобой какую-нибудь машинешку или мотоколяску прислали. Поезжай с богом… Тебя мигом доставят. Тут до Травниково рукой подать.

— В Травниково? — переспросил Алексей.

— В Травниково. А что, знакомые места? — поинтересовался Георгий Семенович, с любопытством глянув на Алексея.

— Да вчера там побывать довелось, — признался Алексей.

— Вот как? И что за причина была?

— Сопровождал для передачи оперуполномоченному особого отдела полка старшему лейтенанту Страськову трех наших штрафников, отставших по дороге от основной группы.

— Это не те ли, что дезертировали по пути следования сюда, в Русьву, с отягчающими вину последствиями, убив часового и завладев его оружием? — посерьезнел подполковник.

— Так точно, они.

— Я пока не спрашиваю вас, младший сержант, как они вдруг нашлись, — протянул подполковник Смоляков, — но мне интересно, что с ними будет делать старший лейтенант Страськов.

— Он обещал их сегодня расстрелять.

— Вот даже как! Ну, хорошо, младший сержант. Можешь быть свободен. Скоро за тобой приедут, жди. А мы тут разберемся.