Планета Крампус. Роман

Анатолий Иванович Коридоров

В захваченном немцами Стругаже развернута секретная лаборатория. В ней над советскими военнопленными проводятся странные и бесчеловечные опыты. Доктор Отто Вернер, руководитель лаборатории, разработал методику изменения сознания и личности человека,. «Перепрограммированные» нацистами люди – идеальное «пушечное мясо» для передовой и агенты для внедрения в партизанский отряд.Найти и уничтожить лабораторию – эта задача объединяет усилия НКВД, фронтовой разведки и партизан в фашистском тылу.

14

Авиационная атака прекратилась. Сотрудники санитарного поезда и пассажиры прицепленных вагонов все еще были рассеяны по поляне и мелкому подлеску. Без команды в вагоны подниматься никто не решался. Алексей без команды лейтенанта тоже пока бездействовал. Вскоре из поврежденного вагона показались, спустились на землю лейтенант Одареев, майор Гаврилов и трое бойцов.

Две подружки, две медсестры Татьяна Лисицина и Ирина Игнатьева, покинувшие поезд по приказу лейтенанта, находились в кругу бойцов, пережидавших налет самолетов вдали от поезда, в перелеске.

— Ах, красавицы! — восклицали те, кто посмелее. — Идите к нам поближе. Мы вас надежно прикроем…

Девушки, оправившись от испуга, который они только что испытали в вагоне, ответно улыбались молодым бойцам. И даже начали кокетничать.

— Да ну вас! — расплываясь в довольной улыбке, игриво отмахивалась от самых приставучих Татьяна. Ирина тоже заметно повеселела. И вдруг…

— Ира! Ирина! — услышала Ирина восклицание рядом с собой.

Она никак не ожидала встретить тут, среди этих бойцов, каких — либо знакомых. Ирина оглянулась на голос, произносивший ее имя, и обмерла, отчаянно закричала и бросилась прочь.

— Ирка, Ирина, стой! — крикнул кинувшийся вдогонку Рябов. — Стоять, дура! Куда ты? Погоди…

Ирина бежала без оглядки к шедшим навстречу мужчинам, только что спустившимся из вагонов.

— Ой, спасите! Помогите! Он убьет меня! — кричала она на бегу. — Это убийца, бандит! Задержите его…

Она подбежала к лейтенанту Одарееву и спряталась за его спину. Рядом с ней оказались Шелепов, Карпухин, Бабаян… Да и майор Гаврилов готов был защитить свою подопечную.

— В чем дело? — потребовал ответа он громким строгим голосом у не добежавшего до них, остановившегося на полпути Рябова.

Рябов замялся, хотел было повернуть назад, но вопрос майора пригвоздил его к месту. Надо было отвечать. И Рябов заговорил:

— Да вот, встретил свою старую знакомую… Хотел было с ней переговорить, вспомнить кое-что о нашем прошлом… А она…

— Врет он. Никакая я ему не старая знакомая, — подала голос, выглядывая из-за спины Одареева, Ирина. — Он отъявленный бандит. Он убийца. Он столько убил людей…

И закричала:

— Он убил моего отца, мать, братика Олежку… Он! Он! — Ирина захлебывалась от слез и отчаяния.

— Ну чего ты плетешь! — возмутился Рябов. — Я знать не знал и не знаю ничего о твоей семье. Мы с тобой знакомы-то были всего лишь один вечер… В ресторане. И все! И все! И никого я никогда не убивал. Никого я пальцем не трогал. Поняла, дура? Скажите ей, чтобы она не сочиняла всякую ерунду на невинных людей, — обратился он ко всем присутствующим, сделав недоуменное и обиженное лицо.

— Рябов, помолчи. Скажешь, когда тебя спросят, — приказал лейтенант.

— Рябов? — удивленно воскликнула Ирина. — Р я б о в!? Да это же никакой не Рябов. Это Жаблин, кровожадный преступник, бандит, убийца…

— А вот погодите! — воскликнула она, — я вам сейчас покажу… — и кинулась к раскрытой двери административного вагона.

— Игнатьева! Ирина! Куда ты? В вагонах находиться небезопасно. Вернись, — закричал вслед майор Гаврилов. Но Ирина легко взлетела по крутым ступенькам и скрылась в потемках тамбура. В окошках мелькнула ее стройная фигура.

— Так, Рябов, — строго обратился к бойцу лейтенант Одареев, — попрошу предъявить вашу красноармейскую книжку.

— Да пожалуйста, — развязно ответил Рябов, шаря одной рукой у себя в нагрудном кармане замызганной гимнастерки. Из другой он не выпускал винтовку. Вынув книжку, он подошел и протянул ее лейтенанту.

Одареев взял в руку эту книжку и, не заглянув в нее, сунул ее себе в карман.

— Товарищ лейтенант! — с возмущением воскликнул Рябов, — Как же так? Вы не имеете права…

— Как только установим вашу личность окончательно, — терпеливо объяснил лейтенант Одареев, — непременно верну эту книжку вам. С извинениями.

— Да нужны мне… — начал возмущаться Рябов, но осекся. — Ну, как знаете. Вам виднее.

— Вот так-то лучше, — примирительно произнес Одареев.

Из вагона живо спустилась вниз Ирина, держа в руках сложенный вчетверо листок бумаги. Она торопливо подошла к лейтенанту Одарееву и протянула листок ему.

— Вот, полюбуйтесь, — сказала она. — Убедитесь, что я не вру.

Лейтенант развернул листок. Окружающие из любопытства вытянули шеи, чтобы заглянуть в него. Лейтенант перевел пристальный взгляд с листка на находящегося перед ним Рябова. А затем обернулся к стоящим рядом бойцам — Шелепову, Карпухину и Бабаяну — и сказал спокойно:

— Арестовать.

Рябов не раздумывая, бросив под ноги винтовку, кинулся прочь в сторону леса. Но далеко убежать ему не удалось. Наперерез, навстречу ему бросилось двое бойцов из группы, стоявшей вместе с Алексеем. Они, как и все прочие, хоть и издалека, но с интересом наблюдали за происходящим у вагона. Рябова остановили. Дергающегося, брыкающегося, матерно ругающегося, его, с заломленными назад руками вернули туда, откуда он бросился в побег.

— Связать и запереть в складской вагон, — распорядился Одареев.

— Да, судя по напечатанным здесь фотографиям, его фамилия Жаблин. Но и второе лицо мне знакомо. Лейтенант показал листок стоящим поблизости людям.

— Здесь подписано, что это некий Гриднев, Николай Васильевич. У нас нет такого? — спросил окружающих лейтенант.

— Да это же Кусков. Кажется, Федя, — всмотревшись во вторую фотографию, воскликнул Шелепов. — Точно он. Да, да, это они вместе вчера балаганили в углу. И этот Жаблин, и Кусков, то есть, выходит, Гриднев, и еще один… Да вон они оба, красавцы, сидят и на нас глаза пялят, — указал он рукой в сторону небольшой группы бойцов, расположившихся в мелколесье.

— И этих двух арестовать, — снова скомандовал лейтенант Одареев, — до полного выяснения обстоятельств. Их всех туда — в складской. И охрану.

Эти команды он давал уже подошедшему к ним младшему сержанту Боровых.

— Вот, сержант, полюбуйся, какое пополнение мы везем на фронт, — лейтенант поднес к глазам Алексея листовку с портретами двух опасных преступников, которых разыскивает милиция.

Когда арестовывали Кускова, то есть Гриднева, и Шкабару, они оба возмущались и отнекивались от причастности к чему-либо преступному.

— Куда? За что? Я ни в чем… Вы не имеете права, — разорялся Кусков-Гриднев.

— Да я, честное слово… Я знать ничего не знаю… Ни сном, ни духом… Не виноват я ни в чем, ни в чем… Меня-то за что? — плакался и Шкабара, когда ему вязали руки.

Всех троих их разместили в складском вагоне, где хранилось оружие и обмундирование. Приставили охрану — рядового Карташова, вооруженного автоматом ППШ.

Позднее, в купе майора Гаврилова, Ирина подробнее расскажет и майору, и лейтенанту Одарееву, и присутствовавшим там Розе Карповне и Людмиле Санне о том, что за беда случилась с ее семьей. И об участии в этой беде этого самого Жаблина и его подельников.

Несколько лет назад, вспоминала Ирина Игнатьева, они жили, как и многие нижнеруднинцы, в двухэтажном бараке на Первомайке. И однажды в соседнем подъезде этого барака, на первом этаже у жилички Клавки Бузихи, известной пьяницы, халды и воровки, поселился взявшийся ниоткуда этот самый Жаблин. И где-то через год, в начале лета не только в Первомайке, но и во всем городе, стало известно о разбойном нападении, совершенном неизвестными на квартиру директора промтоварного магазина №2 Елистратова. Сам Елистратов был зверски убит, а его квартира разграблена. Не более чем через месяц был ограблен и сам промтоварный магазин №2, где были убиты три человека — сторож и два подсобных рабочих. Случилось так, что сторож принял дежурство при закрытии магазина, а подсобные рабочие не спешили уйти домой. Они все втроем устроились в подсобке у сторожа, где их и застала разбойная банда. Убиты они были зверски — зарублены топором.

Вся милиция была поставлена на ноги. Убийц искали и днем, и ночью. А папа Ирины, Геннадий Иванович Игнатьев, служил в уголовном розыске нижнеруднинской милиции в звании капитана. И по долгу службы ему досталось в то время заниматься раскрытием этих громких и беспримерных по своей жестокости преступлений.

Двое из банды налетчиков были задержаны. Это и были Жаблин и Гриднев. Третьего тогда задержать не удалось. И личность установить не удалось тоже.

Раскрытие этих тяжких преступлений пришлось на самое начало войны. Но Жаблину и Гридневу удалось тогда совершить дерзкий побег и скрыться. Их объявили во всесоюзный розыск. Были напечатаны и всюду расклеены фотографии этих преступников. Милиция их снова искала, сбившись с ног. Но, как оказалось, бандиты и не собирались прятаться далеко. Они решили жестоко отомстить за раскрытие их преступлений капитану Игнатьеву. Жаблину не составляло труда подкараулить капитана, так как в прошлом он, Жаблин, проживал с ним по соседству в одном бараке.

И вот однажды осенним вечером, когда на город спустились густые сумерки, после рабочего дня, в квартиру, где собралась вся семья Игнатьевых, за исключением Ирины, ворвались эти самые бандюганы, вооруженные, как и прежде, топором, и никого не пощадили. Зарубили отца Ирины и ее мать, а младшего братика Олежку задушили.

Ирина встретилась лицом к лицу с Жаблиным и его подельниками сразу после убийства своих родных на пороге барака. Жаблин и его пособники торопливо выбегали из подъезда, когда Ирина с друзьями только-только возвратились из клуба после киносеанса. Они стояли у подъезда, решая, то ли им попрощаться, то ли еще постоять и обсудить фильм. Ирина очень была удивлена, вдруг увидев неприятного и недружелюбного бывшего соседа. Что он здесь делает? Ведь он осужден!

И только войдя в квартиру, Ирина сразу поняла, чьих это рук дело.

Она в слезах рассказывала об этих событиях.

— А вот как Жаблин и Гриднев поменяли фамилии, где они раздобыли фальшивые документы, об этом я ничего сказать не могу, — заключила она извиняющимся тоном.

— Ну, надеемся, что эти гады от правосудия теперь уж точно не уйдут. Постигнет их заслуженная кара, можешь, Ирина, не сомневаться, — обнадежил девушку лейтенант Одареев.

Майор Гаврилов молчал. Его огорчало, что он раньше не знал о трагедии, которую пережила его сотрудница. И он, искренне жалея ее, думал теперь, как она трудится с этим грузом на сердце. «Хотя война — она для всех война. Мы все испытываем и переживаем утраты близких… Но все же… Ну не так же… — сокрушался он. — Ах, ты, бедная девочка».

Роза Карповна и Людмила Санна прикладывали платки к глазам.

— Если б я знала, что они здесь, — говорила Ирина уже отвердевшим, жестким голосом, — я бы убила их сама. Всех. Я еще там, дома, поклялась это сделать. И сделаю. Теперь уж я их, этих гадов, живыми не оставлю…

— Да успокойся, Ирина. Не стоит и думать об этом. Они обязательно предстанут перед судом, и их настигнет справедливая кара, — убеждал девушку лейтенант Одареев. — Не стоят они того, чтобы об это дерьмо ты марала свои руки.

Но Ирина стояла на своем и решительно подтвердила свое намерение:

— Я их убью.