Пока я спала

Анастасия Ягужинская

Главное, что в Насте было всегда, это осознанность и разумность, плюс привитые в семье амбиции и успех гарантирован, и в карьере, и в личной жизни. Но приходит день и жизнь превращается в сплошную полосу суровых препятствий. Рушатся иллюзии, и она оказывается совсем одна перед этойбеспощадной правдой. Прозреть прямо перед победной чертой — реально трудное испытание. Какую себя выбрать, что действительно важно? И кто окажется умнее: разум или сердце? Много будет вопросов — и все получат ответ. Книга содержит нецензурную брань.

Завтрак с Бэллой

Глава про белую скатерть, свежие розы, ароматный (итальянский) кофе: там, где Бэлла, там успех, там победа

Бэлла ждёт меня на бульваре, как мы договорились. Она не высокая, не худощавая, она даже маленького роста и чуть-чуть полновата, однако она так складно при этом выглядит, что, кажется, такое телосложение и есть совершенство, и хочется иметь именно такую фигуру, именно такие черные, густые волнистые волосы и бархатные карие глаза, теплые, внимательные, глубокие. В её взгляде ты отражаешься умным, сильным, красивым человеком, общаясь с ней, ты доволен собой, ловок, находчив, и такое же будет послевкусие общения, Бэлла владеет всеми навыками дипломатического обольщения. Ты безоговорочно ей покорен, готов ей верно и вечно служить и быть от этого счастливым. Бэлла, наверное, родом из древнего татарского княжеского рода, например Юсуповых, так мне хочется думать. Общаться с Бэллой — это, действительно, большое счастье и редкая, надо сказать, удача.

Я же умудряюсь, как всегда, даже в час своей профессиональной смерти, прийти в последнюю минуту.

— Надеялась увидеть вас в театре, — тут же Бэлла останавливает мои объяснения. — Я знаю, Юрий Иванович мне сказал, вы были в командировке.

Мы стоим на светофоре, ждём зеленый.

— Вы очень голодны? Пройдемся немного? — заручившись моим согласием, Бэлла Аркадьевна легонько подхватывает меня под руку и уводит в маленькие улочки за Арбатом. Говорит мне тихо, почти на ухо: — вчерашнее происшествие с японцами ещё не вышло из-под контроля Юрия Ивановича, и я постараюсь его уладить, — Бэлла слегка пожимает мою руку, она улыбается уверенно, и я хотя и совершенно дезориентирована (зачем же тогда я вызвана к ней?), я все же благодарно (хоть и несколько рассеянно) улыбаюсь в ответ. Бэлла подхватывает мою неуверенную улыбку и продолжает легко и беззаботно:

— Знаете, Настя, а меня в молодости путали с Бэллой Ахмадулиной! Я очень этим горжусь. Давным-давно её можно было запросто встретить здесь.

Бэлла светло вздыхает, мечтательно затуманивая глаза, и тут же, в то же мгновение, начинается ее превращение. Да, именно превращение, а не изменение выражения лица — превращение в хищную черную страшную птицу. Этот контраст действует как взгляд Горгоны, вежливая улыбка каменеет на моем лице.

— У меня к вам просьба, Настя. Мне нужна ваша помощь, — эхом отражается в моем мозгу каждое её слово.

Мне страшно, угроза реальна, она ощутима. В моих глазах, наверное, испуг, не знаю, удается ли мне его скрыть, но как красива Бэлла при этом! Своего изумления я не скрываю: какими совершенными интонациями владеет она, в двух словах убедительность всей вступительной речи. Как я, фигура весьма скромная, могу помочь всемогущей Бэлле?

— В судебном производстве вашей ближайшей подруги, Ульяны Алексеевны, находится уголовное дело в отношении моего племянника — Марка Домбровского. Такое совпадение — случайность. Но разве случайность — это не судьба? — улыбается лукаво Горгона.

Вот в чем дело, я немного выдыхаю, и хоть ещё непонятно, что дальше, но ясность направления не в нашу с Андреем сторону уже снимает моё адское напряжение. Ей нужна Ульяна, а я лишь к Ульяне кратчайшая дорога.

— Зайдем в кафе, — предлагает Бэлла Аркадьевна, — здесь отличный кофе, итальянский. Я люблю именно итальянский, — говорит и с неподражаемой легкостью, которая вернулась к ней, совершенно незаметно, невесомо тянет меня за собой.

В кафе она садится спиной к окну и, как только отходит официант, говорит тихо, медленно, педантично, на каждом имени ставя смысловое ударение, поглядывая на меня: всё ли я усвоила?

— У моей родной сестры (пауза) два сына, (пауза) Марк и Антон.

Большая пустая пауза (я учусь у Бэллы доносить много информации за один раз).

— Старший, Марк, (пауза) работает в оркестре Большого театра, он скрипач (пауза). Его обвиняют в том, что он столкнул некую балерину с крутой железной лестницы на сцене, и она чуть не погибла. Марк добровольно признал вину в содеянном.

Бэлла замолкает, информация распределяется в моей голове по ячейкам. Марк старший. Большой театр. Упавшая с лестницы балерина.

— Почему и как всё это произошло мне не понятно, Марк зачем-то арестован, он молчит, да и все молчат. Их матери, моей родной сестры, больше нет, поэтому я защищаю Марка, это материнский долг, — ясно проговаривая каждое слово, внушает мне Бэлла.

Я киваю, что поняла и запомнила всех, и только тогда Бэлла Аркадьевна продолжает:

— Марк не женат и не имеет детей.

У этой паузы Бэллы есть оттенок грусти.

— А вот его младший брат Антон — полковник генерального штаба, красавец и ловелас, женат, имеет дочь Олесю восемнадцати лет, юную балерину в кордебалете Большого театра, и сына, мальчика десяти лет, тот инвалид от рождения, и это большое несчастье семьи. Его жена Ольга мужественно переносит все тяготы жизни.

Марк печально одинок, усваиваю я; Антон с женой Ольгой, их дочь Олеся и мальчик-инвалид — я понимаю, что все они имеют отношение к случившемуся, иначе умная Бэлла даже не упомянула бы о них.

Бэлла Аркадьевна опускает глаза, медлит чуть и как-то обреченно говорит, в этой горькой интонации проступает искренность:

— Собственно, это все мои родственники в Москве.

Мне доверена тайна. Семейная тайна — это тяжелая ноша. Это большая ответственность и огромный риск. Это очень опасно, понимаю я.

Нам приносят кофе, и Бэлла, парализующе глядя мне в глаза, двигает ко мне сахар, как шахматную фигуру на доске, и снова говорит тем металлическим голосом, который эхом расходится во мне:

— Я рассчитываю на вас, Анастасия Андреевна, — каждое её слово — это приказ стрелять, стрелять на поражение, но результата достичь.

Я угрюмо серьезна, на лице черная тень: и она, и я, мы понимаем, что я это сделаю любой ценой, у Бэллы Аркадьевны в руках козырной туз — вчерашняя жалоба японца. Я сама дала ей эту карту, мне не на кого пенять. Всё ясно, четко, жестоко. Так жестко, это первый раз в моей жизни, я быстро понимаю, что такое границы морали и как переходят эту черту. А вот так, как я сейчас: молча.

Бэлла Аркадьевна завершает наш разговор:

— Вы можете располагать своим рабочим временем.

Я не отвечаю. А что я могу ответить?

У Шанель есть известная цитата: «Если вы хотите иметь, то, что никогда не имели, то вам придется делать то, что вы никогда не делали». Это сейчас про меня.

Моя чашка кофе остается на столе нетронутой. Куда я иду сразу по окончанию разговора — понятно.