Пока я спала

Анастасия Ягужинская

Главное, что в Насте было всегда, это осознанность и разумность, плюс привитые в семье амбиции и успех гарантирован, и в карьере, и в личной жизни. Но приходит день и жизнь превращается в сплошную полосу суровых препятствий. Рушатся иллюзии, и она оказывается совсем одна перед этойбеспощадной правдой. Прозреть прямо перед победной чертой — реально трудное испытание. Какую себя выбрать, что действительно важно? И кто окажется умнее: разум или сердце? Много будет вопросов — и все получат ответ. Книга содержит нецензурную брань.

Дело мастера боится

Глава, в которой я даю показательный, образцовый бой. Как преподаватель понимаю, что это ценный учебный материал, и моя подруга Малиновская (встреча с которой вас ждет впереди) могла бы эффективно использовать этот материал на своих дорогущих психологических курсах

Иду на встречу с очередной любовницей Андрея. Опаздываю. Он заказал наш стол в японском ресторане, чтобы я смогла пообедать, — капля мёда. Ресторан прямо за углом, но поторапливаюсь, я хочу поесть до её прихода. Слушать про любовь и жевать как-то неприлично.

Я делаю это не из-за любви к Андрею, и даже не для сохранения большой зарплаты, эта работа дает возможность интересной жизни, потрясающих знакомств. По существу, эта работа и есть смысл и цель моей жизни.

Впервые с просьбой отвадить от него замечтавшуюся подружку Андрей обратился ко мне лет десять назад после одного инцидента.

Тогда связь Андрея вскрылась буквально у меня на глазах, пассия меня в лицо явно не знала, ситуация грозила публичностью и неприятностями по работе, мне удалось все разрулить и покончить с её претензиями. Дома мы не стали об этом говорить. Промолчали, Андрей — виновато и благодарно, я — сердито. Но отчуждения, как ни странно, не произошло. Через какое-то время Андрей выразил действительно искреннее восхищение моему мудрому решению. Наш с ним общественный вес усилился, наше единство стало корпоративным образцом поведения, Андрей гордился мною ещё больше, на этом мы и остановились. «Джеки Кеннеди», — ерничали за моей спиной, донес до меня начальник нашей охраны.

Именно после этого случая мы с Андреем стали образцовой семьей в нашем ведомстве.

«Не важно, что произошло, важно, как ты из этого вывернулся», — всегда говорил наш преподаватель корпоративной этики.

Захожу в ресторан с твердым намерением заказать себе рюмочку сакэ.

Эту зовут…, не знаю. Впрочем, зачем мне её имя. Вон она, идет, ищет меня глазами, изображает победительницу. Эта — психолог, сейчас продемонстрирует мастерство владения собой и искусство подсознательного влияния на контрагента. Будет бороться со мной как профессионал, ну что же, давай.

Андрей точно описал её, мой муж — мастер слова. Он вообще молодец, он умён, а это, по существу, главное в мужчинах. Андрей — эстет, он любит красивое, это редкость, на самом деле, в мужчинах. Я усмехаюсь: за его любовниц никогда не было стыдно. Ладно, послушаем эту.

— Анастасия? — она начала с изображения независимости.

— Анастасия Андреевна, — терпеливо, как преподаватель, уточняю я.

— Ах, да, конечно, извините, — теперь изображает учтивость.

Наклоном головы принимаю извинения. Молчу. Держу паузу. Чем больше артист, тем больше пауза.

— Илона, — протягивает руку.

Я киваю и только:

— Андрей Ильич передал мне вашу просьбу о встрече.

Она не ожидала такого поворота, Андрей, и я точно это знаю, сказал ей ровно обратное; и, не давая ей возразить:

— Я вас внимательно слушаю, — не знаю, почему я вдруг стала нашим солидным Юрием Ивановичем, тщательно исследующим возникшую в отделе проблему. Я объективна, я независима, я справедлива.

Она полностью дезориентирована. Я только не сказала ей «деточка» голосом Фаины Раневской. Чего угодно она ожидала, только не этого. Признаться, и для меня это новое в моем репертуаре.

Да она и не деточка, ей бы уже пора быть замужем. Ага, именно об этом она и заводит свою тщательно спланированную речь. Говорит она ритмично, повышая, понижая голос, используя и мимику, и жестикуляцию, где надо помогая и телом, достаточно, кстати, крупным, новая мода?

Грудь выглядит искусственной, слишком круглая, о, да и четкие белые линии под нижним краем густо накрашенных ресниц выдают подтяжку века, а она ещё молода, рано начала, детка, плохо кончишь. Я стараюсь не терять нить её монолога, где надо серьезно киваю, она убеждает меня, что наш брак давно фикция, и пора бы мне включить совесть и уступить такого гарного кобеля другим для улучшения демографической ситуации в стране, например, ей. Это в двух словах, её речь достаточно пространна и изобилует психологическими терминами. Я ловлю себя на том, что совсем не ревную и не злюсь, будто лично ко мне ситуация не имеет никакого отношения. Я защищаю Андрея, как защищала бы сына или брата. Мне надоедает её слушать:

— Я вас поняла. Ваша проблема в том, что Андрей Ильич не снимает презерватив. Вы хотите, чтобы я его об этом попросила? — спрашиваю как врач пациента, как налоговый инспектор молодого бухгалтера, ничего личного, только дело.

Она в шоке. Очнулась. Моргает глазами:

— Он опасается… — пытается вступить она на высокой ноте, но мне наскучило её слушать:

— Успокойтесь, ничего он не опасается, он просто не хочет вас больше видеть. Не прикрывайтесь материнским инстинктом, дело совсем в другом. Андрей Ильич — известный и великий мастер видеть прекрасное в любом предмете и искренне восхищаться им. Он открывает красоту, очищает её и выставляет в самом выгодном свете, как опытный галерейщик, на всеобщее обозрение. Общее восхищение доходит до самого объекта, и сам он, наконец-то, восхищается собой, ощущая своё всемогущество. Объект чувствует себя всемогущим! Богом. Богиней. Бриллиантом в короне.

О, как я красноречива, надо бы все это записать, у меня, похоже, открылся новый талант.

— Да-да, внутренняя богиня, я в курсе…

— Да никакая вы уже не богиня, ни внутренняя, ни внешняя. Вы не восхищаете его больше, вы просто отвлекаете его от любимого хобби. Он уже восхищается другой. Богиня уже другая, следующая. Кстати, моложе вас лет на десять. Может вам с ней лучше поговорить? Всё-таки именно с ней вы в одной категории.

Про следующую богиню это спонтанная выдумка, мне вдруг захотелось укрепить статус Андрея на этом поприще.

Почему-то она потеряла интерес к беседе. Ну, я не буду настаивать, тем более что я собираюсь уходить:

— Чем дольше вы боретесь за него, тем с большим минусом вы уйдете. Уходить надо в зените и уносить эту тиару всемогущества в полном сиянии, а не потускневшим старым стеклом.

Я даю ей дельный совет, странно, что она не благодарит меня. Я оплачиваю картой свой обед, мне пора на работу.

— До свидания! — на прощание дерзко поднимает она голову. — И думаю, оно у нас еще будет!

Я усмехаюсь, мало тебе? Хорошо, сейчас добавлю.