Я его отец. Наследник миллиардера

Алиса Ковалевская

— Меня зовут Ян Соколовский, — мужчина оперся о столешницу ладонями, смотря на меня со снисходительностью. — А это — тест ДНК. — Я не понимаю, что это значит… — Это значит, девочка, — усмешка в уголке жесткого рта. — Что шесть лет назад, когда вы с моим сыном решили сделать ЭКО, донором стал я. — Это невозможно! — выкрикнула я в отчаянии. — Факты, Адель, говорят сами за себя, — он подхватил результаты ДНК и сунул мне в лицо. — Я — настоящий отец твоего сына. И я его забираю. Я в ужасе смотрела на Соколовского и не верила ушам своим. Как… как такое могло случиться?! Почему муж никогда не упоминал, что биологический отец Артёма — его собственный отец?!

Глава 3

Аделина

— Мам, куда мы едем?

Отлипнув от окна, Артём повернулся ко мне. В одной руке я сжимала билет, в другой — ладошку сына, боясь даже на мгновение отпустить его от себя.

— Подумала, что нам с тобой неплохо было бы сменить обстановку. — Я улыбнулась, поправила капюшон на курточке Темыча.

Сын смотрел на меня внимательно, по-взрослому. Только вот теперь взгляд его напоминал мне о словах Яна, и становилось ещё страшнее.

Всю дорогу я постоянно дергалась и озиралась по сторонам. Самым опасным было выйти из дома Машки. Мне казалось, что Соколовский уже поджидает нас у подъезда, что он уже выяснил, где Артём, что он с минуты на минуту отберет моего мальчика и оставит меня одну.

Но то ли Соколовский не настолько влиятельный, каким хотел показаться, то ли у него вдруг появились неотложные дела, у подъезда никого не оказалось. Мы забрались в Машкин красный седан и отправились на автовокзал. А вот теперь, пройдя билетный контроль, сидели в большом рейсовом автобусе с мягкими креслами, готовящемся отправиться из Москвы в Нижегородскую область.

— Завтра у Коли день рождения, — грустно вздохнул Темка. — А меня завтра не будет. Мам, когда мы вернемся?

— Мы же еще не уехали. — Я снова выдавила улыбку. — А ты уже домой рвешься. Помнишь, мы с папой тебе обещали, что Новый год встретим за городом?

Сердце болезненно сжалось, но я продолжала улыбаться.

— Но папы больше нет, — спокойно сказал Артём.

Вздохнул и, снова повернувшись к окну, помахал дожидающейся нашего отправления Машке.

— Больше нет. — Я приобняла сына за плечи, кивнула подруге на прощание и в момент, когда автобус тронулся с места, сказала сыну на ушко: — Но я есть. Я с тобой, мой маленький. И выполню наше с папой обещание.

— Хорошо. — Он посмотрел на меня. Взгляд Яна… Меня бросило в холод, кончики пальцев занемели.

Успокоиться. Успокоиться. Нам больше ничто не угрожает. Вряд ли Соколовский так быстро выяснит, куда мы отправились. У меня есть время.

— Мам, — снова позвал сын.

— Да?

— Но до Нового года целых две недели. Можно мы все-таки останемся на день рождения Коли?

Потрепала по темным волосам сына, с сожалением поджала губы.

— Нет, сынок. Нет.

— Понятно. — Он горестно вздохнул и, высвободив ладошку из моей, уткнулся в ворот куртки.

Я же, положив в ноги небольшую сумку с едой и некоторыми вещами, что дала в дорогу Маша, откинулась на спинку сиденья и облегченно выдохнула. Полупустой автобус набирал ход, и с каждой секундой напряжение отпускало меня.

В этот раз нам снова удалось сбежать.

* * *

Меня тряхнуло. Не сразу сообразив, что произошло, открыла глаза и нашла взглядом Артема. Сын смотрел в окно. Было уже темно и ни черта не видно.

— Мама, что случилось? Почему мы остановились? — Он повернулся ко мне.

Помимо нас в автобусе находилось с десяток человек, и все они были взволнованы, пытались понять, в чём дело.

— Не знаю, сынок. — Я провела ладонью по его волосам, смотря через проход.

Водителя видно с моего места не было, но рядом сидевшая проводница что-то настойчиво ему говорила.

— Мам, там машины.

— Какие машины?

— Черные машины, большие, — сказал сын.

Сердце бухнуло о ребра, стало нечем дышать. Черные большие машины… Это может быть кто угодно. Но…

Ухватила сына за руку, лихорадочно раздумывая, как далеко мы отъехали от города и хватит ли у меня денег, чтобы поймать машину и доехать хотя бы до ближайшего населенного пункта.

Но путей к бегству у меня не стало в момент, когда двери автобуса открылись. В салон вошли трое.

— Боже, — выдохнула, узнав в идущем самым первым мужчине охранника Соколовского. Дойдя до нас, он смерил меня совершенно безэмоциональным взглядом, прошел чуть дальше и развернулся, отрезая путь к отступлению.

Но до него мне дела уже не было — я смотрела на мужчину со взглядом, как у самой темной ночи, дьявола в обличье человека.

— Ты заставила меня бегать за тобой, Аделина, — тихо произнес Соколовский, остановившись напротив наших сидений. — Ты пожалеешь об этом.

Кивнул церберу.

— Мама, — подал голос Артем, и все вдруг застыло.

Сын глянул на охранника, затем на Яна, на меня и с уверенностью мужчины заявил: — Не бойся, я тебя в обиду не дам. А после, не дав мне и рта раскрыть, посмотрел на Соколовского, и… — Не трогайте мою маму! — крикнул на весь автобус.

Я обхватила сына, желая спрятать его, загородить собой. Что делать — не знала. Помощи ждать неоткуда. Вряд ли кто-то из притихших пассажиров сможет хоть что-то противопоставить Соколовскому и его людям.

— Ты сейчас встанешь и спокойно выйдешь из автобуса, Аделина, — наклонившись ко мне, вкрадчиво сказал Ян.

Я поймала его взгляд, ответила яростным:

— А то что?!

— Не заставляй меня применять силу. Не травмируй Артема сильнее, чем ты уже это сделала.

— Это вы его травмируете! Вы его пугаете!

— Встала и вышла! — прогремел на весь салон Соколовский.

И я… Я подчинилась. Подала Темычу шапку и, дождавшись, когда он нехотя ее наденет, схватила сумку и встала. Крепко держа сына за руку, пошла к дверям за Яном, понимая — он прав. Если я начну истерить и вырываться, хуже будет только Артему. Ни к чему ему лишний стресс. Он несколько недель назад потерял отца, а теперь может потерять и мать. Не допущу.

— Умница. — Сойдя по ступеням, Ян помог Артему спуститься.

— Кто вы такой? — прижавшись ко мне, сын бесстрашно и воинственно смотрел в глаза Соколовскому.

— Ян… — предупреждающе начала я, боясь, что он скажет правду.

Но Соколовский наградил меня уничтожающим взглядом и, присев на корточки рядом с сыном, вдруг улыбнулся.

— Я друг твоей мамы, малыш.

— Вы не похожи на её друга, — насупился Темка.

На улице было холодно, и я поспешила накинуть ему на шапку еще и капюшон. Сама продрогла, но ни за что не призналась бы в этом.

— Вы ехали ко мне в гости. Я решил, что на машине вам будет удобнее, чем на автобусе, — кивнул Соколовский на припаркованные в паре шагов три внедорожника.

Сын недоверчиво покосился на машины, потом глянул на меня. Я положила ладони ему на плечи и ободряюще сжала. Мелькнувшая было мысль сбежать унеслась следом за отъезжающим автобусом. Бежать некуда. Что этот человек сделает со мной, я не знала. Но мне было дико страшно. Ночью, на трассе, загнанная в угол…

— Иди в машину. — Я усилием отпустила сына от себя, подтолкнула к ближайшему автомобилю.

Один из охранников открыл дверцу внедорожника. Артем забрался в салон, и, когда дверь за ним закрылась, я поймала на себе взгляд Яна.

— Что?! — вскинула голову.

— Да вот решаю, оставить тебя здесь или все-таки забрать, — усмехнулся он жестко.

— Я не брошу сына. — Понимала, насколько жалко прозвучали мои слова. Не брошу… он уже в его машине, и его могут отвезти куда угодно.

Вместо ответа Соколовский схватил меня за плечо и потащил за собой к другой машине.

— Я не оставлю сына! — В панике я принялась вырываться. — Ян, умоляю, я же его мать, пожалуйста!

— Заткнись, — процедил он, открывая дверцу.

Втолкнул меня на переднее пассажирское сиденье похожей на корабль машины. Сам обошел её спереди и уселся за руль.

Мы остались вдвоем. Один за другим два сопровождающих автомобиля, мигнув фарами, покатили вперед, мы же оставались на месте.

— Ян… — Из глаз текли слезы. — Умоляю, не отбирайте у меня Артёма. Он единственное, что у меня осталось… Пожалуйста…

— Перестань реветь.

После недолгих раздумий он завел мотор, и мы все же поехали. Посмотрел на меня.

— Ты решила, что можешь меня перехитрить, девочка. Ты решила, что можешь спрятать от меня моего ребенка. Ты решила сделать из меня идиота.

— Я не…

— Молчать! — рявкнул Ян. Глаза сверкнули гневом. — Я тебе все сказал. Я забираю своего сына, Аделина.

— А я? Что будет со мной?

Он недобро усмехнулся, вернулся взглядом к дороге. И это молчание говорило лучше любых слов: меня в жизни Артёма он не видит.