Я его отец. Наследник миллиардера

Алиса Ковалевская

— Меня зовут Ян Соколовский, — мужчина оперся о столешницу ладонями, смотря на меня со снисходительностью. — А это — тест ДНК. — Я не понимаю, что это значит… — Это значит, девочка, — усмешка в уголке жесткого рта. — Что шесть лет назад, когда вы с моим сыном решили сделать ЭКО, донором стал я. — Это невозможно! — выкрикнула я в отчаянии. — Факты, Адель, говорят сами за себя, — он подхватил результаты ДНК и сунул мне в лицо. — Я — настоящий отец твоего сына. И я его забираю. Я в ужасе смотрела на Соколовского и не верила ушам своим. Как… как такое могло случиться?! Почему муж никогда не упоминал, что биологический отец Артёма — его собственный отец?!

Глава 7

Проснулась я рано. Не было и пяти утра, но глаз сомкнуть я так и не смогла. Странно было, что вообще уснула, однако вчерашний день забрал все силы. Встала, стараясь не разбудить Артема.

— Я тебя люблю, мой мальчик, — посмотрев в безмятежное лицо сына, прошептала я. Погладила по щеке. — И буду бороться за тебя.

Я обязательно найду способ выбраться из этого дома, равно как и избавиться от Яна Соколовского.

Едва я вышла из комнаты, нос к носу столкнулась с горничной.

— Вы долго спите, — высокомерно произнесла она и всучила мне сложенную стопкой одежду. — Это ваша униформа. Переодевайтесь, жду вас в гостиной.

Я даже сказать ничего не успела — она скрылась в коридоре.

— Ничего себе долго сплю, — пробубнила себе под нос и снова вошла в комнату сына.

Переоделась и подошла к зеркалу, рассматривая себя. Униформа была сносной, но выглядела я в ней как…

— Мама…

Я обернулась. Сын сидел в огромной постели и сонно тер глаза.

— Ты чего не спишь? — Я подошла кровати и присела рядом с Темой. — Времени еще мало.

— Почему ты одета, как служанка? — вопрос сына кольнул сердце острой иглой. — Ты же сказала, что мы в гостях.

— У Яна такой большой дом, что я решила помочь поддерживать его в чистоте за то, что он проявил гостеприимство.

— Это неправда, — вздохнул сын.

— Правда, малыш. — Я потрепала его по щеке и улыбнулась. Потом состроила выразительную рожицу и понизила голос: — А ещё я у тебя поправилась. Ты помнишь, как смеялся над мамой девочки, которая похожа на бегемота? Ты ещё сказал, что на неё надо сшить парашют?

Тёмка засмеялся.

— Но ты же не такая.

— Вот! Я такой быть не хочу, а поэтому надо что-нибудь поделать. Так что я уберусь, а ты давай, поспи еще пару часиков.

Артем снова откинулся на подушку.

— Я не хочу, — сонно прошептал он. А глазки слипались.

— Конечно, не хочешь, — ласково улыбнулась я, поглаживая сына по голове. — Не хочешь…

Через минуту он уже снова спал. Я же вышла из комнаты и спустилась в гостиную.

Горничная. Всегда хотела, чтобы мой сын мною гордился, а теперь вынуждена подметать полы в чужом доме. Унизительно!

— Меня зовут Дарина, — прочеканила бабца, ожидающая меня. — Я старшая горничная.

— Аделина, — просто выговорила я.

Дарина мне не понравилась. Было в заостренных чертах ее лица что-то надменное и неприятное. Она была чуть выше меня и старше лет на десять. А может, на все двадцать. Этакое существо без пола и возраста. Волосы, зализанные в высокий пучок, делали ее старше и неприятней.

— Аделина, хозяин распорядился, чтобы в его спальню принесли завтрак.

Я молча вскинула брови в ожидании продолжения. Но горничная молчала. Молчала и смотрела на меня все с той же надменностью.

— Я это должна сделать? — не удержалась от усмешки.

— Ты. Это будет входить в твои ежедневные обязанности.

— Нет. — Я скрипнула зубами. — Я не буду носить вашему хозяину кофе в постель.

После недолгой паузы Дарина кивнула.

— Хорошо, я сообщу об этом Яну Владимировичу.

Сообщит она Яну Владимировичу! Злость подкатывала, так и норовя выбраться наружу. Хотелось прямо сейчас пойти к Соколовскому и снова потребовать отдать мне сына и дать уйти.

Но мы это уже проходили не далее как вчера. Вряд ли его мнение изменилось за ночь.

— Хорошо, — процедила я.

— Прекрасно. — В голосе Дарины слышалось удовлетворение. — Повар уже приготовил завтрак. Идите на кухню и заберите поднос. И не забудьте кофе.

Я молча развернулась, чтобы уйти, но Дарина меня остановила.

— И ещё. Ян Владимирович просит каждое утро раздвигать шторы.

А в постели удовлетворить его утром он не просит?! Едва не высказала вслух, но вовремя прикусила язык. Вместо этого растянула губы в улыбке и направилась в сторону кухни.

Поднос и правда был готов. Только на кухне никого не было. В кофемашине стояла чашка с уже готовым кофе. Я поставила ее на блюдце на подносе и отправилась наверх. Внутри все противилось, съеживалось и требовало, чтобы я прекратила этот фарс. Но как?! Как, черт подери?! Я расхаживаю по дому Мишкиного папаши в форме горничной и несу ему завтрак в постель!

Занимательные ролевые игры, мать их.

Стучать не стала. Вошла в святая святых его величества. В спальне горело бра у кровати. Сама она была пуста. До слуха донесся звук льющейся воды.

Отлично. Я почувствовала облегчение, что не застала Соколовского в постели. Поставила поднос на прикроватный столик, раздвинула шторы и на несколько секунд застыла, разглядывая занесенную снегом территорию, подсвечиваемую фонарями. Мой муж сбежал из этого места, значит, и я смогу. Рано или поздно.

— Доброе утро. — Свет вдруг загорелся ярче.

Я резко обернулась и застыла, увидев Яна. Тот стоял у выхода из ванной в одном лишь полотенце, повязанном на бедрах. Против воли обвела его взглядом: литые мышцы, рельеф и бронзовый загар. Не скажешь, что этому мужчине требуется грелка в постель.

Поспешила отвести взгляд.

— Доброе утро. Завтрак на столике. — Махнула в сторону постели и направилась было к выходу, но Ян остановил меня:

— Я не разрешал тебе уходить.

— Что я ещё должна сделать?! — огрызнулась, обернувшись.

Он нагло ухмылялся. Стоял практически в чем мать родила и нагло ухмылялся!

— Хочу, чтобы ты меня вытерла.

Только сейчас я заметила капельки воды на груди.

— Это не входит в обязанности горничной! — Я решительно шагнула к двери и взялась за ручку.

— В обязанности горничной входит все, что я прикажу. Иди в ванную, возьми полотенце и займись делом. У меня мало времени.

— Я не буду.

— Будешь. — В голосе отчетливо читалась угроза.

Я закатила глаза.

— Вы теперь будете надо мной издеваться, Ян?! Чтобы я сама ушла? Так вот знайте… — Я медленно направилась к нему. — Знайте, что я уйду только вместе с сыном. И если я вам поперек горла, вы в курсе, как в два счета от меня избавиться. — Подошла практически вплотную, так что ощущала запах его мыла. Что-то приятное, с цитрусовыми нотками.

— Почему же, — после секундного молчания ответил Ян. Улыбнулся почти мягко. — Я не хочу, чтобы ты уходила. Но мне интересно, на сколько тебя хватит.

— Поверьте, вы недооцениваете мою любовь к Артёму. — Я вскинула голову и решительно посмотрела Соколовскому в глаза.

Нас разделяло не больше двадцати сантиметров. Я могла уловить его дыхание и на мгновение — на самую долю секунды! — увидела в его глазах взгляд Миши. Тут же отошла и бросилась в ванную.

Схватила первое попавшееся полотенце и, не давая себе времени передумать, вернулась к Яну. Отключила эмоции и начала вытирать его грудь, плечи. Спину…

— Нежнее, — усмехнулся он.

— Как могу, — процедила сквозь зубы.

— Уверен, ты можешь нежнее. — Внезапно я оказалась в его руках. Он обхватил меня за плечи и заставил остановиться. — Такая красивая девушка должна иметь нежные руки. — Забрал у меня полотенце и кинул на пол. Провел ладонями по плечам вверх-вниз. — Да… — И склонился ко мне.

Я в ужасе застыла, боясь пошевелиться. По телу прошла дрожь. Эти его прикосновения… Они были мне приятны!..

— Не трогайте меня! — Я вывернулась и отступила на несколько шагов. Поежилась, будто от холода, только мне было, наоборот, жарко. И жар этот был ненормальным. — Не трогайте меня никогда! Вы мерзавец и подлец! И однажды я докажу это!

— Кому ты докажешь? — Усмешка его была уже явной.

— Вам, — прошипела. — Вам докажу! Я выполнила обязанности горничной и могу идти, Ян Владимирович?

Ждала, что он еще что-нибудь придумает, еще как-нибудь поиздевается, но нет.

— Можешь. — Он кивнул на дверь и отвернулся. Поднял полотенце и швырнул на постель.

Я же вылетела в коридор, понимая, что еще мгновение в его спальне — и разревусь, как долбаная истеричка! Всё выдержу! Ради сына! Этот козёл понятия не имеет, что такое быть матерью! Он понятия не имеет, что такое — быть хорошим отцом. Но что со мной-то такое?!