Экономика

Алексей Юрьевич Андреев, 2019

Книга рассказывает о современном развитии проституции в Санкт-Петербурге и Москве, показывает читателю примеры рекламы и маркетинга в этом бизнесе, колоссальное влияние интернета и технологий на проституцию. В контексте событий в России в 2010-е годы роман демонстрирует нелегальную, но высокоразвитую отрасль сферы услуг. Художественно «Экономика» написана в стиле постиронии и делает попытку показать вымывание эмоций из сексуальных контактов. Роман предлагает читателю самостоятельно понять причины выбора денег для обретения сексуальных партнеров мужчинами и женщинами. «Экономика» показывает, что люди в этом бизнесе становятся набором технических характеристик, утрачивая эмоции и эмпатию, но получая аморальную логику и высокую рациональность. Книга содержит отсылки к фильмам, мемам, играм. Содержит нецензурную брань.

Две Наташи

Случается небольшое ЧП — сломались какие-то проявочные пластины в офсетной машине. В связи с острой необходимостью срочно выполнить госзадание по печати толстенных «Красных книг» с тундровой флорой и фауной, а также большого тиража «памяток охотника», машину нужно починить в кратчайшие сроки, но деталь, изготавливающую проявочные пластины, можно купить только в Германии. Меня не отправляют в Германию. Я должен забирать проявочные пластины в типографии города за 1200 километров отсюда три раза в неделю. Сразу заказать много пластин нельзя — справочники еще верстают и получать пластины можно только по мере их изготовления, тут же запуская в работу на машине. Вечером я сажусь в самолет в 21:20, прилетаю в другой город в 23:00, на следующий день в 11 часов утра еду в типографию, беру пластину, сажусь на самолет в 13:30, лечу обратно, в тот же вечер снова сажусь на самолет, лечу в другой город, ночую там, на следующее утро еду за пластиной, сажусь на самолет в 13:30, лечу обратно и т.д. Здесь живет много знакомых. В один из прилетов мы посещаем стрип-клуб, поэтому к самолету на следующий день я приезжаю с сильным похмельем. В другой вечер я иду в бар «Дно». Алиев обещает мне встречу с двумя блондинками 22 лет. По его словам, они очень доступные. Когда я прихожу, там только Алиев и нет этих блондинок. Я немного разочарован, но все же решаю остаться и изучаю меню, после чего оказывается, что он меня разыграл — они были в дамской комнате.

Они возвращаются и в это же время официантка приносит им пиво, гренки с сыром и сырные шарики, а Алиеву — баранью отбивную и пиво.

— Итак! — хлопаю я в ладоши, стараясь выглядеть энергичным. — Давно тут тусуетесь?

— Только пришли, — говорит Наташа-1.

— И заказали шырные сарики, — говорит Наташа 2.

— Ты хотела сказать, сырные шарики — бесцветным голосом поправляет ее Наташа-2.

Наташа-1 мелкого роста, блондинка (то есть шатенка) с узкими глазами и хорошей фигурой. Наташа-2 — высокая блондинка в розовом свитере. Наташа-1 имела любовника из Нигерии и даже ездила к нему в Лагос. Мне показывают фото, где они на мотороллере в Лагосе.

— Что тут есть интересного, — листая меню, говорю я.

— Караоке, — говорит Алиев.

— Я слышу, — усмехаюсь я, краем глаза видя, как молодая блондинка поет «Позови меня с собой». — Я имел в виду из еды.

Наташи молча пьют и жуют.

— Да в принципе все мясо тут неплохое, — советует Алиев.

— А где же оленина? Пробовала оленину, — говорю я высокой Наташе-2.

— Только в виде чипсов, — говорит она.

Мне приносят то, что я заказал. Как ни странно, я не так уж разочарован: все могло быть хуже. В конце концов, эти девушки могли быть англичанками. Мы могли пить… чай.

— Выехали с какой-то экзо… экологической инспекцией на Варандейское. Едем по зимнику на «Ленд Крузере», — рассказываю я высокой Наташе-2, надеясь, что роскошь описываемой поездки произведет на нее впечатление. — Вдруг бац, удар какой-то по бамперу. День в разгаре, никого не видно, дорога пустая. Выходим — куропатку сбили. Мы ее в багажник. Еще один удар — снова куропатка! Ее тоже в багажник.

— А какой модели «Ленд Крузер»? — спрашивает Наташа-2, оживляясь.

Первая Наташа меланхолично пьет третий бокал пива объемом 0,33.

— И че с ними сделали, — добавляет Наташа-2, одергивая свой свитер.

— Зажарили, наверное, — я игнорирую первый вопрос, потому что не знаю ответа.

— Охота без ружья? — пытается поддержать меня Алиев. — Это как рыбалка на диване.

— Типа того, — я замечаю, как теряю внимание.

— Там наверное холодно. Мне нужна новая шуба, — спокойно говорит Наташа-1.

— Норковая? — спрашивает Наташа-блондинка.

— А тебе не кажется, что норка слишком… пушистая? — спрашивает Наташа-1.

— Да, норка бывает очень пушистая, — соглашается Наташа-2.

— Серебристая лиса — это очень модно, — бубнит Наташа-1.

— И бежевые тона тоже, — говорит согласная с ней Наташа-блондинка.

— А что бывает в бежевых тонах? — спрашивает Наташа-шатенка.

— Ясак, — говорю я. — От ненцев.

— Рысь, шиншилла, горностай, бобр.

Между нами пропасть, разделенная невидимой стеной.

— А ты знаешь какой процент ВИЧ-инфицированных в Нигерии? — спрашиваю я Наташу-шатенку, и сам отвечаю на свой вопрос. — Высокий, процентов 10, а может и больше.

Наташа-1 смотрит на меня и молчит. Она всегда молчит. Мы продолжаем пить еще некоторое время, после чего кто-то предлагает поехать на такси туда, где танцуют.

Мы едем в гопнический клуб «Государство», известный многочисленными драками посетителей и сломанными челюстями. Вычурная завитая вывеска «Государства» горит неоном. Клуб находится в новом здании, плитка на котором закреплена некачественно и повсюду отваливается. Все столики заняты. Ревет песня «О боже, какой мужчина».

За барной стойкой, потягивая джин-тоник, я веду диалог с относительно симпатичной брюнеткой в обтягивающем платье. Всполохи софитов ритмично накладывают длинные глубокие тени на ее лицо.

— А я в 98-м закончила мед! — громко кричит она мне и сразу же ловко взлетает на барную стойку, начиная там танцевать.

— Ммм, может в 98-м году закончила школу? — задрав голову вверх, я пытаюсь до нее докричаться.

— Нет, мед! — орет она в ответ, глядя на меня сверху вниз. — Мет!

— Ммм, понятно, — невнятно говорю я, понемногу уползая в сторону и стараясь не попасть под каблук.

На более безопасном участке барной стойки ко мне подползает Алиев.

— Я в говно! — орет он мне в ухо.

— Молодец, — вяло говорю я, гладя рукой по стойке и делая неопределенные движения, не то кивая, не то отрицательно мотая головой.

Я замечаю, что нам машут руками Наташи. Они нашли свободный столик. Мы устало садимся за него. Они выглядят все так же. Я смотрю на телефон и думаю о том, что скоро пора ехать в типографию, а потом в аэропорт.

— Очень жарко тут, — говорит Наташа ростом повыше. — Мне очень жарко.

— Сочувствую, — говорю я. — Разденься.

— Нет, — говорит она, энергично мотая головой, — нельзя. Нельзя было надевать этот свитер. В нем очень жарко.

— Могу дать тебе свою рубашку, в ней не жарко, — без энтузиазма предлагаю я.

— Да? Ну а ты что, оденешь мой свитер.

— Конечно. Да я обожаю носить женскую одежду, — говорю я совершенно серьезно, — она очень удобная. — Подавшись вперед, я продолжаю. — Можем поменяться одеждой в туалете.

В туалетной кабинке грязновато. Я приподнимаю низ свитера Наташи-2. Из соседней кабинки слышны неприятные туалетные звуки.

— По-моему, это было ошибкой. Мне не подойдет твоя рубашка, — говорит она, отстраняясь.

— Да ты примерь. Тебе очень пойдет и будет не жарко, — убеждаю я, пытаюсь стянуть просторный свитер Наташи снизу вверх, но она держит руки опущенными и этим препятствует мне, — I need your clothes, your boots and your motorcycle, — говорю я шутливо.

— Нет. Пойдем отсюда, — в ее голосе звучит металл.

Я принимаю это спокойно. Засыпая на ходу, не попадая руками в рукава, я заказываю такси и еду в аэропорт. Полет проходит быстро и я не ем остоебенивший паштет от авиакомпании. Самолет садится мучительно долго, у меня сильно закладывает уши из-за перепадов давления.