До последнего…

Анна Сурманова

Рада представить тебе свой роман «До последнего вздоха».Главная идея моего произведения показать вам чувства женщины Марии Игнатьевны, ее эмоции и сложный путь. Показать любовь и преданность, пронесенную сквозь года. Показать силу женской дружбы и поддержки. Показать, что даже в такое жестокое время можно остаться человеком и искренне любить.

Есть ли в нашем мире что то вечное?

Любовь и память о ней…

© Анна Сурманова, 2023

ISBN 978-5-0060-1697-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Лучи жаркого полуденного солнца проникали через прикрытые теневые шторы, освещая небольшую уютную комнатку. Прямо посередине, нежась в тех самых лучах вальяжно развалился неприлично большой рыжий кот. Гордость и отрада семьи Васька. Но наш рассказ пойдет не об этом баловне и любителе вкусно поесть, а о его хозяйке Громовой (Молчановой в девичестве) Марии Игнатьевне, сидящей на деревянной аккуратно застланной видавшим виды жаккардовым покрывалом кровати, сгорбленной старушки, чьи волосы давно посеребренные старостью были собраны в небольшой пучок, а руки нежно обнимали сидящую рядом внучку Алину. Это был один из тех редких моментов, когда лицо старушки светилось искренней улыбкой и она не чувствовала себя одинокой. Со смерти мужа прошло много лет Единственная дочь была в постоянных разъездах по работе, а внучка забегала в гости не так часто, как хотелось бы.

Чтобы бабушке не было скучно одной семь лет назад на новый год ей был торжественно преподнесен рыжий котенок, после недолгих споров названный Василием.

Шли годы, котенок превратился в кота, с ним конечно было веселее, чего стоило только наблюдать за тем, как он неуклюже гоняется за солнечным зайчиком, отраженным от старенького потертого карманного зеркальца.

Гости у Марии Игнатьевны появлялись все реже, и все чаще старенькое сердце сжималось от щемящей тоски, которая не дает спать по ночам. Лишь в объятиях родственной души боль отступала на задний план, давая возможность выплеснуться годами неиспользованной любви и нежности.

Нехотя Алина выбралась из рук бабушки и подошла к небольшому обветшалому книжному шкафу, чтобы найти книгу для учебы. После недолгих поисков, победно улыбаясь, она вытащила нужную. Однако ее взгляд задержался на потертой вельветовой обложке. Это был старенький альбом хранивший память сквозь года. Алина с детства любила рассматривать с бабушкой старые фото, слушать рассказы о тех временах будто сама попадала в прошлое и была свидетелем событий. Это восхищало. Удобно устроившись рядом со старушкой и получив от нее одобрительную улыбку, осторожно, чтобы не повредить ветхие страницы, Алина открыла альбом. С первой потертой, черно-белой фотографии с задорной улыбкой на нее смотрела пятнадцатилетняя девчушка, волосы которой были забраны в две тугие косы закрученные баранкой и подвязанные лентами. Она была одета в ситцевое легкое платье, и в этих чистых красивых чертах не запыленных утратами и печалью едва виднелось сходство со сгорбленной старушкой сидящей рядом. Пролистав несколько страниц Алина дошла до своей любимой фотографии. Пожелтевшая от времени карточка, на которой была запечатлена свадьба бабушки с дедушкой. Они были счастливы молоды и красивы, они вместе пережили войну. Дед, красавец с темными глазами в отглаженном костюме при галстуке нежно за талию обнимал смущенную бабушку одетую в простенькое, но шитое со вкусом белое платье..

Алине всегда была интересна история их любви, однако бабушка была немногословна. Рассказала лишь, что познакомились они когда она была медсестрой в госпитале, а он солдатом после ранения. Война закончилась они поженились, потом на свет появилась Катюша, мама Алины, ну а дальше уже ничего интересного. Узнать дедушкину версию к сожалению ей не удалось — он умер, когда Алина была ещё совсем маленькой. Вот и сейчас, с надеждой задав вопрос она не услышала ничего нового. Разочарованная внучка потянулась перевернуть страницу, но вдруг заметила то, что раньше не замечала, из под одной из немногих фотографий, изображавших счастливую молодую семью, едва заметно торчал уголок того, что умышленно было скрыто от любопытных глаз. Алина удивленно посмотрела на бабушку. Казалось старушка и дальше хотела хранить это в секрете, в ее взгляде промелькнула острая ютившаяся долгое время на задворках памяти боль, дыхание стало прерывистым, а рука потянулась, чтобы закрыть альбом. Однако на середине пути она дрогнув, отдернула руку назад, и на ее лице отразилось некое смирение. Кивнув, бабушка разрешила внучке достать на свет то, что так долго томилось в тени ее тайн. Алина осторожно вытащила помятую, испачканную кровью и пожелтевшую от времени фотографию, с которой в будущее смотрели трое человек. Двое из них были ей знакомы. Третий был симпатичным молодым человеком в военной форме, по неизвестной Алине причине именно он обнимал бабушку, которая держала небольшой букетик полевых цветов, их лица светились искренним счастьем, дедушка сидел чуть в стороне и тоже улыбался. На обороте фотокарточки была надпись, выведенная аккуратным каллиграфическим почерком: «Я, Василий и Андрей август 1944 год»

— Бабуль, почему ты никогда раньше не показывала это фото, почему прятала? И чья в конце концов эта кровь? — спросила Алина, непонимающе глядя на старушку. Мария Игнатьевна взяла фото в свои дрожащие руки, ее взгляд помутневший от навернувшихся слез был прикован к парню, который её обнимал. Осторожно поглаживая подушечками пальцев контуры его лица, казалось она сейчас находилась там. В комнате воцарилось напряженное молчание. Кот лениво подошёл и пристроился на кровати рядом. Наконец сухо откашлявшись, Мария Игнатьевна тихо ответила: — Что же, это долгая история. Секрет всей моей жизни, но мое время подходит к концу. Может это не случайность, что ты ее нашла, может просто пришло время все рассказать, ведь это касается твоей мамы и тебя.

Старушка выжидающе посмотрела на внучку. Алина выглядела ошеломленной. Взволнованной и заинтригованной, ни каждый день пред ней приподнималась завеса семейной тайны. Она кивнула, давая бабушке понять, что ждет продолжения. Долго ее уговаривать не пришлось и, погладив по пушистой шерсти дремавшего кота, Мария Игнатьевна начала свою исповедь длинной в жизнь.