Экономика

Алексей Юрьевич Андреев, 2019

Книга рассказывает о современном развитии проституции в Санкт-Петербурге и Москве, показывает читателю примеры рекламы и маркетинга в этом бизнесе, колоссальное влияние интернета и технологий на проституцию. В контексте событий в России в 2010-е годы роман демонстрирует нелегальную, но высокоразвитую отрасль сферы услуг. Художественно «Экономика» написана в стиле постиронии и делает попытку показать вымывание эмоций из сексуальных контактов. Роман предлагает читателю самостоятельно понять причины выбора денег для обретения сексуальных партнеров мужчинами и женщинами. «Экономика» показывает, что люди в этом бизнесе становятся набором технических характеристик, утрачивая эмоции и эмпатию, но получая аморальную логику и высокую рациональность. Книга содержит отсылки к фильмам, мемам, играм. Содержит нецензурную брань.

Розовая гадость

— Привет, ты еще в управлении? Есть проект один рекламный, — спрашивает Манохин.

— Уже полтора года как ушел, — валяясь на диване, отвечаю я.

— А до того где-то в производстве был? Между управлением и этим?

Я чувствую желание поболтать:

— Не совсем, скорее, в промышленном проектировании. Фирма взялась за строительный генподряд и пиздец. Набрали авансов несколько миллиардов, не сделали нихуя, оборудование и станки не закупили из-за санкций, все в судах, все требует денег обратно, а их нет, — рассказываю я. — Должны были 3.5 ярда, а сами жили за счет кредита «Сбера» на полтора. Заказчики, кстати, все микроэлектронка оборонная. За страну страшно. Короче, долго это не могло про…

— А щас ты где? — Манохин останавливает мой пиздеж. — Кстати, давно не виделись. Надо сходить в бар как-нибудь.

— А сейчас в нефтегазовом сервисе. Мы более положительным делом занимаемся, — я делаю паузу, поправляя подушку. — Но если есть работа, я готов. Могу рекламировать все что угодно. Лучше B2B конечно, — подумав, говорю я. — Разумеется, я эффективно справлюсь с этой зада…

— А сейчас строительство или проектирование? Мне просто нужен человек по теме для завода одного, — перебивает Манохин. — Мне кажется, это по твоей теме. Сходи на встречу, я тебе контакты на почту отправил. Та заводская проходная, что в люди вывела меня!

Я смеюсь и соглашаюсь.

На проходной у заводских корпусов дежурит строгая интеллигентная дама в очках. Я подхожу к окошку перед турникетом.

— Паспорт.

Я передаю паспорт и говорю:

— Вы не подскажите, как пройти на завод «Розовая дрянь»?

— Сразу направо, прямо до конца, потом в цехах увидите, — говорит вахтерша, не глядя на меня.

Она возвращает мне паспорт с неким запечатанным письмом.

— Письмо передайте им.

— Эээ, ну ладно. А вы что?

— Сама я туда не хожу. Боюсь.

— А что там? — испуганно спрашиваю я. — Собаки?

Приспустив очки, она смотрит на меня: — Лед. Скользко.

— Ладно, — говорю я, забирая письмо.

За шлагбаумом между стеной и сараем — двор из разбитых бетонных плит, еще одна проходная, еще несколько металлических сараев, один из них вплотную примыкает к массивному пятиэтажному заводскому зданию советского времени с огромными грязными окнами. Из здания выезжает погрузчик и выходят несколько гастарбайтеров. Поминутно созваниваясь и узнавая путь, я прохожу через зал на первом этаже, в котором стоит острый запах хлорки, открываю ржавую металлическую дверь, поднимаюсь по лестнице, на которой страшно воняет табаком, прохожу в другую сторону через еще один зал, в котором рабочие в респираторах возят тележки с белыми пластиковыми канистрами, в которых видна розовая жидкость. Очень грязно. Не стоило так наряжаться. Машина разливает жидкость в бутылки на конвейере. Я прохожу этот зал и открываю еще одну железную дверь. За ней лестница, ведущая в еще один цех, после которого в другом углу цеха — очередная дверь и лестница, и я попадаю в то, что здесь называется офисом.

Меня встречает наиболее жирная женщина из когда-либо существовавших. Пикантность ей придают усы. Она похожа на Ведьму пустошей из «Ходячего замка».

— До вас непросто добраться, — дружелюбно говорю я

— Да… мы…. высоко… забрались, — тяжело дышит она

«Интересно, как она сюда попадает без лифта? Или тут крюк для рояля снаружи здания, как в Амстердаме?» — размышляю я.

Сумоистка семенит в кабинет. Я иду за ней.

Грохнувшись в огромное кресло, скрипнувшее от нагрузки, она некоторое время приходит в себя. Я думаю о том, что если кинуть в нее ручки из стакана на столе, они будут вращаться вокруг. Уровень воды в заливе повысился. И это не нагонная волна. Это прилив. Я терпеливо жду. Галилей был не прав.

— Вы… вас нам порекомендовали на… ши партнеры с Киров… ского завода. Я видела вашу работу, вполне приемлемо…

— Спасибо. А вам что нужно, сайт и буклет?

Она принимается рассказывать о продукции завода, хотя это не имеет никакого значения. Завод может производить все, что угодно — ватные палочки, мыло, спагетти, черенки для лопат, массу с запахом гуся или сырный продукт. В действительности завод производит реагенты против гололеда и обледенения, которыми поливают улицы зимой в Москве и Питере.

— Сколько-сколько? 10 тысяч за 35 страниц? Мало, — через несколько минут диалога уточняю я.

— А сколько хотите?

— Минимум 15, — больше от нищебродов все равно не получишь. — И за сайт не меньше 50, — добавляю я.

— Нет. Мы считаем, что такая работа столько не стоит, — жестко отсекает дама.

— Что ж, всего хорошего, — говорю я с облегчением. — Кстати, — вспоминаю я. — Вам письмо с ресепш… с проходной передали.

— Спасибо, — сопение.

Выбравшись из производственного корпуса, я едва не поскальзываюсь на обледеневших неровных бетонных плитах

— Вы бы поосторожнее, молодой человек. Так и шейку бедра сломать можно, — предостерегает водитель погрузчика.