Курьер

Алексей Владимирович Зелепукин, 2023

Курьерская служба Радеона – это не только доставка почты, но и охрана торговых трактов и обеспечение безопасности поселений за чертой города, уничтожение хищников, борьба с разбойниками и бандитами. Легкой эту службу не назовешь. До пенсии доживает едва ли один из сотни новобранцев. Но нет ничего почетнее для емпти, чем жетон Курьера, для чародея же нет ничего позорнее.

Часть вторая Цена предательства Глава 1 Купальная ночь

Гриффин Лизард окинул взглядом кипу свитков, свертки пергамина и несколько медных плит, аккуратно упакованных в коробки.

— Это все..?

— Все, что содержит хоть что-нибудь мало мальски правдоподобное про Гвенделей, их Мать. Лучшие судебные эксперты перепроверили все полученные данные из секции в библиотеке. Часть была настолько ветхой или изношенной, что утратила читаемость. Часть просто содержала сумасбродные сказки и небылицы. Мы их отсеяли сразу.

— Хорошо, с чего начнём?

— В этой стопке легенды о Дейле, путь нахождения реинкарнации…

Старший следователь открыл первую коробку и выложил на стол ворох древних летописей.

Верховный судья грузно плюхнулся в кресло и принялся разгребать отобранные бумаги.

Свитки и два пергамента рассказывающие о хронологии междоусобных войн сразу были отправлены в мусорную корзину.

Следующей в стопке лежала медная пластина.

«…Израненная Дейла добралась до Ревендейла к Иггдрасиль. Где ее нашёл Валес. Он привёл ее в дом, залечил раны внучатой племянницы. И научил ее многим секретам из трёх миров.»

— Так это не совсем то…

Пластина повторила судьбу предшественников, громко звякнув о край корзины.

Гриффин развернул следующий свиток почти до середины и ткнул пальцем в первую попавшуюся на глаза строку.

«Долго жила Дейла в доме Валеса, а его сын Троян ухаживал за ней. Вскоре родила Дейла дочь от Трояна. Но как то раз когда Отец и сын ушли по наказу Свириба из Яви, коса огненной звезды обагрила небосвод. То к суженному своему вернулась Ягина, жена Валеса. Увидела она на пороге светлицы Дейлу качающую колыбель. Ревность помутила разум. И заговоренным яблоком усыпила она Дейлу. Но когда Ягина занесла кинжал над девушкой, проснулась дочь и заплакала. Дрогнула Рука Богини темного царства, не оборвала она жизнь матери…

— Бред какой-то. Больше похоже на легенды язычников начала третьей эпохи… — пробормотал Лизард. — Мы же не на судебном заседании, коротко, ясно, по фактам.., а это все… мусор, не более.

— Ну тогда вот это, может быть.. — следователь извлёк из под кипы пергамент.

«… В канун первого дня Груденя, когда настаёт время перехода от света к тьме, ночь, когда открываются границы между мирами, а дороги ведут вовсе не туда, куда ожидалось. А в год когда к Велесу приезжает на небесной колеснице Ягина, и проход у Калинового моста остаётся без присмотра.

Мать и дочь должны пересечь границы пелены, но вернеться в Явь только Одна, такова плата Хозяину загробного мира за продление бытия. Только смертью можно оплатить, смерть. Получить Жизнь можно только ценой другой жизни…»

— Так это что-то более конкретное. А когда приезжает эта Ягина?

Следователь начал копаться в сваленных в ведро бумагах. И вытащив один из свитков прочёл в слух:

«—Раз в поколение небо озариться косой огненной звезды. Верный знак что Ягина спешит на встречу с любимым…»

— Что бы это значило? Коса огненной звезды..?

— Не могу знать, ваше превосходительство. — отчеканил следователь.

Судья бережно разгладил мятый папирус и отложил оба документа в отдельную папку.

— Мать может получить новую жизнь, принеся в жертву собственную дочь, в Грудень, в год с косой огненной звезды..? Так что там дальше? Только давайте без всей этой лишней воды.

Следовательпротянул небольшую гранитную пластину с выгравенным текстом.

Лизард едва не выронил протянутую ему скрижаль.

«…Эликсир жизни — настой первозданного иммония, смешанного с кровью новорожденной, в ингредиенты так же входят пуповина и плацента матери. Готовиться в день рождения наследницы и настаивается до ее совершеннолетия.

Потом эссенцию нужно смешать с чистой кровью…»

— Эликсир жизни…больше похоже на смертоносный яд… Иммоний сам по себе очень токсичный галлюциноген…

Судья поправил фитиль на свече, сдунул пыль с камня и продолжил чтение.

«…Старая мать должна выпить настой перед проходом за пелену, что бы вернуться в тело дочери…»

На этом запись обрывалась.

— Плиту явно обломили…

— Мы перевернули все, ваше превосходительство. Возможно ее сломали при демонтаже с какой-то гробницы. — начал оправдываться следователь, но судья оборвал его жестом.

— Обряд посвящения или всё-таки перемещение сознания? Хотя скорее всего Обряд.

— Мы проверили записи в хрониках. Подобных преступлений не было.

Судья сгрёб прочитанные листки в кучу и отправил в мусор.

Главное что не давало покоя Судье — зачем прятать весь этот бред в запретной секции? Что страшного во всем этом бреду? И почему его сокрыли? Почему хранитель на отрез отказался выдавать эти материалы приставам, даже под угрозой расправы?

Но Балидур просил отыскать что-нибудь о пророчестве матери Гвенделей и записи о чистой крови. Хотя возможно, что старый чародей просто ополоумел на склоне лет.

Лизард отложил свиток. Все что его люди сумели накопать о Гвенделях и их матери сводилось к одному. Они непримиримые враги Империи и Легиона, подлежащие незамедлительному уничтожению любой ценой…

В дверь кабинета постучали. Скрипнула ручка и в помещение заглянул лысый констебль.

— Прошу прощения. Тут к вам с университета. Он с полудня дожидается. Пропустить?

Судья убрал пергамент в ящик стола.

— Зовите.

Констебль распахнул массивную дверь и в проеме появилась тщедушная фигура лысого профессора Астрологии.

— Здравствуйте… тут такое дело… — учёный явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Проходите присаживайтесь, сто именно оторвало вас от созерцания прелестей небесных светил?

— Тут такое дело: через четыре недели ожидается эпохальное событие. Такое бывает раз в поколение. Но из за комендантского часа введённого после гибели Главного Казначея, собрания после 7 вечера запрещены. А небесные тела лучше наблюдать на ночном небосклоне. Я бы просил вас разрешить мне с моими студентами наблюдать пролёт кометы. Мы можем приходить в обсерваторию до комендантского часа. Такое событие… единственный шанс. Я очень прошу. Комета подходит к земле раз за 75 лет. Этот бесценный опыт…

— Комета?

Судью словно током ударило.

— Коса огненной звезды обагрит небосвод… — добавил за него следователь.

— Не ожидал от вас услышать столь поэтичное описание пролёта кометы, — улыбнулся Астролог. — так вы завизируете?

Он показал зажатую в правой руке кипу бумаг.

— Само собой, оставьте у секретаря. По такому случаю, я даже попрошу префектуру выделить парочку офицеров для избежания недоразумений. И последнее — спохватился Судья. — А не подскажите вы мне любезнейший, что за время такое Первый день Груденя?

— Так то первое ноября, но заковырка в том что гражданский Календарь и лунные фазы не совпадают. А Груденя это лунный месяц. Так что скорее всего это 12 ноября.

Лиззард что то записал на листе и жестом показал что аудиенция закончена.

Профессор исчез в дверном проеме плотно притворив за собой массивную дверь.

— Осталось выяснить: «что такое чистая кровь»?

Следователь почесал затылок, словно студент первокурсник на экзамене.

— Все зависит от того что считать грязной… вот не очищенная — Кровь Емпти не получивших вакцину. Поэтому и жителей дальных поселений Пустошей зовут нечистыми или дикими. У них нет характерного шрама на левом плече. Хотя после последнего мора, унёсшего тысячи жизней, вакцинировали всех поголовно.

— Спасибо, вы мне очень помогли, и не могли бы вы забрать это все в хранилище, у меня жуткая аллергия на пыль. — пробормотал судья в очередной раз скрипя пером по бумаге.

Следователь поднялся со своего стула, аккуратно сложил все бумаги обратно в коробки и захватив мусорную корзину вышел из кабинета.

— Вечер перестаёт быть томным.., значит не все в этих покрытых слоем пыли пергаментах вымысел… Так…так…так. Значит безумный Балидур, не настолько и безумен. Пора поговорить с членами совета.

* * *

Густой лес предгорий сменился редкими рощами заросшими непроходимым кустарником, и все чаще стали встречаться огромные поля засечные пшеницей, гречкой и другими зерновыми. Селения стали больше, а дома стояли реже, лишь невысокие изгороди обозначали территорию отведённую под огороды. Стойла, хлев. Большой амбар в центре, а церквушка упиралась в небо высокой звонницей. Ни крепостных стен со рвами, ни сторожевых башен. Но самым странным для чуткого уха следопыта была звенящая тишина. Даже в лесу Мураха никогда не слышал такого безмолвия. Лишь ветер шуршал в наливающихся жизненной силой колосьях.

Следопыт остановился у старой ивы раскинувшей свои ветки вдоль слишком прямого для полноводного ручья русла.

Паркинсон среагировал мгновенно, вскинув кулак вверх. А Крам отпустил на разведку сияние Идрака.

— Чисто, ни души… — прошептал волшебник, спустя несколько мгновений.

И повернувшись к Мурахе с гордостью добавил.

— Тебе померещилось. Нет никого в радиусе двух миль.

Но следопыт с тревогой вглядывался вдаль.

— Ты чего..? Идрак не обмануть. Пошли..

— Слишком тихо. Я когда на ярмарку ездил, шум от Роквиля был слышен раньше чем само поселение показалось.

— И правда. Слишком тихо. Где все? И дымоход над кузней не дымит. — вставил старый маг.

— Может праздник какой, а может и приказ. Кто знает что там за учения придумали. Надо по ближе глянуть. — отрезал Паркинсон и указал Мурахе на холм перед посёлком.

— По тихому прокрасться сможешь? С него деревня как на ладони видна будет. Крам иди с ним. Подсветишь Идраком и назад. Задача просто разведка. Туда и обратно. Ясно?

Крам кивнул.

— А если…

— Туда и обратно. — оборвал Мураху командир. — Доложите, будем думать. Мы Балидуром двинемся южнее к мосту. Встретимся там…

— У меня желудок уже не тот. Несварение, отвык я от походной пищи за эти годы что на руднике гидрид кристаллизовал. Там же все по расписанию. — принялся извиняться маг. — мне бы…

Но Паркинсон знаком прервал его.

— Мураха с Крамом вперёд выйдут, с холма разведку проведут. Нам минут через десять выходить к мосту. Вы отдышитесь. Воды глотните. И двинем.

Волшебник вгляделся в горизонт.

— Роквиль. Давно я тут не был. У них трактирщик такую медовуху варил… с можжевеловыми ягодами. Вкусная и с ног валит. А какое сегодня число?

— 25 июня с утра было. — прошептал следопыт.

Крам вздрогнул. Ровно месяц прошел с того злосчастного утра, а казалось почти цела жизнь улеглась в образовавшуюся тогда пропасть.

— Ну тогда ничего странного. Вчера ж купальная ночь была. Костры до утра. Пиво рекой. Девки нагишом купаются. Развратный Праздник. Накуролесились за ночь. Вот и дрыхнут. Жизнь то в селе не богата на праздники, вот и отдыхают по полной. Они по хатам-то к третьим петухам поди повертались только.

— Блин точно..! — хлопнул себя по лбу Мураха.

Маг улыбнулся.

— Что то я про такое и не слышал даже. — прошептал Крам, не то с завистью, не то с неверием.

— Этот праздник древний. Можно сказать языческий. Но в эту ночь к людям явился Джабраил и принёс благую весть о том что Отец ждёт своих детей на горе Эфель. И в память об этом на земле раз в год цветёт папоротник. Эсфедель — аленький цветок, распускается лишь на несколько минут в час самой густой тьмы. Как символ надежды.

Поверья гласят: «Нашедший Эсфедель, обретёт власть на Идраком. Как и первые из великих». — голос мага журчал словно родник.

— Да сказки все это. — пробормотал Паркинсон. — Но девки и в правду нагишом купаются, совокупление в эту ночь грехом не считаются. Это точно. И ещё говорят, что чаще всего Супров именно в эту ночь зачинают.

Молодой курьер покраснел от таких речей.

— А ты чего засмущался? — Паркинсон толкнул юношу в плечо. — Поди понравилось куролесить-то с девками?

Крам не ответил.

— Да тут нечего стеснятся. Курьеры среди Емпти всегда в почете были. А к вам магам в постель очередь в деревнях на год вперед расписана — и повернувшись к пожилому чародею спросил:

— Вы как? Отдышались?

Балидур кивнул головой и поднялся на ноги.

— Айдате, уж больно я заскучал по простыням и перине, не говоря уже о горячем ужине и чарке доброго бренди.