Хроники забытых миров

Алексей Владимирович Егоров

Мир, где миф и реальность тесно переплелись, создавая захватывающую историю тех, кто уже исчез из памяти людей. От маленькой деревушки до больших городов. От ледяных пустошей севера до бескрайних просторов моря, где решается судьба забытого мира. Масштабные сражения, интересные герои, подлые предательства, а также история безграничной любви, проходящей через время. Все это можно найти на странице хроник.

***

Добравшись до дома, Вольга присел на крыльцо. Отрешенным взглядом он смотрел в одну точку. Тяжесть на душе совсем разбила некогда великого воина.

— Давай мой хороший, возвратись к этому миру, рано тебе еще туда, — звал его добрый и нежный голос, — все пройдет, и раны залечим, и будешь как прежде, только сейчас вернись к свету. Силы природы, помогите мне, прошу! — продолжал он шептать.

Перед глазами все плывет, боль медленно выжигает грудь. Ослабшие руки ели держались за гриву. Верный конь медленно брел среди невысокой травы, заботливо перебирая ноги, чтобы всадник не упал со спины. Вольга видел, как его лучший друг погиб, и корил себя за то, что не смог ему никак помочь. Он не мог себя простить, и у него пропало желание жить. Много ли или мало времени прошло после битвы, да и Вольга давно потерял счет его, находясь в бреду, он даже не представлял, куда мог занести его конь. Из последних сил, умирающий воин прошептал своему жеребцу:

— Остановись… — ослабшая рука разжалась, и всадник упал с коня. Конь развернулся и головой помог перевернуться на спину.

— Скачи домой… — закрывая глаза, произнес воин. Конь громко заржал и галопом ускакал прочь.

— Дождись друг мой, я уже иду, — мысленно прошептал Вольга.

Пошел непроглядный ливень. Жуткие раскаты грома разносились на огромное расстояние. Небо затянуло так, что казалось сейчас наступил вечер и вот-вот ночь накроет землю.

— Рун! Рун! — бредил раненый.

— Все хорошо, — отвечал ему незнакомый голос, — все хорошо, ты теперь дома, — вытирая пот с лица, — тебе ничего не угрожает, я с тобой.

— Рууууун!!! — закричал Вольга, и вскочил с кровати.

Витязь не мог ничего понять, ведь только что, он находился в поле, посреди бушующей бури, но сейчас его взору предстала небольшая комнатка, у входа небольшой очаг, у которого стояли несколько глиняных кувшинов, а сквозь тонкие стенки пробивался солнечный свет.

— Очнулся наконец! — радостно раздался тот самый голос, который звал его вернуться.

Вольга повернул голову и увидел красивую девушку, которая смотрела на него ясными голубыми глазами. Изможденное лицо, говорило о том, что она очень много времени провела у его постели. Через мгновенье воин почувствовал сильную боль в груди.

— Ложись, тебе еще рано вставать, — шептала девушка, — старайся меньше двигаться, а то раны вновь откроются.

— Кто ты? — спросил раненый, — как я сюда попал?

— Я все расскажу позже, а сейчас отдыхай, набирайся сил, — ответила девушка, — вот, выпей это.

Она налила какого-то отвара. Аккуратно придерживая голову, она поднесла чарку к губам раненого. Вольга ощутил нестерпимую горечь во рту. Он хотел выплюнуть, но девушка продолжала:

— Знаю, горько, но надо пить, потом будет легче.

С этими словами, она продолжила поить раненого воина. После этого положила его голову и, подбросив свежих сухих дров в очаг, она открыла дверь и вышла.

Вольга лежал на кровати, перина которой была набита сухой соломой, плотное льняное одеяло укрывало его. В комнатке не было жарко или же холодно несмотря на то, что на улице был жаркий день, а здесь горел очаг. Он попытался пошевелить правой рукой, но она примотана к двум палочкам по бокам, и отдавала жуткой болью. Грудь также обмотана тканью, пропитанной засохшей кровью и какой-то мазью со стойким запахом. Все еще было как в тумане. Горький отвар растекался теплом по всему телу, притупляя боль. Взор все больше и больше застилал туман, постепенно веки стало все тяжелее открывать, у Вольга не заметил, как заснул.

— Он наконец-то очнулся, — сквозь сон услышал раненый. — Почти пятнадцать дней пролежал, — продолжался разговор, — я не верил, что он проснется.

— Странный человек. Ты когда-нибудь видел человека в железе?

— Да, но очень давно, когда был мальчишкой.

— И зачем же столько железа переводить?

— Я не знаю.

— Я понимаю там, сделать наконечник для плуга, стрелы, выковать кинжал или нож, но одежду? Она же не удобная, и тяжелая.

— Согласен, бесполезная трата.

— Но стоит заметить, его кинжал отличного качества, как у старика в горах.

— У старика отменная сталь, и не тупиться никогда.

Дверь открылась со скрипом, и в комнатушку зашли двое мужчин, седой старик и парень средних лет. Старик зажёг практически прогоревший костер, а парень достал и сумки-мешка небольшие коробочки. Огонь быстро разгорелся, потрескивая сухими дровами. Вольга окончательно прогнал сон.

— Здрав будь, — начал старик, — сейчас Мирин промоет раны и перевяжет.

— Где я отец? И кто ты? — тяжело дыша, спросил Вольга.

— Я… — начал отвечать старик.

— Это наш местный староста, — перебил его лекарь.

— Сколько раз я тебе говорил, я не староста, здесь мы все равны, — с неодобрением ответил старик.

Мирин снял повязки, омыл его тело теплой водой, и нанес ту же пахучую мазь.

— На груди раны затягиваются, но, если будешь дергаться, ранения откроются, и будет только хуже, может даже начать загнивать. Рука сломана. А вот с ногой тяжелее, пробита стрелами в нескольких местах, а также колено. Колено разбито, но надеемся на лучшее. Поэтому постарайся меньше двигаться, — сказал знахарь.

После же взял горячую воду из кувшина у огня, приготовил зелье.

— Пей, это уймет боль, и ускорит выздоровление, — протянул он.

Вольга тяжело глотал этот мерзкий напиток, порой он вызывал рвотные посылы, но лекарь не сдавался, пока раненый не выпил все.

— Я здесь закончил, поэтому пойду, — сказал врач и вышел за дверь.

— Старик, не мучай меня, — все еще отходил от послевкусия снадобья витязь, — скажи же наконец! Где я! — переходя на крик.

— Ты серьезно ранен, — продолжил староста, — и тебе нужен отдых, а расспросы подождут, — с этими словами он удалился вслед за лекарем.

Вольга потерял счет времени, в глазах все двоилось, то или из-за напитка, то ли из-за тяжелых ранений. Но каждую ночь к нему кто-то приходил, и сидел с ним до утра. Он не мог разобрать кто. В голове все перепуталось. Мысли смешались с реальностью, а реальность смешалась с мыслями.

Ранним утром, теплый лучик солнца, долетев от далеких гор, проникнул сквозь небольшую щелку не плотно закрытой двери, падал прямо на раненого. Вольга, щурясь от яркого света, проснулся. Закрыв глаза здоровой рукой, он окончательно прогнал сон. Боль утихла, и раненый воин решил встать с постели, левую ногу опустил на пол, но тут же понял, что правая нога не согнётся в колене, и все его попытки тщетны. Вольга стал осматривать комнату, чтобы найти на что опереться, но ничего подходящего не попадалось. Вскоре он услышал, что кто-то идет. Легкая деревянная дверь со скрипом открылась и за ней стояла девушка, которая принесла воду.

— Доброе утро, — приветливо поздоровалась она, — смотрю тебе уже лучше.

— Доброе утро! — кое-как смог сказать раненый своим пересохшим горлом.

Девушка поставила две кадки на стол, ковшиком зачерпнула из них воды, и поднесла Вольге. Он, взяв левой рукой ковш, и начал жадно пить холодную воду, и после, когда не осталось ни капли:

— Помоги мне подняться! — сказал воин.

Девушка молча вышла из летней кухни. Вольга подумал, что он чем-то обидел, но практически сразу же она вернулась, и в руках держала рогатину. Здоровой рукой он оперся на рогатину, а девушка помогла ему подняться. С трудом они вышли на крыльцо, и тут силы закончились, и Вольга аккуратно присел на деревянный пол под навесом. Девушка молча присела рядом. Перед глазами предстала покрытая зеленью, деревня. Семь деревянных домов расположились не далеко друг от друга, добротные, теплые. Крыши выложены дерном, причем использовали его в двух целях: в качестве утеплителя и защиты от дождя. Его укладывали травой наружу и травой внутрь. Чтобы крыша не протекала, использовали бересту. Ее, как обычно, положили в несколько слоев и сверху уже стелили покрытие из дерна. Такая крыша выдерживала даже самые сильные ливни. Щели между бревнами традиционно заделывали мхом. Окон в домах не было. Для вентиляции делали лишь маленькие отдушины. Войти в дом можно было только согнувшись. Двери делались низкими, чтобы сохранять тепло, ведь теплый воздух скапливается наверху. Печь выкладывалась камнем. Камни подбирались по форме и размеру, для того чтобы кладка была устойчивая. Дым уходил через маленькое оконце под потолком, или открытую дверь.

Деревня находилась на берегу большой и глубокой реки, она настолько широка, что не каждый смог бы ее переплыть, и так глубока, что дна не достать. Река медленно и лениво текла на север, неся холодные воды льдов Серых гор, утопая в труднопроходимых лесах. С востока же, леса плавно переходили в горы меньших размеров. Деревенские дали им странное название «Сады кузнеца».

— С тобой все хорошо? — вдруг чей-то голос вернул из чертогов памяти. — Староста просил проведать тебя, сказал, что тебе плохо, — интересовался Мирин.

— Все хорошо, — вытирая холодный пот со лба, ответил Вольга.

— По твоему виду и не скажешь, продолжал лекарь.

— Да точно тебе говорю, — с улыбкой ответил муж, — пойдем уже достроим, — с этими словами, Вольга зашел в избу, взял топор и вместе со знахарем пошли к центру деревни, где уже вовсю кипела работа.