Хроники забытых миров

Алексей Владимирович Егоров

Мир, где миф и реальность тесно переплелись, создавая захватывающую историю тех, кто уже исчез из памяти людей. От маленькой деревушки до больших городов. От ледяных пустошей севера до бескрайних просторов моря, где решается судьба забытого мира. Масштабные сражения, интересные герои, подлые предательства, а также история безграничной любви, проходящей через время. Все это можно найти на странице хроник.

***

Темнота… На столе стояла свеча, и ее, едва различимый свет, никак не мог бороться с этой тьмой, жадно пожирающей остатки желтого тепла. Где-то из этой темноты, раздавался громкий плач маленького ребенка. Плач был настолько жалостным, что невольно бы обычный человек подошел, и успокоил дитя. Черная тень быстро проскользнула, и взяла младенца на руки, от чего тот еще громче разрыдался.

— Это последний, — громко сказала тень, — что с ним будем делать?

— Брось его к остальным, — ответила другая тень. — В мире людей их поработить будет проще!

— Повинуюсь, господин!

Через секунду плач прекратился, и вторая тень потушила свечу…

***

Едва из-за далеких гор показывался первый лучик солнца, Вольга уже обходил округу своей небольшой деревушки. Как обычно, он просыпался задолго до первых петухов. Немного полежав, смотря в деревянный потолок, он поднимался с лежанки, то, что называли полати. В углу комнаты на нескольких бревнах, лежал небольшой ворох соломы, сверху них — выделанные шкуры. По меркам этой деревни, это довольно удобное и богатое убранство. Холодными осенними вечерами, также зимой, его согревала печь, точнее каменная кладка, только отдаленно напоминающая печь. Топилась она по-черному, то есть, отрывалась дверь, разжигалась печь, и весь дым сначала заполнял всю комнату, а только после этого выходил на улицу. Естественно, пока горел огонь, в доме невозможно было находиться. Единственным плюсом было, что в доме не заводилось клопов и грызунов. После того как прогорали дрова, каменная кладка, преимущественно из валунов, сохраняла тепло практически до утра.

На небольшом столе около стены стояла кадка с водой, немного зачерпнув, Вольга сделал пару глотков, окончательно прогнав сон, и отправлялся на ежедневный обход. Подпоясавшись кинжалом, вышел на крыльцо, потянулся, сделал глубокий вдох, и произнес:

— Доброе утро, Солнце ясное. Смотрю, ты сегодня тоже в отличном настроении!

Жаркое солнце не спеша поднималось из-за горизонта, одаривая землю своим летним теплом, на ясном голубом небе не было ни тучки, и день ожидался жарким. Вольга отправился привычной тропой к лесу. Зеленая трава, умывшись утренней росой, теперь омывала сапоги, сделанные из хорошо выделанной кожи, которые напоминали ему о прошлой жизни. Дойдя до забора, хрупкого, сделанного из старых тонких веток, он остановился. Вольга почувствовал запал ели, на которую упала ночью роса, непередаваемый, волшебный запах леса. Он внимательно осмотрел забор, повреждений на нем не было, да и кому его было повреждать? Крупные дикие звери, такие как медведи, сюда не ходили, как будто кто-то могущественный охранял это поселение, да и врагов у этих людей не было, поэтому никто даже и не думал, чтобы поставить стену. Да и вряд ли, что в целом мире хоть один человек знал об этом, затерянном в лесах, поселении. Как и здесь, никому дела не было до остального мира. Вольга же, пришелец, все его действия казались селянам вычурными, порой они считали его сумасшедшим. Взять хоть каждодневные походы вокруг деревни, ведь столько лет прошло, пора бы уже и смириться. Но все же он не был изгоем, в поселении его любили, за доброту души, за помощь, которую он готов оказать всем и каждому.

Выйдя за околицу, Вольга шел по хорошо протоптанной тропе, идущей в лес. По левой и правой стороне от нее была скошена трава, валки лежали ровными рядами. Яркое солнце сушило ее уже много дней. Неровная тропинка петляла, убегая дальше в лес, вела за собой путника. И вот уже от небольшой полянки со скошенной травой, не осталось и следа, и сырая тропа начинает скрываться за небольшим кустарником. Если взглянуть на лес, то между стволами деревьев еще стоит белесый туман. Трава все так же мокра от росы, а деревья стряхивают на путника целый дождь. В гуще леса темно, но как только солнце пробивается сквозь листву, то озаряет лесной мир своим светом. Птички радостно приветствуют теплые лучи, и их громкий щебет радостно разносится по округе.

Войдя в лес, Вольга почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он огляделся, но никого не увидел, но странное чувство не пропадало. Тихо и осторожно муж пошел дальше, стараясь ступать так, чтобы не хрустнула ни одна веточка под ногой. Через некоторое время, его путь преградило огромное дерево, лежавшее на тропе и на половину гнилое. За ним находилась остальная часть едва различимой дорожки, так как по ней уже давно никто не ходил, и все заросло. Вольга так же не полез в этот бурелом, за ним находилась темная чаща леса, в которую старался никто не заходить, ведь можно было и вовсе не вернуться оттуда. Но за то, на трухлявом дереве отлично росли грибы, которые любили всей деревней. От него вправо и лево расходились тропки поменьше. Налево тропинка уходила к реке, а вот направо, как раз на восход. По ней в этот раз решил идти Вольга. Исследовав каждую травинку, каждый камушек, он не нашел ничего не обычного, как и за день до этого, как и за неделю. Он свернул с тропы, и осторожно, начал пробираться вглубь леса. Белая дымка тумана с каждым шагом становилось все гуще, мелкий кустарник и маленькие деревья все больше и больше мешали, бесшумно идти было еще тяжелее, а сухие ветки громче хрустели. Как вдруг, откуда-то сбоку послышался громкий шелест листвы. Он затаился и начал присматриваться, но ничего не было видно из-за тумана. Шелест и хруст разносился все громче и отчетливей, и вот, наконец, остановился, так же неожиданно, как и начался. Вольга старался дышать через раз. Он ловким движением достал из ножен кинжал и приготовился.

— Возвращайся путник, — произнес почти шепотом чей-то хриплый голос, — здесь ты найдешь только смерть!

— Кто ты? Покажись! — закричал Вольга переборов страх перед неизведанным.

Но никто не ответил. Путник начал продвигаться в направлении, откуда донесся голос, медленно и осторожно. Через несколько шагов, туман резко начал развеиваться, и Вольга замер от страха. Перед ним стоял огромный черный волк. Белый оскал огромных клыков, пугал путника. Отлично сделанный кинжал, словно маленький ножечек был бесполезен. Большая лапа хищника одним ударом могла переломить руку или ногу незадачливого путешественника, а то и его спину. Вольга, словно заворожённый смотрел на зверя и не мог отвести от него взгляд. Волк же смотрел на него. Путник напрочь забыл о голосе, предупреждавшим его о погибели. В голове была куча мыслей, чтобы убежать, выжить, но перед огромным хищником они все запутались. Странник осторожно сделал шаг назад, но также продолжал смотреть в глаза противнику пытаясь уловить даже малейшее движение, как вдруг волк бросился в сторону Вольги. В два прыжка хищник настиг жертву, и путник, запнувшись, упал на спину. Вольга взял кинжал двумя руками и приготовился ударить кинжалом жуткое животное, в надежде на последний и удачный удар. Волк со злобным рыком, и острыми, как бритва клыками приближался, и вот-вот готов был покончить с жертвой, но в последний момент перепрыгнул перепуганного странника. Не ожидав такого, Вольга все же смог взять себя в руки, и подняться, готовясь к следующей атаке. Волк развернулся, посмотрел на путника, а после вскинул морду к небу и завыл. Вой страшным гулом разнесся по лесу, от которого стыла кровь в жилах. От страха у Вольги помутилось сознание, перед глазами все плыло, но хищник просто убежал в чащу леса, не став убивать уже беспомощную жертву. Через мгновенье от огромного чудовища не осталось и следа. Вольга медленно приходил в себя, как со стороны тропы услышал говор. Детский смех весело звенел. Вольга из последних сил рванул в сторону детей, но ноги подвели его, на все что хватило, это добраться трухлявого дерева, и он рухнул без сил. Хоть Вольга никогда не был трусом, но сейчас его всего трясло.

— Ты чего здесь расселся? — спросил его знакомый, которого Вольга сразу же узнал. Его нашел местный бортник с сыновьями. Он встал сегодня пораньше, чтобы успеть обойти как можно больше мест с дикими пчелами.

— Уходите отсюда! — дрожащим голосом промолвил напуганный путник, — здесь бродит огромный волк, уводи детей! — прокричал Вольга, активно махая руками в разные стороны.

— Ты с ума сошел, какой волк? — удивленно спросил Сом, — здесь их отродясь не бывало, тем более огромных, — и, смеясь, продолжил, — это ты, наверное, грибов вот этих слопал, — сорвав с гнилого дерева гриб, показал Вольге. — Хоть он и похож на съедобный, я бы его есть не стал, — показывая детям ядовитый гриб. — Дети, будете есть всякую дрянь, станете как дядя, бороться с невидимыми волками, и беспорядочно махать руками! — продолжал бортник, а после бросил на землю гриб, и растоптал его ногой, плюнув и выругавшись.

— Разве ты только что не слышал тот жуткий вой? От него у меня по сейчас кровь в жилах стынет! — не останавливался напуганный муж.

— Какой вой? Ты про что? — все также удивился Сом, — ты давай, завязывай! — сменив тон. — Хватит детей моих пугать!

— Огромное черное чудовище издало страшнейший вой и скрылось в чаще, — не унимался Вольга.

— Ты чего дядь? — спросил один из сыновей бортника, — и правда, грибов объелся? — уже смеясь, продолжил ребенок, но тут же получил от отца подзатыльник.

— Ты бы заканчивал чудить так по утрам! — сказал Сом. — Итак уже жители на тебя косо смотрят, а ты все больше и больше продолжаешь дурить. Ну, да ладно. Хоть сможешь дойти до деревни, или тебя отвести? — заботливо спросил бортник.

— Видно и правда почудилось, — промолвил поникшим голосом Вольга. — Сам дойду!

Напуганный путник не мог понять, что происходит, и уже начал думать, что сходит с ума. Сом помог подняться, и Вольга побрел в сторону деревни, пытаясь осмыслить, что это было, бормоча себе под нос, а бортник же с сыновьями, насвистывая, поковылял дальше по тропе. Сом и три его сына добывали мед. Он был среднего роста, с серыми глазами. Руки его — покрыты шрамами, хромал на левую ногу. Его внешний вид доказывал, насколько опасно его занятие. Но это стоило того. Он был очень уважаем, может еще и потому, что умел готовить пряный мед, без которого не обходилось ни одно застолье.

Вольга же спотыкаясь, добрел до деревни, но мысли о чудовище не покидали его. В голове множество вопросов, почему волк не убил его, не мог же Сом его спугнуть? Почему его слышал только я, хотя рядом был бортник с детьми. Не помня себя, Вольга дошел до помоста, с которого обычно ловили рыбу или набирали воду. Он сел на край, и провалился в мысли. Не зная, сколько прошло времени, Вольга очнулся от своих дум, в которых находился, но все еще мысль о происшествии в лесу не покидали его.

Очнувшись, он увидел деревенских ребятишек, ловящих рыбу рядом на берегу. Вольга услышал перешептывания детей, что он сегодня более странный, чем обычно. Поднял руку в знаке приветствия, но ничего им не сказал, ребятишки же дружно крикнули:

— Доброе утро!

Присев на помост, он зачерпнул холодную воду в ладоши и умыл лицо. Вольга поднял голову, и его взору открылся прекрасный вид на реку, который он не замечал мгновенье назад. Легкий летний ветерок буровил гладкую поверхность реки. Солнечные лучи купались в прохладной воде, бегали белыми зайчиками по поверхности. На другом берегу, раскинулся темно-зеленый лес, который отражался в реке. Изгибаясь, река уходила все дальше и дальше за горизонт. Как вдруг внизу, что-то промелькнуло. Вольга увидел в отражении воды лицо прекрасной девушки. Девушки, которая его спасла. Которая ухаживала за его ранами, которая сидела с ним, немощным, днями и ночами. Вольга упал на колени, и горько зарыдал. Он сразу же вспомнил тот самый день. Вспомнил ту самую битву, о которой все эти люди не ведают, они даже не знают, или не хотят знать, что за пределами этого поселения, есть огромный мир.

Вольга был воином, не просто обычным рядовым служивым, а одним из сильнейших в дружине. Его силу мог оспорить только один человек. Он был высок ростом, и носил густую русую бороду, которая прибавляла к его возрасту лет десять. Сильные руки, натренированное тело. Он в одиночку мог одолеть множество врагов, даже самых крепких. Любимым оружием его была двуручная секира, но он и мастерски владел луком, запросто мог попасть белке в глаз, чтобы не испортить шкурку. Также из вооружения у него был щит, которым он никогда не пользовался, но всегда носил его на спине, и небольшой меч, что был в ножнах за могучей спиной. Голову его защищал железный шлем, с открытым лицом. Легкая кольчуга с нагрудником спасала Вольгу, на случай если он пропустит удар. Она не стесняла его движения, поэтому он был быстр и ловок. Сапоги, сделанные из кожи специально на заказ, были прекрасной обувью, которая носилась много лет. Верный боевой конь с легкостью нес его по полю брани, вместе с ним они одержали множество побед. Он был предан князю и в ответ на преданность, князь очень доверял ему. Он был даже награжден кинжалом из личной оружейной господина. Именно этот кинжал и находился на его поясе. Стоимость его равнялась нескольким деревням как эта, причем вместе с крестьянами. Настолько ценил его правитель.

Много лет назад, в такой же солнечный день Вольга и его лучший друг сошлись в поединке. Они постоянно соревновались между собой, то в кулачном бою, то стрельбе из лука или кто был быстрее. Победа доставалась то одному, то другому, они никак не могли выяснить, кто же из них сильнее. Почти каждый вечер друзья отправлялись в местную таверну, чтобы как следует утолить жажду после тяжелого дня, и порой эти посиделки заканчивались только утром. Местный князь не одобрял такой праздный образ жизни, но и не спешил принимать меры, так как наказать своих лучших воинов означало понизить боевой дух остальной дружины. Что позволялось им, больше не позволялось никому. Не смотря на разгульный образ жизни, воины знали свою меру, и никогда не превышали ее.

Тогда, как и сегодня, день начался как обычно, солнце уже сияло в зените, и два сильнейших мужа щурясь от яркого света, вышли в поле, рядом с небольшим острогом.

— Что-то ты ослаб в последнее время, друг мой! — с издевки начал Рун, — Ты уже третий день меня не можешь победить, взял бы кого-нибудь в напарники, например какого-нибудь крестьянина! Вон тот паренек, — показывая на совсем юного мальчика, — он как раз будет тебе по силам!

— Много ли чести в победе над измотанным врагом? — оправдывался Вольга.

— Князю нужно было послать гонца за мной, нечего такому слабаку отправляться на серьезные задания, а то глядишь, зашибут еще! — продолжал издеваться Рун, — Ты смерти моей хочешь?!

— Друг мой, смерть твоя близка, и сегодня ее подарит тебе мой клинок! — пытаясь унять смех в голосе, прокричал Вольга, но, встретившись с взглядом Руна, он рассмеялся во весь голос.

— Будь, по-твоему! — и хохот залил поле вокруг. После того как смех утих, Рун, вытирая от слез мокрые глаза, продолжил, — выбирай же оружие, друг мой, то, к которому привыкла твоя рука, а то опять проиграешь!

Вольга снял с себя щит, на него положил короткий меч и промолвил:

— Секира, будет моим оружием! Вижу, ты решил выйти против меня с маленьким топориком? — теперь уже он язвил над противником, — таким топориком, только кур разделывать, пощады не жди!

Рун ничего не сказал, но краем взгляда заметил других дружинников, наблюдающих за их поединком со стен. Витязь приветственно помахал им рукой, от чего те пришли в восторг. Дружина очень любила смотреть на этих двоих в деле, и когда начиналось очередное состязание, воины находили любые предлоги, чтобы на них посмотреть.

— Вот видишь, мой дорогой друг, — говорил Рун, — остальные воины тоже считают, что у тебя нет шансов! Я бы на твоем месте просто сдался!

— Сейчас ты и будешь на моем месте, когда сдашься! — протянул Вольга, и тоже поприветствовал гарнизон.

После чего его противник начал стучать топором по своему щиту постепенно увеличивая темп, и мгновенно бросился в бой. Они встретились посередине расстояния между ними, секира Вольги врезалась в щит Руна. Удар был такой силы, что щит едва не раскололся, и витязь отступил на шаг.

— Все еще считаешь меня слабаком? — с яростью в глазах спросил Вольга.

Рун, блокировав секиру щитом, опрокинул ее и нанес удар топором, но в последний момент противник увернулся. Воин с топором повернулся вокруг своей оси и с размаху хотел ударить щитом, но оппонент также ушел от удара и, зацепив ногу секирой, опрокинул его, от чего тот упал на спину. Вольга верил в своего друга, и, поэтому, нанес завершающий удар. Рун перекатился, и вся сила удара пришлась в землю. И тут раздался громкий крик со стены, другие дружинники кричали и махали руками двум воинам в поле. Вольга переводя дыхание, предчувствовал тревогу. Он протянул руку своему приятелю, чтобы помочь подняться, на что Рун ответил:

— Ты уже хочешь сдаться?

Вольга молча показал на черный дым вдалеке, а через мгновенье недалеко от черного дыма, загорелся сигнальный огонь.

— Рун, доложи князю, собери воинов и выступай на подмогу, а я пока приму первый удар на себя, — прокричал герой, и сжимая секиру, побежал к крепости, но его тут же остановил его друг.

— Ты бросишься на врагов, а я побегу за помощью? Ты хочешь, чтобы на века меня заклеймили трусом, пока мой друг погибает? Не бывать этому! — ответил второй молодец.

Они добежали до крепости, Вольга приказал отроку доложить правителю, и вместе с недавним противником умчались к черному дыму.

Воины добрались до сигнальной башни, но к этому времени огонь уже погас, а горячие угли еще слегка тлели. Рядом с башней, они увидели сидящего молодого человека. Из груди торчало короткое копье, вся льняная рубашка была вся пропитана кровью. Рун резко спустился с коня, и подбежал к юноше.

— Его мучали, а затем закололи копьем, — с комом в горле произнес дружинник, и, чувствуя вину перед ним, что не сумел защитить, вытащил копье из его груди. — Спи спокойно малец, я уверен, что, когда ты предстанешь перед предками, тебе нечего будет стыдиться.

Он положил молодого человека, и накрыл его тело своим плащом. Вольга спустился с лошади, и опустил голову.

— Когда вернемся, я хочу предать его тело огню, — сказал Рун. — Этот парень заслуживает почестей!

Вольга положил руку на плечо, и произнес:

— Не печалься мой друг, я уверен, что он сейчас в лучшем мире. Мы отомстим за его смерть, возьми это копье, и я обещаю, мы вернем его владельцу.

После этих слов, ярость загорелась в глазах Руна, и он вскочил на коня, и поскакал во весь опор близлежащие поселение, над которым было облако черного дыма, а Вольга поодаль, но все же последовал за ним. Войдя в деревню, воины не нашли ничего, кроме сгоревших домов и кое-где лежащих трупов. Убитых было на удивление немного, скорее всего их увели в рабство. Воздух насквозь пропах гарью и кровью. Спустившись с лошадей, ратники стали осматривать разрушенные дома, что, если кто-то спасся и прячется там? Но все было тщетно. Кроме разрухи им ничего не удалось отыскать. Как вдруг в сторону воинов полетела стрела, и со свистом воткнулась в землю рядом с ними. Следом за ней еще одна, за ней еще. И через секунду, в них уже летело множество стрел, что даже небо стало темнее. Рун умело закрылся щитом, а его друг спрятался за обломками дома.

— Эй вы, трусы, спускайтесь сюда и деритесь как мужчины! — громко прокричал Вольга.

На что в сторону разрушенного дома полетело множество стрел, но, к счастью, его не задело. Обстреливаемые воины были отличными стрелками, но в спешке он не взяли с собой дальнобойное оружие. Еще несколько минут продолжался свист стрел, но результата он не приносил. Рун был лучшим щитовиком, и хоть щит не закрывал все тело, его не поразило ни одной стрелы. Обстрел прекратился. Вольга вышел из укрытия:

— Прости друг мой, я оставил тебя одного.

Рун стоял среди воткнутых в землю стрел и их обломков, и взмахом топора, перерубил стрелы на щите, и со звериным оскалом произнес:

— Надеюсь, ты не устал, мой топор жаждет крови этих ублюдков!

Посреди сгоревшей деревни, стояли два воина, с жесточайшей ненавистью они смотрели на людей, выходящих из-за холма. Плохо вооруженные оборванцы, побросали свои луки, и бросились в атаку. Навскидку их было около тридцати пяти человек, а может больше. Остальные видимо уводили пленных. Грязные, с дикими воплями, готовых убивать голыми руками. Первый же взмах секиры перерубил череп самого быстрого из них. Горячая кровь брызнула на руки и кольчугу. Вольга и его друг прошли много сражений, и умирать сегодня не собирались. Они словно разъяренные медведи рвали нападавших на куски. Один из разбойников бросил копье в Вольгу, но Рун отбил его щитом и в мгновенье, копьеметатель остался без руки. Он закричал от боли и ужаса, но через секунду его крик не мог доноситься с отрубленной головы. Умелые воины легко могли бы разобраться с преступниками, но их было очень много. Друзья не могли отступить, ведь кроме них некому было отомстить, да и они скорее умрут, чем нарушат обещание. Рун и Вольга перерубили около десяти человек, и, наконец, нападавшие дрогнули.

Эти чудища не знают усталости! — кричали враги. — Зачем мы только решились?! Я не хочу умирать! — доносились вопли из-за холма.

Воины же стояли спина к спине, а красная кровь врагов стекала по броне и оружию. Их сапоги начинали вязнуть в алой грязи вперемешку с отрубленными конечностями. Нападавшие и в этот раз начинают отступать. Вольга погнался за ними, он достиг одного из нападавших в прыжке и мгновенно убил его, но поднимая свою секиру, витязь словно в замедленном действии увидел, как несколько лучников стояло на вершине холма, и все были нацелены на него. Множество стрел пробила грудь смелому воину из-за его безумной жажды мести. Он упал на колени. Вокруг доносился глухой гул битвы, все вдруг стало не важно, и голубое небо появилось перед глазами.

— Вольгаааааааааа! — закричал его брат по оружию, увидев смертельно раненого друга.

Рун не мог поверить своим глазам. Его друг, сильнейший боец, которого он знал, сейчас умирал. Рун всегда знал, что именно Вольга, бросит факел на его костер, а сейчас его больше нет. Нет того, кто прикрывал ему спину, того, кто с самого раннего детства был лучшим другом. Рун обезумел. Гнев застилал его глаза. Он рубил врагов не замечая ран. Дикие вопли убегающих в страхе врагов, крики о пощаде и жалости не достигали ушей безумца. Рун беспощадно истреблял их. Лучники на холме уже открыли огонь по всему живому. Они не хотели встретиться с сумасшедшим воином лицом к лицу. Стрелки выпускали стрелу за стрелой, но они не могли убить храбреца, который шел на них словно неуязвимый. Еще несколько выстрелов добили отступающих. Но среди мертвых союзников стоял он, кому были предназначены эти стрелы. Закрывшись щитом, Рун ждал момент. Не успев вложить стрелу, один из нападавших упал замертво. Лучники не поняли в чем дело, но увидели своего товарища лежащим с коротким копьем в груди. Не успев перевести взгляд, как к трупу покатилась мертвая голова с застывшей гримасой ужаса на лице. Девять оставшихся в живых бросились бежать в рассыпную, побросав оружие. Рун убил их всех, почти всех. Только двоим удалось убежать достаточно далеко.

— Ужасная идея была нападать на них, — причитал один из стрелков. — Хватило бы и крестьян, которых уже увели. Я бы никогда в жизни не решился бы на такое, но не мог прокормить семью, хотел продать рабов, чтобы немного заработать.

— А мне плевать, лишь бы ноги унести, — говорил второй. — И выжил же слю… — голос его оборвался. Разбойник обернулся и увидел мертвого, еще недавнего товарища, с торчащей из черепа стрелы. В ужасе бросился бежать со всех ног. Еще немного, и он спрячется в лесу. Вот уже кустарник его скрывает из виду, раздается громкий удар, и он падает вперед. Стрела, что догнала его, с треском ломается о его шлем, не причинив ему вреда. Но и бежать он больше не мог. Последние силы покидали его. Лучник заметил, что что-то движется среди кустов. Огоньки глаз поблескивали из темноты леса. Быстрый удар, и темнота забрала его к себе.

После того как Рун расправился с последним врагом, он увидел двух убегающих к лесу убийц. Закинув щит на спину, воин подбирает лук, берет воткнутую в землю стрелу, и отпускает тетиву. Со свистом, вырвавшись на свободу, она догоняет обидчика, и тот падает замертво. Рун видел, как вторая стрела тоже попала в цель, убедившись, что все разбойники мертвы, вытащив копье из убитого лучника, бросился к Вольге. Он лежал на окровавленной земле. Глаза его были открыты, и он тяжело дышал.

— Я не дам тебе умереть, — сказал витязь, подбежавший к другу, а после поднял его, и потихоньку потащил в сторону боевых коней.

Усадив тяжелораненого друга на скакуна, Рун хотел забраться на свою лошадь, но ощутил пронзающую боль в ноге. Кто-то воткнул в нее кинжал и от чего Рун упал на колено. Умирающий разбойник, харкая кровью, взял брошенное Руном копье, и проткнул ему грудь. Слабеющей рукой воин взялся за копье, и ужасным криком боли вытащил его из груди, и рукой уперся в землю, чтобы не упасть. Собрав последние силы, он пришпорил коня друга, и тот с диким ржанием понес раненого прочь. Рун с нечеловеческим усилием вогнал копье в голову разбойнику. Переведя дыхание, он кое-как поднялся на коня, и тот кудо-то понес его. Где-то в поле последние силы покинули воина, и он упал со скакуна. Тяжело дыша, витязь смотрел на небо. От ясного безоблачного неба не осталась и следа. Его затянуло черными тучами. Грянул гром, и сильный ливень накрыл землю, будто сама природа рыдала в память уходящему бойцу. С последним вздохом Рун закрыл глаза, и провалился во тьму…

Все было как в бреду. В глазах все плыло. Больно дышать. Неизвестно как далеко, и куда унес его конь. Руки слабели и не могли больше держать за коня, и как только молодой жеребец почувствовал слабость, он тут же избавился от поклажи и убежал прочь. Холодные капли дождя падали на лицо.

— Рун… — прошептал Вольга, и закрыл глаза в ожидании смерти.

Где-то в этой темноте, воин почувствовал тепло. Нежный и красивый голос призывал его вернуться.

— Рун, Рун, Рун, — бредил некогда сильный ратник. Комната освещалась небольшим костром около входа. Да и комнатой это назвать сложно, стены были из плетеных веток ивы, обмазанной глиной, по сути, это был летник, где можно было приготовить еду, защитившись от ветра и дождя.

Вольга лежал в холодном поту, а тело брал озноб. Он не знал, в какой мир ему отправляться. Перед глазами образы той битвы, и потеря друга, отбирали силы бороться и жить, но теплый голос вдалеке призывал вернуться на свет.

— Вольга, что с тобой, тебе плохо? — неожиданно окликнул его старик. Вольга потряс головой, словно вернулся назад из прошлого.

— Старые раны дают о себе знать, — ответил витязь.

— Три года прошло, — продолжил старик. — Как глубоки раны не были, время их затянет и вытрет из памяти, нужно лишь продолжать жить.

— Ради чего, старик? Ради чего мне оставаться в живых? — спросил Вольга, — Все, что я знал, все, кого я любил, она забрала их у меня. Так ответь же мне старик?

— Те, кого ты любил, вряд ли бы хотели, чтобы ты винил себя за их смерти. Я уверен, они хотели бы, чтобы ты жил, и прожил свою жизнь так, что они могли гордиться тобой, — изрек старец.

— Ты не ободрил меня старик, но спасибо тебе, — ответил муж, — надо прилечь, что-то не хорошо мне.

— Я пришлю к тебе знахаря, пусть тебя осмотрит.

— Спасибо, но не нужно. Мне нужно собраться с мыслями.

— Она бы не хотела, что бы ты так себя загонял, — неожиданно сказал седой муж.

— Прости меня старик, — ответил Вольга, — я не смог ее уберечь, — и зарыдал.

— Ты не мог ничего поделать, ее больше нет. Пора бы перестать ее искать, она исчезла без следа, — с тяжелым сердцем говорил дед.

— Не могу… — отрезал Вольга, и пошел в сторону своего дома.

Старик не стал его останавливать. Не смотря на свой преклонный возраст, он был очень уважаем в этой деревне. Как бы негласным старостой. К нему селяне обращались по любому вопросу, будь то спор, будь то совет. Седой старик был небольшого роста, волос достигал плеч, длинная седая борода. Ясные голубые глаза лились теплой добротой. Он ходил, опираясь на посох. Длинная, но весьма поношенная льняная рубаха, достигала ступней, где была изрядно потрепана. Некогда красивая вышивка уже потеряла цвет.

Смотря за происходящим, детям на берегу стало любопытно, что случилось, но они стеснялись подойти с глупым вопросом к старосте. Наконец любопытство взяло верх, и они послали гонца к старику, чтобы тот все выведал.

— Что с ним? — спросил молодой человек.

— Душевные раны не дают покоя, — ответил старик.

— Дедуль, а что за раны такие? И почему они не заживают? — не унимался любопытный ребенок.

— Вот скажи Кош, больно тебе было, когда твоих родителей не стало?

— Я не знаю, я был тогда совсем малым, — пожал плечами Кош.

— Тогда так, что ты будешь чувствовать, когда меня не станет? — спросил старец.

Ребенок задумался и погрустнел.

— Вот примерно тоже чувствует Вольга, — сказал старик и ушел от любопытного ребенка.