Не зови волка

Александра Росс, 2020

Королевство Каменья отравлено злом. Золотой Дракон сжигает все на своем пути, а из-под земли поднимается нечисть: нави, стржиги, ночницы и псотники. Лишь двое способны оказать противостояние: королева леса по имени Рен и Лукаш, охотник на драконов. У каждого свои цели: у одной – защитить свой лес, у другого – найти без вести пропавшего брата. Лукаш обещает Рен уничтожить дракона, источник зла, и, следуя совету лесного бога, они пробираются к его обители, Стеклянной горе. Но лес хранит свои секреты, и то, что их ожидает по ту сторону, не может предугадать никто…

Генрик

Шестью годами ранее

— Они нашли тело здесь.

Генрик встал на колено и провел пальцами по холодному полу подвала.

Владелец ресторана пытался засыпать пятна опилками, но свет фонаря Лукаша выхватил из темноты окровавленный кусочек шелка, зацепившийся за гвоздь. Ткань слегка затрепетала, когда Генрик резко поднялся на ноги.

— Она сопротивлялась, — сказал Лукаш.

— Как и многие другие, — ответил Генрик, забирая фонарь у младшего брата и освещая стены подвала, больше похожего на пещеру. — Все хотят жить, Лукаш.

Вдоль стены выстроились большие бочки: каждая размером с экипаж. Больше половины было разбито в щепки. Повсюду валялись куски железных колец, с легкостью изогнутые нечеловеческими когтями. Где-то в темноте на пол мерно капало вино.

Они продолжили поиски в тишине. Все девять братьев разделились, чтобы обыскать каждый ресторан в городе. Крысы разбежались по углам подвала, а с потолка упала капля слюны, попавшая на фонарь Лукаша. Стекло на фонаре тут же зашипело и начало плавиться. Этот дракон — к какому бы виду он ни принадлежал — предпочитал прятаться в подвалах. Они были в Сероводе всего несколько дней, а чудовище успело убить еще двоих человек.

На лестнице послышались шаги, и Лукаш с Генриком выхватили мечи из ножен.

— Это всего лишь я, — сказал Францишек, поднимая руки. Заметив Лукаша, он нахмурился. — Генрик, что он здесь делает?

— Он лучший, — просто ответил Генрик.

— Он слишком молод!

— «Он» стоит прямо перед тобой, — вмешался Лукаш. — Кроме того, мы почти ровесники, Фрашко.

Позади раздался грохот.

Братья поняли друг друга без слов. Генрик приложил палец к губам, а Францишек потушил свой фонарь. Лукаш сжал рукоятку меча. В глубине души он надеялся, что дракон нападет: младший Смокуви боялся, что в его жизни больше не будет такого захватывающего сражения, как в Святой Магдалене. Совсем рядом снова разбился какой-то предмет. Послышались приглушенные ругательства, и за бочками вспыхнул маленький огонек.

Братья медленно наступали.

Они окружили бочки и приблизились к мерцающему огоньку, чей свет выхватывал из темноты человека, прятавшегося за огромной головкой сыра.

Этот мужчина был немногим старше Генрика, в темных штанах, высоких сапогах и длинном пальто цвета светлого меда, украшенном черной вышивкой. На нем был дорогой красный галстук, а волосы были светлыми, с песочным оттенком. Незнакомец склонился над треснувшим газовым фонарем, пытаясь — без особого успеха — разжечь гаснущий огонек.

— Кто ты такой? — набросился на мужчину Генрик. — Что ты здесь делаешь?

Даже когда он шептал, его голос звучал властно.

Незнакомец поднял голову.

— О господи, — на удивление спокойно сказал он. — Я слышал, что в город приехали Волчьи Лорды, но…

— Кто ты такой?

Голос Генрика эхом отражался от подвальных стен.

Мужчина сохранял невозмутимость. У него было квадратное, приятное лицо, но его нос был сломан. Он поднялся на ноги и протянул руку.

— Для меня большая честь встретиться с вами, — сказал он. — Я — доктор Якуб Рыбак. Неестествовед, специализируюсь на антропоморфных чудищах.

Все три брата смотрели на его протянутую руку с плохо скрываемым недоверием.

— Это для рукопожатия, — объяснил доктор Рыбак. — Рукопожатие — это то, что люди делают, когда… ох, да что это я. Не обращайте внимания.

Лукаш посмотрел за спину лощеного неестествоведа: в углу возвышалось существо, покрытое перьями. Оно склонилось вперед, поддерживая вес тела на одних локтях. В некоторых местах на его чешуйчатом теле пробивался красный мех, а нос заменял кривой клюв. В целом создание выглядело мерзким и иссохшим.

— Стржига, — сказал доктор Рыбак, перехватив взгляд Лукаша.

— Будьте здоровы, — вежливо ответил Лукаш.

— Стржиги — это монстры, Лукаш, — объяснил Францишек. — Они превращают людей в себе подобных.

Пока младший из братьев отчаянно краснел, Генрик бросил на доктора долгий, оценивающий взгляд. У неестествоведа были слабые, тонкие плечи, а сломанный фонарь говорил о его неуклюжести.

— Ладно, — сказал Генрик после непродолжительного молчания. Казалось, он не смог бы нахмуриться еще больше, хотя складка между его бровей стала немного глубже. — Нашел что-нибудь еще?

— Ах да, конечно. — Доктор Рыбак вытащил из кармана записную книжку и быстро перелистнул страницы. — Много всего. Подземные склепы базилики Градува оказались особенно плодотворным местом для изучения: двадцать шесть ночниц, четыре псотника, медь и серебро отличного качества, одна восковая кукла…

— Нет, — прервал его Генрик. — Я имею в виду здесь. Что ты нашел здесь? Следы копоти на стенах? Осадок кремния? Дракона…

— Не дракона, — поправил доктор, подняв руку. — Василиска. Это намного, намного хуже. Они не имеют ничего общего с драконами: это совершенно другой вид. Семейство — змеи. Василиски встречаются очень редко и к тому же имеют способности к медузаизму^[7]. Эти твари умеют убивать одним только взглядом.

Он почти дрожал от возбуждения.

— Я знаю, что такое медузаизм, — быстро сказал Францишек. Его глаза взволнованно блестели в темноте. — Доктор Рыбак, не будете ли вы так любезны объяснить: чем именно занимается неестествовед?

Доктор просиял.

— Неестествовед — это историк и хранитель неестественных объектов и существ. Как я уже говорил, меня больше всего интересуют антропоморфные создания. Другими словами — чудовища человеческого происхождения. — Он указал на высохшего монстра, растянувшегося на полу. — Основываясь на степени мумификации и сравнительной длине клюва, я предполагаю…

В глубине подвала снова раздался грохот.

Все четверо резко развернулись. Лукаш узнал звук ломающегося дерева. На мгновение все затихло, но затем послышалось шуршание чешуи о каменный пол и низкий, дрожащий свист. Это был тихий, мягкий звук, доносящийся из темноты.

— Какого черта? — прорычал Лукаш.

Существо — василиск? — слабо выдохнуло. Это прозвучало почти как вздох.

— Оно здесь, — сказал доктор Рыбак. — Потушите фонари. Чудовище реагирует на свет.

Они разбили фонари, и во мраке блеснули осколки стекла. Подвал погрузился в темноту.

— Вперед, — настойчиво прошептал доктор Рыбак. — Мы не можем здесь оставаться.

Снова раздалось тихое, низкое поскуливание. Шепот василиска проникал в уши Лукаша, эхом отдаваясь у него в голове. Монстр снова мягко вздохнул.

В темном подвале не осталось ничего, кроме огромных теней, отбрасываемых бочками, и их собственного тяжелого дыхания. Все казалось бесполезным: василиск все равно учует их по запаху. И если его глаза могли убивать, то, конечно, ему будет несложно увидеть четырех напуганных людей, потерявшихся в темноте.

— Нам нужно спрятаться, — прошептал доктор Рыбак.

— Мы должны убить монстра, — огрызнулся Генрик.

Лукаш сжал рукоять меча.

— Вы, может, и разбираетесь в драконах, — язвительно прошептал неестествовед, — но я разбираюсь в других чудовищах. Вы должны прислушаться ко мне.

— Генрик, он прав, — заметил Францишек, когда они спрятались за одной из бочек. — Мы не можем сражаться вслепую. У нас нет ни единого шанса победить его в полной темноте.

— Ох, да ладно… — начал Лукаш.

Недалеко послышался глухой стук. Лукаш понял, что это были тяжелые змеиные кольца, ударившиеся о землю, и вдруг почувствовал себя нехорошо.

— Так, нам необходимо спрятаться, — скомандовал Генрик. — Всем нам…

— Но где? — прошептал Францишек.

Лукаш поднялся на ноги, чтобы выглянуть из-за бочки, и ударился плечом о холодный металл.

— Чертова петля, — пробормотал он, поморщившись от боли.

Что-то приближалось к ним из темноты, и Францишек поднял руку над головой.

— Это не петля, — сказал он. — Это засов.

Он дернул металлическую задвижку, когда совсем рядом с ними раздалось шипение. Ко всеобщему облегчению, дверца медленно открылась. На каменный пол полилось вино, и Лукаш закашлялся от сладкого запаха браги. Шелест змеиной чешуи становился все громче.

— Забирайтесь внутрь, — сказал доктор Рыбак. — Быстрее…

Кто-то положил руку Лукашу на плечо и втолкнул его в бочку.

Дверь закрылась, и они оказались в непроглядном мраке. Остатки вина заливали их сапоги, а острый запах перебродивших фруктов казался невыносимым. Внутри бочки было липко и тепло. Лукаш обычно надеялся, что не закончит в желудке у дракона, но готов был поспорить, что, если такое произойдет, ощущения будут примерно такими же. Вдруг кто-то ударил его прямо по больному колену.

— АУЧ! Осторожней, Генрик…

— Если бы ты не увязался за нами, — проворчал Францишек, — здесь было бы больше места.

— Даже не смей…

— Тсс.

Лукаш не мог ничего разглядеть, но был почти уверен, что скромный неестествовед только что шикнул на самих братьев Смокуви.

Снаружи эхом раздавалось шипение. Что-то ударилось о бочку, и она зашаталась. Дерево затрещало, и чудовище ударило по бочке во второй раз. Вино хлюпало под ногами, а шипение стало просто оглушающим. Лукаш никогда бы не подумал, что умрет в винной бочке вместе с Волчьими Лордами и одним очень смелым неестествоведом.

Вдруг все затихло.

Лукаш слышал, как доктор Рыбак охнул у него за спиной.

— Нам нужен свет? — прошептал Францишек.

— Нет! — в панике воскликнул его младший брат. — С таким же успехом мы могли спрятаться в керосиновой лампе, Фрашко!

Наверное, Францишек услышал истеричные нотки в голосе Лукаша, и его собственный шепот вышел дрожащим и извиняющимся:

— Я… Прости… Я не подумал…

— Тихо, — прошипел Генрик. — Чудовище все еще может быть здесь.

Они тихо ждали в полной темноте. Сидя в теплой закваске, Лукаш решил, что больше никогда не будет пить вино.

— Ты, наверное, написал много книг. С такой-то работой, — неожиданно сказал Генрик.

Лукаш не сразу понял, что брат обращается к доктору Рыбаку.

— Так и есть, — согласился неестествовед.

Его лица не было видно, но его голос звучал очень спокойно. Лукаш вдруг осознал, что доктор находится в своей стихии. Что бы он ни говорил об этих антро… антропо… как бы они ни назывались. О людях, становящихся чудовищами. Что бы он ни говорил, глупо было отрицать: доктор Рыбак разбирался в монстрах куда лучше их.

— Что, если бы ты написал книгу о Волчьих Лордах? — спросил Генрик. — Первую и единственную за тысячу лет.

Доктор только усмехнулся.

— Вы, ребята, до неприличия скрытный народ.

Снова тишина. Лукашу стало интересно: он один ощутил в воздухе неуловимое напряжение?

— А что, если бы мы не были такими скрытными? — снова заговорил старший брат.

— Что ты предлагаешь? — уклончиво спросил доктор Рыбак. — Эксклюзивное интервью? И конечно, мне придется чем-то за это заплатить.

— Нет, не интервью, — сказал Генрик. — Видишь ли, шесть месяцев назад мой брат вернулся в леса Каменьев.

У Лукаша сперло дыхание. Все эти месяцы они не говорили о Тадеуше. Ему казалось, что все братья просто ждут, когда он вернется и скажет, что дракон мертв и что они могут вернуться домой.

— Я думаю, что он… потерялся. — Генрик говорил тяжелым голосом. — Мы знаем горы, мы разбираемся в драконах, а вот чудовища — совсем другое дело. Но ты…

Старший брат замолк. Лукаш был слишком потрясен, чтобы вмешаться в разговор.

— Вам нужна моя помощь, чтобы пробраться через лес, — закончил доктор.

— А ты получишь книгу о Волчьих Лордах, — добавил Генрик. — К тому же этот лес просто кишит монстрами. Ты сможешь написать еще сотню книг и стать знаменитостью.

— Или мертвецом, — заметил неестествовед.

— Я даю тебе слово, — серьезным тоном пообещал старший Смокуви. — Я не позволю тебе умереть.

— Генрик, — прервал его Лукаш, — что ты делаешь?

— Можешь взять мою записную книжку, — неожиданно вмешался Францишек. — Мои записи могут тебе помочь. А когда закончишь, может быть, упомянешь меня в сносках…

— Я не могу… — запинаясь, проговорил Рыбак. — Я не буду…

— Соглашайся, — пробормотал Генрик. — Ты ничего не теряешь.

Самый юный Волчий Лорд собирался возразить братьям, но тут бочка снова сотряслась от удара. Все они резко замолчали. Послышался металлический шорох, и Лукаш понял, что один из них — Францишек или Генрик — достал меч из ножен.

Дверца бочки с треском отворилась, и все четверо на мгновение зажмурились от неожиданной вспышки света.

Перед ними стоял невероятно элегантный мужчина. Он был красив, но его рот казался слишком широким. Несмотря на мрак подвала, незнакомец был в темных очках.

— Я слышал, что крысы живут в бочках, — сказал он. — Но не ожидал, что они окажутся такими большими.

— Мы Волчьи Лорды, — сказал Генрик, вылезая из их нелепого убежища. Вся одежда братьев и доктора пропиталась вином, похожим на кровь.

Высокий мужчина не шелохнулся и только поднял одну бровь. Он осмотрел недавних обитателей бочки, и уголок его губ дернулся вверх.

— Как скажете.

Доктор Рыбак огляделся, и на его широком лице проскользнуло разочарование. На его щеках засохли красные винные подтеки.

— Его здесь нет, — сказал он низким голосом. — Мы упустили василиска.

На следующее утро Генрик исчез. Лукаш больше никогда его не видел.

Как и доктора Рыбака. До этого момента.

Примечания

7

Вымышленный термин «медузаизм», определяющий способность создания убивать взглядом, происходит от имени легендарной горгоны Медузы из греческой мифологии. Богиня Афина сделала ее лицо настолько ужасным, что только один ее взгляд превращал человека в камень.