Коридор кошмаров

Александра Горелая, 2022

В детстве Аня была способным сновидцем – человеком, который может создавать во снах собственные миры. Её сестра-близнец Яна – сноходец, путешествующий по чужим сновидениям. Когда девушкам исполнилось по 18 лет, Яна умерла во сне. Аня перестала видеть сны и забыла, что случилось в ночь смерти сестры. Спустя 15 лет повзрослевшая Аня начала видеть сны снова. Но дар вернулся неспроста – грань между сновидениями и реальностью истончается и Монстр Кошмаров грозится материализовать потаенные страхи каждого человека. На плечи Ани ложится тяжелая миссия защитить мир от иррационального зла. Она могла бы отказаться от нее, но в обмен на выполнение ей обещаны воспоминания о той роковой ночи, когда погибла ее сестра и возможность узнать правду. Комментарий Редакции: В природе и устройстве снов до сих пор остается множество белых пятен, которые так и хочется заполнить самой смелой и увлекательной фантазией. Роман "Коридор кошмаров" – одна из них. Это жуткая мистика, в которой автор подвергает сомнению убеждение, что сны принадлежат людям. Что если их может взять под контроль страшная сила, у которой недобрые намерения?

За пару часов до

Когда Аня убрала песок и осколки песочных часов было уже далеко за полночь. Она легла в кровать, натянув одеяло до подбородка и уже через несколько минут оказалась в знакомом коридоре.

Что-то с ним не так, — она сразу это почувствовала.

Аня пошла по грязно-серой ковровой дорожке. По полу пробежал холодок, где-то зашелестел ветер — с таким звуком он завывал в трубах дома у бабушки в деревне. Они с Яной боялись этого воя и вместе дрожали по ночам под одеялом, крепко держась за руки. Сейчас звук был точно таким же, но далёким, и Ане казалось, что он едва заметно приближается.

Она подошла к стене и потрогала рисунки. Они больше не двигались. Стали обычными картинками, нарисованными очень давно — цвета выцвели, кое-где линии и штрихи подстёрлись, а сама стена облупилась и была влажной.

Аня отдёрнула руку — раньше во снах тактильных ощущений не было. Только в детстве — тогда всё было, как по-настоящему, даже запахи. Всё возвращается.

Она подняла глаза и остановилась, чувствуя, как затылок покрывается холодной коркой. Впереди стояли маленькие Аня и Яна и восемнадцатилетняя младшенькая — посреди коридора и в тех же позах, в которых Аня видела их вчера, когда обернулась, прежде чем проснуться. Яна протягивала руку в её сторону и хмурилась. Маленькие Аня и Яна держались друг за друга и смотрели прямо перед собой. Обе застыли в одинаковом шаге по направлению к Ане.

Все трое выглядели, как игрушки, из которых вытащили батарейки.

Аня вытянула руку, сжала её в кулак, чтобы унять мелкую дрожь и навела указательный палец на Яну-подростка. Подождала несколько секунд и смахнула несуществующие капельки пота со лба, покачивая головой.

Марина рассказала, как определить настоящего человека во сне от спрайта. Это оказалось проще, чем можно было предположить. Надо всего лишь указать на него — настоящий человек начнёт светиться, спрайт — нет.

Конечно же, Яна всего лишь спрайт — проекция её подсознания, образ, сплетённый из разных воспоминаний. Она никак не могла быть настоящей, ведь Яна умерла пятнадцать лет назад.

Как-то само собой получилось, что Аня всё рассказала Марине — и про детство, и про нынешние сновидения, и про коридор с движущимися картинками, и про запертую дверь. Марина поверила и сказала, что чувствовала, что когда-нибудь её знания пригодятся.

— Я думала, что только мы с Яной можем так делать.

— Наивная, — улыбнулась Марина. — Сноходцев — тех, кто гуляет по чужим снам, очень много. Большинство из них, правда, не осознают этого и думают, что всё, что они видят, просто им снится. Эти безопасные. А вот те, которые путешествуют осознанно, могут и навредить.

— Как?

— Ну, например, выболтать чужие тайны.

— Но Яна говорила, что не смогла залезть даже в сны родителей.

— И ты ей поверила?

О том, что Яна могла ей соврать, Аня не думала.

— Твоя сестра была осознанным сноходцем и из твоего рассказа я поняла, что она отлично натренировала свои навыки. Уверена, что она могла ходить по чужим снам любого человека.

— Почему я тогда не могла?

— Потому что ты сновидец. Иначе говоря, приёмник, — Марина внимательно посмотрела на Аню. — И довольно сильный приёмник. Ты способна полностью контролировать свои сны и создавать их по собственному желанию. Это большая редкость для сновидцев. Обычно они просто спят и принимают гостей, даже не осознавая этого. Да ты просто бог снов! Чтобы в одной семье родились осознанный сноходец и осознанный сновидец — это большая редкость.

Бог снов. Аня сморгнула. Почему же сейчас она не контролирует свои сны? Почему всё замерло, и она не может заставить Яну с девочками снова двигаться?

Аня подошла к спрайтам и вгляделась в лицо младшенькой. Сейчас она не выглядела живой — больше походила на очень качественно сделанный рисунок. Она была подделкой. Копией.

Аня помахала рукой перед её лицом. Яна никак не отреагировала, продолжая смотреть мимо неё в коридор.

Аня быстро пошла по коридору. Чёрная дверь оказалась не на том месте, где была вчера. Она переместилась на левую сторону коридора и стояла последней перед поворотом. Но это была определённо она — Аня ни с чем её не перепутает. Чёрная простая дверь

/три ступеньки

круглая ручка

вывеска «Лавка снов»/

Аня дёрнулась от вспышки узнавания. Так вот откуда она перенесла эту дверь в свой сон.

Аня взялась за ручку и толкнула её. Заперто.

Звук ветра

/или что это было на самом деле?/

стал громче. Аня только сейчас снова обратила на него внимание. Вместе со звуком выросло беспокойство и появилось чувство, будто за ней наблюдают.

Аня обернулась — двери, коридор, три замершие фигуры, повёрнутые к ней спинами. Она выдохнула и ещё несколько раз толкнула дверь. Бесполезно.

— Это мой сон! — крикнула Аня. — Ты не можешь не открываться! — и со всей силы пнула дверь.

Села на корточки и посмотрела в замочную скважину. Сплошная чернота.

Звук нарастал, тело жгло от тяжёлого взгляда — такого же тёмного, как темнота в замочной скважине.

Хотелось убежать из этого проклятого коридора — нырнуть в одну из дверей, в одно из своих старых сновидений, и спрятаться там.

Аня бросила взгляд на стену — с ней происходило что-то странное. Она пульсировала и мелко-мелко рябила.

Аня закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула, уговаривая себя сосредоточиться. Забыть о глупом страхе, о воющем звуке, который доносился уже со всех сторон, давя на уши, о взгляде, глубоко буравящим её затылок.

Она открыла глаза и улыбнулась. Получилось! На ладони лежал ключ. Он должен идеально подойти.

Аня вставила его в замочную скважину и повернула. Внутри что-то клякнуло, проскрипело и ключ сломался.

Что?! Не может быть!

Аня бросила на пол бесполезный кусок металла. Зажала уши руками и закричала, чувствуя, как растворяется в воющем звуке.

* * *

— Тебе нужно обязательно открыть эту дверь, — сказала Марина, выслушав рассказ Ани. — Твоё подсознание что-то отчаянно прячет, что-то важное и тебе необходимо узнать, что именно.

— Если оно что-то прячет, может, тогда не стоит это вскрывать?

— То, что прячется за этой дверью, может помочь тебе понять, почему ты снова начала видеть сны спустя пятнадцать лет. Или тебе уже не интересно?

* * *

Аня сверила номер дома на синей табличке с картой в мобильнике. Всё правильно. Костя должен жить здесь. Она нашла нужный подъезд, набрала на домофоне код, который он прислал ей с утра вместе с адресом, и поднялась на пятый этаж.

Она намеренно не стала вызывать лифт: пока дойдёт пешком хотя бы немного успокоится.

Аня остановилась перед дверью и выдохнула. Она никак не решалась нажать на звонок. Перед глазами крутилась их последняя встреча.

Пятнадцать лет прошло.

У него, наверное, и девушка есть. Но тогда бы Костя не пригласил её на ужин.

Так, стоп! Это всего лишь дружеский ужин, не больше. Аня прижала холодные пальцы к щекам и почти услышала, как они потрескивают от жара.

Наконец, она нажала на кнопку звонка. Он мелодично тренькнул, и Костя сразу же открыл, будто всё это время наблюдал за ней через глазок.

— Привет, — в его глазах сверкнули искорки смеха. — А я всё гадал, придёшь ты или сбежишь.

Аня протянула ему бутылку вина:

— Вот. Я не знаю, какое вино ты пьёшь, поэтому принесла своё любимое.

Костя цокнул, взял бутылку и посторонился, сделав приглашающий жест рукой:

— Я же вроде говорил, что вино на мне.

Аня скинула туфли на невысоком каблуке и поправила платье, перекинув волосы на правое плечо:

— Ну, значит, выпьем две бутылки.

— Ты пока проходи в комнату, а я за мясом.

Костя ушёл на кухню и загремел оттуда кастрюлями. Аня улыбнулась.

Комната оказалась совсем небольшой. В ней не было ничего лишнего. Диван, возле которого стоял накрытый стол, явно специально принесённый для этого вечера из кухни, шкаф, стеллаж с книгами. В углу к стене прислонилась электрогитара с комбиком. При каждом шаге рядом с ней, она гулко вздыхала.

Костя грохнул чем-то особенно громко и выругался.

— Тебе помочь?

— Нет, я сам! Жди!

Аня улыбнулась и потрогала васильки в центре стола. Свежие. Подошла к большому окну, выходящему на зелёный и тихий двор. На подоконнике лежал ноутбук, папки с бумагами и чертежами.

Вошёл Костя, двумя руками держа большую тарелку с дымящимися кусками мяса и свежей зеленью.

— Пахнет вкусно, — Аня улыбнулась. — Да и выглядит неплохо.

— Я повар от Бога, — Костя поставил мясо на стол и потёр руки. — Вино забыл! — и снова исчез на кухне.

Аня подошла к книжному стеллажу. Костя всегда любил читать и часто пересказывал ей сюжеты своих любимых книг. Аня провела пальцем по разноцветным корешкам

/Томас Манн

Рэй Брэдбэри

Чарльз Буковски/

Она достала томик стихов Гёте. Это же… Аня сжала кулон с солнцем, сглотнула комок в горле и закусила губу. Открыла первый форзац. «Косте с любовью. Аня».

Она подарила ему эту книгу на месяц их знакомства — за несколько дней до смерти Яны.

Аня пролистала несколько страниц. Что-то выпало из середины книги и прошуршало под стол. Она наклонилась, подцепила фотографию за уголок и медленно распрямилась, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.

— А вот и вино, — Костя поставил на стол открытую бутылку и два бокала.

Аня посмотрела на него, с трудом отведя взгляд от фотографии. Единственного снимка, где они были вместе. Костя обнимал её со спины, зарывшись подбородком в волосы. Аня стояла к нему вполоборота и смеялась. Она терпеть не могла, когда он клал подбородок ей на затылок, будто нарочно подчёркивая, насколько он выше. Костя знал это и постоянно так делал, чтобы поддразнить. Она всегда отпихивала его, он делал вид, что обиделся, она бросалась утешать его и потом они долго смеялись. Детская забава, которая нравилась им обоим.

— Ты до сих пор хранишь её, — говорить мешал кислый комок.

Костя улыбнулся и кивнул, не глядя на неё:

— Не думал, что ты её найдёшь.

Слёзы покатились по щекам, и Аня всхлипнула:

— Прости меня, Костя!

Он шагнул к ней и обнял. И Аня сделала то, что не позволила себе пятнадцать лет назад — прижалась к нему и расплакалась, выпуская накопившиеся тревоги, страхи и эмоции.

* * *

Дверь — точная копия двери из её сна. Нет, наоборот — дверь из сна точная копия этой.

Аня стояла перед магазином «Лавка снов».

Старик-кассир откуда-то знал, что она не видит снов, вернее, не видела на тот момент, и сказал, что может ей помочь с этим. Так, может, он и с дверью ей что-то подскажет? Старик-то явно непростой.

Аня крепко сжала солнце на груди, чувствуя, как острые лучики вдавливаются в кожу. Оно придавало ей уверенности. Поднялась по ступенькам. Их всего три, но к ногам словно кирпичи привязали. Её пугала эта чёрная простая дверь. Так же, как и та — из её сна. Но одновременно и тянула к себе, обещая ответы на все вопросы, которых накопилось уже миллион.

Аня взялась за круглую ручку и толкнула, внутренне ожидая, что магазин окажется запертым. Дверь бесшумно открылась.

Стеллаж с книгами.

Ароматические палочки.

Песочные человечки.

Часы.

Аня приостановилась у полки с песочными часами и золотым песком. По позвоночнику сверху вниз пробежал холодочек.

Она прислушалась к постукиванию ловца снов. Его палочки начали двигаться, когда она вошла или звук был с самого начала?

Аня не могла объяснить почему, но это место наводило на неё жуть.

Она подошла к кассе. Старика за прилавком не было. Аня посмотрела направо, налево и увидела большой колокольчик с приклеенной к нему скотчем бумажкой: «Если меня нет — звоните».

Аня взяла колокольчик. Он оказался неожиданно тяжелым. Язычок глухо стукнул о стенки. Аня позвонила. Мелодичный звон разнёсся по всему магазину, как будто его пространство не было заставлено стеллажами, глушащими звуки.

— Я вас слушаю.

Аня вскрикнула и выронила колокольчик, оборачиваясь. За её спиной стоял старик-кассир с моноклем, болтающимся на цепочке в районе его живота.

— Когда вы? — начала Аня и наклонилась за колокольчиком. — Я вас не заметила, — она поднялась и протянула его ему. Старик улыбнулся, взял колокольчик и прошёл за кассу:

— Вы пришли за чем-то конкретным?

— Ваш подарок. Я случайно разбила песочные часы.

— Прискорбно, — старик строго взглянул на неё. — Вы хотите другие?

— Нет, я, — Аня замолчала, понимая, как странно прозвучит то, что она собиралась сказать.

Старик терпеливо ждал. Деревянные палочки ловца снов тихо стукались друг о друга, действуя на нервы.

Аня улыбнулась и выдохнула, теребя амулет-солнце:

— Это, возможно, бред, но мне кажется, что вы можете мне помочь.

Старик склонил голову и с интересом посмотрел на неё, но ничего не сказал.

— Я всё время вижу один и тот же сон, как иду по коридору, — в подробности Аня решила не вдаваться. — Там есть двери. Я могу войти в любую из них, кроме одной. Она всегда заперта. Я пыталась её открыть разными способами, но у меня не получается.

— Интересно, но я не понимаю, чего вы хотите от меня?

Самый худший вариант развития событий. Аня сразу же почувствовала себя глупо и покраснела.

— Помогите мне открыть её.

— Почему вы решили, что я смогу?

— Та дверь — она копия вашей, — Аня махнула рукой в сторону выхода и покраснела ещё больше. Сейчас бы провалиться сквозь землю, чтобы не видеть серьёзного взгляда старика. Он ещё свой монокль нацепил, чтобы получше её рассмотреть. Наверняка, считает психопаткой.

— Почему ты так хочешь открыть эту дверь?

Ане не понравилось, как резко он перешёл на «ты», но виду она не подала:

— Мне кажется, за ней я найду ответы на некоторые свои вопросы.

— А если вместо ответов ты найдёшь там что-то другое? Что если дверь — это ящик Пандоры и открыв её, ты выпустишь что-то ужасное?

Аня нахмурилась и перекинула волосы на правое плечо, накручивая кончики прядей на пальцы. Что такого страшного может прятать от неё её же собственное подсознание? Аня пожала плечами:

— Это всего лишь сон. Я готова рискнуть, — она подняла глаза на старика. Он почёсывал подбородок, сухо скребя по едва проклюнувшейся густой щетине, и разглядывал её.

— Всего лишь сон, значит, — он улыбнулся. — Ты права. Есть один способ тебе помочь. Но если что-то пойдёт не так, ты должна будешь закрыть эту дверь навсегда с той стороны.

— Что? — Аня нахмурилась.

— Ты поймёшь, — старик нырнул под прилавок. Аня слышала, как он что-то там переставляет, двигает, шуршит и постоянно бормочет. Прижала кулаки к щекам, чтобы хоть немного унять жар.

Старик так неожиданно снова возник за кассой, что Аня отпрыгнула. Большими и указательными пальцами старик держал перед собой небольшую коробочку, чуть меньше той, которую он подарил ей в прошлый раз. Он дунул на неё и с крышки слетело облако пыли.

— Давненько же никто им не пользовался.

— Что это? — Аня подалась вперёд, не сводя глаз с коробочки. Её охватило нетерпение — даже руки задрожали.

— Ключ, — старик снял крышечку и внутри, на блестящем атласе, Аня действительно увидела ключик — крохотный, не больше одной фаланги её пальца. — Он откроет любую дверь, если его хозяин действительно хочет этого. Разумеется, только во сне.

* * *

— Я тебе вкусняшек захватила, — Аня доставала из пакета продукты и складывала их в холодильник.

Марина развернула шоколадку и сунула большой кусок в рот:

— Слышала новость?

— Что за новость?

— Олег твой вчера укатил в Москву.

Аня рассмеялась:

— Как ты умудряешься узнавать новости раньше меня, хотя я хожу в офис, а ты дома сидишь?

— Связи и сплетни, Анечка, решают всё. А он что, даже попрощаться не зашёл?

Аня покачала головой, почувствовав укол обиды.

— Вот засранец!

— Да ладно тебе. Не больно-то и хотелось.

— Вы столько времени встречались, не чужие же люди!

— Мы расстались.

— Да, но ведь в хороших отношениях остались. И вообще мне кажется, что он всё ещё тебя любит.

— Чай будем? — Аня резко сменила тему. Вот уж о ком ей сейчас не хотелось говорить, так это об Олеге.

Марина, отставив ногу в гипсе, ловко включила газ и плюхнула на плиту чайник.

— Я смотрю ты тут уже неплохо управляешься.

— Начнёшь тут управляться. От скуки сдохнуть можно. Целый день посиди дома — ни погулять, ни пройтись.

Аня налила в заварочный чайник кипяток и бросила в воду три спресованных шарика. Они тут же начали распускаться в белые цветы, наполняя кухню нежно-ванильным ароматом. Аня улыбнулась, вспомнив, как они с Яной заплетали кудри одуванчикам. Они брали цветок, рвали его стебелёк на длинные полоски, оставляя целым у головки, и опускали в лужу. Рваный стебелёк тут же закручивался в тугие колечки.

Аня поставила заварочный чайник на стол, достала из шкафа две чашки и села на табуретку. Марина зашелестела пакетом с конфетами. Неудачно открыла, и они с ливневым грохотом разлетелись по всей кухне.

Пока Аня лазила по полу, собирая их в миску, Марина разлила чай по чашкам и спросила:

— Как успехи с ключом?

Аня вздохнула, поставила миску с собранными конфетами на стол и села на табурет:

— Не могу понять, как он работает. Уже третью ночь одно и тоже. Я засыпаю и во сне не могу вспомнить, как он выглядит.

— Спрайты всё еще стоят?

— Стоят, но они изменились: поблёкли и местами словно бы стёрлись, — Аня передёрнула плечами. — Жутковатое зрелище.

— А дверь как?

— Дверь постоянно перемещается. Мне каждый раз приходится её искать. И коридор меняется, — Аня надкусила конфету. — Картинок на стенах почти не осталось и ещё мне кажется, что он становится уже. Если я вытягиваю руки, то могу дотянуться до обеих стен одновременно. Кстати! — Аня принесла из коридора сумку, достала коробочку и протянула её Марине. — Может, у тебя появятся какие-нибудь идеи?

Марина взяла ключик двумя пальцами:

— Такой крохотный, как им вообще можно что-то открыть?

— Это же сон, — улыбнулась Аня. — Там всё можно.

— Но ты не можешь, — Марина изогнула брови.

— Странно не это, — Аня не отрывала взгляда от ключа. — Странно то, что я вообще ничего не могу сделать. Как будто это не мои сны.

— А чьи же ещё? Ты сновидец. Да и кому, кроме тебя, может снится твоя сестра и твои воспоминания?

— Ты права, но, — Аня взяла у Марины ключ. Свет лампы отразился от его поверхности и прыгнул на стену. — Но я чувствую, что здесь что-то не так. Надо открыть эту дверь.

* * *

Аня поймала себя на мысли, что придумывает всё новые и новые дела, чтобы не ложиться спать. Она как-то незаметно для себя помыла полы, пропылесосила, протёрла пыль даже на подоконниках, почистила плиту, засунула одежду в стиральную машинку. Пора остановиться.

Аня подошла к окну. С улицы доносилось щебетание невидимых ночных птиц. На бархатно-чёрном небе сквозь туманные полоски просвечивала луна.

Поначалу, когда сны только вернулись, Аня с нетерпением ждала момента, чтобы вечером лечь спать и встретиться с Яной. Пусть она и была всего лишь спрайтом. Но надо признать, довольно искусным.

Но сегодня Аню пугала перспектива уснуть и снова попасть в поблёкший коридор с тремя неподвижными фигурами. Опять найти дверь с круглой ручкой и не найти способа её открыть. Ещё больше Аню пугало то, что она не могла контролировать то, что происходит в её сновидениях. В детстве-то она могла поменять, что и как угодно. А сейчас ей доступны только этот опостылевший коридор и чёртова дверь.

И ещё кое-что.

Вчера, когда Аня ковырялась с замком, ей показалось, что она услышала голос Яны. Это определённо был её тембр и интонации. Младшенькая что-то сказала, но Аня не разобрала ни слова. Когда она обернулась к спрайтам, они всё так же неподвижно стояли в тех же позах, что и в остальные дни.

Маленькие Аня и Яна потекли — такое ощущение, что на них, нарисованных красками, попала вода и их цвета стекали на пол.

Аня передёрнулась, потёрла локти, прогоняя мурашки, и отошла от окна. Достала из коробочки ключик и положила его на раскрытую ладонь. Маленький, не больше фаланги пальца, с фигурной головкой и дырочкой посредине.

А что, если…? Так она ещё не делала.

Аня сняла через голову амулет-солнце, расстегнула замочек и поменяла кулон на ключ. Цепочка идеально вошла в дырочку, несмотря на то, что казалась чересчур маленькой. Аня надела украшение обратно и подержала ключик в кулаке, нагревая металл.

Сегодня она должна открыть эту дверь. Коридор сужался, а что случится, когда его стены сомкнутся — она даже думать об этом не хотела.

Аня вытянула руки в разные стороны и дотронулась до правой и левой стен согнутыми в локтях руками. Надо же, как быстро она уснула. В последнее время с этим вообще не было проблем. Аня даже перестала пить снотворное: оно, забытое, стояло в шкафчике в ванной комнате.

Вместо весёленьких рисунков на стенках грязью серели подтёки. Аня пошла вперёд, стараясь не касаться их руками.

Она остановилась у трёх фигур… того, что раньше было фигурами, а ещё раньше — Яной-подростком и маленькими Аней и Яной. Краски с них окончательно слезли, бурыми лужами растёкшись на полу, и остались три бесформенные серые кучи, напоминающие людей лишь смутными очертаниями. Аня протянула руку к тому месту, где должно было быть лицо Яны. Едва она прикоснулась к нему — куча рассыпалась в пыль с лёгким «пффф» и облаком закружилась вокруг неё.

Аня прыгнула вперёд, схватилась за солнце. Нет, это не солнце. Она опустила глаза. Ключ! Только не крохотный, как в реальности, а нормального размера. Как раз для двери. Осталось только найти её.

Аня подавила порыв побежать. Она внимательно всматривалась в каждую дверь. Та, которая ей нужна — непростая. Она умеет маскироваться и делаться незаметной для её глаз. Пару раз Аня даже проходила мимо неё. Но в конце концов она всегда её находила по круглой ручке. Как сейчас. На этот раз чёрная дверь оказалась с правой стороны за тремя другими перед поворотом.

Аня остановилась перед ней:

— Вот ты и попалась.

Сегодня никаких пугающих завываний и звуков не было. Наоборот, стояла такая тишина, будто Аня была где-то глубоко под водой — там, куда звуки боятся спускаться.

Она сняла цепочку с шеи и взяла ключ в правую руку. Налетел ветер. Он трепал её волосы и, казалось, отталкивал от двери.

— Не открывай! — голос ударил в уши сразу отовсюду.

Аня замерла:

— Яна? — она оглянулась на то место, где чуть раньше рассыпалась куча, бывшая когда-то спрайтом её сестры. Маленькие Аня и Яна

/серые тени/

ещё стояли, но ветер быстро рассеивал их в пыль, которую разносил в воздухе.

— Открывай же! — низкий голос показался смутно знакомым, но Аня не могла вспомнить, где его слышала.

Ветер усилился и завыл, словно сломал барьер тишины. Ане даже пришлось пригнуться, чтобы устоять на ногах. Он хлопал её пижамой, вырывал цепочку с ключом из пальцев.

И вдруг всё стихло. Коридор наполнился уже привычным шуршанием, гудением ламп на потолке, но добавилось ещё что-то. Медленный шорох. Аня прислушалась и увидела, что стены начали двигаться. Но не так, как раньше. Они быстро надвигались на неё с двух сторон, потрескивая и словно переговариваясь друг с другом. Её охватила паника. Она бросилась было назад. Надо срочно проснуться, иначе её раздавит. Но если стены сомкнутся, она точно не сможет открыть дверь и никогда не узнает, что за ней прячется.

Аня несколько раз глубоко вдохнула, успокаивая себя и заставляя руки не трястись. Вставила ключ в замочную скважину. Сейчас он застрянет, и она не успеет проснуться.

Ключ вошёл в узкое отверстие, будто в мягкое масло и повернулся с двумя громкими щелчками.

Стены задвигались быстрее. Ещё секунда и они превратят её в лепёшку. Аня толкнула дверь — на её счастье она открывалась наружу, а не вовнутрь, — и шагнула в образовавшийся проём. Стены за ней грохнули.

Аня шумно со всхлипом выдохнула и огляделась.

Она стояла в коридоре с множеством дверей справа и слева. Он отличался от предыдущего: был шире и его стены не двигались, по крайней мере на первый взгляд. Аня расставила всё ещё дрожащие руки, замеряя расстояние от одной стены до другой. От каждой ладони было ещё по полруки.

Ковровой дорожки на полу не было, только чёрная плитка, кое-где выщербленная. Гулявший сквозняк гонял туда-сюда сухо шуршащие листья и бумажки. Лампочки на потолке в некоторых местах перегорели и целые куски коридора тонули в темноте. Кое-где они мигали, выхватывая в свет тяжёлые деревянные двери — мрачные и негостеприимные.

Коридор казался знакомым. Но Аня раньше точно в нём не бывала — она бы запомнила, если бы ей приснилось такое место. И уже тем более, если бы она была здесь, когда бодрствовала.

Аня сделала пару шагов, и они гулким эхом отразились от стен. Чувство дежавю навалилось на неё с удвоенной силой.

Волосы на руках встали дыбом, спину полыхнуло огнём. Аня обернулась.

В нескольких шагах от неё стояла Яна. Минуту сёстры смотрели друг другу в глаза. Младшенькая улыбнулась, без прищура, повернулась к Ане спиной и пошла вперёд. Она словно и не шла, а скользила над чёрной плиткой.

— Яна! — Аня бросилась за младшенькой. Она бежала за ней, но каждый раз, когда ей казалось, что она вот-вот её догонит, та ускользала, снова оказываясь на несколько шагов впереди.

Аня запнулась о собственные ноги и упала. Колени обожгло вспышками боли, но она даже не обратила на это внимание.

— Яна, не уходи! — Аня протянула к ней руку. — Пожалуйста, не бросай меня снова!

Младшенькая на мгновенье обернулась и засветилась ярко-золотым светом, прежде чем исчезнуть.

* * *

Яна из сна не была спрайтом. Аня проснулась, выхлипывая рыданиями её имя. Она настоящая.

Аня схватила мобильник, чтобы позвонить Марине. Она точно должна знать, она же ходячая энциклопедия снов. Взгляд на часы. Четыре утра. Нужно немного подождать.

Сегодня она точно больше не уснёт. Аня вылезла из-под одеяла, натянула джинсы и толстовку с капюшоном и принтом Микки Мауса.

Ей сейчас так хотелось с кем-нибудь поговорить. Даже не поговорить, а чтобы рядом просто кто-то был. Друг.

Аня тенью выскользнула на улицу и быстро шла мимо серых коробок домов. Одиноко светились редкие неспящие окошки.

Перед глазами стоял образ Яны в ореоле золотого света. Значит ли это, что она может быть живой? Нет, это невозможно. Аня сама видела, как её хоронят.

Она встала, как вкопанная, пронзённая выстрельнувшей мыслью. Нет. Она не помнит похороны. Аня не помнит ночь, когда погибла Яна, не помнит день, когда её хоронили, не помнит, что было в промежутке между этими событиями. Чего ещё она не помнит?

Дверь, на которую она возлагала столько надежд, оказалась пустышкой. Аня сделала два шага и снова остановилась. Почему она сейчас подумала, что Яна погибла? Младшенькая ведь умерла во сне.

Аня начала тереть виски, прогоняя зарождающуюся боль. Скорее бы утро — поехать к Марине и всё ей рассказать.

От шеи к пояснице по позвоночнику скатилась волна жара. Как во сне, когда она почувствовала на себе взгляд Яны.

Этого…

Аня обернулась.

…не…

Никого рядом не было.

…может…

Только деревья, почти чёрные в темноте, едва слышно гудят ветками.

…быть.

Всё казалось спокойным и тихим. Но спину ломило от тяжёлого взгляда. Аня накинула капюшон и до бара Микки бежала уже бегом.

Она ворвалась внутрь, колокольчик сердито звякнул. Микки, стоявший ко входу спиной и переставлявший бутылки на барных полках, обернулся и расплылся в улыбке. Махнул ей рукой:

— Малышка! Давно не виделись! Куда пропала?

— Дела, — выдохнула она и прислонилась к двери. Ноги дрожали и подгибались. В колени будто набили сахарную вату. Аня оттёрла пот со лба и вымучила улыбку. На неё накатило облегчение. Глядя на старые фотографии актрис и ретро-автомобилей на стенах, на кабриолетные сиденья и все эти уродливые металлические фигуры по углам, а самое главное, на Микки, она почувствовала, как страх уходит, а бешено колотящееся сердце успокаивается.

— Что стоишь у порога? — Микки снова махнул рукой и большим пальцем показал на бар за спиной. — Тебе как обычно?

— Мог бы и не спрашивать, — Аня оттолкнулась от двери. — У тебя сегодня пустовато.

В баре никого не было.

— Так пятый час утра. Хорошие мальчики и девочки давно в кроватках.

— И только мы с тобой полуночники, — Аня опустилась на высокий табурет за барной стойкой. Как приятно делать обычные вещи в привычной обстановке. Микки подвинул к Ане стопку с текиллой и вишнёвым сиропом. Напиток обжёг горло и теплом растёкся по внутренностям, сладкая вишенка оставила вязкое терпкое послевкусие.

Микки без слов плеснул ей в стопку ещё текиллы.

Аня удивилась. Раньше он так не делал. Он никогда не использовал посуду дважды. Всегда, прежде чем повторить напиток, Микки либо брал новую стопку, либо споласкивал старую в вертикальном фонтанчике.

— Микки, у тебя что-то случилось?

— Нет, всё нормально, — он опустил в текиллу вишенку.

— Я же вижу, что что-то произошло. Рассказывай.

Микки указал ей на грудь:

— Ты его поменяла.

Аня посмотрела на болтающийся на цепочке ключ. Он снова принял свой миниатюрный размер.

— Ах, это… — Аня улыбнулась и положила ладошку на руку Микки. Она не думала, что он так болезненно воспримет замену одного кулона на другой.

Сзади звякнул колокольчик — ещё кто-то пришёл выпить перед работой. Микки потерянно улыбнулся и переключился на клиента:

— Что будем пить?

— Кофе, пожалуйста.

— Извини, друг, кофе не подаём.

— Тогда виски с колой.

Рот Ани приоткрылся от удивления, и она обернулась к мужчине:

— Что ты здесь делаешь?

— Знал, что найду тебя здесь, вот и пришёл, — Олег сел рядом с ней.

— Марина сказала, что ты уехал в Москву.

— Уехал. Но вспомнил, что не попрощался с тобой. Пришлось вернуться.

Олег придвинул к себе стакан с виски:

— Шучу я, шучу, — он поднял руки вверх, сдаваясь, и рассмеялся. — Вернулся за кое-какими документами. Мне о них заранее не сказали, а в Москве потребовали. Пришлось срочно брать билет и мчаться обратно.

— Шутник, — Аня улыбнулась и попросила Микки повторить ей текиллу. — И как там Москва?

— Стоит, — Олег сделал глоток и поморщился. — Жаль, ты не захотела поехать со мной.

— Да брось, — Аня покрутила по поверхности барной стойки стопку, разглядывая плавающую вишенку. — Найдёшь себе там какую-нибудь красотку. И я за вас порадуюсь.

— Моя соседка по лестничной клетке, где я снимаю квартиру, очень хорошенькая молодая особа.

Аня рассмеялась:

— Вот видишь, как всё отлично складывается.

Они болтали, смеялись и Ане нравилась атмосфера теплоты и дружбы, протянувшаяся между ними. Даже когда они были вместе, Аня не чувствовала себя так хорошо рядом с ним.

— Ты слышишь? — она напряглась и замерла.

Уже какое-то время ей не давал покоя непонятный звук.

— Что? — Олег перестал смеяться.

Они оба прислушались.

Шурх-шурх-шурх — как будто два куска железа трутся друг об друга.

— Что это? — Олег оглянулся.

— Микки, это ты? — Микки за барной стойкой не было. Аня не заметила, когда он ушёл, увлёкшись разговором с Олегом. — Микки? Куда он делся?

Олег слез с табурета и направился в сторону окна:

— Мне кажется, звук идёт оттуда.

— Подожди! — Аня догнала Олега и вцепилась в его локоть. — Не ходи!

Сработала чуйка — её захлестнуло нехорошее предчувствие.

— Наверняка какая-нибудь ветка в окно скребётся. Я просто посмотрю и всё.

— Я с тобой.

Олег улыбнулся, крепко взял её за руку и притянул к себе. Ане это не понравилось, но она ничего не сказала. Посмотрела в сторону окна и вскрикнула, прижавшись к Олегу. Он приобнял её за плечо и глянул в ту же сторону:

— Что такое?

— Я что-то видела там, — Аня указала в угол, где стоял железный самурай, сваренный Микки. — Какое-то движение!

Шурх-шурх-шурх, — доносилось от самурая.

— Это всего лишь куча старого металлолома.

Самурай поднял голову и посмотрел на Аню и Олега болтами вместо глаз. Аня одеревенела. Но так же не бывает.

Самурай шагнул из своего угла и, встряхнув плечами, с металлическим лязганьем достал из-за пояса меч.

Это что — сон? Аня крепко сжала пальцы Олега, ощутила их тепло и шероховатую грубоватость. Нельзя во сне так чувствовать. Так не бывает, — вопило всё у неё внутри.

Самурай поднял меч и нацелил его Ане в грудь. Она вдохнула, чувствуя, как холод бежит по спине. Железный самурай сорвался с места, гремя всем телом. Аня, раскрыв рот, стояла и не шевелилась, глядя, как острый кончик меча быстро приближается.

Что-то большое закрыло её. Аня судорожно хрипнула.

Нет-нет-нет.

Как в замедленной съёмке она увидела самурайский меч, выходящий из спины Олега и расползающееся по белоснежной рубашке страшное красное пятно.

Самурай выпустил своё оружие и обрушился на пол грудой бесполезного металла.

— Олег, — прошептала Аня, но не услышала собственного голоса из-за гула в ушах.

Он отпустил её руку, взялся за рукоять меча, торчащего у него из живота, и пошатнулся.

— Олег! — Аня обхватила его, и они вместе рухнули на колени. Все звуки разом вернулись.

Он улыбнулся и посмотрел на неё. Из правого угла рта вытекла струйка крови.

— Надо вытащить его! — Аня пыталась остановить кровь, хлещущую из-под меча. Она уложила Олега на пол и потянула за рукоять. Он закричал и схватил её за руки, мотая головой из стороны в сторону. Аня разрыдалась:

— Зачем? — закричала она. — Зачем ты это сделал? Он ведь меня хотел убить!

Олег снова улыбнулся, и кровь выплеснулась на подбородок:

— Я не знаю, — он закашлялся. — Моё тело, оно само.

— Зачем?!

Он сжал её руку:

— Потому что нужно защищать тех, кого любишь, — он закрыл глаза и обмяк. Его пальцы ослабли, и рука с глухим стуком скользнула на пол.

— Олег! — Аня потрясла его за плечи. — Олег!

Он не реагировал. Его голова болталась из стороны в сторону, а из приоткрытого рта выплескивалась густая кровь.

Аня закричала. Она кричала, кричала и кричала, захлёбываясь.

Пока не проснулась.

* * *

«Сон. Всего лишь сон», — подумала Аня и от облегчения разрыдалась.

* * *

— Аня, — кто-то тронул её за локоть. — Аня!

— М? — она открыла глаза. Аня сидела в кресле за рабочим столом и, положив голову на руки, спала. Вика, её коллега, трясла её, вцепившись пальцами, похожими на сухие паучьи лапки, в плечо.

— У тебя всё хорошо?

Аня подняла голову от стола, облокотилась на спинку кресла и огляделась.

— Я уснула?

Вика обеспокоенно заглянула ей в лицо, кивая:

— Ты целый день вялая. Заболела?

Аня потрогала лоб:

— Нет, просто не выспалась.

Не мудрено, с такими-то снами.

— Может, пойдёшь домой? Отдохнёшь?

— А КэБэ?

Вика махнула рукой:

— Я прикрою, скажу, что ты приболела, но он вряд ли зайдёт. Сегодня же четверг, а по четвергам он…

–…встречается с бывшей женой и отходит до понедельника, — закончили они одновременно и рассмеялись.

— Да и выглядишь ты неважно, честно говоря, — Вика сочувствующе сдвинула брови. — Давай езжай и отдохни.

Аня быстро покидала в сумочку вещи и вышла из кабинета. Может, выглядит она неважно, но чувствует себя на пять с плюсом. Те десять минут, что она продремала в офисе, взбодрили её и, как ни странно, она как будто проспала всю ночь, не просыпаясь. Ей ничего не снилось. Она уже успела забыть, как это спокойно, когда ничего не снится. Сны очень утомляют.

Аня попрощалась с охранником и толкнула дверь на улицу. Солнечный свет на секунду ослепил её и ей пришлось проморгаться, привыкая после кабинетных ламп к яркости дня.

— Аня!

— Костя? Ты что тут делаешь? — она спустилась с крыльца и подошла к машине, возле которой он стоял.

— Ты не отвечаешь на мои звонки, не приходишь в торговый центр, а где ты живёшь, я не знаю, вот я и решил съездить сюда.

— Откуда ты знаешь, где я работаю?

— Ты же сама сказала за ужином. Ты на обед?

— Нет, я сегодня закончила пораньше. Мне надо к подруге заскочить, купить ей продуктов. Она со сломанной ногой.

— Тебя подвезти?

— Было бы здорово, а это удобно?

— А почему нет?

— Ты разве не должен быть на работе?

— Я взял выходной.

— Ага, когда успел?

— Только что, — Костя открыл перед Аней дверцу автомобиля и подождал, пока она сядет.

— Ах, да, ты же у нас большой начальник.

Костя стрельнул смешливыми искорками и захлопнул дверцу. Оббежал машину вокруг и сел за руль:

— Куда едем?

С того свидания у Кости дома Аня с ним больше не виделась. Не потому, что не хотела, просто столько всего навалилось. Она забывала перезвонить ему.

За ужином Аня рассказала ему, как поступила в институт, как училась, как искала свою первую работу, как почти не ездила к родителям, придумывая всевозможные отговорки, чтобы не возвращаться в город, где всё напоминало ей о Яне, как ей было больно и тяжело, как она плакала по ночам, как постепенно смирилась и научилась жить самостоятельно. С каждым словом Ане становилось легче дышать. И она впервые подумала тогда, что с самого дня

/ночи/

смерти Яны, она ни с кем нормально не говорила об этом.

Костя молча слушал. Он не задавал вопросов, не давал советов, не сочувствовал, не осуждал. Он просто слушал, как она выворачивает себя наизнанку. И Аня была бесконечно благодарна ему за это.

Она украдкой посмотрела на него. Его профиль чётко вырисовывался на фоне бокового окна. Он сосредоточенно смотрел на дорогу, иногда сверяясь с навигатором.

Пальцы Кости крепко обхватывали руль. Аня отвернулась, перенеся внимание на пробегавшие мимо дома. В машине пахло свежестью и очистителем для стёкол.

Костя тоже рассказал ей свою историю, сто раз предупредив перед этим, что она скучна и неинтересна.

После того, как Аня уехала,

/сбежала/

он закончил институт, стал проектировщиком зданий. Много работал и успел побывать в разных городах от Москвы до Америки. Построил несколько зданий в Турции и Сингапуре, особняк для российского бизнесмена в Лос-Анджелесе.

Конец ознакомительного фрагмента.