Коридор кошмаров

Александра Горелая, 2022

В детстве Аня была способным сновидцем – человеком, который может создавать во снах собственные миры. Её сестра-близнец Яна – сноходец, путешествующий по чужим сновидениям. Когда девушкам исполнилось по 18 лет, Яна умерла во сне. Аня перестала видеть сны и забыла, что случилось в ночь смерти сестры. Спустя 15 лет повзрослевшая Аня начала видеть сны снова. Но дар вернулся неспроста – грань между сновидениями и реальностью истончается и Монстр Кошмаров грозится материализовать потаенные страхи каждого человека. На плечи Ани ложится тяжелая миссия защитить мир от иррационального зла. Она могла бы отказаться от нее, но в обмен на выполнение ей обещаны воспоминания о той роковой ночи, когда погибла ее сестра и возможность узнать правду. Комментарий Редакции: В природе и устройстве снов до сих пор остается множество белых пятен, которые так и хочется заполнить самой смелой и увлекательной фантазией. Роман "Коридор кошмаров" – одна из них. Это жуткая мистика, в которой автор подвергает сомнению убеждение, что сны принадлежат людям. Что если их может взять под контроль страшная сила, у которой недобрые намерения?

Пятнадцать

Яна лежала на диване в общей комнате, закинув ноги на его спинку и смеялась над шутками КВН-щиков. Её любимая передача.

Аня уже минут пятнадцать сидела в кресле, забравшись в него с ногами, и следила за младшенькой. Ей давно не давал покоя один вопрос, но она никак не могла придумать, как его задать, чтобы Яна не обиделась.

Прошло два года с тех пор, как младшенькая впервые пришла в её сон. За это время они обе многому научились. Яна мастерски превращала монстров в толстых овечек, если Ане вдруг вздумывалось устроить ночь кошмаров. Она легко меняла одежду и обувь, подстраиваясь под любой сон сестры. Могла заменить день ночью, солнце луной, усиливать ветер, даже бурю устраивала запросто, если хотела.

Но вот сюжетами заведовала только Аня. Правда, предпочитала этого не делать, давая возможность событиям развиваться самим по себе. Сначала она просто не умела управлять ходом придуманных подсознанием снов, но, благодаря Яне и её советам, достигла в этом мастерства.

— Какой смысл в снах, если я буду ими полностью управлять? — отвечала Аня на злые вопросы младшенькой, почему она не пользуется своими возможностями в полную силу. — Это же не интересно.

Яна расхохоталась какой-то шутке, и Аня невольно вздрогнула, выныривая из своих мыслей.

Но беспокоило её не это. Когда они только прознали про свои способности, Яна приходила в Анины сны каждую ночь. Они гуляли по её воображению и фантазиям, наслаждаясь каждой минутой и обществом друг друга. Секретничали и сплетничали они тоже только через сны, уверенные, что никто в реальном мире не сможет их подслушать. Это было так весело!

Потом они начали прощупывать свои возможности, изучали способности и тренировались под вечной тенью яблоневых деревьев с разноцветными яблоками в саду, где впервые встретились.

Но после Яна стала приходить реже. И реже. И ещё реже. Последний раз младшенькая заглянула в Анин сон месяца три назад. Тогда они посидели на лунном утёсе с бурным океаном под ногами — в эту пропасть было бы неприятно упасть даже во сне. Яна была не особенно разговорчивой и хмуро слушала болтовню сестры. Аня не любила это выражение её лица — сведённые брови, плотно сжатые губы, пульсирующая синяя жилка под глазом. Выражение, полное мрачной решимости. Поэтому Аня болтала и болтала о всякой ерунде, лишённой важности и смысла. Пока Яна вдруг не схлопнулась в золотое облачко — так она выходила из снов Ани. С тех пор она больше не возвращалась.

Яна развернулась к Ане и села на диване:

— Может, ты уже скажешь то, что хочешь?

Аня растерялась:

— Что?

— Да ладно тебе, — Яна сделала звук телевизора тише. — Ты весь вечер на меня пялишься, дыру скоро провертишь. Что не так?

Аня опустила глаза на сцепленные на коленях пальцы. Она всё ещё не знала, как правильно спросить.

— Блин! — Яна закатила глаза. — Да говори уже как есть!

«Она будто мысли мои читает, — подумала Аня. — Хотя это не удивительно, столько времени пробыть в моей голове!»

— Аня, очнись! Я хочу досмотреть КВН. Моя любимая команда сегодня играет.

— Ты ходишь в сны других?

Яна нахмурилась:

— С чего ты взяла?

— Ты перестала приходить ко мне.

— Мне скучно. Я уже всё знаю о твоих снах и никак не могу на них повлиять, так что не вижу смысла в наших дальнейших экспериментах.

Аня прижала руку к горлу, подступила обида. Только бы не заплакать — Яну это раздражает. Сама-то ведь она редко плачет.

— Абсолютно бессмысленная способность, я считаю, — младшенькая продолжала напрямую рубить всё, что она думала. Она всегда так — её не беспокоят чувства других. — Поначалу было забавно, не спорю. Даже весело. Но какой прок от того, что я могу входить в твои сны, если мне это никак не помогает в реальности? Я не могу ни на что повлиять, потому что это твои сны. Моё подсознание по-прежнему пустая коробка. И не надо на меня так сочувственно смотреть, старшенькая, — Яна рассмеялась. — Я буду искать способ создавать свои собственные сны. И будь уверена, когда-нибудь обязательно найду. Тогда уже ты придёшь ко мне в гости.

Аня нерешительно улыбнулась — с обидными слезами ей удалось справиться. Тем более, что в словах Яны была логика. Аня никогда в таком ключе об их способностях не думала, она просто была рада, что помогает младшенькой с её мечтой — видеть сны.

— Так что с моим вопросом?

— А, — Яна махнула рукой и снова легла на диван, отворачиваясь и одновременно прибавляя звук в телевизоре. — Конечно же, я пыталась провернуть этот трюк с родителями, но у меня ничего не получилось. Поэтому и говорю, что это абсолютно бесполезная способность. Какой в ней толк, если она работает только с тобой?

* * *

Аня шла по коридору. Всё, как обычно — самозакрашивающиеся цветы, зелёная трава то высокая, то короткая, улыбающиеся звери, справа — птички-галочки, слева — бегущие человечки, а впереди — маленькие Аня и Яна, рисующие на стене мелками и восемнадцатилетняя младшенькая с улыбкой и знакомым прищуром. Ждёт её, чтобы открыть очередную дверь.

Аня уже не испытывала того нетерпения, как в первые дни. Она устала от этого коридора.

Яна повернулась к Ане и протянула ей ладонь. Снова взять её за руку и не почувствовать прикосновения? Она завела обе ладони за спину и сцепила их в замок. Яна нахмурилась, но ничего не сказала.

— Откуда у тебя это? — младшенькая ткнула ей в грудь.

«Ну, надо же», — удивилась Аня. Она забыла снять солнце Микки, которое надела сегодня с утра.

Аня улыбнулась и погладила волнистые лучики:

— Подарок друга. Нравится?

— Интересная цацка, — кивнула Яна, но её глаза остались холодными. — Пойдём?

Аня шагала за Яной и смотрела на двери. За этой они уже были — тут сон про разноцветные яблоки, которые Аня с Яной ели в их первую встречу во сне. За дверью напротив — их путешествие на гусях. Тогда Аня прочитала «Путешествие Нильса с дикими гусями» и была под таким впечатлением, что перенесла события книжки в свой сон. Тут Аня учится в элитной школе колдовства, а здесь — покоряет вершину Эльбруса и гордо ставит большой флаг на самой верхушке.

— Яна, почему мы никогда не входим в эту комнату? — Аня остановилась перед старой чёрной дверью. Она отличалась от всех остальных, была больше, массивнее и будто не отсюда.

Младшенькая повернула к ней голову. Её улыбка с прищуром начала раздражать Аню. На самом деле она любила, когда Яна так улыбалась, но младшенькая делала так только в особенных случаях. Здесь же она улыбалась, как запрограммированный на одно и то же робот.

«Просто ты запомнила её такой и твоё подсознание выдаёт самый лучший образ», — Аня пыталась убедить себя в этом, но чувствовала, что здесь что-то неправильно. Что-то её напрягало, но что именно она не понимала.

— Ты не готова увидеть, что за ней.

— А что за ней?

Яна ничего не ответила и распахнула дверь напротив. Из проёма полился золотой свет. Аня знала, что за этим последует — они войдут внутрь и будут молча наблюдать за самими собой в старых записях Аниных снов.

Она нахмурилась и вместо того, чтобы подойти к Яне, которая молчаливо ждала её, освещённая ярким светом, шагнула к чёрной двери, дёрнула круглую ручку и толкнула. Ничего не произошло.

Аня развернулась к младшенькой. Та улыбалась, прищурив глаза. Аня ощутила прилив раздражения и неприязни к сестре.

— Я же сказала, что ты не готова.

— Как её открыть?

Яна вздохнула и заученно улыбнулась. С прищуром, но без эмоций:

— Нужен ключ.

— И где его взять?

— Пойдём же, — Яна кивнула в золотой свет и нетерпеливо протянула ей руку.

Аня развернулась и побежала обратно — мимо дверей, мимо себя самой, рисующей на стене вместе с сестрой, мимо живых картинок. Один раз она обернулась. Маленькие Яна с Аней и восемнадцатилетняя младшенькая стояли в ряд и смотрели ей вслед, застыв, словно восковые фигуры.

«Да что тут происходит вообще», — успела подумать Аня и проснулась.

* * *

— Девчонки, вам взять что-нибудь из продуктового? — Аня накинула на плечи серый кардиган, собираясь прогуляться до торгового центра, чтобы перекусить.

Марины сегодня в офисе не было — приболела, как сказали коллеги. Аня загрустила — без неё в кабинете скучно. Надо будет обязательно позвонить ей вечером, узнать, как она и какие лекарства ей нужны.

— Нет, — Вика махнула рукой, — мы с Леной сегодня в столовой пообедаем.

На улице было жарче, чем в офисе. Аня поёжилась от удовольствия, когда тепло начало припекать голову и спину. Сквозь растопыренные пальцы она посмотрела на солнце и свернула на тротуар, который вёл к торговому центру. Когда Аня добралась до него, то несколько раз успела пожалеть, что не оставила кардиган в офисе. В кабинете с работающими кондиционерами казалось, что и на улице прохладно. На самом деле — жара, какая редко бывает в августе.

Аня перекинула кардиган через руку и на эскалаторе поднялась на фуд-корт. Люди лениво бродили по торговому центру, сновали из бутика в бутик, отдыхали в массажных креслах и поедали мороженое. Кстати, о мороженом.

Аня всмотрелась в названия вывесок — бургерные, вареничные, блинные, пиццерии, суши-роллы. А вот и она — итальянская джелатерия.

— Привет!

Аня обернулась:

— Костя! Что ты здесь делаешь? — «снова» чуть не добавила она, но в последний момент прикусила язык. В прошлый раз ведь Аня тоже встретила его в торговом центре.

Костя пожал плечами:

— Работаю.

— Серьезно? Ты здесь работаешь?

— Это так удивительно?

— Ну, — Аня рассмеялась. — Да, для меня удивительно. Просто такое совпадение, что оно не кажется случайным.

— Что, прости? — Костя нахмурился, явно не понимая, что она имеет ввиду.

— Да ничего, — Аня отмахнулась, не переставая улыбаться. Почему она чувствует себя так глупо? — А ты давно здесь? В смысле, в этом городе?

Костя улыбнулся:

— Может, выпьем кофе и поговорим?

* * *

— Два шарика мятного мороженого, один шоколадный, всё полито мятным сиропом и посыпано мармеладными мишками, — Костя поставил перед Аней креманку с мороженым и сел напротив.

— Надо же, — Аня рассмеялась. — Ты помнишь!

— Как такое забудешь? Ты всегда заказывала только этот безумный микс.

Аня улыбнулась и вдавила жевательного мишку в мороженое. Потом зачерпнула его ложкой и отправила в рот. На секунду прикрыла глаза, наслаждаясь мятным холодом.

Костя смотрел на неё, подперев щёку кулаком. Аня перекинула волосы на правое плечо:

— Что?

Он покачал головой, улыбнулся и взял свою ложку:

— Ты совсем не меняешься.

— А ты? — Аня заглянула ему в креманку. — Снова взял малиново-банановый сорбет?

Костя зачерпнул лакомство:

— Тоже помнишь.

— Ещё я помню, что ты любишь Гёте и японские мультики. Довольно странное сочетание.

— Такое же странное, как твои мишки с мятным сиропом.

Они немного помолчали.

— Ну, рассказывай свою историю, — Аня выкопала из мороженого закаменевшего мармеладного мишку и запила его кофе, чтобы он стал помягче.

— Даже не знаю, с чего начать, — Костя задумчиво посмотрел на Аню. — Это такая длинная и увлекательная история, что твоего обеденного перерыва явно не хватит, чтобы пересказать её полностью. Поэтому предлагаю встретиться за ужином в компании стейка. Скажем, послезавтра вечером. С меня — ужин и вино, с тебя — хорошее настроение и готовность слушать.

Аня замерла с ложкой в руке. В груди полыхнуло жаром. Она прожевала мишку, ставшего похожим на кусок резины, и проглотила, чувствуя, как он застрял где-то в горле.

Костя рассмеялся и накрыл её руку ладонью:

— Да шучу я, шучу!

Шутит? Аня подняла на него глаза и высвободила руку. Костя моргнул и серьезно посмотрел на неё:

— История на самом деле скучная и банальная. Так как на счёт ужина?

* * *

Обратно в офис Аня возвращалась долгой дорогой — не по прямой, а в обход. Ей нужно было привести себя в порядок — мысли путались, а внутренности то сжимались в тугой комок, то пружиной разжимались обратно, словно хотели выскочить наружу.

Костя похорошел с их последней встречи пятнадцать лет назад. Вспоминая о ней, Аня готова была провалиться сквозь землю.

— Аня, не делай этого, — он сжал её ладони в своих.

Они стояли под гудящим фонарём в парке, и она изо всех сил старалась не расплакаться. Аня покачала головой:

— Я не могу.

— Я всё понимаю, — его брови были нахмуренными, а глаза большими — и куда только подевались смешливые искорки? — Тебе сейчас тяжело, Яна — она…

— Не говори этого! — Аня отвернулась. — Это благодаря ей мы познакомились. Я видеть тебя не могу. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я её вижу!

Больше всего на свете ей хотелось прижаться к нему, выплакаться, чтобы он пожалел, погладил по голове, так ласково, как умел только он. Но когда Костя попытался обнять её, она оттолкнула его.

Аня побежала по дорожке, чувствуя каждый камешек под ногами. Она слышала, как он звал её, кричал, чтобы она остановилась и не бросала всё вот так.

Их последняя встреча была… Аня потёрла лоб и вздохнула. Не самое приятное воспоминание. После он долго и много звонил ей. Несколько раз приходил домой, но она просила маму не впускать его. А потом просто сбежала — уехала в другой город, поступила в институт рекламы и управления, сменила номер телефона и вычеркнула Костю из своей жизни.

Аня остановилась перед крыльцом в три ступеньки и чёрной дверью с вывеской «Лавка снов». Она даже не заметила, как свернула к магазину.

Откуда-то налетел ветер, взъерошив волосы. Она пригладила их руками.

Какое странное чувство.

Аня ещё раз оглядела вывеску, дверь, три ступеньки. Её охватило смутное беспокойство.

Она шагнула на первую ступеньку. Затренькал мобильник, стряхивая минутное наваждение.

Марина.

— Привет болеющему фронту! — Аня спустилась со ступеньки и пошла прочь от магазина. — Ты как?

— Жить буду, хотя ещё в субботу мне так не казалось.

Аня обернулась на магазин — самая обычная лавка.

— Я тут покопалась в книжках по поводу спрайтов. Помнишь, мы с тобой говорили?

— Конечно.

— Есть один способ узнать, спрайт перед тобой или живой человек. Заедешь вечером ко мне?

* * *

— Ох, не фига себе! — выдохнула Аня, когда Марина открыла дверь. — Я думала, ты подхватила простуду! Что случилось-то?

Марина, опираясь на костыли, развернула ногу в гипсе и пропустила Аню в квартиру:

— Упала.

— С пятого этажа что ли упала?

Марина доковыляла до комнаты и села на диван, который превратила в своё лежбище. Среди кучи подушек Аня разглядела книги, ноутбук и змеиный комок из разноцветных проводов и всевозможных зарядных устройств. Рядом стоял журнальный столик, заставленный грязными чашками, тарелками, коробочками из-под быстрой еды, недоеденным тортом и яблочными огрызками.

— Хотела в тот магазинчик зайти, посмотреть, что там ещё интересного есть в спокойной обстановке.

— В «Лавку снов»?

Марина кивнула:

— И, представляешь, прям на крыльце уже оступилась и вот, — она погладила гипс. — Перелом в трёх местах.

Аня сглотнула, почувствовав, как кожа покрывается мурашками:

— Сегодня как раз мимо этой «Лавки» проходила. Жутковатое местечко.

— Я тоже что-то такое почувствовала, — Марина задумчиво почесала нос. — Бред, конечно, но меня как будто кто-то толкнул с крыльца.

— Толкнул? Кто?

— В том и дело, что там никого не было. Скорее всего, показалось. У страха глаза велики, а мне было страшно, — Марина хихикнула, — пока я летела с этой чёртовой лестницы. Хорошо хоть шею не свернула.

Аня отняла руку от горла, которое инстинктивно прикрыла:

— Ты ела сегодня?

— Роллы заказывала.

Аня цыкнула:

— Я нормальную еду имею ввиду.

* * *

Аня перемыла всю посуду, которую нашла, аккуратно расставила её в сушилке и чистила большие картофелины, намурлыкивая под нос песенку про Антошку. Стуча костылями, на кухню ввалилась Марина. Аня оглянулась:

— Ты чего соскочила? Тебе лежать надо.

— Належусь ещё, — Марина села на табуретку и вытянула загипсованную ногу. — Больничный у меня долгий.

Аня улыбнулась, вымыла почищенные картофелины и сложила их в кастрюлю с водой.

— Будем тебе пюре делать, — она выгребла кожуру из раковины и выбросила в мусорное ведро.

— Что у тебя происходит?

— М? — Аня глянула на Марину через плечо. — Ты о чём?

— Ты постоянно о чём-то думаешь. Да и выглядишь хуже. Плохо спишь, ты сама говорила.

Аня зажгла газ и поставила кастрюлю на плиту. Открыла крышку, посолила воду и развернулась к Марине.

— Все эти твои вопросы про сны. Ты раньше никогда этим не интересовалась и вдруг на тебе. Никогда не поверю, что это всё просто так.

Аня пожала плечами:

— Я правда не понимаю, о чём ты.

— И ты совершенно не умеешь врать — и это при твоей-то профессии.

— Ну, ладно, ладно! — Аня подняла руки вверх, сдаваясь. — Помнишь я говорила тебе, что мне приснился сон?

— Конечно! Это же целое событие, учитывая, что тебе сны не снились… Сколько лет?

— Пятнадцать.

— Пятнадцать. Если ты не врёшь, конечно.

— Ты сама сказала, что я не умею врать, — Аня заулыбалась. — Да и зачем? Мне сны перестали сниться сразу же после смерти Яны.

— Прости, конечно, за вопрос, но как именно умерла Яна? Ты никогда не рассказывала.

Аня убавила газ, переведя его в режим «Медленный огонь» и села напротив Марины. Долго молчала, прежде чем ответить:

— Во сне, — она улыбнулась, — врачи сказали, что быстро и безболезненно.

— Она была больна?

— Нет, но… — Аня нахмурилась. — Я не помню. Я совсем не помню ту ночь, когда Яна умерла. Словно её стёрли у меня из памяти и…, — Аня замолчала.

— И?

— Именно с той ночи я перестала видеть сны. Вообще. Ни разу. Ни единого сна. До недавнего времени. Сейчас мне каждую ночь что-то снится.

— Ты думаешь, это плохо? Может, наоборот, это значит, что ты окончательно отпустила свою сестру?

— Мне снится Яна.

— Так в этом ничего необычного.

Аня покачала головой:

— Мои сны какие-то неправильные.

— В каком смысле?

— Не знаю, как точно объяснить, — Аня сцепила руки в замок перед собой. — Это как будто не мои сны. Вернее, как будто моё подсознание выдает мне старые записи моих собственных снов, которые я когда-то видела в детстве. А я просто стою и наблюдаю, — Аня рассмеялась и отмахнулась. — Ты всё равно не поверишь.

Марина поудобнее устроилась на стуле и серьёзно посмотрела на нее:

— Рассказывай.

* * *

Аня плюхнулась на кровать и достала из верхнего ящика прикроватной тумбы фотоальбом. Перелистнула несколько страниц и улыбнулась. На этом снимке им по пять лет. Аня с Яной держат за лапы надувного зайца, который по размерам раза в полтора их больше. Девочки в одинаковых футболках и шортах, с большими бантами и длинными хвостиками. Только Яна светится улыбкой, а Аня хмурится и дуется. Сразу после того, как папа их сфотографировал, она разревелась.

Аня первая увидела зайца в парке, подбежала к нему, обняла за правую лапу. Яна уцепилась за ту же лапу, крича, что она её.

— Нет, она моя, моя, моя! Я первая его нашла, значит, я буду держать его за эту лапу!

— Моя лапа! — кричала Яна и топала ногами. — Моя, моя, моя!

Напрасно папа пытался их успокоить — они выдёргивали друг у друга лапу несчастного зайца и наверняка подрались бы, если бы в дело не вмешалась мама:

— Анечка, ты же старшая сестра? — строгим голосом спросила она.

— Да, — шмыгнула носом Аня.

— А что должны делать старшие сёстры?

— Помогать младшим.

— Ты очень поможешь Яночке не плакать, если уступишь ей правую лапу зайца.

Сейчас Ане смешно вспоминать эту историю, а тогда было смертельно обидно, и она дулась на всех до самого вечера.

Аня перевернула ещё несколько страниц. На этой фотографии им по тринадцать. Они улыбаются. На заднем фоне застыло почти голубое море и два мальчика. Два абсолютно разных мальчика, в которых Аня и Яна были влюблены всё время, что они отдыхали в Анапе с родителями.

Им всегда нравились разные мальчики. Аню привлекали добрые и умные, а Яне нравились эффектные красавчики. Чаще всего они оказывались туповатыми и себе на уме. Как Гоша.

Интересно, какой бы у Яны был муж? Да и был бы вообще?

Аня долистала альбом до конца. Последняя фотография была её любимой — она даже продублировала её, чтобы держать на зеркале. Та, где Яна тянется, чтобы защекотать её, а Аня ставит младшенькой рожки.

Она провела по снимку кончиками пальцев и улыбнулась. Разве может быть робот из её снов той самой Яной, которую Аня знала и любила?

Она захлопнула фотоальбом и убрала его на место. Взяла с тумбы миниатюрные часы с чёрно-золотым песком. Перевернула. Прислушалась к тихому шороху песчинок.

Интересно, сколько времени сыплется песок? Аня нашла в мобильнике секундомер и снова перевернула часы, одновременно нажав на старт.

Пятнадцать секунд.

Аня снова перевернула часы. Эти пятнадцать секунд перетекающего песка зачаровывали её, а тихий шелест убаюкивал.

Аня зевнула и потянулась к тумбе, чтобы поставить часы. Второй рукой она оперлась мимо кровати и рухнула вниз, потеряв равновесие. Часы выскользнули из пальцев и, ударившись о паркет, разбились. Песок разлетелся в разные стороны.

— Вот чёрт, — Аня со стоном выдохнула и опустила голову на пол, легонько стукнувшись об него лбом.

* * *

— Аня, что-то случилось? Три часа ночи, — пробормотала Марина в трубку вместо приветствия.

— Я не смогла, — Аня ходила по комнате туда-сюда и грызла ноготь на мизинце.

— Что не смогла?

— Открыть дверь! Я сделала всё, как ты сказала. Я пришла туда, а они там стоят точно так же, как вчера, и дверь закрыта. Я ничего не смогла сделать. Мне так страшно ещё никогда не было!

— Так, погоди, погоди, погоди, — голос Марины стал серьёзным и строгим. Она окончательно проснулась. — Аня, успокойся. Сейчас глубоко вдохни и выдохни. Медленно. Несколько раз.

Аня набрала в грудь воздуха и тихо выдохнула.

— Всё? Тебе лучше?

Аня кивнула и села на кровать.

— Аня, ты ещё со мной?

— Да-да, извини, я забыла, что ты не можешь меня видеть.

— А теперь расскажи по порядку, что произошло, а то я ни черта не поняла из твоего невнятного бормотания.