Перекрёстки, духи и руны

Дмитрий Венгер, 2019

В тугой узел магии и причинно-следственных связей стягиваются судьбы: Юлии молодой и одинокой девушки тоскующей по своим умершим близким, маньяка Марка решившего стать "настоящим мужчиной" пройдя путём жестоких убийств, Семёна осознанного сновидца путешествующего тропами своих и чужих снов и Ирины тщетно пытающийся побороть "родовое проклятие". И хотя у каждого из них свой жизненный путь, пройдя сквозь " магический узел" никто из них не останется прежним…

Пролог

Не всегда можно удержаться, чтобы не обидеть человека несправедливо, но всегда можно попросить прощения. Для этого нужно главное: не ставить себя выше людей.

Николай Амосов

Любят не тех, кто полезен, не тех, кто хорош. Любят тех, кого любят. Любят за что угодно и ни за что. Любят за то, что любят. Никакая привлекательность к любви отношения не имеет, никакой успех, никакая сила и красота, никакой интеллект. Ничего общего с благодарностью; если это благодарность, то лишь за жизнь, но не свою. Любовь не может быть заслужена, любовь только дарится и — принимается или не принимается. Любовь — сплошная несправедливость.

Владимир Леви «Цвет судьбы»

В классе было не очень шумно, так бывает на последних уроках, к началу которых большая часть школьников отлынивает под любым предлогом. Группа девочек тихо перешептывалась, обсуждая, как обычно в таких случаях, мальчиков.

— А как тебе Марк? — шутя, несерьезно, словно дразня свою подругу, спросила одна из них другую.

Та, обернувшись, оценивающе посмотрела на него, будто взаправду выбрала его и именно этот последний, оценивающий взгляд должен был решить все. Внимательно посмотрев на него, она поморщилась, на ее правильном, симметричном лице появилось выражение неудовлетворенности от увиденного.

— Так у него же вот, — сказала она, показав на половину своего мизинца. Девушки расхохотались.

Недоумевая, Марк затравленно разглядывал свою маленькую руку — большой, указательный, безымянный, средний, мизинец. «Пальцы как пальцы», — подумал он, с обидой глядя на сидящих на партах девчонок. Досаднее всего, что с ними была Наташа, в которую он, несмотря на все ее издевательства, был безнадежно влюблен. Она была его наваждением, от образа которой, явившейся однажды во сне, у него случилась поллюция. Он ходил за ней везде незримой тенью, становясь в ее присутствии частью мебели, чтобы просто быть рядом, тихо вздыхая ей вслед и наблюдая, как она общается с другими мальчишками. Он видел, как те лапают ее, а она больше для вида, чем со зла, раздает им тумаки.

Картина прошлого треснула, как брошенная в костер фотография в рамке, он замотал головой, избавляясь от нее, сейчас она мешала ему: эти воспоминания, такие болезненные, колючие, жгли ему глаза. Рядом, поскуливая, сидел Мик, закончив свои собачьи дела, он ждал вечерней порции корма.

— Вот она! — просиял его хозяин, показывая псу, своему почти единственному другу, девушку, подходящую к дому. Мик облизнулся.

— Она сделает меня настоящим мужчиной, поможет мне с моим перевоплощением! — продолжил Марк, не мигая глядя на приближающуюся фигуру.

Мик, почувствовав желание хозяина, который, видимо, тоже хотел вечерней порции мяса, облизнулся и проскулил что-то, переминаясь с лапы на лапу от нетерпения.

Девушка шла не торопясь, о чем-то задумавшись, ее темные волосы спадали ниже плеч, подчеркивая женственность фигуры, белая вязаная шапочка и такой же шарфик, а также кремовая курточка с белой опушкой на капюшоне делали ее похожей на снегурочку. Наташа неторопливо шла домой, нерегулярные порывы ветра гнали впереди нее фантик от «сникерса», дорога была по-весеннему размыта, и лишь на обочине виднелся серый залежавшийся снег.

— Привет! — сказал ей кто-то. Голоса она не узнала и, обернувшись, никого не увидела. — Привет! — услышала она снова. Она повернула голову, и взгляд ее опустился вниз, на человека, который к ней обратился. Она была довольно высокого роста, почти под два метра, и подобный конфуз с ней иногда случался. Перед ней стоял маленький паренек, лицо казалось знакомым.

— Я Марк, мы учились вместе! — сказал он неуверенно, видимо, сильно волнуясь.

Она снисходительно улыбнулась.

— Да, я тебя помню.