За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга вторая

Александр Черенов

«Адъютант Его Превосходительства»? Что-то знакомое, правда? Что-то… такое… героическое. О героях. Только здесь героев нет – ни «красных», ни «белых». А, если они и появляются, то лишь в комедийном, сатирическом и даже анекдотическом ключах. Потому что это – пародия и на первоисточник, и на пародию истории. Ведь в этой книге никто никого не убьёт, не взорвёт, не сожжёт и не пустит под откос. Но и без этих ненужных эксцессов читателю не придётся скучать… Книга содержит нецензурную брань.

Глава девятая

Оперативная группа Якина уже вторые сутки шла маршрутом, «уточнённым» волей командующего. Шла наощупь, почти вслепую, «прижимаясь» буквально «к краю карты», куда их оттесняла угроза встречи с конницей Слонова.

— Слепые вожди слепых!

Чтобы еврей — да не знал Библии! Даже — Евангелие: чтобы победить врага, надо знать его оружие!

— Вот уж — не в бровь, а в глаз…

Якин остановился, чтобы хлебнуть воды из фляги: невыносимая жажда мучила его. Причина была комплексной: тут и августовская жара, и «взятый на грудь» литр спирта. Сделав несколько глотков противной тёплой воды, Якин с отвращением сплюнул в сухую траву, и взялся за бинокль.

— Что за чёрт?

Работая на контрасте с отвисшей челюстью, брови его полезли на лоб.

–??? — мгновенно откликнулся комиссар. Вместо ответа Якин протянул бинокль.

— Ё… твою!

На этот раз комиссар вышел с текстом. Не мог не выйти: прямо по курсу, в полуверсте от места, где они стояли, блестела под жарким августовским солнцем длинная узкая полоска воды.

— Вода! — изумлённо вытаращился в совсем недалёкую даль Якин.

— И холмы!

Якин рывком выхватил бинокль у комиссара. По мере того, как он водил аппаратом из стороны в сторону, скулы его смуглого лица заострялись всё больше.

— Вот она — недостающая половинка карты, — «добавил энтузиазма» комиссар. — Заплутали мы с тобой, командир…

— Ну, и куда теперь?

Якин оторвался от бинокля и вытер рукавом выступивший на лбу пот. Комиссар молча пожал плечами. Да и что можно сказать, когда нет слов… кроме «русских»? Мысль пришла неожиданно. Так, как она всегда приходит к русскому человеку. И стимул был обычный — для русского человека: «жареный петушок» в районе филеев.

— Высылай разведку, командир!

Якин оторвался от бинокля: смотреть в окуляры невидящим взглядом — не самое умное занятие.

–?

На этот раз — просто вопрос.

— Пусть обшарят окрестности. Может, найдут обходной путь… Или хотя бы сориентируют нас по месту…

— Пожалуй: а что ещё остаётся делать…

Якин скрипнул ремнями — и махнул рукой стоящему чуть поодаль начальнику разведки. Через пять минут дюжина всадников на усталых конях медленной рысью двинулась в направлении «новых деталей интерьера»…

Разведка отсутствовала уже минут двадцать. Наконец, Якин, беспрестанно вглядывавшийся в даль, выдохнул с облегчением:

— Кажется, возвращаются… Но, какого хрена они несутся так, словно им фитиля в задницу вставили?

От вздоха уже не осталось и следа. Через пару минут начальник разведки, лично возглавлявший дозор, на взмыленном коне подскакал к Якину.

— Белые, товарищ командующий! В полуверсте отсюда! Конница!

— Ну, вот, — невесело усмехнулся комиссар. — А ты говорил: «Какой чёрт здесь будет?» Нашёлся один, как видишь…

Якин был всяким разным. Чаще всего — одинаковым. Одним и тем же: евреем «в русской аранжировке». Но чего нельзя было отнять у него — так это его феноменальной способности в критические минуты напрочь утрачивать человеческие качества: страх, изумление, растерянность. В такие минуты он решительно отказывал человеку в себе — и превращался в военную машину. С этого момента он функционировал уже в режиме заданных параметров: быстро, чётко и без соплей.

— Конница, говоришь… И много?

— Трудно сказать, товарищ командующий… Похоже на арьергард.

Якин задумался только на мгновение.

— Ты понял, комиссар: «похоже на арьергард»!

— Ты хочешь сказать…

— Да!

Не скупясь, Якин поделился с соратником ликованием.

— Мы пристроимся в хвост к «белым»! Они же не будут искать нас у себя в тылу! Вот кто станет нашим Сусаниным! Только надо держать дистанцию!.. Чего задумался? Не согласен?

Комиссар и в самом деле не спешил присоединяться к начальственному восторгу. И не потому, что замешкался.

— Можно и так…

— «Можно»?!

— А можно и иначе…

— То есть?!

Якин не терпел голого критиканства, но возражения с контрпредложением, как минимум, принимал к рассмотрению. В худшем случае, это грозило их автору рядовыми матерками за неуместную инициативу. Как и всякий нормальный еврей, Якин ценил людей мыслящих — пусть и мыслящих «вопреки» и не «в русле».

— Мы не будем держаться от них на расстоянии.

Зная командира, комиссар не стал тянуть с предисловием.

–???

— Мы покажем им себя «во весь рост»…

— А…

Якин застыл с открытым ртом: мысль настигла его уже в процессе.

— Понял!.. Ну, ты — молоток, комиссар! Я бы сам недотумкал!

Он щёлкнул пальцами — и к нему тут же подбежал молоденький адъютант.

— Командиров полков — живо!

Через десять минут чётко поставленным голосом Якин уже отдавал боевой приказ выстроившимся перед ним командирам. А ещё через десять минут кавалерийские эскадроны рысью двинулись вперёд, в направлении слоновского — в этом Якин уже не сомневался — арьергарда…

…Получив приказ о разгроме группы Якина, генерал Слонов охотно взялся за его исполнение: добыча представлялась ему лёгкой и аппетитной. С неожиданным для себя энтузиазмом обычно строптивый генерал изменил рекомендованный «Никодим Никодимычем» маршрут, и направился на восток — на перехват «красных». Но, вскоре — точнее, по прошествии всех мыслимых сроков — энтузиазм уступил место недоумению. «В условленном месте» противника не оказалось.

— Куда они могли деться?

Сердитый вопрос, сопровождаемый не менее сердитым взглядом, генерал адресовал начальнику штаба, недоумевающему не меньше.

— Не могли там, в штабе Главковерха, напутать?

Начштаба пожал плечами.

— Чёрт его знает, Ваше превосходительство… Честно говоря, сам теряюсь в догадках. Ведь у «красных» один только путь — этот!

Ну, некуда им деваться! По данным армейской разведки, они ещё два дня назад «блюли инструкцию»! И разведка с воздуха подтвердила это: специально гоняли над степью аэропланы, не считаясь с лимитами на бензин!

— Так куда же они подевались, чёрт их дери?

Слонов так резко бросил карандаш на карту, что остро отточенный кончик грифеля тут же сломался. Это был дурной признак — и начштаба тут же запросил слова.

— Разрешите, Ваше превосходительство?

Несмотря на заявление о «потере в догадках», домашняя заготовка у полковника всё же имелась. Ведь являться к командующему в расчёте на экспромт — всё равно, что браться мокрыми руками за оголённые провода в расчёте на милость Господню.

— Слушаю Вас, полковник!

Начальник штаба энергично проследовал к столу, на котором была расстелена большая оперативная карта.

— Прошу, Ваше превосходительство, обратить Ваше внимание вот сюда!

И он обвёл карандашом участок на карте.

— Якин, этот местечковый подмастерье, вместе со своим столь же «высокоучёным» начальником штаба, просто ошибся в определении маршрута. Сознательного отклонения от него я не допускаю — «красные» и не подозревают о затеянной Кобылевским игре! Остаётся только одно: в силу безграмотности — как своей, так и «красных» картографов — Якин всего лишь отклонился чуть в сторону! Вот сюда, на юго-восток!

Карандаш начальника штаба, сопровождаемый его торжествующим взглядом, уткнулся в карту. Не снимая с лица улыбки, полковник оторвался от клеёнчатого листа, и приосанился.

— Нам нужно, Ваше превосходительство, лишь слегка повернуть вправо — и Якин будет наш, со всем своим «героическим» сбродом!

Некоторое время Слонов молча разглядывал карту. Наконец, скепсис частично удалился с его лица.

— Распорядитесь, голубчик, собрать командный состав: как говорится, одна голова хорошо — а полторы лучше!

Начальник штаба подобострастно осклабился…

…Заслышав за спиной гулкий топот копыт, усатый сотник резко обернулся.

–… мать твою!

Текст шёл в сопровождении качественно выпученных глаз.

— Что за чёрт?! Откуда?!

Совсем даже не на горизонте, а всего лишь в полуверсте от него колыхались нестройные ряды пик и посверкивали клинки.

— Быть того не может!

Сотник истово перекрестился.

— Сотня!

Кавалеристы арьергардной казачьей сотни Слонова напряглись в ожидании приказа.

— Рысью — …арш!.. Да не туда,… вашу мать!

Казачки и в самом деле «ошиблись адресом»: хоть и нерешительно, но двинулись в направлении вероятного противника.

— Назад!

Этот приказ был выполнен с куда большим энтузиазмом — и вскоре сотня решительным броском подтянулась к основной колонне. Благо, подтягиваться долго не пришлось: по приказу командующего корпус остановился до принятия решения о дальнейших действиях.

— Ни хрена не понимаю!

Утирая выступивший на лбу обильный пот, сотник говорил чистую правду.

— Как здесь оказались «красные»?! И как они сумели зайти нам в тыл?!..

… — Ага: попались!

Полковник энергично потёр ладонью о ладонь. Недоумевая, сотник, молча таращился на него. Его так и распирало сказать: «Попались»?! Ну, разве, что, как в том бородатом анекдоте: «Я медведя поймал! — А ну, веди его сюда! — Да он не пускает!»

— Пошли к командующему!

Сотник не успел и рта раскрыть, как был уже схвачен и волочён на аудиенцию. Или аутодафе: полковник ещё не решил. Это — по обстановке. Как всегда.

— Попались, Ваше превосходительство!

Ликуя всеми компонентами, начштаба выставил впереди себя побледневшего сотника.

— Этот?! — выкатил глаза Слонов: с утра его ужасно мучила печень, изрядно посаженная излишествами молодости.

— Да нет же: «красные»!

— А — этот?

— Свидетель!

— Ну, что ж: заслушаем!

Как всегда, младший по чину прикрыл старшего. Не от избытка сознательности: некуда было деваться.

— Что?!

Заслушав сотника, генерал тут же налился кровью и негодованием. Ускорению помогло и то, что с утра он налился коньяка — невзирая на печень.

— «Красные» — у нас в тылу?! Вы, что, сотник, пьяны?!

— Никак нет, Ваше превосходительство! — «треснул» голосом сотник. Лицо его отработало на контрасте с генеральским: обескровилось. — Ни в одном глазу: вот те крест! Лично видел кавалерию «красных», построившуюся для атаки!

— Но — как?! Как это может быть?!

— Не могу знать, Ваше превосходительство!

Лучший ответ для подчинённого: уставной и без единой зацепки. «Я — маленький человек!», а «каждый сверчок знай свой шесток!»

Эстафета ответственности переходила к начальнику штаба.

— А Вы что скажете, полковник?

–… — сказал тот.

— Сколько красноречия! — хмыкнул Слонов. — Тогда хоть обстановку доложите!

Широким хозяйским жестом начштаба пригласил командующего к столу. Не к обеденному: с картой.

— Сотник!

Казак сделал строевой шаг вперёд.

— Покажите!

Сотник наклонился над картой, поелозил по ней глазами — и, наконец, ткнул мозолистым пальцем, давно огрубевшим от рукоятки казачьей шашки.

— Вот тут мы их и видели!

«Увидев их тут», начштаба потерял лицо.

— Что, полковник?! — не отстал от начштаба Слонов — ни по части любопытства, ни по части лица.

— Ваше превосходительство…

Голос полковника дрогнул в унисон всем остальным компонентам.

–???

— Виноват, Ваше превосходительство!

— Итак?

Полковнику не оставалось ничего другого, как поскрести по сусекам в поисках мужества: альтернативы не было.

— Ваше превосходительство! Не могу понять, каким образом, но «красные» вышли в тыл нашего корпуса…

— Ну же, полковник!

— И сейчас имеют возможность нанести удар в тыл и во фланг. Вот здесь.

Карандаш в руке полковника сделал обвод небольшого района на карте.

— Вот тебе, бабушка… и дедушка…

Новая колика обработала печень Слонова. Расплачиваясь не только за грехи молодости, но и за вчерашне-сегодняшний «камбэк», он согнулся, едва ли не пополам. Разогнуться же он смог лишь спустя минуту, когда немного «отпустило». Воспользовавшись паузой между коликами, генерал оперативно подобрел.

— Что мы можем сделать… для устранения угрозы?

«Memento mori!» Начштаба постигал эту истину не на уроках латыни: хребтом и задницей. И не чужими: своими! Да и сам командующий «соответствовал моменту», де-факто признавая радикальное изменение задачи. И то: почти десять тысяч «красных» — в тылу корпуса! Теперь вместо разгрома Якина — а в том, что это был именно он, ни генерал, ни полковник уже не сомневались — приходилось думать о том, как бы самим унести ноги. Вопрос дележа лавров, и без того чисто теоретический, снимался с повестки.

Начштаба оторвал взгляд от карты и постарался не слишком вилять им под оком командующего. На всякий случай, он даже вытянулся во фрунт.

— Ваше превосходительство, я буду прям…

— Надеюсь!

— Ваше превосходительство, «красные» не оставляют нам возможностей для маневра…

— Чего замолчали? Покажите на карте!

Слонов шумно перевёл дух от припозднившейся колики.

— Слушаюсь, Ваше превосходительство! Вот, извольте взглянуть…

Стараясь не тревожить вновь расшалившуюся печень, Слонов последовал за полковником.

— Левый фланг «красных» прикрывают холмы, правый — непроходимая речушка…

— Речушка — непроходимая?!

Генерал, не скупясь, хлестнул иронией. Но начштаба почему-то не упал… духом.

— Так точно, Ваше превосходительство: обмелела и заилилась.

— Продолжайте!

Слонов расстроился: штабной «угорь» опять выскользнул.

— Тем самым, «красные» становятся неуязвимыми для нашего удара, даже если…

— Что за привычка у Вас, полковник!

–… даже если он был бы возможен в принципе…

— Вы хотите сказать, что…

— Да, Ваше превосходительство: ни о каком ударе не может быть и речи!

–???

Полковник явно выходил за пределы догадок командующего — и тот не мог отреагировать иначе. Но начштаба уже закусил удила. А, может, «поймал волну».

— Вы спрашиваете, «почему?» Ну, хотя бы потому, что наш тыл и фланг беззащитен перед «красными». Перегруппироваться же нам не позволяет ни рельеф местности, ни лимит времени: «красные» уже выходят на рубеж атаки…

Слонов забарабанил пальцами по карте. Но барабанил он недолго: он был человеком действия, а не книжных сантиментов.

— Но их же — «всего ничего»! Хотя… история даёт нам немало примеров… Что Вы предлагаете?

Второго шанса «отковать железо» могло и не быть — и полковник решительно взялся за «инструмент».

— Немедленно сниматься и уходить от «красных», Ваше превосходительство!

— Мужественное решение!

Новой паузы между коликами генералу вполне хватило на усмешку.

— А они будут преследовать нас, и отжимать к Хватову, под удар основных сил «красных»?! Якин отработает наковальней, они — молотом, а мы — несчастной железякой? Так, полковник?

–???

— Да, полковник, Вы ещё не знаете: фронт пришёл в движение.

–???

Полковник опять не поверил. И то: огорошивать неприятностями — его привилегия.

— Можете выйти за порог и сами послушать. Не жаворонка, разумеется: «красную» канонаду.

Ещё на пути к постижению начштаба потерял мужество, лицо и прочие компоненты. Но это же подвигло его на решительное трезвомыслие: ничего уже не отвлекало от работы с мозгами. Правда, совершенно не в стиле непобедимого полководца.

— Тем более, нужно скорее «рвать когти»! Пока не прищучили!

— Ну, и лексикон у Вас! — поморщился Слонов. — Не дворянин, а «урка» в мундире!

— Виноват, Ваше превосходительство — но, ей, Богу, не до куртуазии!

Генерал опять скривился. Теперь уже — по совокупности причин: и от колик, и от предложения.

— А что будем докладывать Главкому?

За отсутствием выбора Слонов готов был капитулировать — но не так быстро: «noblesse oblige». За «noblesse» отрабатывала должность, усиленная скверным характером. Но полковник уже «рвал тельняшку на груди»: её ведь можно рвать не только для броска вперёд.

— Скажем, что нас подвели информаторы Кобылевского, Ваше превосходительство!

И столько мужества было в этом голосе и взгляде, что командующий не мог устоять. Честно говоря — и не пытался.

— Ваше превосходительство!

Начштаба «перезарядил ствол для контрольного выстрела».

— Да, чёрт с ним, с Якиным: на фоне наших…

–???

–… Ваших побед во время этого рейда, эпизод с Якиным не стоит выеденного яйца! Когда мы успешно выйдем к своим, кто вспомнит об этом?

–…

— Вот именно, Ваше превосходительство!

Полковнику явно не требовался переводчик.

— А, если кто и вспомнит… ну, какая-нибудь завистливая сволочь — что с того? Ну, пожурят нас с Вами…

Щадя самолюбие генерала, а ещё больше — мышечную ткань своих филеев — полковник разделил гипотетическую ответственность на двоих. Но, обнаружив по лицу генерала, что и такого разделения недостаточно, «рванул на пулемёты»:

— Виноват, Ваше превосходительство: меня! Так ведь, с меня не убудет!

— А, если и убудет — то, как с гуся вода!

— Совершенно верно, Ваше превосходительство!

Полковник уже не мог не просиять. Если — не по ситуации, воздавая должное юмору командующего, то, хотя бы — по должности.

— Ведь отшлёпают слегка: для проформы. И то — недолго! После того, как споют дифирамбы…

–???

— Вам, Ваше превосходительство!

Из чувства самосохранения начштаба решил помечтать о «кренделях небесных» — в виде генеральских лампасов — исключительно про себя.

— Да и не до того уже всем будет, Ваше превосходительство!

Если кто и имел основания притязать на лавры библейского змея — так это начальник штаба.

— И ещё, Ваше превосходительство…

Полковник настолько качественно понизил голос, и даже зачем-то оглянулся на дверь, что Слонов моментально исполнился любопытства. На время он даже перестал корчить рожи «печёночного характера».

— В штабе Главнокомандующего уже готов приказ о наступлении на Москву!

–???

— Святая правда, Ваше превосходительство!

Конкурент самого Мюнхгаузена, полковник на этот раз не соврал: приказ действительно был. Более того: за его разглашение сулилось совсем даже не производство в очередной чин.

— А наш… виноват: Ваш корпус, Ваше превосходительство, наверняка будет играть первую скрипку в этом деле! Представляете: генерал

Слонов на белом слоне… тьфу, ты: на белом коне, под колокольный звон, въезжает в первопрестольную?! Каково, а?

Командующий дозрел. Для того чтобы убедиться в этом, не требовалось даже взглядов украдкой, на которые начштаба был непревзойдённый мастер.

— По коням!

Слонов рывком поднялся с кресла, забыв даже о больной печени: усидеть после такого абриса перспективы он не мог!

Через полчаса степь огласилась топотом тысяч лошадиных копыт и рёвом тысяч человеческих глоток: корпус… нет, не направлялся к месту прорыва: уходил в отрыв. Но тоже — героически…