Delirium tremens

Александр Николаев, 2018

Тех, кому она вначале покажется странной, прошу дочитать её хотя бы до пятой главы…О чем эта книга?О Боге, о жизни и о любви. О том, как и для чего этот мир создан.Или фантастическая история о том, как русские небанально пропили американские деньги.

Глава, в которой все только начинается

— Как?! Вы еще спите?! — за распахнутой дверью стоял ослепительно жизнерадостный Бельф: в дачном камуфляже, широкополой соломенной шляпе и парусиновых мокасинах, — Знакомьтесь! Михаил — Михаил! — артистично взмахнув рукой, представил он друг другу Зобина и молодого врача, стоявшего внизу, за спиной Егора Васильевича, на песчаной дорожке, ведущей к крыльцу.

— Извините. Сплю. Вы же ни о чем не предупредили! — покраснел Зобин. Ему стало неловко от того, что он выскочил открывать дверь в шортах и шлепанцах! Этот утренний визит и впрямь стал для него полной неожиданностью, — Извините, — Михаил Дмитриевич спустился со ступенек и протянул руку молодому человеку, — Здравствуйте. Очень приятно. Михаил.

— Взаимно, — ответил тот на рукопожатие, — А мне представляться, как я понимаю, не имеет смысла? — попытался пошутить юноша.

— Может, обойдемся без реверансов! — вмешался в обмен любезностями Егор Васильевич, — Давайте, собирайтесь. И побыстрее. А то нас машины ждут. Только, чур! Вначале — кофе! Для меня. Хвалить не стану, скажу одно — он у Вас получается!

— Куда собираться? Какие машины? — Зобин был немало обескуражен.

— Вон, — Бельф махнул рукой в сторону забора, — Мебель, матрасы, белье и видеонаблюдение. Поедем, показывайте дорогу. А то я пока даже не знаю, где эта дача находится, — За забором стояли два фургона грузовой компании. Было слышно, как переговаривались между собой сопровождавшие их грузчики.

— Однако, — огорошено протянул Зобин, поднимаясь на крыльцо, — Ваша стремительность поражает. Проходите, проходите! — он распахнул дверь шире, приглашая ранних гостей войти в дом, — Располагайтесь! Я скоро! Значит, Вам кофе? — переспросил Бельфа Михаил Дмитриевич, — а Вам? — повернулся он к молодому человеку.

— А он ничего не будет! — съязвил Егор Васильевич, злорадно глядя на Михаила.

— А мне воды. Простой, чистой воды, — неожиданно для Бельфа парировал тот.

— Просто воды? — переспросил Зобин, — Может, чаю хотите? У меня есть хороший, зеленый чай.

— Нет. Просто воды. И только. Пить очень хочется.

— Хорошо, как скажете, — Зобин убежал на кухню — хлопотать, а Бельф удостоил Михаила жестким, немигающим взглядом, — Вода, — быстро вернулся Зобин и поставил перед молодым человеком большой запотевший фужер, — прямо из холодильника.

— Почему Вы на меня так смотрите? — поднеся стакан к губам, молодой человек остановился, поймав на себе долгий, беспокойный взгляд Зобина, — Боитесь, что я не справлюсь?

— Боже, упаси! — спешно, и как бы извиняясь, возразил Михаил Дмитриевич, вскинув для убедительности правую ладонь, — Если честно, вчера, когда Егор Васильевич сказал мне о том, что Вы еще молоды, у меня возникли сомнения, но сегодня, стоило мне Вас увидеть, они куда-то улетучились! И это — неожиданно, скажу я Вам, потому что я по натуре своей человек беспокойный, сомневающийся. Но, после рукопожатия с Вами, мне вдруг стало легко. В Вас чувствуется спокойствие и уверенность. И опыт. Теперь я, почему-то, не сомневаюсь в том, что Вы справитесь.

— Спасибо за доверие. Будем считать его авансом. Я его пока ничем не заслужил, — юноша едва заметно покраснел, — И все же, мне показалось, я увидел тревогу в Ваших глазах.

— Это не тревога. У меня такое чувство… А мы не виделись с Вами раньше? Меня не покидает ощущение, что мы уже где-то встречались.

— Возможно. Если Вы вспомните — где? — едва заметно улыбнулся тот.

— Кофе! — напомнил о себе, на мгновение забытый ими, Бельф, — Я хочу кофе! Делайте его побыстрее и собирайтесь! Нас ждут, — призвал он Михаила Дмитриевича шевелиться.

— Ах, да! Извините. Я быстро. Сейчас я его заварю. Вода, наверняка, уже кипит, — Зобин снова скрылся на кухне.

— Полегче на поворотах, Миша, — зашипел Егор Васильевич на молодого человека, — Хватит ему глазки строить. Делом! Делом занимайтесь, юноша!

— Извините, что заставил себя ждать. Вот, кофе, — Зобин вернулся и поставил перед Бельфом вчерашнюю кружку. Он был уже одет и с рюкзачком на плечах, — Я готов.

— Все-таки, даже не смотря на аванс, можно? — Михаил подошел к нему, взял за запястье, посчитал пульс. Оттянул нижнее веко левого глаза. Попросил открыть рот, — Шире откройте. Покажите язык. Снимите рюкзак и рубашку, — он достал фонендоскоп и приложил его к груди, — Не дышите. А теперь дышите. Глубже. Повернитесь, — прослушав Зобина со спины, он велел ему одеваться, — Точнее можно было бы сказать, после обследования, но в целом, Вы здоровы. Есть, правда, небольшие проблемы с верхними дыхательными путями. Предрасположенность к бронхитам. Особенно осенью и весной. Слабая тахикардия. И по утрам, наверное, слегка немеют пальцы левой руки. Возможно, нарушение периферического кровообращения и увеличенная свертываемость крови. В общем, бросайте курить, Михаил Дмитриевич. И кофе лучше не злоупотреблять.

— Все точно. Бронхиты весной и осенью. И рука иногда немеет. Я брошу курить. Когда-нибудь. Обязательно, — еле слышно отозвался Зобин, — Я в Вас и так не сомневался. Но, признаюсь, Вы меня удивили.

— А еще, Михаил Дмитриевич, — молодой человек лихо закрутил на указательном пальце трубки фонендоскопа и сунул его в чехол, — сделайте одолжение, говорите мне «ты». Пожалуйста.

— Хорошо. Договорились, — не стал возражать Зобин, — тогда и ты, Миша, тоже ко мне на «ты» обращайся, — и немного подумав, он рассеянно добавил, — И все-таки, где-то я тебя видел…

Возникла неловкая пауза, из которой всех вывел Бельф:

— Можно я тоже Вас удивлю? — спросил он Зобина довольным голосом, — Вот — договор аренды, ректор все подписал. Вот Ваши ключи от объекта. Есть еще два комплекта: у меня и бригадира рабочих. А это — договор с охраной. Вот тут счет на аппаратуру для видеонаблюдения. Я добавил в него четыре камеры инфракрасного диапазона, для ночной съемки. Странно, что Вы их не предусмотрели. Завтра подпишем договор на аренду медоборудования и… — он сложил перед Михаилом Дмитриевичем стопку документов, к которым приложил свою деятельную руку, придавив ее сверху тяжелой связкой ключей, — и можем начинать работать.

Конец ознакомительного фрагмента.