А потом я проснусь

Алайна Салах, 2022

С самого детства мне снится один и тот же сон: многоэтажка, незнакомая улица и девушка. Она смеется, говорит со мной, тянет руку, но всякий раз я просыпаюсь еще до того, как успеваю ее коснуться. Ангел, так я ее про себя называл. В двадцать девять лет я выяснил, что эта улица и многоэтажка действительно существуют. Этот факт меня поразил. Оставалась девушка. Я даже подумал: вдруг она тоже реальна, и нам суждено быть вместе? Но когда мы наконец повстречались, моей первой мыслью было ее придушить.

10

Ярослава

— Леха вообще классный парень. Я его никогда не прошу коктейли бесплатные наливать — он сам предлагает.

— Наверное, глаз на тебя положил, — усмехается Сноб, поднося ко рту горлышко пивной бутылки.

— Вот бесят меня такие замечания. — От негодования я даже опускаю надкусанный кусок пиццы на тарелку. — Такое ощущение, будто люди могут по-человечески друг к другу относиться только когда им что-то нужно.

— Относиться по-человечески и нарушать трудовые обязанности — это все же разные вещи.

С одной стороны, мне разозлиться на него хочется, а с другой — рассмеяться. Ну что за зануда такой? Может, они в Питере все такие? Если бы не это, кстати — мог бы даже мне понравиться. Высокий и фигура у него классная — недаром, видно, в спортзале торчит. Лицо вроде тоже не подкачало. Но смазливых вокруг полно, а у Сноба внешность интересная… С изюминкой, вот. Изюминка — это, разумеется, его глаза цвета зимнего Байкала. Поэтому надо быть с ним осторожнее: чуть зазеваешься — провалишься под переливающийся голубой лед и утонешь.

— Так ты юрист, что ли? Чего это тебя так волнуют чужие трудовые обязанности?

Скрестив руки на груди, Сноб откидывается на спинку стула и смотрит на меня с улыбкой. Со снисходительной, как мне чудится.

— Я айтишник. Про трудовые обязанности упомянул, чтобы обозначить разницу между просто хорошим отношением и угрозой потерять работу.

— Бла-бла-бла, — гримасничаю я, чтобы наверняка его побесить. Не люблю, когда в моем присутствии кто-то пытается умничать.

В детстве мама часто пеняла отцу, что я отстаю в развитии и никак не запомню азбуку, тогда как соседская дочка Катя давно читает по слогам. Вот рядом со Снобом я как раз чувствую себя отсталой. По его манере говорить и держаться, видно, что он в своих мозгах уверен. Тем более, если работает айтишником. Но комплексовать все равно не собираюсь. Пусть я не вундеркинд и в компьютерах не разбираюсь, но человек точно хороший. А это самое главное.

— Ты работаешь или учишься? — спрашивает он, не обратив внимания на мою провокацию.

— Учусь, — быстро отвечаю я, словно желая обозначить наличие у меня высшего, пусть и пока не полного, образования. — На факультете ветеринарной медицины.

— То есть твоя любовь к животным имеет под собой документальную основу? — впервые за вечер широко и искренне улыбается Сноб.

— Не знаю, что ты имеешь в виду под документальной основой. Я сначала поступила на биофак, отучилась полгода, поняла, что не мое, и перевелась на ветеринарный. Свою жизнь хочу посвятить помощи бездомным животным.

Отхлебнув пиво, он щурится.

— А старость скоротать с десятью кошками? Уверена, что получится совмещать это с семьей?

Я машинально бросаю взгляд на вторую бутылку, стоящую перед ним. Безалкогольное пью только я. Интересно, как быстро Сноб пьянеет? Не развезет его до такой степени, что он перестанет быть хорошим и начнет ко мне приставать?

— А кто сказал, что я хочу семью? Мне и с самой собой живется отлично.

— Ну как же, — отвечает он с усмешкой. — Как же любовь, романтика, серенады под окном и белое платье?

— Не всем девушкам это нужно. Мне вот с пиццей и пивасиком отлично, — ехидничаю я, салютуя ему бутылкой Короны. — И вообще, чего ты ко мне привязался? Про себя лучше расскажи.

— А что бы ты хотела узнать?

— Ты был женат? — выпаливаю первое, что приходит в голову.

Взгляд Сноба становится напряженным, почти настороженным.

— Нет. Почему ты вдруг спросила?

— Просто так. Не всем же задавать такие скучные вопросы про образование и возраст. Много путешествовал?

Кивает уже более расслабленно.

— Достаточно.

— Сколько стран посетил?

— Не считал. Но штук тридцать — тридцать пять точно.

— У тебя есть кошка, собака или попугайчик?

— Нет. — И через паузу добавляет: — У меня есть Яго.

— Кто это — Яго? — переспрашиваю я, внезапно находя блиц-опрос чрезвычайно увлекательным. Сидит перед тобой незнакомый человек, а копнешь поглубже — за его плечами найдется не одна интересная история. Тридцать с лишним стран посетить — это надо еще успеть. Я вот нигде не была и как будто никуда и не хотела.

— Яго — это моя машина. Ягуар. Считай, что он мой любимый питомец.

На это я могу лишь презрительно фыркнуть. Как можно сравнивать автомобиль и живое существо?

— Твой питомец состоит бездушная железяка, которая жрет бензин. Это не считается. Любимый фильм?

— Леон, — отвечает Сноб, немного подумав.

— Ого! Это про киллера который? Вот сейчас ты меня удивил. А почему?

— Не знаю, — Усмехнувшись, Сноб задумчиво глядит перед собой. — Посмотрел его в детстве, и он очень меня тронул. Несколько дней о нем думал. Сейчас я бы наверняка отнесся к нему по-другому, но в любом случае не желаю ничего переосмысливать. Некоторые впечатления юности не хочется портить.

— А почему они обязательно должны испортиться?

— Потому что становишься черствее и скептичнее. — Вынырнув из своих мыслей, он вновь смотрит мне в глаза. — Не замечала, что вкус продуктов из детства уже не производит на тебя такого сильного впечатления?

— Нет, не замечала.

— Просто не пыталась. А если попробуешь — так оно и будет.

Раздув щеки, я с шумом выдыхаю скопившийся воздух.

— Ладно, уговорил. Сколько тебе лет?

— Спустилась до банальных вопросов, — улыбается Сноб. — Мне двадцать девять.

— Всего на семь лет меня старше, а рассуждаешь как старый дед! У тебя детство, что ли, трудное было? Ты чего такой унылый?

Залпом осушив бутылку, он показывает мне средний палец. Я хихикаю. Так-то лучше. А то вкус продуктов ему, видите ли, уже не тот. Даже моя баба Лида столько не ноет.