А потом я проснусь

Алайна Салах, 2022

С самого детства мне снится один и тот же сон: многоэтажка, незнакомая улица и девушка. Она смеется, говорит со мной, тянет руку, но всякий раз я просыпаюсь еще до того, как успеваю ее коснуться. Ангел, так я ее про себя называл. В двадцать девять лет я выяснил, что эта улица и многоэтажка действительно существуют. Этот факт меня поразил. Оставалась девушка. Я даже подумал: вдруг она тоже реальна, и нам суждено быть вместе? Но когда мы наконец повстречались, моей первой мыслью было ее придушить.

13

О том, что Ярослава благополучно добралась до дома, я узнаю уже лежа в кровати. Даже от душа отказался, несмотря на то, что он бы помог снять последствия стояка. Состояние… Странное, как и все, что происходит со мной в последнее время. Отчасти раздраженное из-за идиотского окончания вечера, а отчасти взбудораженное. Есть из-за чего. Девчонка, которая являлась мне в снах, заговорила знакомыми фразами, а полчаса назад я чуть не поимел ее на кухне того самого дома.

Стоимость поездки составила двести двадцать семь рублей, — услужливо информирует приложение такси. Бюджетно.

«Не забывай еще про пиццу и пиво», — насмешливо подсказывает внутренний голос. Он у меня тот еще сноб.

Поставив телефона на зарядку, я нащупываю на стене выключатель, чтобы погасить свет. Темнота обволакивает глазные яблоки, включая нарезку свежих кадров: теплые карие глаза, легкий пушок на скулах, серебряное колечко, поблескивающее в ухе. Следом подключается и звуковое сопровождение: скрежет стула, влажный звук поцелуя и тихое постанывание.

Поморщившись, я поправляю твердеющий член. И что теперь с этим делать? Как в школе передергивать?

Звук раздавшегося телефонного звонка в этот момент становится таким неожиданным, что я вздрагиваю. Все мои друзья успели привыкнуть к шестичасовой разнице во времени и едва ли стали бы звонить так поздно. Значит, остается один вариант. О себе решил напомнить отец.

— Да, Григорий Сергеевич, — с преувеличенным почтением произношу я, садясь на кровати. — Чему обязан в столь поздний для нашего захолустья час?

— Все шутки шутишь? — звучит как обычно недовольный голос. — Рад, что хоть кто-то в нашей семье пребывает в хорошем настроении. Ты билеты домой взял?

Уже в который раз жизнь намекает мне, что нужно быть осторожнее со своими желаниями. Хотел разыскать Ангела — разыскал на свою голову. Гадал, как избавиться от стояка — отцу всего парой фраз удалось вмиг его обезвредить. Он мог бы читать лекции в клубе анонимных сексоголиков, за секунды превращая их в импотентов.

— Нет, пока не взял. Но если ты соскучился — навещай. Кажется, здесь на балконе где-то лежит раскладушка.

— Ты когда прилетишь обратно? — бестактно проигнорировав мое щедрое предложение, рявкает отец. — Месяца валяния дурака не хватило? Тебе в следующем году тридцать исполняется, а за тобой до сих пор, как за ребенком, нужно бегать.

— Очень хорошо, что ты вспомнил про мое скорое совершеннолетие, — все в той же издевательско-учтивой манере отвечаю я, делая вид, будто весь этот разговор не выводит меня из себя. — Хороший повод наконец перестать причинять родительскую заботу.

— Молодец. Язвить у тебя отлично получается. Не зря я деньги на твое образование и бизнес-школы тратил.

Я машинально запускаю пальцы в волосы и дергаю их, чтобы болью отвлечься от растущего гнева. Каждый раз он говорит одно и то же. Неужели чего-то пооригинальнее не мог придумать? Например, напомнить, что благодаря его щедрости у меня есть крыша над головой и не приходится спать в переходе с бомжами. Хоть какое-то разнообразие.

— В Иркутске час ночи. Давай завтра продолжим наш увлекательный разговор.

— Алан! — грохочет отец, давай понять, что сворачивает этот бесполезный разговор. — В конце недели будь дома. Предстоит серьезный разговор о твоем будущем. Отговорки не принимаются. Услышал меня? Все, маме трубку передаю.

Мне хочется наговорить ему вдогонку кучу слов, от которых его депутатское эго поежилось бы, и только раздавшийся в динамике голос матери меня останавливает.

— Алан, хороший мой. Как ты там? Я соскучилась. Ты когда домой собираешься?

— Привет, мам. — Я глубоко вдыхаю, перестраиваясь на благостную волну. Если бы не она, мы с отцом, скорее всего, перестали б общаться. Я бы так точно внес его номер в черный список. — У меня все хорошо, и я тоже соскучился. Думал купить билеты в ближайшие пару дней.

— Ой, как хорошо! А то я вчера вашего Лелика видела в фитнес-клубе, так он спрашивал, когда ты вернешься.

— Лелик звонит мне чаще, чем кто-либо, и он точно в курсе всех моих перемещений, — усмехаюсь я. — Обещаю сказать тебе первой.

— Хорошо, — говорит она и понижает голос до еле различимого: — Папа очень злится, что ты не возвращаешься. Хочет о делах с тобой поговорить.

— Я в курсе, мам. — Встав с кровати, я подхожу к окну, второй раз за сутки жалея, что под рукой нет сигарет. Сейчас они бы помогли мне не так раздражаться. — Только у меня уже есть дело.

— Кто спорит, мой хороший? — ласково произносит она, копируя тон из детства, каким она общалась со мной шестилетним. — Ты уж не зли его, ладно? Приезжай. Знаешь же, что папа тебе только добра желает. Как-никак, ты его единственный сын.

Я нащупываю на подоконнике спичку и засовываю ее в рот. И пусть я сделаю все без оглядки на нескончаемые претензии отца, этот разговор все равно меня бесит. Потому и мать мало интересует то, чего хочу я. Даже в возрасте двадцати девяти лет при полной финансовой независимости мне по-прежнему отведена роль марионетки великого Волынского.