Незаконные похождения Max'a и Дамы в розовых очках. Книга 1

Afigo Baltasar, 2018

В реальности, чем-то похожей на нашу действительность, антигерои, которых условно можно было бы назвать “анархистами”, неожиданно вовлекаются в гражданский конфликт, под гипнотическим и волевым верховенством некоей Дамы в Розовых Очках – женщины со сверхспособностями. Характер главной героини категоричен, во многом жесток, так как она руководствуется “тёмной духовной силой”, фактически являясь её активным манифестором. Ради понятных ей одной целей, Дама вовлекает во взаимодействие потенциальных медиумов и “проводников” в иную реальность, и, тем самым, тайно изменяет этот мир. Содержит нецензурную брань.

9. «новая перспектива»

Минуло некоторое время, отсчёт коего Макс не мог отследить, находясь в беспамятстве, время, вполне достаточное для того, чтобы позабыть очень многое, позабыть самого себя, и ту жизнь, коей промышлял до той поры, покуда не вкусил иглы из шприца Нагваля Велги, шприца, несущего в себе не наркотик, как предполагал Макс, а некую транспортировочную сыворотку, вероятный психотроп, расширитель сознания или чего-то подобное. И вмиг, когда всё это сработало, когда миновала первая стадия воздействия препарата, та стадия, при которой Макс попал в пустое параллельное пространство с каменными столбами, как вратами к переходу в иное, в этот миг, всё снова изменилось, и мир снова проявился в свете. На этот раз, в проникающем сквозь окна полуденном солнце, дающем ясно видеть окружающую обстановку реальности.

Макс огляделся кругом, и понял, что находится в каком-то незнакомом ему кабинете, полном медицинских приборов, кабинете, сияющем белизной стен и диковинной чистотой мебели; кабинете, скорее похожем на лабораторию, обилием компьютеров, всевозможных пультов и дисплеев. Возле Max’a в сей миг находились несколько человек, а именно: стоящие по бокам от него люди в белых халатах, среди которых особенно колоритно держался пузатый, круглолицый, коротко стриженый мужчина с сединой на висках и гладкой, розовой, холёной кожей; белый халат свой, мужчина этот небрежно отбросил на спину и плечи, обнажив, солидного покроя, дорогой тёмно-синий костюм, блистающие золотым цветом запонки на воротнике, да стягивающую яркий алый галстук, массивную драгоценную цепь. В том, как держался этот круглолицый и пузатый мужчина, было заметно, что именно он правит бал в этом заведении. Рядом с ним выстроились тучные, но весьма крепкие на вид немолодые женщины с грубыми, ожесточёнными от прожитых лет в борьбе и труде и, вместе с тем, вызывающе разукрашенными многослойным макияжем лицами. В крепко застёгнутых, облегающих их брутальные фигуры медицинских халатах, женщины те были скорее похожи на престарелых медсестёр или вовсе — на хозяйственную прислугу в научном учреждении или больнице.

Немного поодаль от их компании, Max разглядел держащуюся особняком, стройную и высокую, так же как и прочие, не очень молодую, но, в отличие от прочих, привлекательно трогательную, выражением своих испуганных и жалостливых, добрых глаз женщину, женщину, контрастно оттеняющую своей внутренней красотой всех остальных.

Компания в белых халатах, минуя ту, покоящуюся в отдалении, красивую женщину, что-то бурно обсуждала меж собой, ссылаясь красноречивыми взглядами на Макса.

— Я даю добро на проведение процедуры лечения звуком! — вальяжно распоряжаясь, говорил пузатый, демонстрируя чрез жесты, свои, обильно украшенные драгоценностями, запястья и пальцы толстых волосатых рук.

— Хо, хо! Это новая техника… Мы даже не знаем, как с ней обращаться! — лебезили пред пузатым крашеные толстушки.

— Я сам, в виде исключения, настрою аппарат на необходимую громкость и частоту… Ну, а вашей заботой будет контроль за временем проведения процедуры, ну и, разумеется, за состоянием пациента! — важно отвечал обветшалым кокеткам пузатый.

Тут из глубины комнаты раздался волнующе-приятный, низкий женский голос, обратившийся к пузатому начальнику лечебницы с вопросом: «Неужели Вы сами не будете принимать участие в обследовании пациента, Мистер Браун?»

— Я проведу исследования дистанционных наблюдений, чтобы позже сделать объективные выводы! — мгновенно отреагировал на каверзный вопрос пузатый, и резко забросил вглубь комнаты недовольный, ищущий жертву взгляд.

Красивая женщина, стоящая в отдалении от их группы, отважно приняла огонь недоброжелательного взора пузатого на себя, и тут же парировала его негодование своим, осуждающе строгим выражением лица и глаз.

— Мы сделаем всё, как на-а-адо! — меж тем, подобострастно увещевали пузатого своего начальника полные, крашеные женщины в белых халатах, каждая из которых, заботливо хлопоча, старалась создать некую суету — подобие процесса деятельности вокруг своего хозяина.

— Что ж? Тогда скорее приступаем, чтобы мне не опоздать на заседание у Губернатора! — заторопился пузатый.

— От лица простого народа, передайте Губернатору, что мы его ценим и очень любим, и что Огайо в добрых руках! — угодливо защебетали толстушки в белых халатах, принявшись немедленно что-то делать с креслом, на котором восседал Max.

— А от лица независимых международных наблюдателей за деятельностью лечебно-исправительных психиатрических учреждений, передайте Губернатору, что наша организация не отступится от выявления производимых в вашей вотчине нарушений, Мистер Браун! — добавила своё слово к общим просьбам красивая женщина, стоящая поодаль от вассалов пузатого.

— Непременно передам! — вычурно любезно отмахнулся от неё пузатый, и тут же, шёпотом обращаясь к угодливым толстушкам, дал распоряжение привязать пациента к креслу как можно крепче.

Только тогда до Макса начало доходить понимание того, где он находится, а главное — в какой роли выпала ему честь участвовать в сей сцене. Max запаниковал, и попытался освободиться от навязчиво прилипшего к нему кресла с подлокотниками; но было уже поздно — тело его крепко вжилось в предмет медицинского оборудования. Макс дернулся вперёд, и грудь его стянуло кольцом мягкой, но крепкой, брезентовой материи, насильно удержавшей тело на месте. Тогда он попробовал выпрямить ноги, но и они оказались в прочных мягких колодках. Следом Макс попытался шевельнуть руками и, ощутив, что и локти уже томятся в мягком плену, наконец-то опустил голову вниз, чтобы разглядеть свою закабаленную плоть. Велико же было удивление Макса, когда он увидел свои руки: крепко привязанные к подлокотникам, руки его оказались совершенно чужими — огромными мускулистыми маховиками шоколадного цвета.

— Я же негр! — в шоке воскликнул Max на английском, и только сейчас вспомнил, что вся, слышимая им только что речь, велась участниками сцены именно на английском языке.

— Нигер?! Зачем же Вы так коверкаете под смысл этой ситуации, мистер Льюис? Никто здесь, никоим образом не намеревался задеть или, не дай бог, оскорбить Ваши национальные чувства! Вы же прекрасно осознаёте, что находитесь в исправительном учреждении, не как жертва расового или ещё какого-либо произвола, а как гражданин нашего Государства, грубо преступивший Закон, как человек, нарушивший моральные нормы общества — как убийца, как разбойник, как бандит и прелюбодей, мистер Льюис! — отчитал негра-Макса, за высказанную им реплику, пузатый начальник лечебницы.

На эти слова пузатого Максу совершенно нечего было и возразить и ответить, поскольку он не только не знал, как оспаривать своё положение, но, тем более — даже не понимал, что вообще с ним происходит в данный момент.

— Скорее делайте укол Вассермана и приступайте к наблюдению! — поторопил своих подопечных пузатый, хлопая себя ладонью по запястью, опоясанному золотыми часами, украшенными драгоценными каменьями.

Макс уж было заартачился, но, не имея никакой возможности как-либо сопротивляться, сдался, под напором хлынувшего в его афроамериканскую руку культуриста, через тонкую иглу, очередного за сегодняшний день медицинского препарата.