Тавтология (риторика)

Тавтоло́гия (от др.-греч. ταυτολογία: ταυτο — «то же самое» и от λόγος — мысль, причина или речь) — риторическая фигура, представляющая собой необоснованное повторение одних и тех же (или однокоренных) или близких по смыслу слов, например, «масло масляное», «спросить вопрос» и тому подобное.

В отличие от плеоназма, тавтология не оправдана ни с логической, ни с эмоциональной точек зрения, повторение идёт без какой-либо цели, от безграмотности. Плеоназм же грешит только против краткости: например, вместо «им назад не воротиться» (Василий Жуковский) достаточно сказать «им не воротиться», но прибавление здесь усиливает поэтическую сторону речи, увеличивает её выразительность. Иными словами, тавтология — это излишний плеоназм.

У древних греков тавтология называлась периссологией (др.-греч. περιττος — лишний) и баттологией (от имени киренейского царя Батта, заики, повторявшего слова, или поэта Батта, любителя ненужных длиннот).

Пример тройной тавтологии в классической литературе:

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Сам по себе прием синтаксического скрещения однокорневых лексем, конечно, стандартен, но обычно выстраиваемые тавтологии как антиномические не мыслятся. Их использование чаще всего оправдывается иными, нежели глубинная антиномичность тавтологий, причинами: стилистикой повтора, стремлением к аналитическому уточнению и пр. См., например, тавтологии, оправдываемые, видимо, стилистикой повтора, у Белого: Растаял рдяных зорь, / Растаял, – рдяный пыл…; Древес прельстительных прельстительно вздыханье…; Бесценных дней бесценная потеря…; Зари краснеет красный край… См. также тавтологию с возможным аналитическим подтекстом: Там рдей, вечеровоерденъе… Тавтология имеет здесь аналитическую цель – уточнение референта: рденье может быть и утреннее (название стиха – «Вечер»), Все сказанное выше отнюдь, конечно, не означает, что у Иванова вообще нет стандартных – стилистически или аналитически оправдываемых и неантиномизированных – случаев тавтологии. Они есть, и их много (см., например, аналитически объясняемую через время тавтологию Былою белизной душа моя бела – 2, 371). Речь, как и во всех других случаях использования стандартных приемов, идет о другом: о том, что наряду с их обычным применением Иванов стремился проложить некие новые – антиномические – тропы, ведущие к расшатыванию именования и распредмечиванию референта. В случае с тавтологиями Иванов стремится антиномизировать предельную грань – то, что воспринимается как «супераналитичное».

Л. А. Гоготишвили, Непрямое говорение, 2006

Именно с изменением повествовательной парадигмы, то есть с намеренным созданием эффекта разорванности, неупорядоченности, хаотичности организации текста ряд современных исследователей нарративов связывают понятие «фрагментация» (Д. Лодж, Д. Фоккема, Д. Хартер)[56]. В философии Ж. Бодрийяра, М. Фуко, Ж. Делеза, Ж. Лакана особенное внимание уделяется всевозможным деформациям целого, тавтологиям, бессознательным удвоениям, самоотражениям одних и тех же элементов, подчеркиванию абсурдности единичного. «Сдвиг» в соотношении знак – значение, потеря означаемого приводит к бесконечной игре означающих, каждый из которых стремится приобрести дополнительный индивидуальный смысл, выделиться из потока симулякров за счет коннотаций. Референция сменяется автореференцией, метафора вытесняется метонимией, элемент, часть становятся самодовлеющими и заменяют целостный образ. Проблема значения модифицируется в проблему цитирования, серийного копирования копии. Принципы деконструкции вытекают из представлений о замене репрезентации презентацией текста, об утрате означаемого и доминировании означающего (фактуры, телесности текста), о коннотации и гипертекстуальности как источниках эстетического смысла.

Е. А. Кондратьев, Художественная деталь и целое: структурные и исторические вариации, 2010

Витгенштейн же отвергает и общезначимость, и самоочевидность в качестве критериев логического. Для него логика не может быть наукой, поскольку она служит предпосылкой любой науки. Она не исследует законы какого-либо процесса или явления, поэтому вместо логических законов Витгенштейн говорит о «логических предложениях», ибо слово «закон», по его мнению, здесь лишь вводит в заблуждение. Логические предложения не имеют содержания и ничего не говорят о мире (пусть даже о его наиболее общих фундаментальных чертах). Согласно Витгенштейну, существенным для них является лишь то, что они представляют собой тавтологии. Как известно, тавтологии образуются при определенных способах соединения предложений друг с другом, и главная их особенность состоит в том, что они гарантированно являются истинными – независимо от истинноcтных значений составляющих их предложений. Для Витгенштейна это означает, что тавтологии сами себя «показывают». В тех же случаях, когда их распознание затруднено, можно применить чисто «механическое средство» в виде метода построения таблиц истинности или какого-либо логического доказательства. В любом случае истинность тавтологии устанавливается путем анализа ее структуры. Это означает, что «специфическим признаком логических предложений является то, что их истинность узнается из символа самого по себе» (6.113)и не требует какого бы то ни было обращения к опыту, т. е. они являются аналитическими и априорными истинами.

Л. Б. Макеева, Язык, онтология и реализм, 2011

Это обвинение не обосновано. Тавтология есть бесплодное, бесполезное повторение. Между тем это рациональное отношение сущего, отнесенного к нему самому в виде тождества, есть необходимая ступень в философском и рефлективном познании. Чистое понятие для нас не имеет истины, последняя находится только в суждении. Так как сущее – самое первое понятие, то самым первым суждением будет: сущее есть сущее, необходимо сущее, поскольку оно есть сущее. Благодаря введению предиката и связки: «есть», которая соединяет его с субъектом, свойства необходимости и всеобщности человеческого познания обнаруживаются. Без сомнения, из этого принципа я не могу ничего вывести, он не ведет к новым познаниям, но без него я не могу ничего утверждать. Поэтому он плодотворен, так как всякое утверждение его предполагает.

Коллектив авторов, Новые идеи в философии. Сборник номер 17, 2014