Стихарь

Стиха́рь (греч. στιχος — стих, строка, прямая линия) — одежда, богослужебное облачение священно- и церковнослужителей, прямая, длинная, с широкими рукавами.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Стихарь изображает светлую одежду Ангелов, поскольку Ангелы часто являлись облеченными в светлую одежду[17]: так, Ангел, явившийся на гробе Спасителя, был облечен в белые ризы. Стихарь означает также чистоту и безукоризненность жизни тех, кто его носит (за эту чистоту иерей и удостаивается благодати священства); означает он также и Божественное озарение, которое подает верным диакон посредством Евангелия и других чтений. Об этом он и свидетельствует, говоря при облачении в стихарь: «Возрадуется душа моя о Господе, облече бо мя в ризу спасения» и прочее.

Святитель Симеон Солунский, О храме Божием и о служащих в нем, 2016

Стихарь, обыкновенно белый, знаменует свет и чистоту Божию и то, что Господь создал и принял на Себя природу нашу беспорочно. Если же он пурпурный, то указывает на страдания, на то, что вочеловечившееся Слово пролило ради нас кровь Свою. Так называемые источники на стихаре знаменуют дары учения, а также и потоки крови Спасителя нашего. Поэтому только архиерейский стихарь имеет их, так же как и мантия[36].

Святитель Симеон Солунский, О священнодействиях и таинствах церковных, 2018

Красный стихарь символизирует Кровь Спасителя Христа. Белый или другого цвета изображает Плоть Господа нашего. Его мы одеваем первым. Сзади, на спине он имеет Крест, так как все богослужебные одежды имеют сверху кресты.

протопресвитер Стефанос К. Анагностопулос, Беседы о литургической жизни Церкви, 2019

По указу Великого Государя Алексея Михайловича из большой казны Церковной утвари первостроителеву челобитью дано: «праздничные ризы да стихарь дьякону уларь коришневого цвету оплечье бархат золотной опушка отлас зеленой уларь бархатной двое поручи бархатные i отлас золотной пуговицы сребряные подризник дороги красные оплечье старого бархату шелку желтаго.

Владимир Кошкин-Вязниковцев, Вязники, древний Ярополч, родовая вотчина бояр Кошкиных, дедина Российского Императорского дома

Облик великомученицы Екатерины и атрибуты святой в произведениях этого времени восходят к западноевропейским образцам. Одежды святой Екатерины покрыты крупным растительным орнаментом, на распущенных волосах святой – венец в виде барочной короны: икона Алексея Андреева (1719); «Великомученица Екатерина», мастер Григорий Попов (1743). На иконе Григория Агапова (1726, Романов?) святая Екатерина представлена с крестом в правой руке и с цветком в левой, сошедший к ней Ангел венчает ее главу, у ног святой изображено колесо, внизу, на фоне, – сцена перенесения двумя Ангелами мощей святой Екатерины на Синайскую гору. Как дева с распущенными волосами и в короне великомученица Екатерина представлена на стихаре XVIII века русской работы (монастырь великомученицы Екатерины на Синае); как юная царица с распущенными волосами и в венце, с большим крестом в левой руке – на иконе «Великомученица Екатерина» в шитом окладе (кон. XIX – нач. XX в., мастерская Новотихвинского монастыря). С кольцом и мечом святая Екатерина изображена на иконе Алексея Колмогорова (?) «Великомученица Екатерина» (ок. 1778).

Группа авторов, Святые великомученицы Екатерина и Варвара, 2012

Я смотрел на «золотое шествие» духовенства из алтаря на середину церкви при пении «Блаженни нищие духом», на выход епископа со свечами, провозгласившего над народом моление «Призри с небеси, Боже» и осенившего всех нас огнем, – а в это время три отрока в стихарях пели: «Святый Боже, святый Крепкий, святый Бессмертный помилуй нас», – на всенародное умовение рук епископа перед Великим выходом при пении: «Иже херувимы тайно образующе», и все это при синайских громах протодьяконовского возношения.

В. А. Никифоров-Волгин, Ключи заветные от радости, 2010

Я посоветовал им устроить хорошие носилки с украшениями, с сенью, обещал похлопотать в Токио, чтобы их катехизатору[9] разрешили в таких случаях надевать стихарь. В России, может быть, такие заботы показались бы суетными, здесь же… вопрос о похоронах совсем не пустой вопрос: многие будут судить о вере по тому, как верующие относятся к своим умершим, тем более что почти только в похоронах та или другая вера и выступает открыто перед глазами неверующих».

Наталия Скоробогатько, Для японцев он стал японцем. Апостольский путь святителя Николая (Касаткина), 2016

Многие помнят, что отличительной чертой старца был дар слез – «приснотекущие слезы». Бывали минуты, когда очи его были, словно родники. Слезы бежали без всяких вздохов, стекали по щекам и бороде, орошая его стихарь. Это бывало неоднократно, но особенно во время исповеди старец мог так растрогаться, что все видящие начинали осознавать, с каким чувством раскаяния всем надо исповедоваться.

Иеромонах Хрисанф, Сыны Света: Воспоминания о старцах Афона