Смех

Смех — одна из реакций человека на юмор или щекотку, проявления которой включают в себя специфические звуки и непроизвольные движения мышц лица и дыхательного аппарата. В некоторых случаях смех может быть реакцией на нервное напряжение (нервный смех) или быть признаком психического расстройства. Совместный смех является действенным фактором социализации, коммуникативности.

В ответ на щекотку смеётся не только человек, но и человекообразные обезьяны. Смех у них отличается от человеческого, но, тем не менее, он узнаваем. Также в конце XX века появились данные, что и крысы при щекотке издают определенный ультразвуковой сигнал с частотой 50 кГц.

Юмор и смех на первый взгляд образуют неразрывное единство: стимул и реакция. Однако связь между ними далеко не проста. Находясь в одиночестве, люди могут оценивать какие-то стимулы как весьма смешные, но при этом не смеяться.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Каждый день несет в себе новое. Развитие сексуальности происходит у каждого человека по-своему и зависит от многих факторов, прежде всего, физических: внутренних органов, гормональной и нервной системы. Оказывают свое воздействие внутренние и внешние факторы: внешняя среда, воспитание, примеры других людей. Это ставит перед родителями важные задачи. Многое зависит не только от того, что сказано, но и от невысказанного. Смущенный смех, молчание, двусмысленная ухмылка или смена темы разговора являются теми сигналами, которые дети быстро воспринимают. Если родители перестают говорить или прерывают проявления нежности, когда ребенок входит в комнату, то он воспринимает сексуальность как нечто непозволительное, запрещенное, как нечто, относящееся больше к тайным отношениям, чем к обычной жизни. Это может привести к тому, что в последующем ребенок не станет впускать родителей в собственные отношения. Дать пространство жизни, быть открытым новым обстоятельствам, возможно, и является тайной счастливого партнерства.

Лев Кругляк, Половое воспитание детей. Что и как мы должны объяснить своему ребенку, 2014

Задумывались ли вы когда-нибудь над сущностной основой юмора и тем, например, почему психологический эффект весёлости от прослушивания нового анекдота, как правило, является одноразовым? Почему столь контрастно выражена зависимость интереса слушателя от свежести анекдота? Почему, услышав второй раз «забойный» и признанный многими анекдот, вместо естественного смеха чаще всего на человеческом лице присутствует лишь скромная улыбка, да и то разве что для приличия? А третье прослушивание того же самого – просто утомляет и раздражает. Что изменилось? Тот же самый сюжет, те же «забойные» слова. Может даже присутствовать более яркий и талантливый рассказчик, а эффект существенного падения интереса оказывается очевидным. Обыденный рациональный ум, нацеленный исключительно на информационную составляющую посланий («биты» и «байты»), очевидно, не в состоянии объяснить данный феномен, поскольку содержательная составляющая анекдота всегда оказывается инвариантной к количеству его повторений.

Виктор Рахманов, Кубит или бит, Любить или не любить. Книга 1, 2017

Были проведены многочисленные исследования по поводу выяснения механизма шестого чувства. Психиатр Эрик Бёрнс поставил опыт, на основе которого он сформулировал свою теорию об отражении переживаний на мускулатуре человека. Внешность человека напоминает книгу, нужно только научиться ее читать. Внутренние переживания оставляют свой отпечаток на лице (например, морщинки «злости», «смеха», «угрюмости» и т. д.).

Группа авторов, Женская интуиция. Как развить и усовершенствовать незримый дар, 2008

Фантастический рассказ Достоевского написан с поразительной силой и звучит как пророчество. Действительно, внесение одного лишь атома, а точнее, кванта лжи, ещё точнее, некоей критической массы, способно запустить цепную реакцию фальсификации, не оставляющую камня на камне от грандиозных построек девственно-невинного разума. Важна и другая деталь. Всякий факт этого сознания, всякий эпифеномен разумности, – «кокетство» и даже «просто шутка», – является полновесной модуляцией изначальной способности ко лжи и несет в себе всю полноту разрушительных последствий. Любая двусмысленность, проникая через барьер иноразумности, дезорганизует его имманентную работу. А человечество изощренно создаёт культ двусмысленностей, находя в нём усладу и остроту. Остроумие – вот проба «холодного оружия» лжи, высокоценимая провокация по отсеиванию аутсайдеров, если угодно – непрерывная закалка неразрушимости сознания его собственными квазипродуктами. Роль универсального смехового начала, о котором писал Бахтин, состоит, может быть, ещё и в том, что смех действительно колеблет основания, на которых разум утверждает всякое нечто, но тем самым проверяется «глубина самозащиты» – все рухнувшие под напором осмеяния постройки достойны такой участи. Надо, значит, строить прочнее. Смех легко прорывается и за границы безопасности – в те зоны, где сознанию предписано воздерживаться от полноты модуляции лжи: смеются ведь и над инвалидами, и над детьми, и над «всем святым». В таких случаях разрушения могут быть слишком велики – но всё же не запредельны для «этого разума». А вот для иных мыслимых типов разумности подобные провоцирующие структуры вызывают не смех, как нечто безобидное и даже обновляющее, а детонацию оснований, приводящую к гибели (быть может, то, что Христос никогда не смеялся, как раз и служит лучшим доказательством его неземной, небесной природы…).

Александр Секацкий, Онтология лжи, 2017

Когда Хьюстон Смит из Гарвардского университета (теперь он работает в Массачусетском технологическом) спросил меня в интервью, готов ли я как профессор неврологии и психиатрии признать, что человек зависит от обстоятельств и других факторов, я ответил, что как невролог и психиатр, разумеется, вполне осознаю, до какой степени человек не свободен от всевозможных условий – биологических, психологических и социальных. Но тут же я добавил, что я не только профессор по двум дисциплинам (неврологии и психиатрии), но и узник четырех концентрационных лагерей, и как таковой несу свидетельство о невероятной способности, которая всегда есть и всегда остается у человека, – сопротивляться и противостоять самым ужасным обстоятельствам. Отрешаться от самых ужасных обстоятельств – уникальная способность именно человека. И эта уникальная способность человека отрешаться от любой ситуации, с какой ему доведется иметь дело, проявляется не только в форме героизма, как в концлагере, но и в форме юмора. Юмор тоже уникальное человеческое свойство. И нет повода этого стыдиться. Говорят даже, что юмор имеет Божественную природу. В трех псалмах прославляется смех Бога[1].

Виктор Франкл, Воля к смыслу, 1988

К категории невольных движений с преобладающею деятельностью аппарата, усиливающего рефлексы, должно отнести еще многочисленный класс отраженных движений, где психическим моментом является чувственное наслаждение в обширном смысле слова. Чтобы избежать недоразумений, я покажу на примерах, о какого рода явлениях идет здесь речь. Сюда относятся: смех ребенка при виде предметов ярко окрашенных, мышечные сокращения, придающие известную физиономию голодному, когда он ест, – любителю тонких запахов, когда он почуял любимый аромат и пр. Одним словом, выражаясь простым разговорным языком, сюда относятся все те мышечные движения, в основе которых лежат самые элементарные чувственные наслаждения.

И. М. Сеченов, Рефлексы головного мозга, 1863

Концептуализм возникает в XX столетии как способ переформирования онтологических свойств искусства посредством превращения образа в знак. "Концепты появляются вследствие семантического сдвига, когда две реальности (или два разнородных материала) накладываются друг на друга. Они должны быть различной природы – субстанциональной, эстетической, этической, психологической, социальной и др. – чтобы слушатель-зритель-читатель заметил "событие": сопряжение двух реальностей, отреагировал на него. <…> Обычная реакция на концепт – смех, ибо концептуализм нацелен на воплощение негативных, деструктивных состояний, присущих современной культуре"[27]. Как мы могли видеть, когда музыка характеризует Дикторшу, страдающую от невнимания со стороны своего мужа, и при этом звучит высокая музыка барокко, – концепта не возникает. Потому что "обе реальности" – реальности изображения и музыки – одной природы, и связаны они с миром психологии человека. Но как только с той же барочной музыкой начинают сочетаться безобразные действия карпов в тазу, возникает концепт: музыка осталась "высокой", а изображение вступило с ней в конфликт. Как можно было заметить, реально все персонажи по ходу сюжета через музыкальное решение – свои лейтмотивы – проходили путь к концептам.

Коллектив авторов, Анимация и мультимедиа между традициями и инновациями. Материалы V Международной научно-практической конференции «Анимация как феномен культуры». 7-8 октября 2009 года, Москва, 2009

Таким образом, смех – понятие очень широкое, включающее в себя как агрессивные, так и гармонизирующие формы воздействия и взаимодействия. В повседневном, бытовом общении между юмором и насмешкой лежит весьма тонкая и иногда сложно различимая грань. Очень точно об этом различии сказано известным священником и публицистом Яковом Кротовым [18]:

Ю. В. Щербинина, Речевая защита. Учимся управлять агрессией, 2016

Это происходит во многом еще и потому, что экспрессивно-мимические, выразительные средства общения первыми возникли в филогенезе (историческом формировании человечества и эволюции форм сознания)[5]. Первыми возникают они и в онтогенезе – процессе развития индивидуального организма (как известно, онтогенез повторяет филогенез). Эти средства общения (улыбка, смех, экспрессивные вокализации, мимические движения и т. п.) служат индикаторами отношения одного человека к другому. Они возникают в конце 1-го – начале 2-го месяца жизни ребенка, но сохраняют свое значение на протяжении всей жизни человека, поскольку выражают содержание общения (внимание, доброжелательность, интерес), не передаваемое с такой полнотой никакими другими средствами, и составляют обязательный компонент любого уровня развития общения.

М. С. Андрианов, Невербальная коммуникация, 2007

Перцептивное общение – это углубленное восприятие человека человеком за счет использования им невербальных средств воздействия. Не случайно в имиджелогии существует формула «80–20», в ней первая цифра – эффект воздействия в общении людей визуальных характеристик, вторая цифра – эффект речевого воздействия. Это подтверждает, что наглядная выразительность личности является очень мощным фактором вхождения в наше психическое пространство. Если учитывать существование двадцати тысяч мимических выражений, огромного количества разновидностей смеха, разнообразие поз и манер, видов и цветов одежды, то не требуется приводить аргументы о важности умелого использования менеджером перцептивных приемов общения.

А. А. Альтшуллер, Имидж и самопрезентация в бизнесе, 2003

Этолог К. Лоренц считал первичный инстинкт агрессии не злом, а благом, так как он помогает сохранить вид и способствует тем самым инстинкту жизни [104]. Агрессия выполняет три полезных функции: 1) выбор наилучших, самых сильных животных для продолжения рода; 2) охрану потомства; 3) равномерное распределение в пространстве животных одного и того же типа. Лоренц различал межвидовую и внутривидовую формы агрессии. У зверей по сравнению с человеком в меньшей степени выражена внутривидовая агрессия. Хищники направляют ее в безопасное русло с помощью ритуалов, агонистического поведения. Например, самцы участвуют в турнирных боях, определяющих более сильного без причинения вреда. Ритуалы устраняют негативные последствия внутривидовой агрессии. Так живым остается волк, проигравший схватку и занявший «позу покорности», подставив победителю яремную вену. У человека подобные защитные ритуалы развиты слабо. Он был первоначально безобидным, всеядным существом, у которого отсутствовало естественное оружие для убийства крупных животных, принадлежащее его телу. Человеческая агрессия возникла в результате изобретения орудий и усиливалась по мере их развития. Но у человека отсутствуют защитные механизмы, которые удерживают всех профессиональных хищников от убийства сородичей. Поэтому надо их искусственно сформировать. И тогда агрессия как основной источник эволюции станет истинной высшей человеческой ценностью. К социальным тормозам крайних форм проявления внутривидовой агрессии, их негативных последствий, Лоренц отнес спорт, науку, искусство. Спорт создает возможность безопасного соперничества. Он учит сохранять рыцарское отношение к противнику даже при сильных раздражителях, вызывающих агрессию. Наука помогает найти истину и является здоровой защитой от сомнительных идеалов. В искусстве смех, вызываемый художественными произведениями, служит разрядке агрессии.

Н. С. Курек, Бестиальная, религиозная и рациональная личность, 2016

Еще один пример: если пощекотать детеныша человекообразной обезьяны, он будет шумно вдыхать и выдыхать, что очень напоминает человеческий смех. Нельзя просто исключить слово «смех» в качестве определения такого поведения на основании того, что оно антропоморфно, как поступили бы некоторые. Причина в том, что детеныши человекообразных обезьян не только издают звуки, как и дети, которых щекочут, но и проявляют такое же двойственное поведение, что не раз замечал я сам. С одной стороны, детеныши стараются оттолкнуть щекочущие их пальцы, а с другой – требуют новой порции щекотки, задерживая дыхание, когда пальцы касаются их живота. Поэтому я всецело за то, чтобы переложить бремя доказательств на тех, кто избегает антропоморфной терминологии. Их следует попросить привести аргументы в пользу того, что детеныш человекообразной обезьяны, буквально заходящийся в хрипловатом хихиканье от щекотки, находится в ином психическом состоянии, чем ребенок в том же положении. За неимением этих доказательств смех кажется мне наилучшим определением для обоих случаев{24}.

Франс де Вааль, Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?, 2016

Освященная временем история эмоций говорит примерно так: у всех эмоции встроены с рождения. Это отдельный легко узнаваемый феномен внутри нас. Когда в мире что-то происходит – выстрел или кокетливый взгляд, – наши эмоции проявляются быстро и автоматически, словно кто-то повернул выключатель. Мы выражаем эмоции на своих лицах с помощью улыбки, хмурого вида или характерных выражений, которые другие люди могут легко распознать. Наши голоса выражают эмоции с помощью смеха и крика. Наше тело выдает наши ощущения в каждом жесте и позе.

Л. Ф. Барретт, Как рождаются эмоции. Революция в понимании мозга и управлении эмоциями, 2017

В 1998-м Зорин писал, что смех, вызываемый этими «домашними» стихами Пригова, был рожден радостью открытия – «открытия в лживом и идеологизированном мире советской социальности сферы незамутненно чистого личного переживания»[10]. Однако, кажется, и сегодня эти тексты звучат свежо. Возможно, потому, что «идеологизированный мир советской социальности» легко заменить на, скажем, «тоталитарность гламура», точно так же исключающего из своей сферы такие «низкие» предметы, как толкотня в метро, вынос мусора или мытье посуды. Но Пригов в интервью с тем же Зориным предупреждал, что его интересует не «свобода “oт”» – oт советского идеологического контекста или гламурной гиперреальности, – «а абсолютно анархическая, опасная свобода». «Я думаю, – добавляет он, – что человек должен видеть ее перед собой и реализовывать в своей частной жизни»[11].

Д. А. Пригов, Монады, -1

Человек-слон кончил тем, что частично поставил родителей на место. Он больше не распухает на голливудский манер. Проблема в том, что он вообще перестал разбухать! И тогда последовал сеанс, какой я люблю. Он закончился безумным хохотом, потому что я назначила лечение, похожее на шутку или какую-то безумную историю. Очень мало говорится о лечебных свойствах смеха, который подводит к регистру подсознания и позволяет облегчить страдание.

Фредерика Грюйер, О счастье физической любви: как обогатить свою сексуальную жизнь, 2000

Я положил телефонную трубку. И смех и грех, как говорится. Выходил каламбурный случай, когда природная мнительность встретила реальные поводы. И что мне было делать? С такой точки зрения делать ему в психиатрической больнице нечего. Однако были небольшие шероховатости, которые требовалось изучить.

А. С. Граница, Безумие ли? Как психиатры выставляют диагноз?, 2018

Существуют генетически заданные универсальные комплексы поведенческих реакций, выражающие возникновение основных фундаментальных эмоций. Генетическая детерминированность экспрессивных реакций подтверждается сходством выразительных мимических движений у слепых и зрячих (улыбка, смех, слезы). Различия в мимических движениях между слепыми и видящими маленькими детьми совсем незначительны. Однако с возрастом мимика зрячих становится более выразительной и генерализованной, тогда как у слепых она не только не совершенствуется, а даже регрессирует. Следовательно, мимические движения имеют не только генетическую детерминанту, но и сильно зависят от обучения и воспитания.

И. И. Полеткина, Психофизиология эмоций, 2012

Экстралингвистическая система – это включение в речь пауз, а также различного рода психофизиологических проявлений человека: плач, кашель, смех, вздох, шепот и т. д.

А. К. Болотова, Психология коммуникаций, 2015

Сборник афористики «Улыбка в нашей жизни» – это книга о естественном внешнем выражении красоты и доброты человека. Улыбка – это безмолвный смех, она является мимическим выражением внутреннего душевного состояния человека, испытываемых им радости, восхищения, удовольствия, веселья, а также эмоционально-эстетической реакцией на наблюдаемые комические объекты и явления.

Иван Савельев, Улыбка в нашей жизни. Сборник мудрости, лирики и юмора, 2017

В комических пьесах и операх довольно часто встречаются и другие персонажи, вызывающие смех публики, например, толстая, стареющая женщина, к которой в наказание за дурное поведение оказывается привязан какой-либо мужской персонаж (Катиша, Марселлина); лицемерный пуританин, чей эгоизм и любовь к удовольствиям получают публичное разоблачение (Тартюф, дон Базилио) или неверный супруг, которого настигает возмездие (граф Альмавива). Эти темы, как и большинство других, которые присутствуют не только в комедиях, но и в трагедиях, связаны с привычными схемами поведения и конфликтами в рамках древних, как мир, брачных игр.

Гленн Вильсон, Психология артистической деятельности: Таланты и поклонники, -1

Определенная доза смеха обеспечит хорошее самочувствие в трудных ситуациях. Однако избыток смеха также плох, как его недостаток, ведь он тоже уводит от разумного управления эмоциями.

И. О. Вагин, Управление эмоциями, 2017

1) Речь (вербальная коммуникация). Виды речи (основные). Паралингвистические средства вербальной коммуникации: интонация, тембр голоса, сила звука и др. (Пример: «Да», «Нет»). Экстралингвистические: смех, покашливание, мимика, пантомимика).

А. Н. Тарасов, Прирожденный лжец. Я или ты?, 2015

• просодику (от греческого prosoiclia – «ударение», «припев») – интонации и фонационные характеристики: пара-лингвистические (диапазон звучания, тембр голоса, темп речи и логическое ударение), а также экстралингвистические компоненты (паузирование, кашель, смех, вздохи);

Евгения Шестакова, Больше чем речь. Как управлять мимикой, жестами и интонацией, 2017