Пэры

Пэры (фр. pairs, англ. peers; отсюда пэрство — фр. pairie, англ. peerage, от лат. pares — равные) — в Англии, а также до 1848 года во Франции — члены высшего дворянства, пользующиеся особыми политическими привилегиями.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Лишь в крупнейших по населению странах – во Франции, Италии и Германии этот слой имел несколько большую численность, особенно в Италии, где титулы раздавались весьма щедро (например, в Неаполитанском королевстве с 1590 по 1675 г. число княжеских родов возросло с 21 до 118, герцогских – с 26 до 138, маркизских – с 45 до 161).[117] Но и во Франции при наличии нескольких сот титулованных родов самая высшая страта насчитывала лишь несколько десятков человек. При прямых Капетингах пэрами были лишь 6 светских (герцоги Нормандии, Бургундии, Аквитании, графы Шампани, Фландрии и Тулузы) и 6 духовных лиц; к 1717 г. в нее входили 12 принцев, 63 герцога (из них 53 пэра), 11 маршалов Франции и 5 кардиналов.[118] В Пруссии к концу XVIII в. упадок части дворянства и желание наиболее успешных отгородиться от претендующих на один уровень с ними низших привели к стремлению получить титул графа и барона, в результате чего в Бранденбурге уже к 1800 г. 1/6 часть всех дворян-землевладельцев имела титулы.[119]

С. В. Волков, Элитные группы традиционных обществ, 2017

Парламентская реформа 1832 г. В Великобритании, в отличие от Франции, где буржуазно-демократические порядки установились в ходе революций, переход к строю буржуазной демократии лежал через реформы, в том числе парламентские. В стране двухпалатный парламент являлся подлинным стержнем государственной жизни. Палата лордов утверждала принятые нижней палатой законы и являлась высшей судебной инстанцией. Ее членами становились старшие сыновья английских лордов; пэры, избиравшиеся на 7-летний срок шотландскими и пожизненно – ирландскими лордами, а также пожизненные пэры из числа духовных лиц. Незыблемость порядка комплектования депутатского состава палаты лордов не ставилась под сомнение.

И. Р. Чикалова, Партии, профессиональные союзы, женские организации Франции, Германии, Великобритании (1815–1914), 2015

Англичане в 1640-х гг. вообще выбыли из европейской политики, погрязнув в собственных разборках. Их государственное устройство имело свои особенности, отличавшие Англию от других европейских стран. В многовековых междоусобицах здесь погибло почти все родовое дворянство, вместо него появились джентри – «новые дворяне». Купцы и ростовщики покупали землю и в зависимости от ее количества получали титулы. А в ходе компромиссных примирений в тех же междоусобицах выработался порядок, что бюджетом и законодательством ведает парламент из палат пэров и общин. Постоянной армии в Англии не было. В случае вторжения врага предполагался созыв милиционного ополчения, а для внешних войн набирали наемников. В графствах же основную роль играли мировые судьи. Выборные, но не получающие жалованья – то есть ими могли быть лишь очень богатые люди. Впрочем, такие же подобрались и в палате общин, ее депутаты были в среднем втрое богаче лордов.

Валерий Шамбаров, Святая Русь против варварской Европы, 2011

В условиях Тридцатилетней войны внутренние преобразования кардинала Ришелье были довольно жесткими, что дало повод зачислить его впоследствии в ряды «тиранов» и играть его головой в мяч во время Французской революции конца XVIII века. Политическая деятельность первого министра и его «креатур» (т. е. государственных секретарей) заложила основы бюрократического аппарата во Франции, привела к уменьшению влияния губернаторов провинций, верховных судов и других высоких должностей. Этим была подорвана политическая мощь аристократической оппозиции королевской власти: принцы крови, герцоги, пэры и знать были отстранены от важных административных постов. Их сменили преданные королю и Ришелье государственные секретари, сюринтенданты финансов и высшие советники, по своему происхождению, преимущественно, дворяне мантии. Они были не просто исполнителями воли министра, а настоящими политическими деятелями, которых он подбирал в соответствии с их способностями, с которыми он часто советовался и которым доверял. В основу всей внутренней и внешней политики французского кардинала был положен государственный интерес. Интерес его Франции.

Людмила Ивонина, Мазарини, 2017

Первые шаги нового короля буквально обескуражили либералов, которым хорошо были известны ультрароялистские убеждения графа д’ Артуа. В своей первой тронной речи перед депутатами и пэрами Карл X заявил о намерении уважать Конституционную Хартию, подписанную его покойным братом. Дальнейшие решения как будто бы подтверждали благие намерения короля. Он отменяет цензуру, чем сразу же приобретает симпатии прессы, приближает к себе одного из вождей либеральной партии герцога Орлеанского, даровав ему титул Королевского Высочества, вводит в состав Королевского совета своего сына, герцога Ангулемского, известного симпатиями к идеям конституционализма. Эти первые решения обнадежили общество. Когда 27 сентября 1824 г. Карл X уже в новом качестве торжественно въехал в столицу, он был встречен неподдельными проявлениями радости. Последующее развитие событий показало, что первоначальное заигрывание с либералами должно было обеспечить Карлу X спокойное наследование власти – не больше.

Н. П. Таньшина, Франсуа Гизо: политическая биография, 2016

В британскую же Палату лордов попадал всякий, кто наследовал потомственный титул пэра (были случаи, когда такие депутаты каменно засыпали на 30 лет или поддували вверх перышки во время заседаний). Конечно, какой-то процент лордов король вводил в нее «за особые заслуги», пожизненно. Но таких пэров в Англии было гораздо меньше, чем думных дьяков в составе Боярской Думы.

И. В. Дьяков, Под крылом Жириновского, 2011

Причину прекращения осуждения пэрами Ш. Монтескье видит, прежде всего, в возрождении римского права: «…но когда появился запутанный кодекс Установлений и другие произведения юриспруденции, когда было переведено римское право и началось преподавание его в школах, когда положено было начало искусству делопроизводства и законоведения, когда появились стряпчие и юристы – тогда пэры и старшины не были уже более в состоянии чинить суд. Пэры стали уклоняться от исполнения обязанностей, да и сеньоры неохотно созывали их; к тому же судебные разбирательства превратились из блистательных действий, приятных дворянству, занимательных для военных людей, в судебную процедуру, которой они не знали да и знать не хотели. Суды пэров стали выходить из употребления, а суды бальи – распространяться. Сначала бальи не судили сами; они производили дознание и произносили приговор, вынесенный старшинами; но так как старшины не в состоянии были теперь судить, стали судить сами бальи. Это изменение облегчалось тем, что у всех на глазах имелась практика церковных судей; каноническое право и новое гражданское право одинаково содействовали устранению пэров»[177].

П. Л. Михайлов, Суд присяжных во Франции, 2004

Экономическая мысль, как составная часть общественно-политической, несомненно, испытала огромное воздействие христианской доктрины. Синтез аристотелизм а и католической теологии, осуществленный Фомой Аквинским и его последователями, привнес в средневековое сообщество осознание естественности иерархического и сословного неравенства, необходимости труда, помощи беднякам. Церковь осуждала ростовщичество, девальвацию денег (изменение содержания драгоценных металлов посредством порчи монет и т. п.). Все это отразилось на государственной политике. Набожный король Людовик IX (1226–1270), участвовавший в двух крестовых походах (за что после смерти причислен к лику святых), провел монетную реформу. В пределах королевского домена имела хождение только королевская монета. На остальной территории сохранились местные денежные единицы, но с условием, что их вес будет соответствовать королевским. Вскоре во Франции утвердилась единая государственная денежная система, что облегчило торговые и кредитные сделки в стране. Людовик Святой не враждовал с системой феодализма и уважал права вассалов, хотя был уже не первым между равными, а государем. Много сделал он для реформы суда и судебного производства, устранив недостатки феодального строя, не допускавшего верховного суда в королевстве: было установлено в качестве общего принципа право вмешательства короля в дела подданных; недовольные решением местных судов получили право апелляции в королевский суд. Людовик Святой после обедни выходил из дворца, садился под дубом и выслушивал жалобы всех, в том числе и иноземцев. При Людовике Святом судебная власть короля значительно расширилась; центральным судебным учреждением сделался Парижский парламент, состоявший из пэров и юристов. Все отрасли администрации находились под зорким наблюдением короля.

М. А. Слудковская, Развитие западной экономической мысли в социально-политическом контексте. Учебное пособие, 2005

Годом позже Купер вновь стал депутатом от Уилтшира в парламенте, созванном уже Ричардом Кромвелем, выступив в дебатах по биллю о признании сына Кромвеля новым протектором, – биллю, который ограничивал власть протектора над армией и процессом формирования «верхней палаты». Купер выступил против «новых пэров» Кромвеля и поддержал включение в палату аристократов, потерявших депутатские места еще в феврале 1649 г.* После падения протектората и восстановления «Охвостья» был назначен членом госсовета в числе десяти недепутатов.

Анатолий Яковлев, Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина, 2013

Дабы найти выход из создавшегося затруднительного положения, было созвано собрание нотаблей, на котором состоялось утверждение всеобщего поземельного налога, штемпельного сбора и отмены дорожных повинностей. Но парижский парламент не принял эти постановления собрания, ссылаясь на расточительность королевского двора, и впервые выдвинул предложение созвать Генеральные штаты. Людовик XVI немедленно отреагировал, выслав некоторых членов протестующего парламента в Труа, а оставшихся заставил зарегистрировать постановления собрания нотаблей. Тем не менее король согласился созвать Генеральные штаты, но лишь при условии, что парламент утвердит заем на покрытие расходов за пять лет. Однако члены парламента вновь выступили против, отказавшись утвердить заем. После этого несколько членов парламента были арестованы, король издал эдикт об упразднении парламентов и об учреждении вместо них cours plenieres. В состав вновь созданных государственных структур вошли члены королевской фамилии, пэры, придворные, судебные и военные чины высшего ранга. Безусловно, что ликвидация парламентов как неких зачатков представительных органов вызвала взрыв возмущения в стране. Король, находясь под сильнейшим давлением общественного мнения, был вынужден освободить от занимаемой должности Ломени де Бриенна и назначить генеральным контролером финансов Жака Неккера, пользовавшегося большой популярностью в то время. Было проведено еще одно собрание нотаблей, которое также ни к чему не привело. После этого Людовик, поддавшись на уговоры Неккера, наконец решился созвать Генеральные штаты.

Д. В. Нестерова, Дерзкие побеги, -1

После того как мы привели краткий перечень огромных территориальных владений ордена тамплиеров в Европе остается обсудить его структуру и систему управления. Магистр ордена, глава всего братства, по статусу приравнивался к суверену и имел старшинство перед всеми посланниками и пэрами на церковных соборах. Он избирался на свою высокую должность капитулом Иерусалимского королевства, который состоял из всех рыцарей Востока и Запада, которые могли присутствовать. Магистр имел свой общий и малый капитулы. Первый состоял из главных прецепторов восточных и западных провинций и из всех рыцарей, находившихся на Святой земле. Однако проведение этих общих капитулов в отдаленной Палестине было бесполезным и практически невыполнимым делом, и только во время путешествий магистра по Европе мы слышим о том, что главные прецепторы Запада призывались к своему главе. Общие капитулы, собираемые магистром в Европе, происходили в Париже, и главный прецептор Англии всегда получал приглашение. В решении текущих вопросов дела и мирских дел, связанных с управлением орденом, магистр прибегал к помощи неполного капитула Латинского королевства, состоявшего из тех приоров и должностных лиц ордена, которые находились в данный момент на Востоке, и тех рыцарей, которые считались мудрейшими и наиболее способными дать совет. На этих последних капитулах избирались ревизоры, проверявшие деятельность руководителей западных провинций.

Ч. Д. Аддисон, История рыцарей-тамплиеров, церкви Темпла и Темпла, -1

Масон Н. И. Тургенев, состоявший в иностранных масонских ложах и одновременно занимавший пост помощника статс-секретаря Государственного Совета, подготовил проект (1816 год) введения конституции, рассчитанный на двадцать пять лет. На первом этапе предполагалось создать штат профессиональных реформаторов. Для этого 100–200 молодых людей, по-видимому, из числа вольных каменщиков, должны были быть направлены за границу. Опираясь на этих реформаторов, Тургенев предполагает перестроить все государственное здание России по образцу парламентской Англии и даже создать в России сословие пэров, которые должны были законодательно закрепить власть масонской закулисы.

О. А. Платонов, Криминальная история масонства 1731–2004 гг., 2005

Мистер Джозеф Гамильтон из Аннадейл коттеджа близ Дублина, который является автором двух работ по вопросам дуэлей, ныне собирает имена лиц, чье положение в обществе, а также опыт дуэлянтов или секундантов позволяет составить из них компетентный трибунал для решения всех вопросов чести; и если кто-то из джентльменов будет настолько любезен, чтобы занять его место, он по своему желанию может быть регистратором. Он предлагает, чтобы суд состоял из президента, четырех вице-президентов и следующих лиц, готовых подтвердить свое участие в трибунале, а именно пэров, сыновей пэров, членов парламента, баронетов, обладателей рыцарских званий, профессиональных военных, медиков и хирургов, сотрудников офисов мэра и главного шерифа, мировых судов, членов конных и гребных клубов, банкиров, управляющих банками и купцов, а также авторов и издателей публичных работ. Почтительно приглашаются для оказания покровительства члены королевской семьи. Дуэлянты, их друзья и все присутствующие в суде получат право задавать в письменном виде вопросы, по которым желательно получить суждение, а все за и против будут предоставлены в виде черных и белых бобов, чтобы предотвратить возможную подозрительность истцов по отношению к своим судьям. Чтобы предотвратить неприязненные отношения, которые часто возникают на личной почве или из устных заявлений, он предлагает, чтобы все факты и заявления представлялись суду в письменном виде без умаления чести сторон. Расходы на проведение заседаний возмещаются сторонами или добровольными взносами великодушных жертвователей.

Джозеф Гамильтон, Оружие и правила дуэлей, -1

Самым известным последователем Л. Нэмира в 1940-1960-х гг. оказался американский историк Р. Уолкотт, который поставил под сомнение наличие в британской парламентской системе конца XVII – начала XVIII в. всего двух партий. По его мнению, партийное деление было более сложным и неустойчивым, поскольку главную роль в политической жизни страны играли семейные и личные связи. Так, анализируя парламентские выборы 1702 г., Р. Уолкотт выделил восемь группировок: правительственную, Мальборо-Годольфина, Ноттингэма-Финча, Хайда-Сеймура, Харли-Фоли, придворных пэров, Ньюкасла-Пэлхэма-Уолпола и вигскую Хунту. Исследователь доказывал, что в период парламентских сессий эти группировки объединялись в четыре, а не две фракции: «Тори Двора», «Тори Страны», «Виги Двора» и «Виги Страны». Р. Уолкотт утверждал, что политическая система Британии на раннем этапе была многопартийной, трансформировавшись в двухпартийную только в эпоху Георга III[50].

Коллектив авторов, Политические партии Англии. Исторические очерки, 2017

Уильям, пятый лорд, поступил служить на флот, но потом вышел в отставку и вернулся в Ньюстед, где приобрел скандальную славу благодаря своему весьма неординарному образу жизни. В Лондоне он успел заслужить репутацию повесы. В Ньюстеде он построил небольшой замок на берегу одного из озер, который, по слухам, стал местом, где происходили небывалые вакханалии. Он также построил две укрепленные крепости на берегах озера и устраивал между ними бутафорские бои на маленьких военных кораблях. Его прозвали «Жестокий лорд Байрон» после того, как он убил своего родственника и соседа Уильяма Чаворта на дуэли в лондонском клубе в 1765 году после пьяной ссоры; предметом спора был вопрос: как лучше всего сохранять дичь? Уильям был оправдан пэрами в палате лордов и вернулся в аббатство. В порыве мрачной мизантропии после побега его сына с бедной кузиной старый лорд вырубил в лесах поместья все древние дубы и убил двести семьдесят оленей, туши которых потом продал на рынке.

Лесли Марчанд, Лорд Байрон. Заложник страсти, -1