Похороны

По́хороны — обряд погребения тела умершего человека у многих народов мира, выражающий расставание с человеком.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

После опускания гроба в могилу все целовали образа, ели кутью три раза. После похорон собирались на поминки с ритуальной едой по особым дням, обычай поминальных обедов восходит к временам язычества, и связано это было с изменением тела усопшего. На протяжении многих веков существования человека было замечено, что образ человека после смерти менялся. Это нашло отражение в появлении традиции трех поминовений, в христианской мифологии она трансформировалась в верование о путешествии души и наполнилась идейным и ритуальным смыслом. По христианским понятиям, в третий день ангел приводит душу на поклонение Богу. Отсюда следует необходимость поминовения в церкви в этот день, так как душа получает утешение от расставания с плотью. С этого времени начинается путешествие души с ангелом, он показывает ей блаженство рая и муки ада, а девятый день – отдых. Так как душа слетает то к дому, то ко гробу, ей нужна для поддержки молитва, отсюда возникла традиция поминовения на девятый день. Следующий сокровенный день – сороковой, когда ангел приводит душу к Богу и тот назначает ей место по заслугам, считается, что это расставание с душой усопшего, отсюда сороковины – традиция последнего прощания, которое обставлялось особо: поминальный стол, дежурства у гроба (потом – у тела покойного правителя), строгий траур в одежде и мероприятиях.

Марина Логунова, Печальные ритуалы императорской России, 2011

В течение первой недели после похорон, священник того прихода, к которому принадлежал покойник, ежедневно является в дом, где жил последний, и молится здесь. Затем, сам, без всякого приглашения со стороны родственников, приходит сюда раз в месяц для краткой поминальной молитвы. У каждого такого священника имеется список всех семей его прихожан, с обозначением дней, в которые умер тот или другой член семьи, так что он вперед знает, где ему надо побывать. Прейдя в дом для поминальной молитвы, он прямо отправляется в самую дальнюю комнату, где находится киот с изображениями буддийских святых, и стоят таблички с посмертными именами покойных членов семьи. Здесь всегда находится одна, или несколько чашечек с рисом, который варится специально для душ покойников и меняется ежедневно. Интересно, что посуда, служащая для приготовления этого риса, лопаточка, которою он накладывается в чашечки, самые эти чашечки и даже огонь, на котором он варится, никогда не употребляются для приготовления пищи живым людям. За всем этим «покойницким», так сказать, хозяйством смотрит какая-нибудь древняя бабушка, вообще самая старая по возрасту женщина в семье. Она же убирает ту комнату, где стоять боги, и спит в ней. Впрочем, убирать эту комнату может также и молодая, чистая девушка. Священник, явившись сюда, зажигает свечи, стоящие перед образами, читает краткую поминальную молитву, тушит затем свечи, но не руками, или своим дыханием, которыми он осквернил бы святыню, а просто легким взмахом веера, получает ничтожную плату и удаляется.

Анна Черевкова, Воспоминания о Японии

Обряд для умилостивления земли сохранился и в некоторых позднейших религиозных системах. Например, древние зороастрийцы заканчивали похороны специальной искупительной жертвой, цель которой – не допустить гнева земли. Этот гнев земли, не принимающей умершего, может выразиться и в том, что тот сможет выходить по ночам из могилы. В то, что умершие, которых не принимала земля, могут выходить из могил, верили во многих странах. Отсюда и происходят рассказы о вампирах и вурдалаках, широко распространенные в Средние века.

Г. П. Шалаева, Кто есть кто в мире мифологии и религии, 2010

Столь же мощный блок ритуальной культуры представляли обряды, связанные с жизненным циклом человека: рождение, свадьба, похороны. Все они, так же как и календарные обряды, падали на пограничные состояния, только теперь не хозяйственного года, а отдельного человека и прежде всего его тела. Не удивительно поэтому, что свадебные ритуалы в чем-то перекликаются с похоронными, а рождение ребенка вызывало такой же страх, как и проводы покойника. Люди, попавшие в пограничные состояния, представляли опасность как для себя, так и для всех окружающих. Телесный аспект здесь еще более резко прочерчивается, чем в календарных обрядах. Беременная женщина задолго до родов считалась нечистой, поскольку имела в своем теле второе – тело будущего ребенка; когда приходило время рожать, она уходила из дома в баню, сарай, хлев; повитуха и роженица должны были после родов пройти очистительный обряд, обмывая руки непочатой водой и т. д.[175]

Людмила Алексеевна Черная, Антропологический код древнерусской культуры, 2008

Когда к нему однажды приступили с претензией, что он провожает в последний путь людей, возможно, никогда не ходивших в Церковь, батюшка ответил, что «каждый священник во время похорон, во время отпевания по-разному чувствует сердцем судьбу умершего человека. И иногда, действительно, бывает до того тяжкое мучительное ощущение, что, казалось бы, остановился и не стал совершать погребение. Однако, – говорил он, – для священников в сегодняшней России отпевание – это особый вид миссионерства».[22]

Группа авторов, Цветочки Александра Меня. Подлинные истории о жизни доброго пастыря, 2017

«Если вы хотите узнать что-нибудь об оргиях корибантов, – писал Климент, – тогда знайте, что, убив своего третьего брата, они покрывают голову убитого пурпурной тканью, возлагают на нее корону, воздевают ее на острие копья, несут и хоронят под Олимпом. Короче, эти мистерии есть убийство и похороны (этот доникейский св. отец в своих усилиях лишить славы языческие обряды, кажется, игнорирует тот факт, что подобно Кабирским мистериям, где есть мученик, Иисус тоже был предан, подвержен пыткам и, наконец, убит!). И жрецы этих ритуалов, которые назывались царями обрядов, придавали особую странность трагическому событию, запрещая подавать к столу петрушку с корнями, потому что полагали, что она произросла из крови корибантов; точно так же женщины, празднующие Фесмофорий, не ели гранаты, потому что, если они падали на землю, то могли рассматриваться как капли крови Диониса. Этих корибантов также называли кабирами, и сами церемонии назывались Кабирскими мистериями».

Холл М. П., Тайные учения всех времен. Энциклопедическое изложение герметической, каббалистической и розенкрейцерской символической философии, 1928

Живому неестественно не страшиться смерти, потому что жизнь уже сама по себе есть и высочайшее благо, и высочайшее наслаждение, об исходе которого нельзя думать без особенного тревожного чувства. У всех народов ходит много примет и совершается много обрядов, указывающих на тот страх и то опасение, с которыми смотрят на все, что напоминает о последнем конце. Так, встреча с похоронами считается предвестием несчастия и неудачи; у греков прикосновение к усопшим, долгое пребывание в доме покойника, посещение больных и умирающих требовало очищения; у римлян жрецам воспрещалось прикасаться к мертвому телу[77].

Афанасьев А. Н., Славянские колдуны и их свита, 2009

Живому неестественно не страшиться смерти, потому что жизнь уже сама по себе есть и высочайшее благо, и высочайшее наслаждение, об исходе которого нельзя думать без особенного тревожного чувства. У всех народов ходит много примет и совершается много обрядов, указывающих на тот страх и то опасение, с которыми смотрят на все, что напоминает о последнем конце. Так, встреча с похоронами считается предвестием несчастия и неудачи; у греков прикосновение к усопшим, долгое пребывание в доме покойника, посещение больных и умирающих требовало очищения; у римлян жрецам воспрещалось прикасаться к мертвому телу.

Афанасьев А. Н., Волхвы, колдуны упыри в религии древних славян, 2012

Основную часть отрезанной пуповины свекровь засовывала в сакральные места в доме, которые были связаны с культом предков: пуповину девочки – в щель балки под печью или за верхнюю притолоку входной двери, под основание печи в подвале, а пуповину мальчика – под порог[221]. Если ребенок был очень слабый, и родственники боялись, что он умрет, своеобразный обряд крещения прямо в бане могла провести повитуха. Во время таких «крестин» на шею ребенку вместе с крестиком вешали и медвежий зуб[222]. Последний являлся одним из главных языческих амулетов-оберегов. Объяснялось это двумя причинами. Во-первых, зубы считались средоточием жизненной силы. А во-вторых, медведя карелы считали своим первопредком. Ему был посвящен особый праздник: убитому медведю устраивали пышные похороны, мясо его не ели, само слово «медведь» «kondii» было табуировано, особенно в летний период и в зимние Святки[223].

Иванова Л. И., Карельская баня: обряды, верования, народная медицина и духи-хозяева, 2016

Когда между русским пастырем и японцами пала языковая стена, за ней обнажилась еще одна – та, что «сложена» из японских, совершенно отличных от наших, традиций и обычаев. Стена культурных несоответствий (культурной «непереводимости») вставала на каждом шагу. Вот, скажем, обряд похорон. Архимандрит Сергий (Страгородский), впоследствии Патриарх, которому дважды в 1890-е годы довелось поработать в Японской миссии[8], пишет в своей мемуарной книге «По Японии»: «Японцы с их буддистским культом предков обставляют похороны весьма торжественно и пышно: с роскошной гробницей, с флагами, с особыми фонарями на шестах. Так торжественно у нас в России совершается только перенесение мощей святого. Когда трудами иеромонаха Николая появились первые православные японцы, они стали жаловаться русским священникам, что соплеменники презирают их христианский похоронный обряд, говорят им: “Вы отправляете своих покойников точно какой товар”.

Скоробогатько Н. В., Для японцев он стал японцем. Апостольский путь святителя Николая (Касаткина), 2016

Восьмым царством правит Пиндэн Ван, перед которым предстают люди, пренебрегавшие обязанностью помогать своим родителям, или поддерживать их во время болезни, или устраивать их похороны. Он судит также людей, оказавшихся неблагодарными по отношению к своим благодетелям или позволявших себе участвовать в непристойных разговорах. Здесь наказывают женщин, которые вывешивали одежду сушиться на крыше, что китайцы полагают крайне неприятным для духов усопших, поскольку это якобы мешает их полету по воздуху. Непокорных детей превращают в животных или бросают под лошадиные копыта. Виновных в неблагодарности распиливают пополам, ведших непристойные разговоры привязывают к столбам и отрубают у них языки, а хозяек, заботившихся более о сушке своего белья, чем о духах усопших, погружают в кровавое озеро. Здесь получают вознаграждение люди, которые жертвовали в пользу нищенствующих буддийских монахов.

Грэй Д. Г., История Древнего Китая, -1

Изучая греческую литературу и фольклор, ученые обнаружили, что нетленность часто становится наказанием за грехи или следствием проклятия: нетленное тело не дает человеку обрести свое место среди усопших (этот мотив есть у Эсхила и Еврипида). Кроме того, оказалось, что есть три обстоятельства, предрасполагающие к тому, чтобы человек стал вриколаком. Во-первых, родительское проклятье, во-вторых, преступление против своей семьи – например, убийство родственника или любовная связь с невесткой или зятем, – в-третьих, внезапная или насильственная смерть или неподобающие похороны.

Ксувани Эдона, Никола Тесла – вампир. Сумеречный гений, 2011

Болтаясь по улицам и горько сожалея о своем недостойном высказывании, Телефрон увидел помпезную похоронную процессию со всеми внешними признаками церемониальной скорби. Похороны, однако, были прерваны самым плачевным образом, так как подбежал старик и заявил, что его племянник, который лежит на похоронных дрогах, был отравлен, а его вдова, которая сейчас притворяется обезумевшей от горя, обвиняется в этом преступлении. Толпа сразу же разделилась на сторонников и противников этой версии, и казалось, что назревает нечто вроде бунта. Было решено передать дело в руки египетского колдуна, который согласился вызвать с помощью своих оккультных приемов дух умершего, чтобы тот сам, ожив, мог рассказать о своей кончине. После неких таинственных заклинаний, к ужасу зрителей, труп пошевелился, и показалось, что из его уст зазвучал глухой голос. По знаку колдуна умерший заявил, что он действительно безвременно расстался с жизнью благодаря злодейскому искусству своей супруги. Мгновенно поднялся ужасный шум, но вскоре стало очевидно, что многие считают всю эту процедуру колдовством и что женщину ложно обвиняют благодаря гнусным чарам мага, который был подкуплен с этой целью. Однако, когда воцарилась тишина, мертвец сказал: «Я предоставлю вам неопровержимое доказательство правдивости своих слов, раскрыв факт, который не известен больше никому, кроме меня». И тогда своей холодной рукой он указал на дрожащего Телефрона и продолжил:

Саммерс Август Монтегю, Вампиры в верованиях и легендах, 2010

В конце 1700 года жителей Микен охватила паника. Некий крестьянин, известный своим злобным и вздорным норовом, был таинственным образом убит. Покинув могилу, он стал возмущать спокойствие острова. Десять дней спустя после похорон при всем народе его откопали, мясник не без труда вырвал ему сердце, и оно было сожжено на площади. Но привидение продолжало наводить ужас на жителей острова. Священники говели, провели крестный ход. Тело умершего снова откопали, положили на повозки, и оно стало биться и вопить. Наконец его сожгли, и тогда прекратились «злодеяния привидения».

Фрэзер Джеймс Джордж, Идентификация ужаса, 2009

Так как у ближайших родных усопшего в первые три дня бывает много хозяйственных забот по организации похорон, то читать Псалтирь приглашают кого-либо из друзей, знакомых. Совершать чтение Псалтири по усопшему может всякий благочестивый мирянин.

У Бога все живы. Православный обряд погребения. Утешение скорбящему. Молитвы за усопших, 2011

– А эти безобразные похороны! Этот варварский, даже дикарями оставляемый обычай уродовать себя якобы в знак печали! Где видано, чтобы человек с такой гнусной целью, как эта, налагал на себя руки, уродуя свое от природы прекрасное тело, созданное по подобию тел небожителей! Сколько варварства, сколько первобытной дикости, сколько самого грубого невежества сказывается в этом жестоком обычае, гнусном пережитке седой старины, когда люди мало чем разнились от диких, кровожадных зверей! Вижу я, что, кажется, совершенно напрасно прибыл издалека к берегам Аттики, той Аттики, которую почему-то привык считать чистой, прекрасной, великой страной! Здесь не государство, а вертеп каких-то разбойников и насильников, сборище существ, утративших образ людской. Как я очищу этот город, весь обагренный кровью и пропитанный злодеянием? Чем, какой водой омою почву, замаранную насилием и отягченную греховностью ходящих по ней?

Генкель Г. Г., Под небом Эллады, 1908

С первого дня Бабьего лета начинались осенние хороводы и игры. Во время гулянья хороводники подходили к воротам, где хозяева угощали их пивом, брагой, а затем начиналась игра «Пиво варить». Этот день также связан с очень забавным обрядом: похоронами мух и других насекомых. Говорили так: «В Семин день зарывают в землю блох, тараканов и прочих домашних насекомых, чтобы не водились в доме», «Убьешь муху до Семена дня – народится семь мух; убьешь после Семена дня – умрет семь мух». В обряде похорон принимали участие девушки, одетые в праздничные платья. Они делали небольшие гробики из овощей (репы, моркови, свеклы или из кочерыжки капусты). Затем укладывали туда пойманных насекомых и с шутливой торжественностью зарывали их в землю, а дома кто-нибудь выгонял мух полотняным полотенцем и приговаривал: «Мухи вы, мухи, Комаровы подруги, пора умирать. Муха муху ешь, а последняя сама себя съешь». Смысл обряда был не только в том, что уничтожались насекомые, но и в том, что во время него девушки устраивали смотрины, старались показать себя всем, а парни выбирали невест.

Зацепина М. Б., Народные праздники в детском саду. Методическое пособие для педагогов и музыкальных руководителей. Для работы с детьми 5-7 лет, 2006

На третий день после похорон умерший Долгоруков явился к своему благодетелю. Таинственный гость предсказал сердобольному другу долгую и благополучную жизнь на земле и обещал явиться незадолго до его кончины. После того Апраксин был особенно внимателен к нуждам бедных и радовался всякий раз, когда представлялся ему случай к благотворительности.

Загробная жизнь и бессмертие души. Свидетельства и факты, 2014

Другие особые молитвы выпадают на два великих ежегодных праздника, ночи Рамадана (месяца поста и воздержания), по случаю солнечного или лунного затмения, по случаю дождя, перед началом битвы, во время паломничества и похорон.

Лейн Эдвард, Арабский мир в эпоху «Тысячи и одной ночи», 2009

Похороны отличались необычайной пышностью. На них были представлены все монастыри Египта. Известие о новом мученике проникло даже в пустыни, где спасались отшельники, из коих некоторые, заросшие густыми волосами и закутанные в звериные шкуры, отправились в путь, чтобы присутствовать на похоронах благочестивого Диодора.

Магр Морис, Присцилла из Александрии, 1925

О своем несчастье рассказывает мужчина, который за помощью обратился к Марии Семеновне. «Когда жена умерла моя, теща ей наложила полный гроб яблок. Я спросил тогда еще – зачем? Теща объяснила, что покойница яблоки любила очень, так вот чтоб ей на том свете утешение было. Я плечами пожал – на том свете какие яблоки? – но возражать не стал: мало ли чего с горя в голову взбредет. А после похорон стало мне так тоскливо, так по жене скучаю – сил нет. Ночью спать не могу, днем ни о чем не думаю, только о ней. На могилку к ней хожу, чувствую – вот тянет меня туда. А ведь когда вместе жили, я на жену, можно сказать, и внимания не обращал. Не потому что не любил, а просто уже притерлись, прижились друг с другом. Да и дел других полно. Умотаешься на работе, не до любви. Двое детей у нас, кормить надо. В том же году поселилась у нас теща и давай моей жене в голову вбивать, что не любит, мол, он тебя. Вот померла жена, а тут, верите, нет, вскипел я весь, тоскую без нее. Не могу дождаться конца работы – скорей бы домой, так ведь и дома ее нет. Все на фотографию гляжу, ничего делать не могу. Ревновать стал до одури, хотя прекрасно знаю, что ревновать поздно уже. Тут я и вспомнил про тещино яблоко в гробу. Стал все перебирать в мозгах и пришел к выводу: точно, после этого яблока я стал по жене дуреть».

Смородова Ирина, Книга-оберег, чтобы уберечься от порчи и сглаза и притянуть к себе здоровье, богатство, везение, 2009

Важнейшею принаддежностию стола на Рождественский сочельник служит кутья и взвар. Первая обыкновенно приготовляется из зерновой вареной пшеницы, ячменя, рису с сытою; взвар состоит из яблок, груш, слив, изюма, вишен и других плодов, сваренных в воде. Самый стол, на котором располагается трапеза, устилается сеном или соломой. Кутья и взвар как главные блюда Рождественского сочельника имеют символическое значение: кутья есть неотъемлемое блюдо при похоронах и поминовении покойников, а взвар обыкновенно варится при рождении дитяти. Легко отсюда заключить, что наши предки в вечери Рождества Христова этими двумя блюдами хотели, быть может, соединить воспоминание о рождении и смерти Спасителя. Вспомнить, что и смирна, которую волхвы принесли в дар новорожденному Христу, также знаменовала смерть Христову. Сено или солома, которыми устилается стол и прилавок, напоминают собою те ясли, в которых положен был Спаситель.

Калинский И. П., Церковно-народный месяцеслов на Руси, 1877

Известный московский юродивый, живший в Москве в середине девятнадцатого века, недоучившийся студент духовной академии, Иван Яковлевин – умер в Преображенской больнице. О похоронах его писали репортеры, поэты и историки. Поэт писал в «Ведомостях».

Пильняк Б. А., Красное дерево, 1929