Опричнина

Опри́чнина — в Русском государстве, 1565—1572 годах, личный удел царя Ивана Грозного, особая государственная территория, с войском и государственным аппаратом, доходы с которой поступали в государственную казну.

В российской историографии опричниной называют часть государственной политики в Русском государстве с 1565 по 1572 годы, состоявшей в реализации чрезвычайных репрессивных мер, конфискации феодального имущества и земель в пользу государства, борьбе с предполагаемой изменой в среде боярско-княжеской знати, заключавшейся в применении массовых казней. В Большой российской энциклопедии опричнина рассматривается как период в истории России, когда функционирование самодержавной власти приняло форму террористической деспотии.

Опричниками назывались государственные люди, составлявшие личную гвардию царя Ивана Васильевича и непосредственно осуществлявшие политику опричнины.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Такова была опричнина и ее следствия. Не надо, однако, думать, что Иоанн, создавая ее, имел в виду вызвать разделение и взаимную вражду в государстве. Из дошедших до нас распоряжений того времени мы видим, что правительство вовсе не считало опричнину и земщину врагами между собой; наоборот, оно часто предписывало обеим согласные действия по разным вопросам. Так, в одной грамоте 1570 года мы читаем: «Приказал Государь о (литовских) рубежах говорити всем бояром, земским и из опришнины… и бояре обои, земские и из опришнины, о тех рубежах говорили» и пришли к одному общему решению. Точно так же далеко не все жители Московского государства относились враждебно к опричнине, как это принято думать. Купцы в городах, лежавших на великих торговых путях, вовсе не были недовольны, когда они перешли к опричнине. Представители же Английского торгового общества добивались этого перехода как милости. Наконец, богатейшие люди, владевшие обширным земельным пространством у Урала – Строгановы, также просили о подчинении их опричнине.

А. Д. Нечволодов, Сказания о Русской земле. Книга 4, 1913

Опричнина просуществовала восемь лет и была ликвидирована в 1572 году, но многие из бояр и военачальников во время расправы погибли, и заменить их было не легко. Название царя «Грозного», т. е. как жестокого правителя, оправдывается тем, что им была окончательно сломлена и уничтожена удельная система и все княжеские роды бывших удельных князей были или уничтожены, или превращены в служащих московского царя. С исторической точки зрения, при необходимости государственного единства жестокость царя имеет веское оправдание, так как до царя Грозного основной слабостью была разрозненность государства на удельные, не только независимые, но и враждебные одно к другому княжества. После произведенной расправы с «княжатами» московская Русь, хотя нередко и с тяжелыми внутренними потрясениями, шла верно по пути развития Великой Империи.

А. А. Гордеев, История казачества, 2006

Следующая «проба пера» состоялась при Иване Грозном. Его опричнина была весьма радикальной попыткой создать структуру власти, абсолютно неподконтрольную обществу, поэтому естественно, что он настаивал на своей полной инородности по отношению к русской среде, подчеркивая свое якобы нерусское – германское – происхождение. Среди опричников мы видим немало как выходцев из Западной Европы, так и восточных инородцев – татар и черкесов. Современники вообще считали, что сама идея опричнины исходила от второй жены царя – черкешенки Марии Темрюковны и ее родственников, которые, кстати, занимали видные посты в опричном корпусе. Характерно, что опричный террор бил исключительно по русской аристократии, почти вовсе не затронув азиатских выходцев. В синодике Ивана, где перечисляются его жертвы для церковного поминовения, из шести тысяч имен – всего пять тюркских.

С. М. Сергеев, Русская нация. Национализм и его враги, 2017

А вот о причине этих зажиточности и богатства имеет смысл сказать особо: в их основе лежит опричнина. Дело в том, что земли, откуда пришло спасение Руси, в опричные времена были отписаны в опричнину, и торгово-промышленное население этих районов от этого весьма выиграло, это «принесло… северу значительное повышение его торгово-промышленной деятельности, обеспечив ей доступность внутренних рынков и открыв путь к сбыту на западе, через Белое море», – пишет один из авторов многотомника «Три века». Я уже не говорю о торговле в сторону Каспия, которую тоже «оседлали» опричные районы Поволжья. Таким образом, спасение Руси и грозненского самодержавия пришло из тех социально-экономических «закладок», которые за несколько десятилетий до Смуты заложила опричнина. Как оказалось, заложила не зря: её дальние результаты спасли творение опричнины – царское самодержавие – от тех, кто хотел заменить его олигархическим самодержавием с поляком Владиславом на московском престоле, т. е. от предателей, ибо в Москве с 1610 г. творилось форменное предательство и осуществляла его верхушка – высший слой страны – ну прямо как во времена горбачёвщины. И мотив тот же – классовый, а попросту говоря – шкурный. Вернёмся из 1611 г. в 1610 г.

Андрей Фурсов, Вопросы борьбы в русской истории. Логика намерений и логика обстоятельств, 2016

Точно так же царь не мог скоро создать другой правительственный класс взамен боярства. Такие перемены требуют времени, навыка: надобно, чтобы правящий класс привык к власти, и чтобы общество привыкло к правящему классу. Но, несомненно, царь подумывал о такой замене и в своей опричнине видел подготовку к ней. Эту мысль он вынес из детства, неурядицы боярского правления. Она же побудила его приблизить к себе и А. Адашева, взяв его, по выражению царя, из палочников, «от гноища», и учинив с вельможами в чаянии от него прямой службы. Так Адашев стал первообразом опричника. С образом мыслей, господствовавшим потом в опричнине, Иван имел случай познакомиться в самом начале своего царствования. В 1537 г. или около того выехал из Литвы в Москву некто Иван Пересветов, причитавший себя к роду героя-инока Пересвета, сражавшегося на Куликовом поле. Этот выходец был авантюрист-кондотьери (глава наемной дружины в Италии. – Прим. ред.), служивший в наемном польском отряде трем королям – польскому, венгерскому и чешскому. В Москве он потерпел от больших людей, потерял «собинку», нажитое службой имущество, и в 1548 или 1549 г. подал царю обширную челобитную. Это резкий политический памфлет, направленный против бояр, в пользу «воинов», т. е. рядового военно-служилого дворянства, к которому принадлежал сам челобитчик.

Василий Осипович Ключевский, Россия в исторических портретах

Только через 20 лет Вассиан попался на связях с боярской оппозицией, был осужден и закончил жизнь в заточении. Но секта опять уцелела, давала новые метастазы, каждый раз поддерживала заговоры, вовлекла в свою деятельность два монастыря. В 1553–1554 гг. целую серию Освященных соборов провел молодой царь Иван Грозный. Однако главные осужденные, Артемий Пустынник и Феодосий Косой, вообще избежали наказания, благополучно бежали за границу. Это было совсем не удивительно, ведь их единомышленники и покровители оставались в верхушке государственных структур. К «жидовствующим» принадлежали ближайшие советники царя Сильвестр и Адашев, претендент на престол Владимир Старицкий со своими родственниками, князь Курбский и ряд других оппозиционных бояр, архиепископ Новгородский Пимен с несколькими церковными иерархами. Лишь введением на Руси чрезвычайного режима, опричнины, и суровыми карательными мерами Иван Грозный сумел уничтожить эту заразу. Но, опять же, какие-то корешки остались…

В. Е. Шамбаров, «Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров, 2016

Известно, что незадолго до смерти Грозный учредил при сыне Феодоре опекунский совет – семибоярщину, куда включил и Бориса Годунова. Первым указом царя Феодора после вступления на царство было присвоение Борису титула «правителя» и передача ему всех дел управления государством. Такое положение дало возможность Годунову постепенно без большого шума устранить всех своих конкурентов и просто недовольных им лиц, начиная с Московского митрополита Дионисия и знаменитого воеводы И.И. Шуйского и кончая старыми подельщиками по опричнине боярина Богдана Бельского и дьяка Щелкалова. Одни противники Годунова, например, князья Шуйские или бояре Романовы, были тайно умерщвлены в ссылках, другие отстранены от дел и запуганы возможной расправой. Все совершалось именем царя Феодора и руками бывшей опричной агентуры.

Дионисий Алферов, Размышление о русской смуте, 2018

В 1560 г. распалась Избранная рада. В 1565 г. царь разделил страну на две части: опричнину и земщину. В опричнину, куда вошли лучшие земли страны, были переселены помещики, на чью лояльность рассчитывал царь. Из них было сформировано опричное войско, официальной задачей которого была борьба с изменой. Однако вскоре оно приобрело облик бандитской шайки. Жертвами опричников становились представители всех слоев населения. Апофеозом опричного террора стал поход на Новгород, население которого было обвинено в измене. В 1570 г. опричники во главе с царем вошли в город и разграбили его, убив много новгородцев. В 1571 г. опричное войско разбежалось при приближении войска крымского хана, после чего враг сжег Москву. На следующий год набег крымцев повторился, но был отражен объединенным земско-опричным войском. После этого Иван IV запретил опричнину.

Д. Ю. Алексеев, Краткий справочник по истории России, 2017

Однако – и раньше, и теперь – для многих историков время опричнины – это «царство террора», порождение «полоумного» человека, не имеющее ни смысла, ни оправдания, «вакханалия казней, убийств… десятков тысяч ни в чем не повинных людей». Прямо противоположного мнения придерживался митрополит Иоанн (Снычев): «Учреждение опричнины стало переломным моментом царствования Иоанна IV. Опричные полки сыграли заметную роль в отражении набегов Девлет-Гирея в 1571 и 1572 годах… с помощью опричников были раскрыты и обезврежены заговоры в Новгороде и Пскове, ставившие своей целью отложение от России под власть Литвы… Россия окончательно и бесповоротно встала на путь служения, очищенная и обновленная опричниной».[74]

В. Г. Манягин, История гражданского общества России от Рюрика до наших дней, 2015

Государь все более и более шел к демократическому полновластию, пользуясь в этом отношении сочувствием народных масс. А высшая администрация принимала все более и более аристократический характер. Прежние московские бояре, хотя и бывшие очень близкими к великому князю людьми и вольными слугами его, всегда помнили свое место, основывая свое положение на службе государю, на заслугах предков и не ставя себя на одинаковый уровень с властителем. Быстрое присоединение «уделов», среди которых были и великие княжения, к Москве заставляло прежних их государей поступать на службу к своему счастливому родственнику, на которого они готовы были смотреть как на равного себе. Великий князь московский «ласкал» своих новых слуг: ему невыгодно было с ними ссориться и лестно было себя ими окружить. Они благодаря своему высокому происхождению систематически оттесняли прежних слуг московского великого князя, занимая всюду первые места. Внося в высшую администрацию свои удельные замашки, смотря на себя как на полноправных участников во власти, такие князья-бояре склонны были «высокоумничать», что вело к большим трениям между ними и московским государем и что, начавшись частными опалами при Иване III, кончилось грозной опричниной, созданной его внуком.

П. Г. Васенко, Бояре Романовы и воцарение Михаила Феoдоровича, 1913

Говоря о социальных результатах опричнины, невозможно не обратить внимания на то, что она совершенно уничтожила остатки человеческой свободы, которая была противна Ивану и своеобразно им понималась.[237] Опричнина так повлияла на формы российского крепостничества, что юридически с течением времени оно все больше напоминало рабовладение: крестьянин был прикреплен в большей степени к личности феодала, чем к земле, никакие государственные нормы не регламентировали отношения барина и крепостных.[238] При Иване IV не только прекращен крестьянский переход, но и положение крестьян было доведено до крайности. Об этом свидетельствуют и работы Пересветова и Матфея Башкина, и публицистика представителей ортодоксально-церковного направления. Ермолай Еразм, Максим Грек, Вассиан Патрикеев и даже Иосиф Волоцкий обращали внимание царя на тяжелое положение крестьян и предлагали различные меры для его изменения.[239] Об угнетении народа[240]пишет и Курбский. Перечисляя бедствия всех чинов государства, он указывает, что «купеческий чин и земледелец… стражут, безмерными данями продаваеми».[241] Любопытна явная демагогия Грозного по поводу того, что он сам готов пострадать ради христиан в борьбе с врагами не только до крови, но и до смерти. Он верит в то, что ему, как рабу, предстоит Божий суд не только за свои грехи, вольные и невольные, но и за грехи подданных, совершенные из-за его (царя) неосмотрительности.[242]

Ю. В. Пуздрач, История российского конституционализма IX–XX веков, 2004

Иван IV знал, что его будут умолять вернуться на трон. Так и случилось. Условием возвращения было выдвинуто требование о выделении царю особого удела, который стал называться опричниной (от «опричь» – кроме). В опричных владениях вся власть принадлежала царю, в нее были включены наиболее богатые земли и города. Остальная часть государства стала называться «земщиной, где формально власть принадлежала Боярской Думе. Внешне опричнина имела вид удельного княжества со своей территорией, войском и думой. Будучи личным владением царя, опричнина была полностью выведена из-под контроля Боярской думы. По указу об опричнине самодержец получил неограниченное право казнить любого «изменника» и отбирать у него вотчины без всякого совета с Боярской думой. Это право распространялось на опричнину и на земщину. По существу, это был государственный переворот.

О. У. Девлетов, Курс отечественной истории, 2015

Изо всех имевших значение в русской истории временщиков Годунов был, без сомнения, наиболее достойным своей высокой доли. Он был неграмотен; но ему никак нельзя отказать в довольно правильном понимании польз и нужд своей родины в ту пору, когда он был призван ею править. Бывши сотрудником Ивана Грозного в его разрушительной работе, он сумел понять, что после перекройки следовало снова сшивать: положить конец экономическому расстройству, бывшему последствием революционной политики предшественника; восстановить обрабатывание земли в обезлюдненных центральных областях; оказать помощь классу «служилых людей», поместья которого обратились в пустыню; облегчить тягость налогов, которые обременяли сократившееся в числе тяглое население; наконец, ослабить до крайности обострившиеся столкновения между различными элементами населения. Годунов хвалился, что он всюду установил в такой мере «порядок и правосудие, что под его управлением никто, как бы велик и силен он ни был», не решится обидеть «даже сироту». Это были только красные слова; но после свирепых неистовств опричнины уже одно то, что правительство хвалилось честностью и правосудием, имело некоторую цену.

К. Ф. Валишевский, Смутное время, -1

Иван IV учредил особый двор – опричнину, для которой он набрал сначала тысячу, а затем 6000 «скверных» людей, связанных клятвами верности и полного подчинения царю. Опричные области были подчинены царю, а вся остальная территория государства осталась в руках земских бояр.

В. В. Иванушкина, История России, -1

Будучи прямыми защитниками отечества – военным сословием, и соучаствуя в государственном управлении, т.е. формально являясь по всем признакам патриотами, бояре, тем не менее, квалифицировали свое положение как «холопское». Подобная низкая самооценка отражала реальное положение вещей. В законодательном плане «холоп» на Руси являлся рабом или полурабом, которым его господин мог неограниченно распоряжаться. Примерно в таком же отношении находились бояре к московскому государю. «До сих пор русские властители ни перед кем не отчитывались, но вольны были жаловать и казнить своих подданных, а не судились с ними ни перед кем…», – подчеркивал Иван Грозный в первом послании Андрею Курбскому7. Опричнина наглядно продемонстрировала боярству эфемерность их прав и привилегий.

О. А. Найда, Патриотизм и военно-патриотические традиции России, 2012

С этим полномочием поехала из Москвы депутация из разных чинов людей, во главе которой стоял Пимен, архиепископ Новгородский. Царь склонился на просьбу и объявил, что снова принимает власть, что будет казнить изменников. Он сказал, что из государства и двора выделяет себе часть, которую назвал опричниной. Вслед за тем последовало определение тех волостей, городов и московских улиц, которые взяты в опричнину.

М. И. Вострышев, Все правители России, 2013

Примерно в это же время Иван Грозный распустил опричнину и заменил ее так называемым «Двором». Новое правительство возглавили Василий Колычев и Борис Тулупов. Дмитрий Годунов получил повышение по службе – думный чин окольничего. Но такая расстановка сил не удовлетворила честолюбие царских родственников, рассчитывавших на большее. Годуновы посчитали себя достаточно сильными для открытой схватки и начали местнический спор с боярами, заступившими им путь к власти. Предмет спора для тех времен был очень серьезен: от того, кто займет более высокую должность, зависела не только личная карьера боярина, но и служебный успех всего рода на многие десятилетия вперед. Никогда уже потомки проигравшего не смогли бы подняться по служебной лестнице выше, чем потомки победителя. В свою очередь, на победу в споре мог рассчитывать только тот, чьи предки хотя бы раз имели в подчинении кого-либо из предков соперника. Необоснованные претензии на чужое служебное место карались весьма строго. Борьба шла буквально не на жизнь, а на смерть. Противники Годуновых были выданы им головой и казнены. Вотчины местничавшегося с Годуновым князя Тулупова достались победителю в виде трофеев, а место на политическом Олимпе занял триумвират Годуновых – Бельских – Нагих. Они не успокоились, пока не смели всех своих политических противников. Дмитрий Годунов получил боярский чин, не полагавшийся ему по худородству, Борис Годунов – думный чин кравчего, а его свояк Богдан Бельский стал оружничим. Это правительство оставалось у власти почти 10 лет – до самой смерти царя.

В. Г. Манягин, Герои и подлецы Смутного времени, 2021

С помощью опричного войска Иван IV начал гонения на своих подданных, за которые и получил свое прозвание Грозный. За время опричнины было казнено более 4000 человек. Особый размах казни приобрели в 1568–1570 гг., когда были разгромлены Новгород и Псков, тайно удушен митрополит Филипп, уничтожено несколько княжеских и боярских родов. Со всем семейством был казнен и Владимир Андреевич Старицкий. Царь лично принимал участие во многих казнях.

Коллектив авторов, Время Ивана Грозного. XVI в., 2010

Но мутная волна дворцовых переворотов, фаворов и опал своим прибоем постепенно наносила вокруг престола нечто похожее на правящий класс с пестрым социальным составом, но с однофасонным складом понятий и нравов. Это была только новая формация военно-служилого класса, давно действовавшего при дворе московских государей-вотчинников под командой бояр. В опричнине Грозного этот класс получил яркую политическую окраску – как полицейский охранный корпус, направленный против боярской и земской крамолы. В XVII в. верхний слой его, столичное дворянство, поглощая в себя остатки боярства, становился на его место в управлении, а при Петре Великом, преобразованный в гвардию и приправленный дозой иностранцев, сверх того предназначался стать проводником западной культуры и военной техники. Государство не скупилось на вознаграждение дворянства за его административные и военные заслуги, увеличивало податное бремя народа на содержание дворян, роздало им огромное количество государственных земель и даже закрепостило за ними до двух третей сельского населения.

В. О. Ключевский, Екатерина II, -1

Причина Земского собора 1613 года была такова. Царская ветвь династии Рюриковичей прервалась со смертью Федора Иоанновича, сына Ивана Грозного. Правление Бориса Годунова и последующая Великая смута значительно подорвали силы Московской державы и заметно поколебали сам авторитет верховной власти. На соборе следовало избрать такого монарха, который, с одной стороны, имел бы волю и желание восстановить основы государственности, с другой – слушался бы бояр и не отличался слишком крутым нравом. Ведь память об опричнине Ивана Грозного еще была свежа в памяти всех русских людей. Родовитость претендента также имела немаловажное значение.

Николай Фоменко, Корона Российской империи. Слава, честь и доблесть династии Романовых, 2013

Вообще, хотя мы не имеем достаточного числа данных для определения степени материального благосостояния жителей Московского государства в правление Иоанна IV сравнительно со временами предшествовавшими и последовавшими, однако из тех известий, которые дошли до нас, мы никак не можем заключить, чтоб эта степень благосостояния была велика. Восточные области государства были успокоены покорением Казани, но южные страдали по-прежнему от крымцев: опустошительное вторжение Девлет-Гирея надолго оставило следы в Москве и в южных областях, лишившихся цвета своего народонаселения. На западе шла продолжительная, тяжелая война ливонская, к которой присоединилсь войны литовская и шведская, на востоке бунтовали дикие народы: все это требовало сильных напряжений от государства юного, с народонаселением малочисленным: Иоанн принужден был занимать деньги у своих подданных, и долги эти были выплачены только Лжедимитрием. Право иметь выборные власти, отстранять насилия и своевольства наместником и волостелей могло во многих местах содействовать спокойствию и материальному благосостоянию жителей: но вспомним жалобы и своих, и чужих на опричнину, на жестокости Иоанна. Иностранцы дают Новгороду первое место в торговом отношении, но вспомним, что Иоанн сделал с Новгородом, и не с одним Новгородом, ибо он начал опустошительный поход свой с Твери.

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен. Том 7, -1

При всей трагичности Смуты один положительный итог ее очевиден: формирование в общественном сознании «представления о „всей земле“ – собрании выборных представителей разных „чинов“ русского общества со всей территории страны как верховном органе власти, единственно полномочном принимать решения, касающиеся судеб страны, в отсутствие монарха и участвующим в решении наиболее важных политических [проблем] вместе с монархом» (Б. Н. Флоря). Это представление, выразившееся как в упомянутых актах, так и в памятниках общественной мысли (например, во «Временнике» дьяка Ивана Тимофеева), и следующие из него практики могли бы стать зародышем единой русской политической нации, участвующей во власти и идущей на смену разрозненному скопищу бесправных подданных, власть претерпевающему. Хотя московские люди, измученные политическим хаосом, как правило, высказывали пожелание восстановить тот порядок, который был «при прежних российских прирожденных государех», из всего вышеизложенного ясно, что, будучи несомненными монархистами, они вовсе не жаждали реставрации самодержавия как личного, ничем не ограниченного произвола в духе опричнины. Скорее, их представления об оптимальной форме правления (царь + Дума + Земский собор) соотносятся с эпохой реформ Избранной рады, впрочем, в некоторых вопросах идя дальше самых смелых ее установлений.

С. М. Сергеев, Русская нация, или Рассказ об истории ее отсутствия, 2017

В 1566 г. в начале опричнины Ивана Грозного значительная группа провинциальных дворян – членов Земского собора, недовольных ею, подала царю челобитную «о опришнине» «за руками» (т. е. подписанную подлинными именами), содержащую просьбу о ее отмене. На Соборе в это время обсуждался вопрос мирного договора с Польшей и Литвой, прибыли литовские послы. Представители Новгорода, Пскова и ряда других городов выразили готовность поддержать царя, и челобитная оппозиционных дворян привела Ивана Грозного в неописуемое бешенство, в результате чего 300 челобитчиков были арестованы, а ряд из них, в том числе глава челобитчиков князь В. Ф. Рыбин-Пронский, казнены. Это была неудачная попытка служилого сословия, настроенного оппозиционно относительно верховной власти, заявить о себе[238].

Коллектив авторов, История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века), 2017

Никто из Шереметевых не был замешан в опричнине, но, учитывая отношение Грозного к боярству, легко представить, что царский гнев их не миновал. Известно, что Никита Васильевич был удавлен по приказу царя. Иван Большой Васильевич, несмотря на то, что во время тяжелой болезни царя требовал немедленной присяги его сыну, младенцу Дмитрию, был ранен в сражении с Девлет-Гиреем, участвовал в Ливонской войне, – не раз впоследствии испытает на себе царский гнев, будет посажен в темницу, куда к нему, по словам Андрея Курбского, приходил царь, а в конце жизни примет постриг в Кирилло-Белозерском монастыре с именем Ионы. Он будет упомянут в послании Ивана IV игумену монастыря. Курбский считал, что Шереметева «уморили в монастыре по приказу царя». Во время опричнины Иван Васильевич служил в земщине. В 1567 году «ведал Москву».

А. И. Алексеева, Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории, 2018

Опричнина царя, которую он считал своим частным владением, была дворцовым хозяйственно-административным учреждением и заведовала землями, отведенными на содержание царского дворца. Опричнина захватила чуть не половину всего государства. Она должна была, по мнению Ивана, ограждать личную безопасность царя, который считал себя абсолютным монархом, и истреблять крамолу со стороны бояр. В ее составе насчитывалось тысячи человек.

А. Е. Соколов, Россия из глубин веков и сегодня. Политическое, экономическое и духовное становление, 2009

Потому, верно, трудно было сыскать боярина без шрамов от боевых ран. Видимо, воинская доблесть входила важнейшим компонентом в систему ценностей бояр. До нас не дошло даже сообщений о том, что, мол, такой-то боярин струсил в сражении. Порой даже люди, запятнанные холопством перед царем, участием в казнях, корыстолюбием, на поле боя вели себя мужественно. Кровавый опричный палач Малюта Скуратов (несмотря на незнатное происхождение, он был думным дворянином, а потому как бы входил в число «всех бояр») погиб достойно: во время штурма ливонской крепости Пайды, врываясь на коне в пролом стены. Мало хорошего можно сказать об Алексее Даниловиче Басманове: летописец называл его в числе тех «злых людей», по чьему «совету» была создана опричнина. Но он был опытным и храбрым воином, организатором обороны Рязани от крымских войск. Увы, далеко не всегда военная доблесть и гражданское мужество совмещаются в одном лице…

Сборник статей, Музей как лицо эпохи. Сборник статей и интервью, опубликованных в научно-популярном журнале «Знание – сила», 2017

Софья Палеолог принесла державному супругу своему, великому князю Иоанну III, не только предания и заветы царской власти, но и обычаи царского двора. Одно было неразрывно связанным с другим, и «народ», по словам Забелина4, уверовавший в высокое призвание царя, благоговейно чтил и все знаки Его Величия. Но в допетровской Руси придворные царя, бояре, тщились быть не только верными слугами и исполнителями царской воли, но и принимать участие в делах государственного управления. Их родовые счеты (остатки прежнего родового начала) заставили Иоанна IV испытать неудачное учреждение опричнины, неудачное лишь потому, что этот пылкий Государь внес в новое учреждение, долженствовавшее нанести чуждым русскому духу олигархическим стремлениям боярства решительный удар, слишком много личной страстности, обратившей великий по замыслу план в общественную язву. Своим местничеством бояре выдвигали, силой, вперед свои родовые стремления, но власть царя, даже за прекращением династии Рюрика, крепла в смутные дни. Крепла и в лице пришельца Годунова, и при его неведомом преемнике, и несмотря на слабость Василия Шуйского и на беды междуцарствия.

Н. Е. Волков, Двор русских императоров в его прошлом и настоящем, 1900

Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим ход дальнейших событий. Один из иностранцев, живших в России, писал, что при дворе тирана небезопасно о чем бы то ни было говорить. Если кто-нибудь громко скажет или тихо, посмеется или поморщится, сразу же будет заподозрен в «измене», в замышлении чего-то против царя. Особо не любил царь тех, кто был честен, умен, независим. С моей точки зрения, диктаторы всегда опасаются подобных людей, пользующихся к тому же популярностью. Таким «неудобным» человеком в годы опричнины стал Иван Петрович Федоров, видный боярин, богатейший человек, который не брал взяток и судил «праведно». Заподозрив Федорова в измене, царь отнял у него все богатство и, чтобы унизить еще больше, отправил опального на войну против татар. По возвращении из похода в 1568 г. он был вызван к царю, где и был убит самим Иваном IV.

Коллектив авторов, Сборник рефератов по истории. 11 класс, -1

Марта 20 дня был у государя совет с духовными властями, при коем присутствовал и митрополит Никон, чтоб перевести в Москву мощи патриархов: из Старицы – Иова, а из Соловецкого монастыря – Филиппа, явного врага бывшей опричнины и невинную жертву тиранской мести царя Иоанна Васильевича. Общим советом положено: исполнить благое предприятие сие.

В. Н. Берх, Царствование царя Алексея Михайловича, 1831

Что же касается великой победы объединенного «славянского» (добрую половину которого, впрочем, составляли жмудь, литовцы, армяне, караимы и опять-таки татарские орды!) войска над «проклятыми крыжаками» под Танненбергом (Грюнвальдом), то ведь именно после этой «великой победы над общими врагами всего славянства» объединенные «братья-славяне», католики-поляки и литвины стали с удвоенной силой теснить «своих», западнорусских, православных «братьев-славян», и в то же время регулярно ходить огнем и мечом на Москву, пока дело не дошло до лжедмитриев, тушинских воров и Семибоярщины. Такой угрозы Тевтонский орден для Руси не представлял никогда. Наоборот, именно тевтонские рыцари, вывезенные русскими из завоеванной Ливонии, стояли у истоков создания Иваном Грозным с целью укрепления Российского государства первого в нашем Отечестве военно-рыцарского ордена – опричнины! Но об этом мы почему-то забываем, хотя это не секрет. Гораздо лучше западают в память, например, такие строки из любимой всеми нами в детстве книжки Н. Кончаловской «Наша древняя столица» (для пущей убедительности процитируем ее ниже несколько подробнее, чем в эпиграфе):

В. В. Акунов, История Тевтонского ордена, 2012

К постоянному войску Строков, как и предшественники, относил стрелецкую пехоту, указывая, что в составе русской армии были «в очень небольшом количестве» и конные стрелецкие части. Помимо стремянных стрельцов, других конных подразделений он не называет. Между тем, даже в дореволюционных публикациях источников упоминается значительное число конных стрельцов, имевшихся в некоторых южнорусских городах, например, в Астрахани. Неаргументированным осталось утверждение автора о необходимости введения в разгар Ливонской войны опричнины, как средства укрепления военных сил Московского государства. Этот тезис историку был необходим для следующего вывода: «Иван Грозный был крупный полководец, замечательный реформатор, организатор постоянного войска, выдающийся стратег и тактик». Но Строков признавал, что «в полководческой деятельности Ивана Грозного были недостатки и отдельные промахи, в частности в том, что он редко непосредственно сам руководил войсками на театре войны».

В. А. Волков, Ратные подвиги Древней Руси, 2011

Однако был еще один человек, мечтавший вершить судьбы царства – племянник Малюты Скуратова, оружничий Ивана Грозного Богдан Яковлевич Бельский. В конце царствования Ивана Грозного он был в фаворе и терять власти и положения совсем не хотел. В окружении царя Фёдора удержаться наверху шансов он не имел и потому сделал ставку на возведение на престол младшего из царевичей, Дмитрия Ивановича. В апреле 1584 г. он попытался осуществить свой замысел, рассчитывая на поддержку Бориса Годунова, товарища по опричнине и мужа двоюродной сестры. Годунов, поддержав на первых порах Бельского в его конфликте с боярами, в последний момент сменил союзников. Благодаря этому Бельский был отослан на воеводство в Нижний Новгород, царевич Дмитрий с родственниками, Нагими, в Углич, а сам Борис Годунов по случаю венчания на царство Фёдора Ивановича получил высокий придворный чин конюшего.

Д. В. Лисейцев, Царь Борис Годунов, 2015

Низложен был старый вечевой город, и на севере водворилось однообразие: все города новые, назначительные; Ростов заброшен, Владимир не успел еще подняться в значении столицы великокняжеской, как был разорен татарами и также заброшен; великие князья живут в своих опричнинах, в своих наследственных городах: то в Переяславле, то в Твери, то в Костроме, то в Москве. Нельзя не заметить в русской истории относительно городов важной по своим последствиям односторонности:, в западной половине, где была главная историческая сцена в древности, мы видим ряд значительных городов, процветавших именно потому, что они были на дороге из варяг в греки, т. е. из Северной Европы в Южную; в северо-восточной части, которая теперь выступает на первый план, по другим, менее благоприятным природным условиям, значительных городов нет, и потому не обнаруживают они влияния на последующий ход событий, которые совершаются мимо их. Города являются здесь преимущественно большими огороженными селами, и государство, здесь сложившееся, окрепнувшее, получает преимущественно характер государства земледельческого.

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен. Том 13, -1

Грозный начал вторую войну за выход в Балтику, опять в союзе с Данией. Сумел сокрушить Ливонский орден, но победы были парализованы вмешательством Швеции и Польши. Русские периодически добивались успехов, временно заняли часть Белоруссии. Однако внутреннее разрушение страны опричниной, затяжной характер войны на несколько фронтов, удары в спину крымцев свели достижения на нет. Хотя и у поляков возникли свои проблемы. В 1572 г. умер король Сигизмунд-Август, пресеклась династия Ягеллонов. Знать совсем распоясалась. Сейм решил сделать пост короля выборным и затеял торг с претендентами – кто пообещает большие «вольности».

В. Е. Шамбаров, День народного единства. Преодоление смуты, 2014

Страна была поделена на две части: опричнину и земщину. В опричнину, подвластную царю, вошли земли, находившиеся в центральных и наиболее богатых районах страны. В опричнине сложилась собственная система органов управления государством.

А. Д. Барышева, Отечественная история. Шпаргалка, -1