Мироощущение

Мироощуще́ние — это отношение человека к природе и окружающей действительности, которое выражено в его различных настроениях, чувствах, действиях и поступках.Мироощущение выступает в качестве эмоционально-психологической основы мировоззрения, в то время как миропонимание является его познавательно-интеллектуальной стороной. Если используются наглядные представления, то в этом случае мироощущение становится мировосприятием.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Слово «мировоззрение» является составным, образованным из двух слов: мир и воззрение. Кроме того, «мировоззрение» имеет целый ряд слов, близких ему по смыслу, это – «мироощущение», «мировосприятие», «миросозерцание», «миропонимание». Смысловые различия между ними зависят от отправных точек отношения к миру, т.е. от простого ощущения (легкости, тяжести и т.д.), эмоций, настроений (радости или грусти) до понимания, отстраняющегося от эмоциональной окрашенности и, главное, поверхностного и случайного («Сотри случайные черты – и ты увидишь: мир прекрасен»).

Сергей Лобанов, О природе философии

1. Первый уровень мировоззрения – мироощущение, или миросозерцание. Основой мироощущения является стихийное восприятие окружающей действительности.

Коллектив авторов, Философия. Краткий курс, 2016

В процессе становления общества у человека вместе со способностью познавать, ставить и осуществлять цели формировалось самосознание и на его основе мировоззрение. Житейские (стихийные) мироощущение и мировосприятие, основанные на здравом смысле и содержащие в себе предрассудки и мифические элементы, не отличаются глубиной проникновения в суть явлений, систематичностью, обоснованностью. Теоретическое миропонимание, к которому принадлежит и философия, избавляется от названных недостатков. В отличие от наглядных образов миросозерцания понятия мировоззрения предполагают осмысленные, логические отношения. В мировоззрении в интегративном виде представлены знания, ведущие к поиску истины; ценности как отношение людей ко всему происходящему; жизненные позиции (убеждения человека), сформировавшиеся на основе познания и оценок и превращающиеся через эмоции и волю в поступки. Итак, мировоззрение – комплекс обобщенных взглядов на мир и место в нем человека, ценностное отношение человека к среде и человека к человеку, основные жизненные позиции людей, их убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности. В мировоззрении, как видно из его структуры, наличествуют познавательная, ценностная и деятельностная стороны. Велико значение мировоззрения в социализации и культуризации человека. Согласно М. Шелеру, мировоззрение – управляющий всей культурой вид селекции и членения физических, психических и идеальных вещей. Мировоззрение как социальное «ядро» личности детерминирует ее целостность и обеспечивает адекватную реакцию в окружающей среде, выявляет место и роль человека в обществе и в мире в целом, придает истории человечества смысл, обеспечивает общую ориентировку в совокупности бытия, направляет жизненную стратегию и программу поведения.

Владимир Калмыков, Философия, 2017

В каких же ситуациях человек переживает чувство трансгрессии? С феноменологической точки зрения, трансгрессивный переход можно рассматривать как переживание праздничных чувств, благодаря которым некий предел мироощущений, мирочувствования становится преодолимым. Чем же является праздником для человека? Праздник – это событие, обладающее тайной, непредсказуемостью происходящего. Он желаем, потому что в нем человек ищет чудо. Само его ожидание настраивает сознание на восприятие необычного. Аффективное переживание чувства праздника говорит о бурных переменах в психике субъекта – переменах, делающих его открытым для восприятия нового. В процессе позитивного переживания необычного экзистенциального опыта изменяется ранее заданные формы чувствования, рассуждения, действия.

Владимир Никитин, Арт-терапия. Учебное пособие, 2014

Мировоззрение – совокупность взглядов человека на мир. В его структуре выделяют такие элементы, как мироощущение, миропереживание, миропредставление и миропонимание. От мировоззрения нужно отличать картину мира – целостный образ мира (обыденная, научная, религиозная, философская), независящий от конкретного человека. Мировоззрение бывает обыденное, научное, религиозное, художественное и т.д. Исторически сложилась следующая последовательность: от мифологии и религии к философии и науке.

Н. П. Пугачева, Философия, 2013

Это последнее противоречие, неотделимое от философии, рождает две формы ее существования[18]. Одна – профессиональная философия учений и систем, изложенная в систематизированном виде в книгах и учебниках. Другая – «реальная» философия: глубоко личное осмысление моих (и только моих) взаимоотношений с миром, слитое с переживанием, чаще всего адекватно не выразимое в словах. Реальная философия, «случающаяся» в душе человека, может быть разного качества. Это может быть мироощущение человека, незнакомого с философскими учениями, с историей философской мысли. Такая реальная философия далека от академической, профессиональной; формы ее выражения неустойчивы. Она может проявлять себя в сентенциях житейской мудрости, в интуиции художника, в сомнениях верующего. Но реальная философия может быть и сверхрациональным переживанием человека, уже знакомого с философией как теоретической формой осмысления взаимоотношений человека с миром. В этом случае философские категории становятся символами индивидуального мироощущения, они выступают в качестве схемы совокупности индивидуальных смысложизненных переживаний. Некоторые философы пытались слить воедино две формы философствования. Сократ, Ницше, Толстой стали трагическими символами этого слияния. Философия, вырастая из потребностей жизни, может убить слишком рьяных своих адептов. Философская смерть – постоянное сомнение, отказ от устоявшихся форм мысли – может стать реальной смертью. Философски жить нельзя – философски можно только умереть. Однако в XX веке философия открыто признала, что под маской невозмутимого решения вопросов мироустройства скрывается метафизика конечного человеческого бытия.

Кириленко Г. Г., Философия, 2009

С точки зрения религиозных философов, Бог как абсолютная высшая ценность, а также Красота, Добро и Истина выступают фундаментом мировоззрения и мироощущения личности, образуют ее ценностный стержень и тем самым обеспечивают цельность человеческой души. Несомненно, что такое представление связано с методологией религиозного онтологизма. Как подчеркивал С. Л. Франк, «совершенное позитивное содержание личности» происходит только от одного Бога, причем принимается личностью «не только как внешний дар, а усваивается внутренне». При этом «как индивидуализм субъективного внутреннего, так и внешне надындивидуальный объективизм преодолены здесь через абсолютный всеобъемлющий онтологизм… не стремление к Богу, а бытие в Боге составляет суть этого религиозного онтологизма»[37].

Лукьянов В. Г., Русская религиозная аксиология, 2015

Под экзистенцией подразумевается духовное существование человеческой личности, противопоставляемое бытию прочего мира и телесности. Только экзистенция является наиболее ценным видом бытия. В гносеологии экзистенциалисты отказываются от научно-теоретического поиска, идеалом является знание, бесконечно приближающееся к объекту, или, по словам А. Камю, идеалом познания является свести к тождеству и растворить в мысли; этот идеал неосуществим, поэтому мир трактуется как иррациональный, а критерием познания выступает сам субъект, его ощущения, настроения, переживания; постижение мира – это выявление смысла единого мироощущения личности. Без переживающего нет переживаемого.

Белоусова Ю. В., Генезис образа и его функционирование в медиапространстве, 2015

Мировоззрение каждого человека формируется постепенно. В его формировании можно выделить следующие ступени: мироощущение, миропереживание, мировосприятие, миропредставление, миропонимание, мировоззрение. Естественно, мировоззрение человека включает в себя не только философские взгляды. Оно складывается из специфических политических, исторических, экономических, нравственных, эстетических, религиозных или атеистических, естественно-научных и других воззрений.

Философия. Шпаргалки, 2013

Для эстетики античности (Сократа, Платона, Аристотеля) характерен подчеркнутый космизм. Воплощение красоты – космос, все остальное красиво настолько, насколько оно приближается к гармонии космоса. Сократ, характеризуя прекрасное, показывает его связь с полезным, правда, понимая последнее не утилитаристки, а как разумную целесообразность. Платон, впервые в философии поставивший проблему сущности красоты в отличие от ее проявлений (различение вопросов: «Что такое прекрасное?» и «Что прекрасно?») не отделяя прекрасное от доброго, благого, истинного. Аристотель (384-322 до н.э.) следует этой традиции, хотя в большей мере исследует их специфические особенности. Характер античного мироощущения и миропонимания проявился в такой категории, которая органично соединяла прекрасное и доброе, – калокагатия (Аристотель, Цицерон) (от «калос» – прекрасный и «агатос» – хороший, добрый, благой). Аристотель связывал эстетическое наслаждение, получаемое людьми от произведения искусства, прежде всего с радостью «узнавания». «Поэзия даже более правдива, чем история, ибо история описывает отдельные человеческие характеры, а поэзия в своих вымышленных образах их обогащает» – писал Аристотель. (137, с. 166 – 175). Красота, по мнению Цицерона – это, прежде всего то, что поражает и удивляет человека своим возвышенным и всегда благонамеренным характером.

Бровко Н. В., Живопись в профессиональной подготовке дизайнера, 2007

В-третьих, в творчестве Пушкина прослеживается эволюция духовно-нравственного самосознания поэта, его религиозного мироощущения, детерминированного христианской этикой. Опыт проживания свободы в утверждении личностного достоинства поначалу имеет социальную форму выражения, определенную кодексом дворянской чести, личного мужества и гражданской ответственности, а во второй период творчества все отчетливее приобретает духовно-творческую проекцию, связанную с непосредственным переживанием поэтического дара как Божественного – ожиданием того состояния, когда «стихи свободно потекут». Понимание творческого процесса как духовного дара, а поэтического служения как пророческого в конце жизни усиливается рефлексией темы судьбы и предназначения творчества как исполнения Божественного Промысла. Образ судьбы вообще важнейший в историософских и культурфилософских размышлениях Пушкина, где тема свободы решается уже в категориях Провидения – как моральный ответ человека Богу, истории, обществу, себе самому. В известном смысле в логике судьбы героев «Евгения Онегина», «Повестей Белкина», «Капитанской дочки», «Бориса Годунова» вмешательство Провидения – одна из главных «пружин» сюжетного развития, определяющая не только ход событий, но и подчиняющая желания и свободу человека невидимой закономерности, трансцендентной для его восприятия, но исполненной высшего смысла.

Жукова О. А., Избранные работы по философии культуры, 2014

Подчеркивая, таким образом, безусловную значимость каждого отдельного человеческого существования, я, в то же время, отнюдь не желаю преуменьшить или унизить значимость всех иных форм бытия. Последнее, как мне думается, полнее всего находит свое выражение в исключительном стремлении к утверждению и обоснованию личного бессмертия человека, тогда как всему иному в этом отказывается. Подобный подход представляется своеобразной абсолютизацией лишь одной, временной, преходящей, как и все иное сущее, человеческой формы бытия. Он связан с глубоко укорененным в нашем подсознании в виде инстинкта самосохранения страхом смерти, утратой нашей нынешней самости и возможностью выпадения из вечного потока жизни или переходом на так называемые «низшие» ступени бытия. Но, таким образом, фактически отрицается или умаляется всеединство Универсума, сведенное до признания преимущественной ценности одних его «высших форм», так как в этом случае все предшествовавшие формы и существования признаются лишь средством для более высших. Однако в лоне всеобъемлющего всеединства наши традиционные ценностные характеристики утрачивают свой общепринятый смысл. Они становятся формами преходящего мироощущения, так же как и определяемое ими «высшее» и «низшее». Здесь (то есть с точки зрения философии всеединства) абсолютной признается ценность бытия каждой формы, каждого индивидуального существования, в каждом из которых мировое универсальное целое по-своему качествует и выражает себя.

Вальков А. А., Философское постижение идеи нации, 2014

Рассматривая фаустовскую культуру как живой организм с присущим ему жизненным циклом, являющим совокупность стадий развития, Шпенглер акцентирует внимание на грядущем в XX веке закате фаустианства. Чувство закатности в мироощущении философа становится столь значимым, что, вынося его в заглавие книги, он исследует весь цикл развития фаустовской культуры сквозь призму закатности, создавая, по сути, образ закатной культуры и связывая воедино понятия закатности и фаустианства.

Степанова А. А., «Закат Европы» Освальда Шпенглера и литературный процесс 1920–1930-х гг. Поэтология фаустовской культуры, 2015

Итак, система категорий, лежащая в основании культуры, выступает в качестве ее фундаментальных мировоззренческих структур. Она выражает свойственные данной культуре наиболее общие представления об основных компонентах и сторонах человеческой жизнедеятельности: о месте человека в мире, о социальных отношениях, духовной жизни и ценностях человеческого мира, о природе и организации ее объектов и т. д. Для человека, сформированного соответствующей культурой, смысл ее универсалий чаще всего выступает как нечто само собой разумеющееся, в соответствии с чем он строит свою деятельность. Типы миропонимания и мироощущения, свойственные разным типам общества, определены различным содержанием категорий, лежащих в основании культуры. Категориальные структуры обнаруживают себя во всех проявлениях духовной и материальной культуры общества того или иного исторического типа (в обыденном языке, феноменах нравственного сознания, художественном освоении мира и т. п.). Философская и естественнонаучная экспликация этих категорий предстает лишь как один из аспектов их социокультурного смысла. Так, философское и научное понимание категории пространства отлично от ее понимания на уровне обыденного языка, где применяются такие понятия, как «здесь», «там», «дальше», «ближе», в которых конкретизируется данная категория.

Яскевич Я. С., Философия и методология науки. Вопросы и ответы. Полный курс подготовки к кандидатскому экзамену, 2007

Глубина эстетического переживания, социальные устремления и религиозный опыт Г. выводили его и за рамки романтического мироощущения, и за пределы споров славянофилов с западниками. Если в первый период искусство для Г. есть «жизнь в апогее собственного развития», то во второй период оно лишь «намек, предвосхищение» будущего совершенства. В «Выбранных местах из переписки с друзьями» и письмах 1845 г. искусство становится для Г. функцией религиозного сознания, оно помогает постичь человеку «высокую тайну мироздания».

Кириленко Г. Г., Краткий философский словарь, 2010

С позиций психологии человеческого бытия к проблеме одиночества необходим дифференциальный подход. Он предполагает изучение психологических характеристик и выделение разных типов одиноких людей, а также поиски причинных связей между временным состоянием и длительным чувством одиночества. Эта проблема связана с индивидуально-психологическими особенностями восприятия человеком себя и своего окружения. Одиночество как мироощущение и переживание личности представляет собой многомерное, системное качество, которое нельзя понимать и оценивать упрощенно, т. е. исключительно как проявление экзистенциальной изоляции. Одиночество – объективное состояние и субъективное мироощущение – зависит от социально-ролевого статуса субъекта и его личностных качеств.

Знаков В. В., Психология понимания мира человека, 2016

Согласно Л. Тернеру, метамодернизм – мироощущение поколения, для которого постмодернистские ирония и цинический разум выступали настройками по умолчанию («postmodern irony and cynicism is a default setting») (Turner, 2015, p. 1). Он определяет метамодернизм как «переменчивое состояние между и за пределами иронии и искренности, наивности и осведомленности, релятивизма и истины, оптимизма и сомнения, в поисках множественности несоизмеримых и неуловимых горизонтов» (Turner, 2011, p. 1). Метамодернистские стратегии сочетают продвижение и колебание. Подобно маятнику, метамодернизм балансирует между модернизмом и постмодернизмом. Этот стиль ухитряется возродить романтизм, искренность, субъективизм, уважение к тотальной истории и универсальным истинам модернизма, одновременно оставляя в своем репертуаре такие находки постмодернизма, как деконструкция, стилизация, ирония, релятивизм, нигилизм, отказ от тотальности нарративов (Turner, 2015). Таким образом, метамодернизм – не просто возвращение маятника к модернизму, а умножение сложности, критико-рефлексивное сочетание модернизма и постмодернизма. Отметим, что аналогичным образом действует и постнеклассический принцип, сочетая классику и неклассику в сверхрефлексивном усилии. По-видимому, в ряде работ мы поспешили соотнести постнеклассическую рациональность с постмодернизмом (Гусельцева, 2006, 2013); следовало бы предугадать развитие метамодернизма, который наиболее стилистически соответствует постнеклассической рациональности.

Коллектив авторов, Принцип развития в современной психологии, 2016

Развиваясь на crescendo романтического мироощущения, к концу XIX века «культ души» достиг высочайших степеней эгоцентрации образной сферы. По сравнению с целомудренными слезами Джотто, тема «оплакивания себя-человека» зазвучала с глубочайшим экспрессивным накалом, побуждавшим художников эпохи модерна создавать соразмерную «чувству души» поэтическую реальность. Причем и в прошлом улавливались те импульсы откровения, которые работали на пробуждение мистически чувственной патетики. «Даже в своих религиозных картинах я ищу человечески понятного…»18, – писал Франц фон Штук, «Пьета» (1891, Музей Штедель, Франкфурт-на-Майне, Германия) которого полна глубочайшей «гольбейновской» телесной драматургии, переживаемой на уровне душевно-психологического стыка «живой тьмы» (в творчестве Штука она почти всегда «живая») и неумирающего света. В романтико-символистской поэтической художественной реальности человек был и цветком, и звездами, и небом, и землей, и адом, и раем, и гностиком, и христианином одновременно.

Давыдова О. С., Человек в искусстве. Антропология визуальности, 2015

Лев Александрович Тихомиров родился 19 января 1852 года на Кавказе (город Геленджик) в семье врача, принадлежавшего к потомственному священническому роду. Свое детство он характеризовал как время неосознанной христианской религиозности и безотчетной любви к России, подчеркивая молитвенную набожность и восхищение перед Родиной в качестве основ своего детского мироощущения. С ростом познавательной активности ребенка эти основы начали подвергаться постепенному разрушению, поскольку все приобретаемые знания были направлены против них. Разрушению детского мироощущения способствовала и ранняя привычка Л. А. Тихомирова к рассуждению, из-за которой он не мог принять на веру то или иное положение, а считал необходимым его дискурсивную проверку, несмотря на то, что для подобной проверки приобретенные знания были явно недостаточными. В Керченской гимназии любимым автором Л. А. Тихомирова стал Д. И. Писарев. Восторгаясь хлесткостью его полемики, Л. А. Тихомиров постепенно начал запоминать его слова и идеи, что привело к полному уничтожению детского мировосприятия, от которого остались только поэтические грезы. В высших классах гимназии Л. А. Тихомиров уже имел вполне революционные убеждения, выработанные под воздействием внешней среды, в которой он мог почерпнуть только сознательное обоснование революционной идеи как основного фактора и неизбежного этапа развития человечества, совершенно вытеснившей у него детскую религиозность и патриотизм.

Посадский А. В., Лев Александрович Тихомиров: философско-культурологические искания, 2009

Но напряженная авторефлексия в красивых интерьерах отцовских особняков имела более значительные последствия, чем бесплодное отчаяние эпигонов. Пафос декаданса не исчерпывается чувством утраты и сожаления об утраченном. Мироощущение венских декадентов отмечено принципиальной амбивалентностью: их «сплин» мотивирован тоской по неведомому «идеалу»; за их влечением к смерти скрывается жажда обновления; исповедуя культ острых и необычных ощущений, разрушительных страстей и измененных состояний сознания, они яростно протестуют против «серой, безрадостной действительности»[17] и питают надежду на спасительный прорыв в иную реальность, в область «высшего бытия». «Вырождающиеся натуры имеют величайшее значение всюду, где должен наступить культурный прогресс», – писал Ницше в «Веселой науке»[18], и поэты «Молодой Вены» ясно осознают свое декадентство как печать избранности, как обещание перехода к тому высшему типу личности и культуры, который Герман Бар называет модернизмом.

Жеребин А. И., Абсолютная реальность: «Молодая Вена» и русская литература, 2009

Каким же образом подобное мироощущение отразилось в новых философских формах Махаяны? И каковы следы, что оставила Большая Колесница в своих странствиях по Азиатскому континенту?

Дюмулен Генрих, История дзэн-буддизма, -1

• рост декадентства как особого типа мироощущения, наполненного, с одной стороны, желанием вырвать Россию из состояния провинциальности, отсталости, а с другой – настроениями отчаяния, бессилия, душевной усталости, эстетизацией угасания и гибели.

Сапрыкин В. А., Ценности социализма. Суровая диалектика формационно-цивилизационной смены и преемственности системы общественных ценностей, 2014