Изобилие

Изобилие (ст.‑слав. обилъ, греч. δαΨιλής, ἄφθονος «много») — это большое количество, обилие, множество.

Одно из позднейших аллегорических созданий греко-римской мифологии. О религиозном почитании Изобилия ничего не известно. Изобилие часто изображается на монетах поздних римских императоров, в виде женщины, сыплющей всякие блага из рога Изобилия, изредка с колосьями в руке.

Изобилие тесно связано со свободой выбора. Это когда тебе что-нибудь надо и это имеешь. Есть изобилие пищи, изобилие мыслей, изобилие мужчин для женщины, изобилие услуг, изобилие красок, изобилие действий и т.д.

Важный стереотип потребительского общества.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Растительная жизнь, вероятно, воплощалась в Осирисе, поскольку он символизировал воскресение из мертвых. Особо поклонялись богине урожая змее Рененутет (позднее произносившейся Ремутет), то есть «Поднимающейся богине». Восьмой месяц (Pha-rmuthi в более позднем произношении) был посвящен ей, очевидно, потому, что когда-то на него выпадал урожай [134]. Бог зерна, Непри (или в женском роде Непрет, которую иногда идентифицировали с Рененутет), – более поэтическая абстракция подобно богам изобилия и избытка (Ху, Зефа) и др. Всех их, включая Непри, часто изображали как толстяков, подобных богу-Нилу, с которым их часто связывают. Богиня-поле несет на голове зеленое поле. Тенемет, похоже, была покровительницей «опьяняющего напитка» [135] и также богиней выпечных изделий [136].

Макс Мюллер, Египетская мифология

Растительным символом плодородия считался сдвоенный плод растения. Культ этого символа сохранился в латышских мифологических представлениях о Юмисе («двойчатка», «двойной плод»), полевом божестве, посылающем благоденствие, культ которого был связан с окончанием полевых работ. У догонов пиво, изготовленное из двойных зерен проса, возливали на особые алтари близнецов в честь хозяина земель и духа – родителя близнецов. На островах Фиджи «двойной» плод хлебного дерева в мифологических песнях выступает в качестве символа изобилия.

Елена Сергиенко, Близнецы от рождения до трех лет, 2002

Более того, Арамазд дарил процветание, особенно «изобилие и тучность» земле. В этом – проявление его древнего характера небесного бога. Его излюбленный эпитет – Amenaber, «приносящий добро». Он делал поля плодородными, а сады и виноградники давали богатый урожай, несомненно, благодаря посылаемому им дождю. Мысль о богине земли отодвинулась на второй план в умах армянского народа. Но абсолютно вероятно, в этой связи что-то подобное фракийской или фригийской вере в Диониса в их воображении соединялось с Арамаздом, и кроме его интереса к плодородию земли его имя иногда использовали для перевода имени греческого Диониса. Все-таки даже персидский Ахурамазда имел отношение к урожаю, и, по словам профессора Джексона, он был «великодушным» богом.

Мартирос Ананикян, Мифы Армении, 2010

Изображение Мокоши в образе неолитической Венеры, с рогом изобилия и между двух стельных лосих, позволяет ассоциировать ее с богиней-матерью, с матерью сырой землей и с рожаницами, воплощавшими изобилие, женскую силу и плодородие.

Владимир Соловьев, Древние славяне. Таинственные и увлекательные истории о славянском мире. I-X века, 2011

На Востоке вода часто воспринимается как символ вечно меняющегося мира иллюзий, но также является и символом изобилия.

Виктория Рошаль, Магическая энергия воды, 2009

Нижний ярус является олицетворением подземного мира, где царствует один бог. Мужские фигуры представлены с усами, усы здесь являются признаком мужского достоинства. Исследователи пришли к выводу, что на нижнем ярусе изображена одна фигура мужчины в разных позах – в двух секциях на коленях и в одной стоящей на ногах. Данная фигура находится под изображением богини плодородия Мокоши и соответственно женской фигуры с ребёнком. Некоторые историки вслед за Б.А. Рыбаковым олицетворяют данное изображение с Велесом или Волосом, одна ипостась которого была связана с миром умерших. При этом Велес почитался как бог богатства и изобилия и считался крестьянским богом. Велес – известный персонаж славянской мифологии. Так, в соответствии с реконструкцией славянского мифа о поединке бога грозы Перуна Велесом, предложенной В.В. Ивановым и В.Н. Топоровым, победа Перуна над Велесом знаменуется дождём, обеспечивающим плодородие земли. Дождь, падающий на землю, символизировал брак между небом и землёй[72]. Функции Велеса как скотьего бога соответствует общеиндоевропейское представление о загробном мире как о пастбище, где один из богов пасёт души мёртвых. Вероятно, именно с этим пониманием образа Велеса связано у славян ритуальное принесение в жертву скота как при погребении, так и при поминальных празднествах, определившее первоначальное значение слов «тризна», «тризнище». При этом то обстоятельство, что тризна этимологически связана с жертвенным закланием трехгодовалого животного, позволяет связывать с ней жертвоприношение «микольца», то есть трехгодовалого бычка[73]. В качестве одного из пережитков тризны следует рассматривать сохранявшийся на Русском Севере похоронный обычай, когда родственники покойного жертвовали корову какому-либо бедняку или же отдавали её в монастырь.

О. А. Плотникова, Боги и герои Древней Руси, 2016

Описания ландшафта благодаря их конкретности у Даниила эмоционально различны. Мрачна картина страшной горы каменной у моря Содомского: там лес «велик и част» и «неудобь проходно есть», а природные опасности соединяются со страхом перед сарацинами. Светом наполнен энергичный по ритму рассказ об изобильной земле Ханаана: «Неисказанна есть земля та!» Ее ландшафт столь же священен, как и тот, где сосредоточены места культа. Однако сакрализация Ханаана связана, в первую очередь, не с ними, а разлита по всему его изобильному пространству. Это земля «Богом обетованна и благословена есть от Бога всем добром». Все природное изобилие воспринималось как результат только божьего промысла, что дополнительно вызывало ассоциацию этой земли с раем[272].

И. И. Свирида, Метаморфозы в пространстве культуры, 2009

Что же привлекало кочевников в эти очень суровые места? Как считает Н. В. Полосьмак, пазырыкцы сумели освоить все богатства Алтая, необходимые для жизни скотовода. Им были знакомы местные месторождения золота, железной руды, киновари, меди, олова. Ученые давно допускают, что именно с носителями пазырыкской культуры и их предками связана легенда античного мира о «стерегущих золото грифах». Изобилие алтайской природы позволяло не просто выживать, но и вести активную торговлю, в результате чего в быт горцев проникали экзотические шелка, раковины каури, стекло и бисер. Скифские племена Алтая умели изготавливать тончайшую золотую фольгу, которой покрывали искусно вырезанные деревянные украшения. Они не делали массивных литых изделий из золота, как их западные собратья, но мерцание пазырыкских вещей, окружавшее их повсюду, символизировало идею верховной власти и бессмертия. Нужно признать, что пазырыкцы не только снабдили своих покойных металлом, символизировавшим вечность, но и сумели добиться, чтобы их тела остались нетленными.

Мария Медникова, Неизгладимые знаки: Татуировка как исторический источник, -1

С утратой глубинного понимания смысла иконы золото превращается в декоративный элемент и перестает восприниматься символически. Уже строгановские письма используют золотую орнаментику в иконописании, близкую по изощренности к ювелирной технике. Мастера Оружейной палаты в XVII веке применяют золото в таком изобилии, что икона нередко становится в буквальном смысле драгоценным произведением. Но эта изукрашенность и позолота акцентируют внимание зрителя на внешней красоте, великолепии и богатстве, оставляя духовный смысл в забвении. Эстетика барокко, господствовавшая в русском искусстве начиная с конца XVII века, совершенно изменила понимание символической природы золота: из трансцендентного символа золото становится сугубо декоративным элементом. Церковные интерьеры, иконостасы, киоты, оклады изобилуют позолоченной резьбой, дерево имитирует металл, а в XIX веке входит в обиход дешевая фольга. В конце концов в церковной эстетике торжествует совершенно светское восприятие золота, далекое от высокой символики горнего мира.

И. К. Языкова, Со-творение образа. Богословие иконы, 2012

В императорском Риме зеленый цвет встречается чаще – и в одежде, и в художественном творчестве, и в быту, по крайней мере у наиболее состоятельных римлян. В данном случае это объясняется влиянием уже не столько варварской моды, сколько моды, пришедшей с Востока. Начиная с I века нашей эры зеленый широко используется в оформлении роскошных римских вилл – например, Золотого дома Нерона – и во многих домах Помпеи. В росписи стен, выполненной в технике тромплей, художники стараются как можно достовернее изобразить цветники и плодовые сады; на этих фресках растительность представлена в изобилии, а зеленые тона – в большом разнообразии. Художники пользуются большим набором пигментов, от светло- до темно-зеленых, от синеватых до желтоватых, чтобы передать всевозможные оттенки зелени, – оттенки, для которых латинский язык затруднился бы подобрать названия. Вдобавок живописцы, в отличие от красильщиков, могут смешивать краски и накладывать одну поверх другой, что позволяет им существенно расширить палитру. Та же тенденц ия проявляется и в напольной мозаике: здесь присутствует разнообразная гамма зеленых и синих тонов. Даже если художники добиваются скорее световых эффектов, чем реалистического колорита, частая необходимость изображать сцены рыбной ловли или охоты, в которых всегда присут ству ют вода, трава и деревья, заставляет их активно использовать зеленый цвет.

Мишель Пастуро, Зеленый. История цвета, 2013

Древнейшими орнаментальными мотивами являются косой крест, ромб, меандр и свастика. Широкое распространение и большое разнообразие подобных узоров позволяет предположить единую основу этой орнаментики. Подобные узоры были обнаружены на изделиях из костей и бивней мамонта, возраст которые датируются 25–23 тыс. до н. э. Исследователь – палеонтолог Бибикова В. И. предположила, что ромбы и меандры в орнаменте возникли как повторение естественного рисунка кости мамонта. Из этого она сделала вывод, что «подобный орнамент для людей каменного века… был своеобразным магическим символом мамонта, воплощавшего в себе (как основной объект охоты) их представления о достатке, мощи и изобилии».[2]

Н. Н. Цветкова, История текстильного искусства и костюма. Древний мир. Учебное пособие, 2010

Символ корабля, вместе с или без изображения солнца, является очень древним и часто встречается на египетских гробницах. Он связан с культом Ра, окончательно сформировавшимся за 4000 лет до н. э. Его значение хорошо известно. Это барка солнца, судно, в котором солнечный бог совершает свои плавания – в частности, когда он подплывает к берегам иного мира, везя с собою блаженные души мертвых. Солнечный бог, Ра, иногда бывает изображен в виде диска, иногда в другом виде, парящим над лодкой или находящимся внутри нее. Любой, кто зайдет в Британский музей и посмотрит там на расписанные или украшенные резьбой саркофаги, обнаружит множество картин такого рода. В ряде случаев он увидит, что на лодку и сидящих в ней изливаются животворные лучи Ра. Далее, на одном из наскальных изображений кораблей в Бакке (Богуслен), приведенном у Монтелиуса, под кругом с тремя нисходящими лучами нарисована лодка с человеческими фигурами, а над другим кораблем имеется солнце с двумя лучами. Уместно добавить, что в кургане в Дауте, расположенном неподалеку от Нью-Грэйндж и относящемся к тому же самому периоду, равно как и в Логкрю и в других местах в Ирландии, кружки с лучами и с крестами внутри встречаются в изобилии; кроме того, в Дауте удалось идентифицировать изображение корабля.

Томас Роллестон, Мифы, легенды и предания кельтов, -1

Белый цвет в древности нес в себе множество значений. Его отождествляли с силой, главенством и властью, дружелюбием, открытостью, доступностью, чистотой (причем чистотой как гигиенической, например, процедуры омовения, так и чистотой моральной, нравственной), считали, что он приносит добро, дарит здоровье, предохраняет от неудач, невзгод и смерти, обещает безбедную жизнь, достаток, изобилие пищи. Белый символизировал жизнь, зачатие и рождение детей, взросление и возмужание. Встречу с духами предков, поминание умерших тоже изображали в белом цвете.

И. В. Сироткина, Работаем ярко: цветные продавцы, цветные покупатели, -1

Все эти и им подобные яркие проявления неиссякаемой и необузданной природной мощи и изобилия дали индийцам возможность, вероятно как нигде в другом месте на планете, почувствовать мощное дыхание космоса, ощутить неотвратимую смену его вечных ритмов и понять свою нерасторжимую связь с той земной оболочкой, которую мы называем биосферой. Пожалуй, К.-Г. Юнг в числе немногих увидел в Индии главное: «Многое отмечено там печатью вечного бытия: желтые равнины, зеленые деревья-упыри, темно-коричневые гигантские валуны, изумрудные, покрытые водой поля. И все это далеко на севере обрамлено имеющей символическое значение границей – полосой льда и скал, этим неприступным, покрытым тайной барьером. Остальное движется, как в фильме, демонстрируя невообразимое богатство цветов и форм, пребывая в постоянном изменении, длясь несколько дней или несколько веков, но всегда по желанию природы меняясь, подобно сновидению, подобно изменчивой ткани майи».

М. Ф. Альбедиль, Индия: беспредельная мудрость, 2003

Страна Шакьев, управляемая мудрыми и справедливыми царями, достигла очень высокой степени благосостояния и процветания. Главное ее богатство составлял рис, в изобилии произраставший на плодородных полях страны с ее богатым естественным орошением.

С. Ф. Ольденбург, Будда. Жизнь, деяния и мысли великого учителя, 2016

Не исключено, что именно этот вариант развития древнего небесного образа нашёл отражение в сказке А.С. Пушкина в персонаже, носящем многоговорящее имя – царевич Гвидон, который правил, если называть вещи своими именами, не просто на блаженном острове Буяне, а в Ирии – славянском раю[25]. Интересно в плане интерпретации сакрального имени царевича Гвидона напомнить следующие результаты изысканий М. Серякова: «С индоевропейских времён корова символизировала собой плодородие и изобилие в космическом масштабе. Интересно отметить, что первоначальным общеиндоевропейским термином, обозначающим быка и корову без различия мужского и женского рода было kou-: др.-инд. gauh “бык, корова”, авест. gaus “бык, корова”, др.-в. – нем. chuo (нем. Kuh), др. – англ. cu (англ, cow) “корова”, ст. – слав. govezdi “крупный рогатый скот”, др. – русск. говядо “бык”»[26].

Д. О. Чураков, Загадки матриархата: Антропогенез, история, миф: монография, 2018

Как уже упоминалось выше, среди титанов – хозяев Севера Евразии – был и Япет (Иапет), ставший прообразом библейского Яфета, от сына которого – Мосоха (Мосха, Моска) произошли московиты – жители Москвы и Московии. В античной традиции эта эпоха титанов получила название Золотого века – царства счастья, добра, справедливости и изобилия. У русского народа память о Золотом веке сохранилась в виде сказочного образа Золотого царства – источника богатства, благополучия и процветания. Знаменитое описание Золотого века дается Гесиодом:

В. Н. Демин, Северная прародина Руси, 2017

Даждьбог (рис. 33). Даждьбог у славян – самый почитаемый бог. Он является богом солнца и света. Буквально это предок, прародитель, пращур, обеспечивший человека всем: солнцем, светом, теплом, движением, управляющий сменой времен года, дня и ночи. В скандинавской мифологии ему соответствует Фрейр. Он является символом рога изобилия, котлом неиссякающих благ. Значение руны в раскладах при гадании означает божьи дары, приобретение, благополучие, удачный итог.

Михаил Прохоров, Магия рун. Талисманы и обереги, 2012

Бисерное искусство XIX столетия примечательно обилием орнаментальных мотивов и композиций, отражавших художественные вкусы своего времени. Период наиболее интенсивного увлечения бисерными изделиями падает на 1820-й – 1830-е годы, когда в украшении интерьеров и предметов одежды, прикладного искусства господствующее положение занимали растительные мотивы. В бисерных изделиях наиболее широкое распространение получают цветочные узоры: гирлянды, ветки, букеты, венки и полувенки, отдельные цветы, составляющие определенные композиции, характерные для классицизма. На небольших вещах – сумочках, кошельках, подстаканниках – основной узор располагался горизонтально, как правило, в верхней или нижней части предмета. Остальное пространство заполнялось мелкими деталями в виде веточек, цветов, крапинок, звездочек или оставалось свободным от узора. С орнаментикой классицизма связаны такие мотивы, как рога изобилия, корзины и вазы с цветами.

Г. Н. Капитонова, Бисерная вышивка: Практическое руководство, 2009

Вспомним о рождении и младенчестве Зевса. Здесь мифологическое начало всех начал. Здесь миф облекается историей. В изобразительном искусстве сюжет младенчества бога богов практически отсутствует. Лишь на Александрийском эллинистическом барельефе II века до н. э. изображен толстенький малыш, которого из «рога изобилия» кормит изящная молоденькая дама. Мирная, безмятежная буколика в духе александрийской школы. Изнеженность александрийского рельефа была картиной II века до н. э., а не реального незапамятного времени.

П. Д. Волкова, Мост через бездну. Комментарий к античности, 2015

Есть и другие интересные моменты этого праздника. К примеру, сэмэни – непременный атрибут празднества, устраиваемого нашим народом. Для её выращивания замачивается горсть пшеницы, которая является символом изобилия и достатка. Причём, этот народный ритуал сопровождается песней «Сэмэни, храни меня, ежегодно буду растить тебя» (азерб. S?m?ni, saxla m?ni, ild? göy?rd?r?m s?ni).

Зейнаб Салимова, Гроздья Граната, 2017

В искусстве римлян три грации, три музы в виде трех женщин, и гении в виде трех юношей с рогом изобилия, были излюбленной темой римских художников.

Е. П. Борзова, Триадология, 2013

Собор Парижской Богоматери не может быть, впрочем, назван законченным, цельным, имеющим определенный характер памятником. Это уже не храм романского стиля, но это еще и не вполне готический храм. Это здание промежуточного типа. Собор Парижской Богоматери не имеет, подобно Турнюсскому аббатству, той суровой, мощной ширины фасада, круглого и широкого свода, леденящей наготы, величавой простоты зданий, основоположением которых является круглая арка. Он не похож и на собор в Бурже, великолепное, легкое, многообразное по форме, пышное, все ощетинившееся остриями стрелок произведение готики. Невозможно причислить собор и к древней семье мрачных, таинственных, приземистых и как бы придавленных полукруглыми сводами церквей, напоминающих египетские храмы, за исключением их кровли, целиком эмблематических, жреческих, символических, орнаменты которых больше обременены ромбами и зигзагами, нежели цветами, больше цветами, нежели животными, больше животными, нежели людьми; являющихся творениями скорее епископов, чем зодчих; служивших примером первого превращения того искусства, насквозь проникнутого теократическим и военным духом, которое брало свое начало в Восточной Римской империи и дожило до времен Вильгельма Завоевателя{48}. Невозможно также отнести наш собор и к другой семье церквей, высоких, воздушных, с изобилием витражей, смелых по рисунку; общинных и гражданских как символы политики, свободных, прихотливых и необузданных как творения искусства; служивших примером второго превращения зодчества, уже не эмблематического и жреческого, но художественного, прогрессивного и народного, начинающегося после крестовых походов и заканчивающегося в царствование Людовика XI. Таким образом, собор Парижской Богоматери – не чисто романского происхождения, как первые, и не чисто арабского, как вторые.

Виктор Мари Гюго, Собор Парижской Богоматери, 1831

В тропических областях Полинезии, что называется, сам Бог велел распространиться искусству татуирования. В этой благодатной местности всегда было изобилие воды и пищи, и художникам по телу оставалось лишь день-деньской оттачивать свое мастерство. К сожалению, в ходе колонизации и экспансии земель туземцев европейцами, искусство тату было под гнетом. И лишь в 1980 г. во Французской Полинезии (включающей Маркизские острова, Таити, архипелаг Туамоту и др.) возродилось древнее искусство татуирования тела человека.

О. В. Ларина, Тату. 100 модных рисунков, 2011

Солярной символикой наделялось золото, применявшееся у саков в изобилии, но предназначавшееся только для царя. Вождю полагались атрибуты Митры, например нашейный обруч (гривна) с наконечником в виде тигриных голов, перстни с зеркальным щитком или с изображением человеческого профиля. Символами земной власти служили жезл с золотым наконечником и плеть, которую при захоронении оборачивали золотой лентой. Желто-красные тона ритуальной косметики усиливали природную выразительность азиатского лица, придавая владыке внешнее сходство с солнцем. Принадлежности для священной раскраски хранились в кожаной сумочке вместе с позолоченным бронзовым зеркалом.

Е. Н. Грицак, Популярная история моды, -1

Казни в Средневековье практически никогда не прекращались, их изобилие способно поразить даже самое изощренное и возбужденное воображение. Как пишет исследователь Средневековья Й. Хёйзинга, «жесткое возбуждение и грубое участие, вызываемые зрелищем эшафота, были важной составной частью духовной пищи народа. Это спектакли с нравоучением» (Й. Хёйзинга. «Осень Средневековья»).

Е. А. Останина, Соборы Парижа, 2005

Приход на эту сцену индоевропейцев способствовал созданию великолепной цивилизации с центрами в Триалети и в окрестностях озера Севан. Эта культура известна нам по раскопкам Куфтина в Триалети, районе, расположенном к юго-западу от Тбилиси и орошаемом водами реки Храми, и, как результат работы Армянской академии наук в Лчашене, на берегах озера Севан. Обсуждая находки в Триалетском и Лчашенском курганах, Чарльз Берни пишет: «Интерпретация этнических передвижений на основании керамики и других материальных объектов может быть весьма опасна. Тем не менее наличие триалетских гончарных изделий с насечками и повозки в кургане ХХ1Х может свидетельствовать о прибытии пришельцев из северных степей. Подобная повозка, найденная в Шреш-Блуре, доказывает, что пришельцы дошли до середины Аракской долины, так как захоронение повозок типично для жителей степей. Изделия из металла, с их изобилием изображений оленей и других животных, а также спиральный узор на кубке из кургана ХVШ в сочетании с разрисованной керамикой из того же захоронения, дают основание предполагать сильное северокавказское влияние. Сам резкий разрыв с восточноанатолийской традицией раннебронзового века указывает на изменение состава населения. Очень вероятно, что первыми индоевропейцами, хлынувшими в Анатолию с северо-востока, были хетты, чей приход в Центральную Анатолию может быть связан с разрушением Кюль-Тепе II [Канеша в Малой Азии, который не следует путать с нахичеванским Кюль-Тепе]. Их появление в Триалети предположительно датируется между 2,1 и 2 тысячелетиями до нашей эры».

Д. М. Лэнг, Армяне. Народ-созидатель, -1

По всей вероятности, речь здесь идет о произведениях коропластов, которыми в изобилии украшались здания обновлявшегося при Таквиниях Рима.

К. Н. Гаврилин, Искусство раннего Рима и Южной Этрурии эпохи расцвета (VI–V вв. до н. э.) по материалам коропластики, 2015

Что такое талисман? Это своеобразный активизатор благополучия, привлекающий в нашу жизнь определенный вид энергии. Например, какой-то талисман способствует появлению взаимной любви, другой – обретению богатства и изобилия, третий – укреплению здоровья, четвертый – привлечению успеха… Можно сказать, что талисманы – это своеобразные магниты, которые притягивают благоприятные энергии и гармонизируют их, создавая определенное магнитное поле. С помощью талисманов вы выражаете то, к чему именно стремится ваша душа.

Н. Б. Правдина, Амулеты и талисманы фэншуй, 2008

Римляне иногда завтракали небольшим количеством сушеных фруктов, но на третье блюдо их главной трапезы предлагалось невероятное изобилие плодов собственных садов и огородов, а также овощей и фруктов из трех частей света.

А. Б. Сойер, Таинства кулинарии. Гастрономическое великолепие Античного мира, -1

В память о золотом веке и царстве счастья, добра, справедливости, изобилия справлялись самые веселые праздники древности – дионисии у греков и сатурналии у римлян. Все необузданное веселье рождественских карнавалов, святок, ряжения и колядования с подарками, игрушками, украшением деревьев (в настоящее время – в основном елки), расцвечением огнями – все это идет от дионисий и сатурналий, а те – от гиперборейских традиций. Вот одно из описаний – в стиле бурлеска – той стародавней счастливой и безмятежной жизни:

В. Н. Демин, Гиперборейские тайны Руси, 2006

Изображение Фортуны украшало монеты, чеканившиеся почти при всех римских императорах. Фортуну всегда изображали с рогом изобилия в руках, а также стоящей на шаре или колеснице.

В. П. Ситников, Кто есть кто в мире мифологии и религии, 2010

Часто в сочетании со свадебным деревцем выступал каравай – большой белый хлеб, предназначенный для угощения всех участников свадьбы. Этот хлеб, дополненный украшениями, напоминающими отдельное дерево или целый сад, олицетворял собой изобилие и плодородие. Иногда подобие дерева выпекалось из теста вместе с хлебом и составляло с ним единое целое. Чаще в каравай втыкались веточки плодовых деревьев. Отсюда и возникло его весьма характерное название «сады», «каравайный сад» (ил. 1) и некоторые другие. Процесс создания свадебного каравая представляет собой глубоко осмысленный ритуал, включающий в себя этапы зачатия, взращивания и сохранения этого «сада». Женщины готовят хлеб, а мужчины втыкают в него ветки (сад). В славянском фольклоре связь такого каравая с реальным садом не вызывает сомнений, ведь ветки для каравайного сада брали из настоящего сада, «их сажают на каравай, сам же каравай сажают в печь, где он должен расти, и следят, чтобы он не засох.».[95] Известны примеры, когда женщины, готовившие каравай, вытирали свои руки, вымазанные тестом, о стволы плодовых деревьев, а водой, в которой они мыли руки после замеса, поливали сад.[96]

В. Д. Черный, Русские средневековые сады: опыт классификации, 2010

В Египте для таких амулетов чаще всего использовали только определенные камни, что можно заметить из записей, сделанных в специальных разделах Книги мертвых. Это же касается и формы амулетов. Например, амулет, охраняющий голову владельца, обычно изготавливался из гематита в форме квадрата. Из сорока семи «сердечных» амулетов в огромной коллекции музея Каира девять изготовлены из сердолика, четыре – из гематита, два – из ляпис-лазури и два – из зеленого порфира и зеленой яшмы, что свидетельствует о том, что среди драгоценных камней сердолик пользовался наибольшей популярностью. В этой коллекции в изобилии представлены амулеты в форме животных. Там есть бегемот, крокодил, лев, бык, корова, заяц, обезьяна с собачьей головой, кот, собака (нечто сомнительное), шакал, еж, лягушка, ястреб, кобра и рыбы. К этому списку можно добавить четырехголового барана и сфинкса с бараньей головой.

Д. Ф. Кунц, Драгоценные камни в мифах и легендах, -1

В центре овального постамента с непременным пояском из плотно связанных лавров, переплетенным крест-накрест ленточками, дополненного изящной ажурной решеточкой из стеблей цветов с раскидистыми листьями, возвышается колонна – эмблема незыблемости государства. Но что только ее ни венчает! Тут и рог изобилия, и свиток законов, и чаша весов, и держава, и скипетр, сжимаемый когтями орла. В клюве одной из голов орла, посаженной на изящно склоненную шею, зажата пальмовая ветвь. Над всем этим великолепием порхает амур, зажав в деснице венок победителя и пылающий факел, обозначающий бдение, мудрость, а также грядущее процветание[97]. В левой же ручонке (что ближе к сердцу) малыш старается удержать над высоко поднятой второй головой российского орла еще один венок, составленный всего из двух веток, но зато лавра и розы. Между ними вплетены буквы «IAE» под императорской короной, означающие ажурный вензель царственной четы. По обеим сторонам колонны отнюдь не случайно возвышаются два треножника, украшенные кольцами и свисающими цепочками. В античные времена их приносили в храмы как самый драгоценный дар, а теперь посвящали верховной чете земных богов. Оттого-то чаши-солонки, вместо голубей – птиц богини любви и красоты Венеры, поддерживают распустившие крылья одноглавые «Юпитеровы» орлы. (См. цвет. илл. 7.)

Л. К. Кузнецова, Петербургские ювелиры XIX века. Дней Александровых прекрасное начало, 2012

Из-за отсутствия письменных источников мы не знаем названий существовавших в то время племен. Нам известно лишь то, что в начале исторической эпохи в Месопотамии жили носители языков, относящихся к двум разным языковым группам, – шумеры и семиты. Однако мы не можем сказать с уверенностью, когда они появились и какую роль играли в медленном и хаотичном процессе развития цивилизации. Все, что имеется в нашем распоряжении, – это археологические находки, которые являются весьма показательными, но почти не помогают нам узнать о происходивших в глубокой древности исторических событиях и передвижениях племен. В этой связи, возможно, лучшим из имеющихся в нашем распоряжении источников является керамика, так как она в изобилии встречается на всех памятниках и легко поддается классификации. Несмотря на то что изменение внешнего вида керамики может быть вызвано целым рядом причин и не обязательно свидетельствует о смене населения, использованный с определенной долей осторожности, этот критерий позволяет делать более или менее достоверные выводы о взаимоотношениях между различными культурами.

Жорж Ру, Великие цивилизации Междуречья. Древняя Месопотамия: Царства Шумер, Аккад, Вавилония и Ассирия. 2700–100 гг. до н. э., -1

Значимость цветовых символов в социальном пространстве поддерживалась их расположением в пространстве физическом. В основе средневекового образного мышления лежала вертикальная модель мира[124], в которой выше означало значительнее, сильнее. Силуэт города определяли здания находящихся в то время у власти институтов (церкви, ратуши). Элита жила непосредственно в центре, в то время как дома непривилегированных горожан располагались на окраинах или даже за городскими стенами. Дворцы и соборы возносились «высоко над городом, устремляясь ввысь над этим островком продуктивного изобилия, следя за всем, что производится и продается в этом людском гнездовище, которое, стоит лишь выйти из стен храма, представляет собой лабиринт узких улочек с бесчисленными сточными канавами и скотными сараями»[125]. Возвышение замков более богатых владельцев, занимающих господствующее по отношению к прочим положение, над множеством аристократических замков и поместий стало играть важную социальную роль, показывая взаимозависимость между людьми[126]. Такую же функцию выполняли и шпили готических соборов, устремленные все выше и выше не из-за того, что горожане стали больше верить в Бога, а в силу возрастания конкуренции между городами[127].

Ю. А. Грибер, Цветовое поле города в истории европейской культуры, 2012

Масленичная обрядность знаменует порубежный период, она отмечает смену природного (начало весны) и хозяйственного циклов, в религиозном календаре – начало поста, в семейной обрядности – завершение периода свадеб, закрепление новой социальной роли молодоженов. У коми-пермяков в обычаи Масленицы входило гостевание, обильное угощение стряпней, катания на лошадях по деревням и на санках с гор, выезды молодоженов, детские игры. Распространенный обычай катания может рассматриваться «как акт «перемещения» из одного времени в другое, взаимодействия с иным миром» [Черных, 2008: 161]. Представления о потустороннем мире, по мнению А. Н. Рассыхаева, выражаются в игре «сиг», известной южным коми-пермякам, которые приурочивали ее к масленичному периоду. Эта игра под разными названиями была известна и другим народам России [Покровский, 1997: 236–237; Рассыхаев, 2005: 156]. Для нее специально вмораживали в снежный сугроб шест, затем к нему привязывали веревку и укладывали вокруг отопки (поношенные лапти), изображавшие рыбин – сиг. Один из игроков был «сторожем», или «продавцом» сига, он, держась за веревку, охранял свое имущество, остальные участники старались украсть «сиг». Если «сторож» ловил вора, тот становился на его место. Если игроку удавалось вытянуть лапоть, то укравший шлепал им по спине «сторожа». Символическую наполненность игры А. Н. Рассыхаев видит в оппозиции продавца и остальных участников игры; в используемых атрибутах – старая обувь в народных обычаях выступает как маркер демонических существ и как средство их изгнания; в изобилии еды, представленной отопками в качестве сига, что является одним из символов потустороннего мира. Сюжет игры «сиг», таким образом, может быть связан с игровым вариантом изгнания нечистой силы, дублером которой становится проигравший игрок [Рассыхаев, 2005: 156].

Т. Г. Голева, Мифологические персонажи в системе мировоззрения коми-пермяков, 2011

В гимне сказано, что богу Энки определено «Евфрата и Тигра чистые устья отворить… Тучам тяжелым изобилия воды излить, нивы зеленые напоить». Если это не преувеличение, вполне допустимое в хвалебном песнопении, то Энки считался благодетелем людей, регулирующим поступление на поля поверхностных и атмосферных вод, – залог хорошего урожая. Вообще, он явно благоволит роду человеческому:

Р. К. Баландин, 100 великих богов, 2007

Последняя стихия – Металл. Металл всегда символизирует удачу и успех в финансовых делах, изобилие и силу небес. Его энергия придает силы и поощряет предприимчивость, но избыток может привести к неосмотрительности и поспешности. Цвета Металла – золотой, белый, серебряный; погода – сухая; время года – осень; направление – запад.

Диана Тунцова, Талисманы успеха и процветания, 2004

Однако смена уклада хозяйствования привела к катастрофическим изменениям в образе жизни людей. Благодать изобилия была неразрывно связана с проклятием труда. Зерно надо было собрать, обмолотить, приготовить из муки лепешки. Весь этот труд постепенно перекладывался на женщин.

А. В. Волков, 100 великих тайн археологии, 2011