Акция (политика)

А́кция (от лат. actio — «деятельность») — публичные общественно-политические действия, ставящие целью привлечь внимание. Зачастую акции не имеют чёткой долгосрочной цели и не связаны с другими мероприятиями, в которые вовлечены их участники. Часто нет системы или закономерности проведения акций, трудно определить иерархию, структуру участников, и в то же время легко выделить неформальных лидеров и участников. Деятельность, в которой акцент переносится с цели дела (которой может и вовсе не быть) на привлечение внимания. Акционизм привлекает сиюминутными действиями. В акции важна незаконченность процесса и возможность для людей, ставших свидетелями акции, принять в ней участие. Главная цель в акционизме — привлечение внимания со стороны СМИ и людей «здесь и сейчас». Акции имеют общие черты со стихийными выступлениями.

Стихийные выступления, имевшие место в XIX — начале XX века были раскритикованы В. И. Лениным, предложившим строить партию нового типа, состоящую из сознательных членов, ведущих свою работу постоянно. После студенческих выступлений 1968 года, Т. Адорно раскритиковал акционизм за то, что участник стихийной акции «отказывается задуматься о своем собственном бессилии». В современных условиях организаторы общественно-политических акций прямого действия (от англ. direct action — «прямое действие») проводят их, в большинстве случаев не опираясь на поддержку со стороны масс. Как правило, они немногочисленны и объединяют до нескольких десятков человек. В то же время в грамотно подготовленные акции могут быть вовлечены миллионы людей в разных городах.

Главное для организаторов стихийных акций — действие и его эмоциональный эффект, а не результат. Одной из форм акционизма являются флешмобы. Серьёзные общественно-политические силы противопоставляют акционизму сознательную борьбу за те или иные права или определённые требования. Соответственно, одиночным акциям общественные деятели и политики противопоставляют серьёзную теоретическую работу и проведение массовой разъяснительной работы, а публичные выступления приобретают системный характер, выливаются в политические кампании. (Например, антиалкогольная кампания, предвыборная кампания.)

Наибольшую популярность акционизм имеет в молодёжном движении. Правительство России, в 1990-е годы отказавшись от проведения комплекса мер по государственной молодёжной политике, в ряде случаев стало ограничиваться отдельными крупными массовыми акциями. Наиболее известная акция последних лет — «Георгиевская ленточка», призванная обратить внимание молодёжи на такие ценности, как патриотизм, уважение к ветеранам.

Среди оппозиционных общественных объединений России акционизм также приобрёл определённую популярность. Для оппозиционеров акционизм иногда выражается в виде несанкционированных и неожиданных для властей акций. Национальная социологическая энциклопедия даёт следующее определение акционизму:

Тактика определенных, чаще всего экстремистски ориентированных социальных групп, в основе которой лежат не ясно осознанные политические цели, но спонтанный протест против властей.

Акционизм стал одним из главных методов борьбы в таких объединениях, как запрещённая Национал-большевистская партия и Авангард красной молодёжи. Тяготеют к акционизму также анархисты и прочие неформалы. Зачастую даже сами участники не понимают, зачем они участвуют в акциях и к чему подобные выступления приведут. В своей статье с разоблачением акционизма на марше «Антикапитализм» 2006 года лидера РКСМ(б) А. С. Батов так описывает поведение активистов Авангарда красной молодёжи (АКМ), вызвавшее задержание участников мероприятия, проходившего во время саммита Большой восьмёрки в Санкт-Петербурге:

Ещё до саммита была чётко видна нацеленность этой организации на самопиар. На марше это предположение полностью подтвердилось. Самопиар любой ценой. Поведение колонны АКМ изначально носило достаточно провокационный характер. Скандирование, флаги, маски — короче, полный набор атрибутов, на который у ментовского начальства выработался хватательный рефлекс.

В либеральном движении акционизм используют молодежные отделения партий «Яблоко» и «Парнас», а также молодежное демократическое движение «Весна».

По мнению А. С. Батова, акционизм — это «практика без теории», метод, «не только не помогающий, но часто и вредящий» серьёзным и перспективным целям политической борьбы.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Аналогичная эволюция происходит и в террористических группах. Например, идеологические движения, которые со временем превращаются в террористические, и те, которые приходят к оправданию использования терроризма, могут «стартовать» как чисто идеологические. Террористическая группа Бадера – Мейнхоф в Германии может служить ярким примером (подробнее см.: Reich, 1998). Один из ее лидеров, Ульрика Мейнхоф, начинала с участия в студенческих демонстрациях против размещения Соединенными Штатами ядерного оружия в Европе (Demaris, 1977). После формирования группы ее лидеры первоначально пытались использовать чисто политические акции. Однако, поняв, что их попытки изменить политические и социальные условия трудно осуществить, группа стала крайне радикализироваться и превращаться в террористическую организацию. Внутренняя динамика функционирования террористической группы способствует усилению радикализации. Для достижения определенного социального статуса она вынуждена прибегать к радикализации убеждений и использованию более экстремистских действий (McCauley Segal, 1989). Поскольку группа все более и более прибегает к использованию насилия, в групповом сознании ее членов идеологические постулаты «сжимаются» до одной точки – нанесение ущерба врагу становится высшей и единственной целью. У членов группы может формироваться фанатическая приверженность достижению главной цели – реализации постулатов идеологии путем разрушения оппонента. Фанатизм, по существу, означает, что конкретная цель приобретает высшую ценность, которая требует тотального подчинения и привязанности, а все другие цели становятся второстепенными.

В. А. Соснин, Современный терроризм. Социально-психологический анализ, 2008

В-шестых, хотя ЦР для стороннего наблюдателя выглядят как спонтанные явления, якобы являющиеся реакцией активных граждан на явную несправедливость, они готовятся долго и тщательно. В ряду обязательных этапов подготовки ЦР выделим: формирование группы оппозиционных политиков; создание в стране разветвленной сети НПО не только для раскачки общественного мнения, но и для трансфера денег из зарубежных фондов; делигитимация правящего режима посредством регулярных акций и информационных вбросов; обучение активистов основам проведения протестных акций и методам сопротивления; подготовка события-триггера, способного окончательно дискредитировать власть и перевести ЦР в активную фазу.

Елена Пономарева, Вывихнутый век. Кто его вправит? Хаос, конфронтация, интеграция, 2016

Классический стереотип экологистской активности – саботаж общественно востребованных инфраструктурных проектов. Самым ярким примером в России мы считаем политически спровоцированную истерию вокруг Химкинского леса, с прямым вовлечением журналистов в протестную деятельность. Маркером крупномасштабной внешней манипуляции было активное вовлечение «профильных» международных организаций – Greenpeace, Transparency International и даже Bankwatch в связи с превращением похода в защиту леса в поход на «жирных котов», заинтересованных в прокладке магистрали. Другой самый свежий пример – локальные экологистские протесты в Турции, перешедшие в общенациональную кампанию неповиновения «диктаторскому» режиму, политические акции и массовые беспорядки.

Константин Черемных, Анонимная война. От аналитиков Изборского клуба, 2014

Сегодня, по инициативе Президента страны запущена идея «Большого правительства». По сути это расширенная госструктура, которая с помощью встреч её высших руководителей с представителями разных социальных групп проводит обсуждение и выявляет меры и способы решения актуальных социально-политических и экономикоправовых проектов. В формате «Большого правительства» находят свое продуктивное представительство самые разные социальные группы. Здесь происходит коммуникация, процесс взаимодействия граждан с исполнительной властью. А главное – оценка работы чиновничества, критика стиля их поведения во власти. Режим обратной связи включает в себя разъяснение инициативы, публичного обсуждения, нацеленного на выявление слабых и недостаточно четко аргументированных решений. В современных условиях проблема вертикали власти не утратила своей позитивной роли. Её главное назначение – мобилизовать и стабилизировать общество сохраняется и поныне. Она не исчерпала своих созидательных возможностей, объединяя усилия региональных и муниципальных властей в реализации общегосударственных проектов и программ. Отметим, что в акциях оппозиции эта тема занимает существенное место. Под предлогом борьбы с тоталитаризмом, засильем централизма лидеры оппозиции пытаются компрометировать этот продуктивный государственный механизм. Подобные акции особенно опасны, если учесть трудности нашей собственной модернизации и атмосферу неспокойного глобального мира. Многие здравомыслящие политики и общественные деятели уверены, что вертикаль власти работает на единение российских народов. И если она будет ломаться, то возникнет серьезная угроза существования нашей страны.

Виктор Васильевич Козлов, Философия управления, 2013

Первое. Во время антинатовской кампании в Крыму по разным причинам был использован далеко не весь инструментарий «бархатных революций». В большинстве случаев это связано с тем, что официальный Киев собственными силами справился с рядом задач, которые, в соответствии с методиками искусственного обострения кризисных ситуаций, должны были бы взять на себя организаторы протестных акций. Например, особое место в «майданных технологиях» отводится созданию разного рода иллюзий, политических миражей, которые быстро тают без постоянной медийной поддержки. У большинства населения должно создаваться впечатление, что шаги или намерения действующей власти преступны или таят серьезнейшую угрозу интересам граждан, что сопротивление властям имеет широчайшие масштабы (в то время как этого нет в действительности) и т. д.

Группа авторов, Операция АнтиНАТО. Феодосийская модель

Для этих умонастроений характерно конструирование теории революционного «психологического момента» – такого состояния массового сознания, когда в обществе появляется особый «источник психической энергии» – «социалистический энтузиазм», способный поднять народ на «вооруженное восстание» с целью захвата земли или заводов. Основными способами «пробуждения» масс эсеры (как и другие левые партии в традиционных аграрных обществах по всему миру) считали выдвижение популистской программы земельного передела, провоцирование актов гражданского неповиновения (в виде стачек и саботажа), борьбу с земельным и рабочим законодательством правительства путем мобилизации «сознательных» крестьян на акции протеста, использование уголовных методов – от экспроприаций собственности до насильственных эксцессов и «революционного хулиганства». Главная угроза для реализации данной программы усматривалась не столько в репрессиях, сколько в способности режима найти психологически приемлемую для населения прагматическую альтернативу революции. Угроза усматривалась в ограниченных конституционных преобразованиях с принятием Манифеста 17 октября 1905 г., интерпретировавшихся в целом как чисто макиавеллистическая акция: «правительство выбросило сахарную бумагу на муравейник, муравьи наползли на нее и – были пойманы». Сходным образом интерпретировалась программа реформ Столыпина, которого сравнивали с Наполеоном и Бисмарком, остановившими революцию в Европе[75]. Для преодоления спада революционных настроений, которые характеризовались как «переутомление» и «подавленность» (со ссылкой на «объективную психологию» В. М. Бехтерева), рекомендовался решающий удар в «центр городов» или «центр центров» – использование аграрного и политического террора – убийств наиболее одиозных высокопоставленных представителей правящего режима[76].

Медушевский А. Н., Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке, 2017

Рабочим традиционно более, чем представителям других социальных групп, присуща так называемая рабочая солидарность. В данном исследовании также проявилась эта черта, в частности, 65 % рабочих ВТП утверждают, что испытывают чувство общности с товарищами по работе (несколько меньше среди рабочих НТП – 54,7 %). Больший процент ответивших только в отношении своей семьи (84 %) и друзей (71,6 %). Однако, несмотря на чувство общности рабочих, до осознания своей субъектности как активного создателя окружающей социальной реальности еще далеко. Несмотря на то что рабочие в качестве основных прав и свобод, которые для них представляют особую важность, указали необходимость получать достоверную информацию о состоянии дел в стране (80 %) и свободно выражать свои взгляды (63 %), в жизни своего населенного пункта, района, страны рабочие участвуют преимущественно пассивно, либо следя за происходящими событиями (55,7 %), либо ограничиваясь посещением собраний, общественными обсуждениями по вопросам планирования, застройки и другим проблемным вопросам своего населенного пункта (каждый 9-й). Свободно вступать в разные партии, движения, союзы (важно для 28,4 % рабочих ВТП и 14,2 % – рабочих НТП), а также участвовать в митингах, забастовках, акциях протеста является важным только для 9 % респондентов.

Коллектив авторов, Беларусь на пути в будущее. Социологическое измерение, 2015

Во всех «цветных революциях» либералы выступали рука об руку с националистами. Такой альянс существовал и при организации диссидентского движения в СССР. Борьбу против советского проекта вели с разных сторон одновременно либералы-западники, приверженцы русского консерватизма и национализма монархического толка (по типу общества «Память»), сторонники социал-демократической – европейского образца – платформы и адепты национально-сепаратистских движений, но координировалась она из одного внешнего центра. С началом перестройки отдельные публичные акции антикоммунистического содержания проводились различными организациями совместно. Среди защитников Белого дома во время августовских событий 1991 г. находились представители всех перечисленных выше сил. В их числе были, к примеру, будущий олигарх Михаил Ходорковский и будущий террорист Шамиль Басаев. Белоленточное движение опять-таки выстраивалось по принципу всеидеологического подхода – либералы (Б. Немцов), националисты (Э. Лимонов), коммунисты (С. Удальцов). Фигура Алексея Навального, позиционирующегося на нескольких идеологических платформах одновременно, особо характерна для контекста «цветных революций».[17]

Багдасарян В. Э., Мир под прицелом революции, 2017

Другое дело в том, что цели этой программы пока что внятно не объяснены. Такая «встреча на юбилее» – явление гораздо более сложное, чем ожидают наши ведомства. Минкульт утверждал, что цели акции – «подчеркнуть наше российское величие и значение для мира, а с другой стороны – усилить единение российского общества и обеспечить национальное примирение». В декабре 2016 г. организаторы юбилея сообщили газете «Коммерсантъ»: «Выдвигаются разные концепции годовщины, в том числе радикальные – в пользу белых или красных. РИО (Российское историческое общество) выдвигает взвешенную позицию осмысления тех событий и примирения, насколько это возможно. РИО не станет местом, где будут сводиться исторические счеты. …О необходимости найти “платформу национального примирения” неоднократно говорил и Владимир Мединский, в частности на круглых столах Российского военно-исторического общества (РВИО), которое уже год проводит мероприятия к грядущему юбилею».

Кара-Мурза С. Г., 1917. Две революции – два проекта, 2017

• наконец, в-третьих, внимательный анализ доклада, подготовленного Центром стратегических и международных исследований, позволяет прийти к выводу о том, что в качестве союзников, участвующих в глобалистских акциях, рассматриваются отнюдь не только государства. В докладе указано, что на смену пирамиде с жесткой иерархической структурой приходит «паутина разновеликих, разнокачественных и разнообразных действующих лиц, находящихся во взаимодействии». При этом становится понятным, что «в число таких акторов могут включаться не только различные государства, или их образования, но и общественные движения, политические группы, активистские группы внутри стран, на которые направлены действия». В марксистской литературе прошлого века, после гражданской войны в Испании, такие группы называли «пятой колонной».

Овчинский В. С., Кибервойны ХХI века. О чем умолчал Эдвард Сноуден, 2014

Как это ни парадоксально на первый взгляд, матрица «антисуверенитета» де-факто присутствует и в идеологии и практике экстремистских исламистских организаций, проповедующих идею халифата и выступающих против существующей мирополитической системы, основными элементами структуры которой остаются суверенные государства-нации30. Примечательно, что основной формой деятельности экстремистских организаций, использующих террор (терроризм) в качестве средства политической и идеологической борьбы, является сетевая транснациональная организация. Террористические акции и противодействие им приобрели в последнее время столь масштабный характер, что стали еще одним новым фактором, влияющим на существующий миропорядок. Как пишет Э. Соловьев, «если государство в самом деле воюет с негосударством, то феномен своеобразной «приватизации» войны (одной из сторон. – А. К.) действительно существует». Это, в свою очередь, как считает данный автор, означает существенный поворот в эволюции международных отношений, мировой политики и, возможно, наносит наиболее чувствительный удар по принципу государственного суверенитета, ибо «негосударственный актор оказывается – как минимум в общественном восприятии – вровень с самой мощной державой мира: «США – против “Апь-Каиды”»31.

Кокошин А. А., Реальный суверенитет в современной мирополитической системе, 2006

С точки зрения мотивации участия в несанкционированных акциях представителей соответствующих возрастных групп явно преобладали не политические требования, а естественное подростковое желание выделиться среди сверстников, показать свою «бунтарность». Сыграл роль и основной инструмент социальной мобилизации – интернет-ресурсы и социальные сети. Мы уже говорили выше о феномене привнесения в политику молодежной моды на протестность. Очень ярко он был использован в ходе событий «арабской весны» и Евромайдана.

Егорченков Дмитрий, Необъявленная война. Россия в огненном кольце, 2018

История, по мнению конструктивистов, изобилует множеством примеров выдвижения утверждений-требований как лозунгов тех или иных массовых кампаний: в американской истории это кампании за отмену рабства, борьба за предоставление избирательных прав женщинам и т. д. Хотя эти кампании, как правило, описываются как политические и социальные движения, очевидно, что они являются акциями выдвижения утверждений-требований, которые также могут изучаться в рамках конструкционистской парадигмы, поскольку такое исследование предполагает сосредоточение на самих утверждениях-требованиях, на тех, кто их выдвигает, и механизмах процесса их выдвижения. В целом выдвижение утверждений-требований, т. е. артикуляция социальных проблем, – это всегда массовая кампания, поддержанная средствами медиа.

Черных А. И., Мир современных медиа, 2007

Для удовлетворения новых амбиций и притязаний нужны были и новые привилегированные социальные позиции, что не могло быть реализовано в рамках ограниченного и идеологически замкнутого номенклатурного класса. На места в узком круге советской элиты оказалось слишком много претендентов, а поскольку испытанный большевистский метод отстрела старой и прикормки новой номенклатуры уже не мог быть реализован, оставалось одно – допустить некоторые социально-экономические вольности и направить нараставшую жажду приобретения в сферу проявления частной экономической инициативы. Однако этот путь был не самым привлекательным для творческой и научной интеллигенции, ряды которой были полны способными и честолюбивыми людьми, вполне созревшими для карьерного роста и получения соответствующих привилегий. Профессор Д. Лейн в своей монографии «Подъем и упадок государственного социализма» отметил особую роль интеллигенции в перестроечных процессах, исходя из того, что среди специалистов высококвалифицированного умственного труда были в наибольшей степени распространены ориентации на рыночную экономику и политический плюрализм. Это, конечно, так. Но в перестроечные времена творческая и научная интеллигенция особенно активно участвовала в тех акциях, которые снимали ограничения с ее самовыражения и карьерного продвижения в творческих союзах, научных и учебных учреждениях. Среди этих людей и был найден кадровый политический резерв, который охотно пополнил ряды неономенклатуры после провала ГКЧП и последовавшего затем институционального взрыва.

Коллектив авторов, Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга, 2008

Протестное движение в Москве – это цепь событий, которые мы хотели бы представить как процесс, протекавший в трех пространствах. Главное внимание мы намерены уделить городскому публичному пространству, но сперва придется затронуть пространство интеллектуальное и пространство социальное. Мы будем говорить по преимуществу о происходившем в пространствах Москвы, но по сути эти события имеют российский масштаб и общенациональное значение. Они происходили прежде всего в Москве именно потому, что Москва – центр интеллектуальной, социальной и публичной жизни страны. Так она исполняет свою функцию столицы. Нет ничего хорошего в суперконцентрации этих функций и соответствующих ресурсов всего российского общества в одном городе, но эта концентрация является фактом. Из-за этого московские события становятся значимыми для всей страны. Общенациональное значение акций в Москве было подчеркнуто и характером реакции на них. Действия властей в ответ на выступления москвичей лишь вначале были локальными, сосредоточенными в столице. Но затем принятые Федеральным собранием законы о массовых мероприятиях ужесточили политический режим во всей стране.

Левинсон А. Г., Пространства протеста. Московские митинги и сообщество горожан, 2012

Идеологической платформой ДРМ можно считать разработанную П. Улом «Декларацию идеологической комиссии Революционной социалистической партии (Чехословакии)» (август 1969 г.). Она содержала анализ сложившегося в стране положения и предлагала стратегию борьбы против «режима нормализации»[254]. В ней, в частности, говорилось, что борьба с «политическим террором» Гусака должна становиться, не теряя своей массовости, все более организованной, что следует вырабатывать программу действий в рамках заводов и учреждений, что пора перестать верить в мир легальности, поскольку бюрократия пользуется законами в собственных интересах и против интересов народа. Крайне важным считался призыв идти на нарушение этих «антинародных законов» и солидаризироваться с трудящимися соседних «стран народной демократии», народами СССР; французскими и итальянскими рабочими и студентами, угнетаемыми народами Африки и Латинской Америки. «Пусть вашей программой, – провозглашалось в Декларации – на ближайшее время будет следующее: 1. Сохранять и поддерживать народную активность… 2. Сохранять позиции КПЧ в профсоюзных комитетах и на рабочих местах. 3.Создавать небольшие нелегальные группы на основе строгой конспирации… проводить совместные акции… создавать программу будущего социалистического общества. Возникающие организации, несмотря на различия в концепциях, должны были бы объединиться в Фронт народного сопротивления…»[255].

Задорожнюк Э. Г., От крушения Пражской весны к триумфу «бархатной» революции. Из истории оппозиционного движения в Чехословакии (август 1968 – ноябрь 1989 г.), 2008

Ни для кого не является секретом, что ТТП и ТПТИ являются мощными инструментами политико-экономического подавления. Не случайно в ЕС граждане возмущены, что обсуждение этого партнерства проходит за закрытыми дверьми и интерес к нему есть только у крупных корпораций, а в странах Азии вообще не спешат подписывать данный договор. И как можно говорить о высоких трудовых стандартах, если рабочие и служащие в США не защищены от спекуляций с акциями и недвижимостью, подтверждением чего в 2008 году стали тысячи безработных, одновременно оказавшихся и бездомными. Явно, что «новаторское» решение в США будет подобным всем остальным проектам, которые так или иначе связаны с идеей глобального контроля и доминирования.

Савин Л. В., Новые способы ведения войны: как Америка строит империю, 2016

В отечественной литературе советского периода информационно-психологическая война с 1960-х годов трактовалось как комплексная форма подрывной деятельности империалистического государства, включающая разведывательные, пропагандистские, дипломатические, военные мероприятия, направленные на подрыв политической власти, морально-психологического состояния населения и вооруженных сил их политических противников, изменение их внутренней и внешней политики. Это было частью идеологической борьбы. Д. А. Волкогонов, например, говорит об идеологических диверсиях, под которыми он понимал конкретную акцию, направленную против общественного сознания граждан социалистических стран с целью изменения в нем жизненных установок (Волкогонов, 1984). Такие диверсии осуществляются, по его мнению, как в теоретической плоскости (искажение марксизма-ленинизма, фальсификация исторических концепций, извращение принципов права, этики и др.), так и в психологической (муссирование заявлений социальных отщепенцев, фабрикация политических фальшивок, популяризация антисоветских сборищ и т. п.). Иными словами, история изучения информационно-психологической войны проходила в СССР в рамках идеологического противоборства; данный вопрос хорошо представлен, в частности, в книге В. А. Лисичкина и Л. А. Шелепина (Лисичкин, Шелепин, 1999). Отметим также диссертационную работу А. Ф. Бобикова, который одним из первых официально использовал в ней данное понятие (Бобиков, 1966).

Гостев А. А., Глобальная психоманипуляция. Психологические и духовно-нравственные аспекты, 2017

Еще одним – и, быть может, первостепенно важным – фактором, характеризующим особенности развития терроризма в 60–80-е годы минувшего столетия, стала взаимосвязь между терроризмом и приобретшими доселе не виданную мощь средствами массовой информации. Еще в 1978 г. американский исследователь Дж. Б. Белл отмечал, что «по сути дела между террором и его освещением возник симбиоз. Методом “проб и ошибок” террористы научились режиссировать такие идеальные с точки зрения средств массовой информации “новости”, что эти средства просто не могут устоять перед соблазном немедленного освещения»[12]. Волей-неволей СМИ превратились в тот рупор, через который террористы разносили свой «мессидж» по всей планете. Если в прежние времена террористы, без сомнения, рассчитывали на общественный резонанс от своих «акций», то в нынешние, с массовым распространением радио и телевидения, а в более поздний период – и Интернета, террористические группировки принялись использовать возможности массмедиа в полном масштабе, заявляя о себе во весь голос, рекламируя себя, знакомя самые широкие аудитории со своими идеологическими установками и практическими требованиями, и что еще более опасно, рекрутируя себе новых сторонников – прежде всего из молодежной среды. С развитием информационных технологий террористическая деятельность все больше превращается в PR-проект, а возможности экстремистов пропагандировать свою идеологию, распространять нужную им информацию и дезинформацию благодаря Интернету и другим коммуникационным технологиям становятся поистине безграничными.

Эмануилов Р. Я., Террор во имя веры: религия и политическое насилие, 2011

Следующей ареной применения социальных сетей стал Египет. Расширение контактов «Канваса» с египетской оппозицией пришлось на серию забастовок 2008 г. в знак протеста против роста цен на продовольствие и низкой заработной платы (разогнанных полицией). С этого периода объединение сведущих в информационных технологиях египтян, назвавшее себя «Движением 6 апреля» (в знак солидарности с участниками подавленной правительством забастовки ткачей в городе Махалла 6 апреля 2008 г.), создает в «Фейсбуке» группу для проведения ненасильственных акций по всей стране. Набрав уже на первых порах 70 тыс. сторонников, они решили развить успех сетевых акций, отправив для подготовки в Белград своих активистов. Так, одним из первых обучение прошел М. Адель, прослушавший в 2009 г. недельный курс по стратегии ненасильственных действий: акцент делался на методах трансформации виртуальной пропаганды в уличные протесты.

Филимонов Г. Ю., Переворот, 2016

Вместе с тем отдельная группа мейнстримных изданий (The Economist, Time, Hufngton Post) становятся общей трибуной для философов, политических стратегов и экспертов, оценивающих большинство массовых акций как позитивный, «продемократический» процесс. Аналогичные пулы возникают в странах «перспективной трансформации» (включая Россию, Украину, Белоруссию, Казахстан) вокруг контрэлитных клановых групп или транснационализированных бизнес-кругов, вовлекая порталы и блоги культурной, экологической, гендерной, антикоррупционной направленности…»

Калашников Максим, Мировая революция-2.0, 2014

Компрадорские, как правило, либеральные СМИ беспрецедентно напряглись, всячески зазывая читателей, слушателей и зрителей на митинг 10 декабря. Дошло совсем до смешного – прежде респектабельные газеты для крупных бизнесменов превратились в «боевые листки». Подвижники и подвижницы гламура, считавших всех, у кого меньше миллиарда долларов, неуважаемыми людьми, а всех, у кого их меньше 10 миллионов – «быдлом», вдруг прониклись народолюбием. Но в итоге напряжения всех сил либеральных СМИ собрать удалось всего лишь 30–50 тысяч человек (маниакально-бредовые оценки организаторов митингов «100 тысяч человек» и более мы, как люди адекватные, не рассматриваем). Выход темы на федеральные каналы лишь незначительно увеличил численность следующей акции 24 декабря на Проспекте Сахарова. Для европейского города подобная численность разрешенной протестной акции на пике остроты интереса к теме это полный провал. Между тем, либеральнокомпрадорские СМИ придали этому процессу видимость чуть ли не новой «русской революции».

Фролов К. А., Сакральные смыслы Новороссии. Церковные и цивилизационные расколы в Новороссии, на Подкарпатской Руси и Украине, 2015

В-четвертых, создание «независимого» Косова было продиктовано интересами ТНК, прежде всего американских. В этом смысле акция против Югославии может быть поставлена в один ряд с такими акциями США, как свержение правительства Мохаммеда Мосаддыка в Иране, Сальвадора Альенде в Чили, Саддама Хусейна в Ираке, Муаммара Каддафи в Ливии и др. Например, в одном из исследований «Чатем Хауса»[1] (на это обратил мое внимание А. Д. Богатуров) прямо указывалось, что признание независимости Косово было, кроме всего прочего, обусловлено стремлением затруднить экспансию «Газпрома» на Балканы.

Пономарева Е. Г., Пре$тупный интернационал в центре Европы. Как NATO создают государства-бандиты, 2014

Из различных теорий международных отношений проблематика социального контроля, социальных отклонений и социализации наилучшим образом представлена в доминирующей теории – реализме. Важнейшим понятием для реализма является понятие системы международных отношений, ограничивающей возможность агентств (государств и других образований, осуществляющих социальное действие на международном уровне) и агентов (т. е. их представителей) осуществлять социальное действие. «Агенты и агентства действуют; системы как единое целое – нет, – пишет основоположник неореализма в теории международных отношений Кеннет Уолтц, – однако действия агентов и агентств ограничены структурой системы»[24]. И далее: «Первый способ, позволяющий структуре оказывать влияние, заключается в социализации, которая ограничивает и формирует поведение»[25]. Приверженцы реализма настаивают на том, что государства несвободны в выборе социального действия, что их возможность выбора ограничена системой. Система осуществляет социальный контроль действий государств на международной арене, однако если то или иное государство предпринимает действия, направленные на дестабилизацию системы, мы узнаем об этом не от самой системы, которая, по Уолтцу, не осуществляет социальных действий, а из заявлений официальных представителей других государств. Например, начало войны в Ираке в 2003 г. было воспринято во многих странах, в частности в России, в качестве действия, способного дестабилизировать систему международных отношений. Так, 21 марта 2003 г., на второй день Иракской войны, российский Президент Владимир Путин заявил, что «военная акция против Ирака – это решение, чреватое трудно предсказуемыми последствиями, в том числе ростом экстремизма»[26].

Наталья Н. В., Социология международных отношений, 2017

Идею того, что георгиевская лента с её символической нагрузкой стала одним из ключевых символов связи с соотечественниками за рубежом, на встрече оргкомитета «Победа» Путину предложил глава МИД РФ Сергей Лавров. В частности, он отметил, что «существенным подспорьем в работе на этом направлении является взаимодействие с нашими соотечественниками за рубежом. Представители русскоязычных общин активно участвуют в различных акциях, таких как «Георгиевская ленточка», «Бессмертный полк», занимаются поисково-мемориальной деятельностью, стремятся донести объективную информацию о событиях тех лет до широкой общественности государств проживания. Дополнительный импульс этому сотрудничеству придал состоявшийся в Москве в ноябре прошлого года V Всемирный конгресс соотечественников.

Чадаев Алексей, Путин. Наши ценности, 2018

Но хотя в книге «Политический порядок в меняющихся обществах» рассматривается проблема политической модернизации в третьем мире, было бы ошибкой считать, что ее автора интересовали только трудности развивающихся стран и просчеты американской «политики развития» в отношении этих стран. 1960-е годы оказались очень неспокойным временем для США. Мощное движение за гражданские права афро-американского населения, акции «Черных пантер» и экстремистских организаций праворадикального толка, демонстрации против войны во Вьетнаме, наконец, убийство президента США потрясли страну. Национальный кризис заставил многих ученых задуматься о судьбах Америки. Среди них оказалось немало теоретиков модернизации, особенно представителей так называемой социологии развития.

Хантингтон Самюэль, Политический порядок в меняющихся обществах, 1996

Один из ведущих ныне экспертов по проблематике политического участия М. Мартиньелло предлагает иное – расширительное – толкование данного понятия, трактуя его как «активное измерение гражданства» [Martiniello, p. 5]. С этого ракурса под категорию политического участия подпадают такие проявления гражданской активности, как демонстрации, митинги, разного рода забастовочные акции. Нельзя не отметить, впрочем, что возможность проявления подобной гражданской активности гарантируется как раз теми политическими правами, о которых было сказано выше. Следовательно, предлагаемое «расширительное» толкование на самом деле таковым не является.

Кондратьева Т. С., Актуальные проблемы Европы №4 / 2010, 2010

В последние годы появилось множество научных статей по проблемам образа России. Одна из наиболее интересных в этом отношении статья В. А. Кононенко «Создать образ России»[140]. Несмотря на то, что статья посвящена практическому аспекту проблемы, т. е. формированию образа нашей страны, в ней изложены и теоретические взгляды автора на феномен государственного имиджа. В работе можно выделить несколько основных частей. Во-первых, автор рассматривает проблемы, связанные с формированием образа современной России. В частности, автор статьи отмечает низкую эффективность имиджевых кампаний России. Само понятие «имидж России» в мире – понятие весьма расплывчатое, включающее в себя различные, разрозненные аспекты от культуры до внешней политики. Также В. А. Кононенко считает, что на сегодняшний день у нас в стране отсутствует стратегия имиджевой политики, где были бы четко определены приоритеты и ожидаемый результат. И, наконец, автор полагает, что эффект от отдельных успешных акций теряется из-за отсутствия координации между ведомствами и агентствами, на которые возложены данные функции.

Николаева Ю. В., Межкультурная коммуникация и международный культурный обмен: учебное пособие, 2009

В СССР к весне 1990 г. наблюдается средняя степень остроты кризиса. Ее характерные приметы: народ не доверяет руководству; власти перестают изображать из себя защитников интересов народа, выдвигают идею «сильной власти», «сильного центра» и т. п.; возникают первые акции массового неповиновения, массового протеста, массового вызова тоталитарным властям.

Ракитский Б. В., Наука о социальной политике: методология, теория, проблемы российской практики. Том II. Становление науки о социальной политике, 2017

В самом общем виде психологическую операцию возможно рассматривать как сложный согласованный комплекс мер политического, экономического, организационно-технического и военного характера, а также разведывательно-подрывных и информационно-пропагандистских акций, осуществляемых для оказания психологического воздействия на отдельных лиц и различные категории населения, личный состав вооруженных сил, работников структур государственной власти и управления страной или отдельными регионами, членов политических партий, общественных организаций и движений с целью изменения их чувств, психических состояний, мнений, отношений и поведения таким образом, что это способствует достижению целей, выгодных для отдельных лиц, групп, социальных организаций, определенных государственных или других структур страны-субъекта этих операций. Причем объектами психологических операций могут быть как граждане страны противника и ее союзников, так и свои соотечественники и союзники.

Бодров М. А., Психологическое воздействие на личность, 2017

25–27 января, Швейцария. Страну захлестнула «тотальная волна» протестов участников антиглобалистического движения против давосского форума высших деловых и политических лидеров (форума в городе Давосе в Швейцарии). По поводу методов подавления полицейскими акций протеста газета «Sontagsblick» вышла с заголовком «Полицейские методы точно такие же, как диктатура».

Субетто А. И., Капиталократия и глобальный империализм, -1

4. Взгляд на российские реформы, отвечающий марксистской традиции, переводит анализ из плоскости выявления перечня конкретных институциональных ошибок или же контринституциональных происков оппозиции, из плоскости увлекательных разгадок запущенных неправильных механизмов (институциональных «ловушек») в совершенно иную плоскость. А именно, в плоскость выявления социально-политических причин, по которым были проведены именно такие реформы (по преимуществу разрушительные и принудительные с социально-деградирующим итогом) и по которым был проигнорирован теоретический багаж экономической науки и реальный мировой опыт созидательных рыночно-капиталистических преобразований. К социально-политическим относятся и причины того, что худо-бедно организованная псевдокоммунистическая оппозиция «его величества Президента», имея доступ к государственной власти, не оказала на деле решительного сопротивления ни одной сколько-нибудь существенной акций реформаторов, за исключением разве что сопротивления антиконституционным действиям Б.Н.Ельцина в конце сентября 1993 г.

Ракитская Г. Я., Основные труды. Том 2. Идеология последовательного (революционного) гуманизма. Теория общества и хозяйства, 2017

Второе отличие – у PR-специалиста и журналиста разные аудитории. Первый, даже в рамках одного проекта, готовит письменные материалы всякий раз по-разному, учитывая цель коммуникации, состав и интересы своей целевой аудитории, будут ли это партнеры, держатели акций, правительственные органы или множество каких-то других групп общественности. Соблюдение интересов и снятие обеспокоенности целевой аудитории в связи с изменением характера деятельности или новыми проектами организации определяют стиль и манеру представления материалов в подготавливаемых письменных сообщениях. Поэтому в основе таких сообщений всегда лежит глубокое исследование целевых аудиторий, поскольку только на основе информации, полученной в результате такого исследования, PR-специалист может подготовить материал, который достигнет целевой аудитории, вызовет интерес и доверие, настроит ее на определенные действия.

Иванова К. А., Копирайтинг: секреты составления рекламных и PR-текстов, 2010

Основная часть этой Сети невидима и неотличима от обычных законопослушных граждан, в поле зрения правоохранительной системы большая часть из них не попадает, но это и есть настоящая и главная часть Сети. Каждое звено этой Сети имеет определенные функции, выполняемые в мирное время обязанности. У большинства это вовлечение новых членов, сбор и обмен информацией, постоянная мобилизационная готовность, как к идеологическим/ (информационным) акциям подрывного характера, так и к выполнению функций по специализации: от диверсионно-террористических до финансово-материального и митингового сопровождения различного рода «революций».

Мурклинская Г. А., Геополитические шахматы. Искусство побеждать без войны, 2008

Интерес к такого рода практикам и прецедентам закономерен в силу того, что сама акция, презентирующая сюжет “преодоления страха” через культурные практики, фольклорную и литературную традицию, имеет перформативный смысл (то есть смысл преображения имеющегося внутри каждого участника конференции личного психологического и идеологического опыта отношения к страхам). Дети, женщины, мужчины вырабатывают в течение веков свои стратегические позиции в этих вопросах. Узнать об их существовании представляется необходимым для исследователей смежных областей гуманитарного знания и просто людей, обеспокоенных своей позицией в мире.

Сборник, Языки страха. Женские и мужские стратегии поведения, 2003

Самым значительным трендом этого периода стал массовый выход из сферы негосударственной и некоммерческой активности тех, кто ходил на уличные акции, участвовал в профсоюзных, правозащитных, экологических инициативах периода Перестройки. Некоторые впоследствии вернулись. Оставшиеся в «третьем секторе»[3] кадры профессионализировались, превратились в команды профессиональных экологов, правозащитников, журналистов и т. д.

Сахнин А. В., Болотная революция, 2014

Стремление к снятию противоречия «человек-машина», «физик-лирик», «художник-философ» стимулирует и развитие особого типа синтетического творца, свободно обращающегося со всеми достижениями человечества, что, естественно, предполагает и особую ответственность перед собой, зрителем, историческим прошлым и будущим. Авторы таких произведений стараются в одной работе совместить языки нескольких видов деятельности, создать новый язык, основанный на взаимодействии: таковы инсталляции И. Бурмистрова, М. Жуковой, художественные акции О. Кулика, работы И. Кабакова и В. Фишкина. Искусство, свободно паря в клиповой реальности, активно лавирует и меж альтернатив, обозначенных ранее как различные виды художественного и нехудожественного капитала. Пространство непереводимого, лакуны, разрывы в такой ситуации несут особое значение, именно здесь формируются виды деятельности на стыках, межвидовые образования.

Демшина А. Ю., Визуальные искусства в ситуации глобализации культуры: институциональный аспект, 2010