Глобальная психоманипуляция. Психологические и духовно-нравственные аспекты

А. А. Гостев, 2017

Тема информационно-психологических психоманипулятивных воздействий на современного человека раскрывается в монографии как многоплановая психологическая проблема. Значительно расширено предметное поле исследования, анализ производится с привлечением междисциплинарного знания, с включением проблемы в глобальный контекст. Помимо традиционных тематик массмедиа, рекламы/маркетинга, политтехнологий, большое внимание уделено изучению воздействия новых информационных технологий, рассмотрению основных сфер современной глобальной психоманипуляции, анализу информационно-психологических войн за историческую память, за управление социальным восприятием происходящих в мире событий и видением людьми будущего. Показана особая роль духовно-нравственного фактора (религиозного сознания) как в усилении возможностей современной тотальной психоманипуляции, так и в противодействии ей. Книга адресована широкому кругу специалистов в различных областях психологической науки и гуманитарного знания в целом.

Глава 1. Многомерная и многоуровневая тотальность психологических воздействий в современной информационной среде

1.1. Социальное восприятие как объект психоманипуляции

Необходимым аспектом изучения проблемы информационно-психологического воздействия является исследование социального восприятия, формирования систем социальных представлений и мировоззрения в целом под влиянием поступающей к человеку информации. Исследования закономерностей воздействия на социальное восприятие характеризуются многозначностью, фрагментарностью, малой практической применимостью научного знания, недостаточным учетом духовно-нравственного контекста. Такое состояние проблемы понятно: вопрос предполагает многоуровневое исследование — на философско-мировоззренческом, социально-психологическом, индивидуально-личностном уровнях — с созданием целостного, системного видения темы.

Любые представления о социально-психологических реалиях — это и понятийные знания, и конкретные предметные образы. Например, у памяти на исторические события всегда есть полимодальный образ-референт. Именно через переживание образа человек способен на уровне инсайта прочувствовать и даже понять некую социально-политическую проблему. Роль образов просматривается в психологии общения в связи с усвоением человеком групповых норм, пониманием внутреннего мира других людей. Важной проблемой, следовательно, является изучение субъективной формы социальных представлений. Актуально определить и типологию социального восприятия в связи с личностными особенностями (Абульханова, 1997). Аналогичную задачу следует поставить и относительно изучения социального прогнозирования. При исследовании роли образной сферы человека в отражении происходящего и перспектив страны/человечества встает проблема адекватности образов относительно и «искренних социальных утопий», и «апокалипсических ожиданий», а также навязываемого видения будущего в интересах авторов и исполнителей определенных социально-политических и экономических проектов.

Изучение манипулирования представлениями людей о социальной реальности связано с проблематикой социальной установки (аттитюда), которая описывает устойчивую систему социальных представлений, предрасполагающих к определенным реакциям. В частности, речь идет об особенностях сохранения людьми ценности объектов социального восприятия, несмотря на изменения социальной среды. Выход на аксиологический аспект образного опыта обеспечивает «жизненность» идеологических форм, через которые осуществляется социальная регуляция (Шихирев, 1999). В раскрытии взаимовлияния социальных установок и образов социального восприятия (аттитюды влияют на образы, сами подвергаясь их влиянию) значимо соотнесение особенностей социальной установки как с глубинной психологией человека, так и с его духовно-нравственной сферой. Для изучения психологических воздействий полезно учитывать различия в теоретической интерпретации социальной установки, — например, в понимании ее как переживания ценности социального объекта, или состояния готовности (предрасположенности) к социальному действию, или фактора устойчивости к социальным влияниям (там же).

Изучение манипулирования внутренним миром человека предполагает опору и на понятие социального стереотипа — устойчивую совокупность представлений, складывающихся у человека на основе жизненного опыта совместно с влиянием других источников информации. Уместно вспомнить об «утонченности» и исключительной силе внушения на основе стереотипов (Липпман, 2004). Это неудивительно, так как в подобном случае широко используются метафоры и мифология. Актуальность изучения стереотипов в связи с воздействием на социальные представления людей возрастает. Достаточно указать на создание «политика по заказу», имидж которого выстраивается в соответствии со стереотипами массового сознания. Для нашего анализа важно, что стереотипы являются одновременно и «автоматизмами» внутренней жизни человека, и компонентами группового сознания различного уровня. И тот, и другой вид стереотипов имеет образную форму. Люди предметно представляют себе социальные явления и как-то их оценивают, прежде чем непосредственно сталкиваются с ними. Стереотипы не только фиксируют социальные отношения, но и выступают «фильтрами» социального восприятия, защищающими внутренний мир личности от инновационных потрясений и манипулятивных воздействий. Поэтому в изучении информационно-психологических воздействий надо рассматривать и охранительную, и разрушительную роль стереотипов. Заметим, что стереотипизация традиционно связывается с механизмами психологических защит, также имеющих двойственное значение, особенно относительно духовно-нравственных смыслов (Котенева, 2010, 2013). Изучение групповых стереотипов помогает выявлять отрицательные воздействия корпоративной этики.

Психоманипуляция эффективно использует инерцию стереотипов, за счет которой люди могут не видеть происходящие социально-политические и идеологические процессы. Поэтому актуально знание о факторах, обеспечивающих отбор или отвержение навязываемых человеку образов, о соотношении в обществе стереотипов новых и старых. Применительно к российской аудитории следует отметить существующие советские стереотипы, стереотипы, традиционные для менталитета «исторической России», и прозападные стереотипы, сформированные за три последних десятилетия. К роли стереотипов в информационно-психологических воздействиях мы вернемся в главе 4.

Закономерности формирования социальных представлений играют ключевую роль в понимании механизма психоманипуляции. История изучения собственно социальных представлений восходит к Э. Дюркгейму, который подчеркивал роль коллективных представлений в регуляции общественной жизни. Указывалось, что формы общественного сознания (религии, идеологии и т. п.) образованы совокупностью соответствующих коллективных представлений в процессе социального взаимодействия — тайна общественной жизни находится в мифах, в верованиях людей. Это подчеркивает значение духовно-нравственного начала для противодействия психоманипуляциям. Традиционные формы общественного сознания — религия, идеология, мораль — образованы соответствующими представлениями.

В истории изучения социальных представлений (Абульханова, 2002; Воловикова, 2012; Емельянова, 2006; Московичи, 1995; Шихирев, 1999; и др.) для нас особый интерес представляет тезис о единстве образной формы и смыслового содержания — перевод понятийного знания о личностно-значимом объекте в образную форму и присоединение данного образа к представлениям, уже имеющимся у человека. Исследования показали, что социальные представления, являясь каналом связи человека с миром, выполняя функции описания, интерпретации и объяснения реальности, регулируют общественную жизнь. Социальные представления, связанные с культурой, зависящие от контекста и условий своего возникновения, от взаимодействия человека с действительностью, а также от каналов циркуляции, а) выступают универсальным механизмом социального познания (в функциях описания, интерпретации и объяснения), соотносящим индивидуальное и общественное сознание; б) выражают отношение как некой общности к тому или иному объекту/событию, так и мнение человека как члена группы, класса, культуры; в) охраняют стабильность сознания и здравый смысл в интерпретации фактов при их включении в уже существующую у человека «картину мира»; г) являются социально обусловленным продуктом обыденного мышления. Социальные представления могут быть констатирующими, консервативными, ригидными, установочными. Их формирование осуществляется понятиями, нормами, идеалами, традициями общества и т. п. Показано, что этот опыт может актуализироваться лишь в проблемных социально-политических ситуациях в зависимости от индивидуальных особенностей человека. Так, для одних людей представления о финансово-экономической сфере всегда актуальны и интересны, а у других они находятся на периферии социального восприятия.

Законы функционирования социальных представлений объясняют как механизмы психоманипулирования, так и устойчивость к нему людей, — и на индивидуальном, и на групповом уровнях. Характеристики социальных представлений и индивидуальные особенности их носителя взаимосвязаны цепью сложных закономерностей. Их прояснение предполагает изучение сознательного и неосознаваемого уровней детерминации социального восприятия. Для раскрытия каналов психоманипуляции важны знания о барьерах проникновения групповых представлений в индивидуальное сознание (по сферам жизнедеятельности людей). Так, представления могут выражать мировоззренческую позицию человека, являться для него абстрактным знанием, требовать «внутренней ломки», блокироваться психологическими защитами (Абульханова, 2002). Важны также особенности образов социального восприятия. Конкретность, четкость образов помогает интерпретировать происходящее, осознавать противоречия в получаемой информации. Личностно-значимые представления связаны со всей системой психического отражения-регулирования, а нейтральные, неопределенные представления более изолированны. Поэтому с изменением конкретных представлений меняется вся система социального восприятия.

Личностно-значимые представления в силу большей субъективности могут создавать «бреши» для психоманипуляции. С другой стороны, именно личностная значимость образов социального восприятия, определяющая то, насколько ясно человек что-то представляет, помогает осознавать противоречия, существующие между классами представлений, по генезу и содержанию (например, моральные и правовые представления людей могут противоречить друг другу). Ценностная иерархичность представлений дает характеристику их консерватизма («привычности»), обеспечивающую определенность картины мира. Актуальная проблема в этой связи — экстраполяция личного опыта на глобальный уровень социального восприятия.

Важная особенность психоманипулирования социальным восприятием связана с тем, что одни представления могут накладываться на другие, совпадая или не совпадая по содержанию, могут подтверждать их, способствуя возрастанию субъективной уверенности в образах, не нуждающейся в обосновании. Но новые образы могут и опровергать сложившуюся систему социальных представлений, что подталкивает человека к поиску путей преодоления сложившегося диссонанса.

Для изучения механизмов манипуляции социальными представлениями актуально также рассмотрение следующих аспектов:

1. Влияние на внутренний мир личности жизненных обстоятельств, социального положения человека и его групповой принадлежности. Так, человек, столкнувшийся с бюрократизмом судопроизводства, будет иметь иные образы о судебной системе страны, чем тот, кто считает справедливым решение его дела. В СССР по-разному воспринимали страну и мир люди «выездные» и «невыездные».

2. Понимание человеком ценностно-смыслового содержания своего социального восприятия; взаимодействуя друг с другом, социальные представления дают ценностные ориентиры в построении «картины мира».

3. Влияние и интерференции различных идей планетарного, национального, корпоративного и пр. масштабов.

Мифологические и символические представления

Изучение образной сферы человека как канала психоманипуляции касается феноменологии символических образов и ярких экзистенциальных переживаний, имеющих метафизическое содержание. Актуально и изучение мифологических представлений. Они могут содержать в себе иррациональную компоненту, часто религиозно-мистического содержания, а могут проявлять и «секулярную манипулятивную силу» — способность замещать в сознании страшные образы действительности. Художественная литература, например, может заменить реальный образ войны мифом. Во Франции в 1940 г. были сильны пацифистские представления на основе романов А. Барбюса, Э. М. Ремарка (Кара-Мурза, 2000).

Мифологические представления, отражая особенности картины мира у различных народов, глубинные пласты их самосознания, выражая мировосприятие в конкретную эпоху, являются составной частью социально-политических традиций народов или доминирующих в данный момент коллективных представлений. Миф — это некая коллективная фантазия народа, обобщенно отражающая действительность в виде конкретных персонификаций (Аверинцев, 2006). О мифе как продукте коллективного духовного творчества конкретного народа говорил В. Вундт.

Мифологические образы достоверны в плане своего переживания человеком, что и делает их важным регулятором социальной жизни. Раскрытие в мифах идеалов людей, их потребности в гармонизации отношений с миром очевидно на примере сказок и легенд. Религиозно-мистическая компонента мифологических представлений соединяет повседневную жизнь людей с высшими аспектами их бытия и тем самым воздействует на образы социальной реальности на индивидуальном и групповом (разного масштаба) уровнях.

Особая роль в рассмотрении мифологического сознания принадлежит выдающему отечественному философу А. Ф. Лосеву, который подчеркивал связь мифа с метаисторией, говорил о его особой познавательной функции в этом контексте (Лосев, 1990, 1997, 2001). Мифология не является иллюзией, вымыслом, некой низшей формой отражения реальности (свойственной детскому и первобытному мышлению), а выступает специфической формой выражения некой идеи или события. Философ анализирует миф как реальное непосредственное событие, как подлинно-конкретную действительность: для субъективного отражения действительности мир является таким, каким его репрезентирует миф. Опираясь на идеи философа, мифологические образы мы будем рассматривать как особую специфическую форму символического отражения объективной реальности, включая и события метафизической природы. Также отметим, что мифологические образы соединяют социально-политическую реальность (всегда, как известно, опирающуюся на мифологемы) с глубинными областями психики, хранящими опыт человечества в его взаимосвязи с «вселенскими измерениями» и их метафизическими влияниями. С этих позиций следует рассматривать и символические образы: миф выступает символическим отражением событий в невидимом духовном мире, а символы имеют и свои неземные законы (Кара-Мурза, 2000, c. 442). Метафорическо-символический язык значим для трансляции (в искусстве и религии) духовных смыслов и содержания религиозной веры. Символ воздействует на человека, потому что в нем объединяются две реальности — материально-физическая (вид символа) и духовно-метафизическая (смысл и содержание символа) (подробнее см.: Гостев, 2008).

Важным аспектом изучения психоманипуляций является раскрытие роли мифологизированных представлений в трансформации социального восприятия. Именно такие представления способствовали идеализации реформ/перестройки в 1990-е годы или, наоборот, сгущали краски над «рыночным обманом». Психология должна осмыслить мифы, появившиеся за последние почти тридцать лет. В частности, в какой мере образ советского прошлого был искажен манипулятивным воздействием (например, насколько представление об «убожестве народного хозяйства» было иллюзией)? При этом следует подчеркнуть необходимость с осторожностью подходить к демифологизации социальных представлений. Сегодня видны плоды пренебрежения к реальным ценностям в российском общественном сознании — «героическому труду народа», «подвигу в войне» и т. п.

Носителем символа выступает сигнал, имеющий любую физическую природу и доступный органам чувств. Информация символа, как подчеркивает И. С. Смирнов, — значение, которое уже имеется в психике получателя или тут же ему присваивается (это к вопросу, может ли символ воздействовать, если человек не знает значения символа). Количество информации символа не сопряжено со значимостью символа для конкретного человека. Значимость символа поэтому является семантической мерой количества информации символа при его восприятии и последующей обработке в психике. Значимость символа можно описать как смысл (Смирнов, 2003). Соответственно, изучение информационно-психологических влияний предполагает раскрытие роли понимания людьми содержания/смысла воздействующей символики. Народами правят символы. Но их надо не только правильно воспринимать, но понимать, что толкование символики может быть предложено в соответствии с заказом на определенное информационно-психологическое воздействие.

Сциентистский подход к влиянию символики на внутренний мир человека выразил А. Н. Лебедев, который указывает, что символика сама по себе не способна влиять на человеческое сознание/ подсознание, если человеку неведом ее смысл (Лебедев, 2012). Воздействие обязано знанию о конкретной символике, которое ему предшествовало.

Но все же проблема восприятия символики, ее «непроизвольного излучения», в том числе независимо от осознания человеком смысла символики, представляется мне более сложной. Особенно если вспомнить о существовании определенной феноменологии, достаточно известной в различных религиозно-мистических традициях. Индивидуальные «обереги», имеющие свою специфику и рамки применимости, «работают» без знания человека о содержащейся в них символики. Так, «охрана» жилищ на уровне защитной символики также предполагает, что она будет работать и без знания ее смыслов. Символы применяются и для «духовной приватизации», — например, для «метки территории» — символическом обозначении «Это принадлежит мне» (например, масонские пирамидки на крышах зданий в городах — далеко не случайный креативный инсайт архитектора, вызванный его эстетическими предпочтениями).

Смысл символа может быть записан в архетипической памяти, и в этом случае его влияние будет иметь место при раскодировании подобной информации на уровне неосознаваемых сфер психики. Отметим и феномен «тонких переживаний» человека от контакта с определенной символикой, когда он чувствует специфику ее энергоинформационного влияния («излучения»).

Итак, мифологизированные представления несут в себе как иррациональную компоненту, в том числе метафизического содержания, так и «секулярную манипулятивную силу», способную замещать в сознании образы действительности. Эти представления, отражая особенности картины мира различных народов в конкретную эпоху, являются составной частью социально-политических традиций народов или доминирующих в данный момент коллективных представлений. В связи с ними рассматриваются и символические образы. Метафизическое содержание данных образов расширяет научное представление о многоуровневости субъектов информационных воздействий.

1.2. Общие сведения о психоманипулятивных информационных воздействиях

Предисловие к монографии ясно обозначило в теме информационных воздействий геополитический контекст. Поэтому данный раздел начнем с примеров манипуляций общественным мнением в сфере мировой политики.

Вспомним события в Югославии в 1990-е годы. Антисербская позиция мирового сообщества была создана на основе преднамеренно искаженных образов происходящего. Показательна фотография «сербского лагеря смерти», на которой мы видим лицо боснийского мусульманина за решеткой. Но оказалось, что изображен был пункт сбора беженцев (Кара-Мурза, 2000, c. 207). Фальшивкой оказались и кадры «радости палестинцев» 11 сентября 2001 г.: данный видеоматериал был заснят в 1991 г., в ходе информационной компании относительно оружия массового поражения в Ираке.

Показательна информационная подача украинских событий 2013–2016 гг. в мировых СМИиК. Здесь искажение фактов достигает фантастических масштабов (например, ополченцы Донбасса убивают мирных жителей). Сирийские события добавляют иллюстраций.

Исходя из актуальности изучения духовно-нравственного аспекта информационных воздействий, отметим и роль СМИиК в формировании отрицательных установок относительно православия. Афонский старец Паисий, например, отмечал умение журналистов правдоподобно, но ложно отобразить жизнь монастыря в неприглядном виде. Создание негативных образов относительно Русской православной церкви мы видим и в России.

Разоблачение фальсификаций и искажений, как правило, замалчивается или дается на малочитаемых страницах газет и в неудобное время телевещания (Назаров, 2003, с. 75).

С помощью приемов информационно-психологического воздействия можно добиться значительного снижения адекватности социального восприятия. И люди начинают искаженно представлять происходящее в мире, события в своих странах, перестают разбираться в ситуации, давать правильные оценки, доходя до путаницы «белого» и «черного». Главное направление манипулирования социальными представлениями — отрыв от реальности, виртуализация внутреннего мира человека. Манипулирование массовым сознанием форматирует и дозирует источники информации, задавая «правильное» ее восприятие. Еще Э. Фромм указывал, что работа, потребление, досуг современного человека манипулируются с помощью рекламы и идеологии. Человек становится «отрегулированным», и любое поведение, действие, мысль или чувство, которое не укладывается в некую общую тенденцию общественного сознания, создает ему дискомфорт, который устраняется преодолением когнитивного диссонанса. Это приводит к парадоксальным вещам. Например, люди, придерживающиеся либерально-демократических принципов, не видят роста психоманипуляции через кино — и видеобизнес, рекламу, СМИиК, пиар-технологии, имиджмэйкерство, отнимающее реальную свободу нравственного самоопределения.

Конец ознакомительного фрагмента.