Цитаты со словом «цепляться»

«Язык, что паутина: слабые и тщеславные умы цепляются за слова и запутываются в них, а сильные легко сквозь них прорываются» (О теле. – Соч., т. 1. М., 1989, III, 8).

Но можно угодить и в отрицательную спираль. Если компания в положительной спирали действует так, словно её ведёт сама Фортуна, то от компании в отрицательной спирали веет обречённостью. Когда какая-то фирма начинает сдавать свои позиции на рынке или выпускает один плохой продукт, тут же возникают разговоры: «Почему ты работаешь там?», «Почему ты вкладываешь в неё деньги?», «Не советую покупать у них что-нибудь». Пресса и аналитики, почуяв запах крови, бросаются выяснять, кто с кем поссорился, кто отвечает за промахи и т. д. Клиенты озадачены: стоит ли покупать продукцию этой фирмы? В самой компании тоже неспокойно, сомневаются уже во всём — даже в том, что делается отлично. (А ведь аргументом из серии «Вы просто цепляетесь за старое» можно угробить самую распрекрасную стратегию и наделать ещё больше ошибок!) И тогда компания спускается по спирали ещё ниже. Поэтому лидеры типа Ли Якокка (Lee Iacocca), способные обратить ход спирали, заслуживают высших почестей.

Глупо и бессмысленно цепляться за жизнь любой ценой, если она тебе не желанна. Стремление сохранить жизнь с одной-единственной целью победить смерть — само по себе уступка смерти.

Если барометр показывает высокое давление, но на небе черные облака, то не всегда разумно цепляться умом за одно или за другое или даже пытаться уравновешивать эти противоречивые данные – наоборот, разумнее предоставить это дело капризу и не тратить впустую время на размышления.

Мне кажется, что это ложь, — когда люди утверждают, что хотят быть свободными, настаивают на том, что свобода для них — нечто самое желанное, святое и драгоценное. Но ведь это чушь собачья! Людям страшно становиться свободными, они цепляются за свои цепи.

На мошенников мне наплевать. Это неинтересно. Они были, есть и будут. Интересно другое. Почему наши органы доблестные полностью бездействуют? И равнодушно наблюдают за происходящим? Ко мне цепляются по малейшему поводу, выискивая какие-то совсем уж несуществующие и смехотворные «нарушения», а тут внаглую, открыто, на глазах у всех, рассылаются письма со счетами, мэйлами и чуть ли не с адресами! Все об этом знают (все СМИ об этом трубят), и никто ни гу-гу. Что это? Я лично не понимаю.

С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, — ко злу.

Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему.

Некоторые дни в человеческой жизни можно сравнить со скалами: карабкаешься по ним с неимоверным трудом, не видя конца и края пути. Другие же дни – словно равнины: движешься по ним легко, скоро и беспрепятственно.

Реальность — это верхушка айсберга иррациональности, на который мы умудрились вскарабкаться на несколько мгновений, чтобы отдышаться, перед тем, как снова соскользнуть в море нереального.

Иные судорожно держатся за руль, чтобы не упасть.

Никакой канат, никакая, даже самая толстая проволока не способны так сильно тянуть и так прочно удерживать, как любовная сеть.

Бросая утопающему якорь спасения, не старайтесь попасть ему непременно в голову.

Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием.

Глупо быть лидером гонки к краю пропасти, если за спиной нет крыльев.

Мы так долго стояли на краю пропасти, что стали называть этот край родным.

Иногда корни уходят высоко вверх.

Жить как раз означает чувствовать себя гибнущим, только признание этой правды приводит к себе самому, помогает обрести свою подлинность, выбраться на твёрдую почву.

Если бы мир всегда держался здравого смысла, мы до сих пор ходили бы на четвереньках.

Счастье — это шар, за которым мы гоняемся, пока он катится, и который мы толкаем ногой, когда он останавливается.

Нет тумана, из которого не было бы выхода. Главное — держаться и идти вперед.

Запомни: даже самое крепкое дерево сломать проще, чем побеги бамбука или ивы, изгибающиеся на ветру.

В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть её сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по её каменистым тропам.

После каждого падения снова стремись в высоту! Либо ты разобьешься насмерть, либо у тебя вырастут крылья.

Тонуть всё равно где. А вот барахтаться?

— Если потянуть осла за хвост сзади, он кричит спереди; Пуришкевича никто не тянет за хвост, следовательно, пора ему перестать кричать.

Наш разум пробивается узкой тропой между безднами, которые манят и зовут его.

Если радуга долго держится, на неё перестают смотреть.

Дети — цветы жизни, которые не удалось вырвать с корнем.

Некоторые должности похожи на крутые скалы: на них могут взобраться лишь орлы и пресмыкающиеся.

Правда иной раз гнётся, но никогда не ломается и всплывает поверх лжи, как масло — поверх воды.

Наш жизненный путь усеян обломками того, чем мы начинали быть и чем мы могли бы сделаться.

У каждого человека бывает так, что ему везёт, и счастье пролетает совсем близко от него. Важно вовремя увидеть его и суметь ухватиться за край одежды пролетающей мимо него фортуны.

Люди ищут удовольствий, бросаясь из стороны в сторону только потому, что чувствуют пустоту своей жизни, но не чувствуют ещё пустоты той новой потехи, которая их притягивает.

Какие бы ни были перевороты в жизни человека, он не боится уже упасть, когда сидит на нижней ступеньке.

Человек — это канат, протянутый между животным и Сверхчеловеком, это канат над пропастью.

Свобода, раз она пустила корни, быстро вырастает.

Финансовая пропасть — самая глубокая из всех пропастей, в неё можно падать всю жизнь.

Есть птицы поползни, они в поисках своего червячка могут бегать по дереву даже и вниз головой. Среди людей есть тоже такие, готовые ради своего червяка тоже ходить вниз головой.

Идя по жизни, мы вдруг обнаруживаем, что лёд у нас под ногами становится всё тоньше, и видим, как вокруг нас и за нами проваливаются под него наши сверстники.

Костлявые руки, плоская грудь и вечно торчащая длинная шея.

Даже если я должен буду в деревянной бочке преодолеть ревущий водопад, и внизу меня будут ждать вооруженные до зубов туземцы, я буду продолжать борьбу.

Судьба одинаково поражает и сильных, и слабых, но дуб падает с шумом и треском, а былинка — тихо.

Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.

Трава ищет на земле толпы себе подобных; дерево ищет на небе свое одиночество.

Музыка жизни опошлилась бы, если бы порвались струны памяти. Хорошо было бы вырвать с корнем только сорные травы и оставить цветы.