Цитаты со словом «удавленный»
Похожие цитаты:
Человек не будет свободен до тех пор, пока последний король не будет повешен на кишках последнего священника.
Дивная старая Англия. Да поразит тебя сифилис, старая сука, ты нас отдала на съедение червям (мы сами отдали себя на съедение червям). А всё же — дай, оглянусь на тебя. Тимон Афинский видел тебя насквозь.
Политик напоминает мне человека, который убил отца и мать, а затем, когда ему выносят приговор, просит его пощадить на том основании, что он — сирота.
Лучше освободить некоторое число людей в чем-то виновных, чем держать в заключении и истязать тысячи невинных.
При виде убийцы мертвецы обливаются кровью.
Оказывается, что из ста бывших в прошлом королевских фаворитов по крайней мере девяносто пять были повешены.
Закон должен быть похож на смерть, которая не щадит никого.
…Смерть героев подобна закату солнца, а не смерти лягушки, лопнувшей с натуги.
Я видел, как были сброшены оковы с рук и ног раба, чтобы можно было линчевать его...
И еще я оставлю вам стихи. Если они доставят вам удовольствие, будет спокоен мой мятежный дух, я оберу в могиле покой.
Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха.
Самой превосходной из женщин сочтена будет та, которая окажется в состоянии заменить своим детям умершего отца.
— А всё-таки быть царём так же плохо, как и не быть царём!
Будет больше пользы, если вы уступите дорогу собаке, чем если она вас укусит. Даже убив собаку, вы останетесь укушенным.
Нет более мучительного наказания, чем не быть наказанным.
Есть мертвецы, в которых больше жизни, чем в живых. Но есть и живые, которые мертвее всяких мертвецов.
Представьте, что у вас на руках только и есть что собственная судьба. Сидя на пороге материнской утробы, вы убиваете время — или время убивает вас. А вы все сидите и славословите то, что вне вашей досягаемости. Вне. Навеки.
Загляните в душу свою, и будет ли тогда день или ночь, вы найдете там кладбище. Маленькое, жадное, так много поглотившее.
Дядя Стёпа: Заправка тиной отдаёт последний долг утопленнице Лизе, почившей в бозе, а не в обозе военном пленном здоровенном, как венский лес, кишащий лесбиянками.
Вырвать человека у смерти - почти то же, что произвести его на свет.
Горе в одинаковой мере может и связать и развязать язык страдающего.
Если ты уже вынул человека из петли, то не толкай его в прорубь.
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
Если бы все те, у кого строптивые жёны, дошли до отчаяния, то десятая часть человечества повесилась бы.
Валяйтесь у них в ногах… но никогда не будьте в их руках.
Абиссинцы с ружьями за плечами ходят без дела с независимым видом. Они завоеватели, им работать неприлично. И сейчас же за городом начинаются горы, где стада павианов обгрызают молочаи и летают птицы с громадными красными носами.
Хирург режет, но кто затянет рану, свернёт кровь, оставит рубец? Кто оставляет рубец на Творении Божьем? Вы скажете: человек — и будете тысячу раз не правы. Человек наносит рану, а рубец — от Бога.
Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины, — это спасательный круг, брошенный ему судьбой с неба.
Иногда достаточно убить человека, чтобы не быть им убитым.
Нельзя избежать боли. Это часть прелести быть живым.
Это только видимость, будто они живут и дышат, на самом деле это уже гниющие и зловонные трупы.
В то время как я к войне совершенно не был готов, те, кто окружали меня, старались стравить меня с соседями, особенно с султаном Селимом; направляли ему от моего имени оскорбительные письма и «подарки».
— При жизни я был твоей чумой — умирая, я буду твоей смертью.
Основная задача всех церквей была одна и та же: внушать бедным холопам, что для них — нет счастья на земле, оно уготовано для них на небесах, и что каторжный труд на чужого дядю — дело богоугодное.
Самый тяжелый мой грех - то, что я разрешил остаться в Чалдыране Бахрузе-ханым и матери моего наследника Тахмаса Мирзы Таджлы-бейим. Обе они сражались в мужском одеянии. Обеих их, оказывается, позвали битвы во имя славы Родины.
Со стороны часто кажется, что человек всего достиг и процветает, меж тем как тайная боль томит и волнует его душу, пока, наконец, не сожжёт дотла.
Война для народов — это слёзы и кровь, это вдовы и беспризорные, это раскиданное гнездо, погибшая молодость и оскорблённая старость...
Журналисты несколько схожи с Данаевыми дочерьми, которых боги приговорили наполнять водой бездонную бочку.
Чем старше становишься, тем яснее видишь, что в этом несчастном мире Его Величество Случай делает три четверти работы.
Я предпочитаю умереть в России, чем быть спасённой немцами.
Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идешь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более.
Я умру, если так решила моя партия. (Последние слова Моро перед казнью «Красными бригадами»)
— Никто не умирает добровольно. Нас всегда подталкивает к этому кто-то живой и кто-то мёртвый. Вот почему мы нуждаемся в мёртвых и храним их в ящиках.
Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит — ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.
Перед пропастью немецкой истории и под тяжестью памяти о миллионах убитых я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов. (Опустившись на колени перед мемориалом погибшим в Варшавском гетто)
Если вы будете отлынивать от суровой работы, не подчиняться распоряжениям — я вас упрекну; если это будет тщетным — я стану вас сечь. А если и это не поможет, я в конце концов вас расстреляю — и освобожу от вас… землю божью.