Цитаты со словом «гроб»
Во внутренней политике мы рискуем только потерпеть поражение; внешняя политика способна свести нас в
гроб.
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку
гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
Ешь творог с
гробами, лижи язык губами.
Я не был знаком с Чарли Чаплиным. Но когда я жил в Швейцарии, он был моим соседом — вернее, его тело. Он был похоронен во дворе англиканской церкви, вниз по улице от моего дома. А потом какие-то мудаки украли его
гроб (в 1978 году
гроб с телом Чаплина был выкопан и похищен. — Esquire) и стали требовать деньги с его семьи. Это было ужасно, тем более что я знал его родных — это были хорошие люди.
… Летова пел всякий дурак с гитарой во дворе, ни единого слова не понимая. Если бы понимали — они бы не разошлись, едва повзрослев, по сторонам, все эти беспутные недоростки, рисовавшие «
ГрОб» на стенах и оравшие «Все идет по плану!».
Это было время, когда мы в Германии занимались вычислениями, согласно которым на душу населения приходилось раз в пять лет по одной тарелке, раз в двенадцать лет — по паре ботинок, раз в пятьдесят лет — по костюму. Мы рассчитали, что только каждый пятый младенец может быть завернут в собственные пеленки и что лишь каждый третий немец может надеяться быть похороненным в собственном
гробу. (О Германии 1948 года)
Поколебав с детской резвостью авторитет самодержавия, какой же другой социальный авторитет могут выставить гг. либералы? Уж не себя ли? «Хвали траву в стогу, а барина в
гробу», — ответят им мужики.
Новый Завет предназначался для тех евреев, которые последуют за Мессией и воссоздадут империю первоначально избранного народа. Иисус бы в
гробу перевернулся, узнай он, что Павел передаст его план свиньям.
Похожие цитаты:
Каждый человек носит в глубине своего «я» маленькое кладбище, где погребены те, кого он любил.
— Никто не умирает добровольно. Нас всегда подталкивает к этому кто-то живой и кто-то мёртвый. Вот почему мы нуждаемся в мёртвых и храним их в ящиках.
Земля, природы мать, — её же и могила: Что породила, то и схоронила.
Есть мертвецы, в которых больше жизни, чем в живых. Но есть и живые, которые мертвее всяких мертвецов.
Надежда живёт даже возле могил.
Каждая церковь — камень на могиле Богочеловека: ей непременно хочется, чтобы Он не воскрес снова.
Одной ногой я уже в могиле, а другая машет только одним крылом.
Здесь похоронены сны и молитвы. Слезы и доблесть. "Прощай!" и "Ура!".
И осиновый кол есть вид памятника.
Когда умру, схороните меня с гитарой в речном песке.
Перед пропастью немецкой истории и под тяжестью памяти о миллионах убитых я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов. (Опустившись на колени перед мемориалом погибшим в Варшавском гетто)
Загляните в душу свою, и будет ли тогда день или ночь, вы найдете там кладбище. Маленькое, жадное, так много поглотившее.
Конечно, это печальный повод, но думаю, Дикси был бы восхищён, узнав, что даже у своей могилы он собирает больше народа, чем «Эвертон» на стадионе. (
На похоронах Дикси Дина)
Только одно было странно: продолжать думать, как раньше, знать. Понять — это означало в первый момент почувствовать леденящий ужас человека, который просыпается, и видит, что похоронен заживо.
Война закончена лишь тогда, когда похоронен последний солдат.
Благоговения перед статуей в алтаре нет у того, кто видел её бревном в лесу.
Нельзя плевать в алтаре, а потом молиться там же, на заплёванном полу.
Дядя Стёпа: Заправка тиной отдаёт последний долг утопленнице Лизе, почившей в бозе, а не в обозе военном пленном здоровенном, как венский лес, кишащий лесбиянками.
Если бы мне было дано вытесать себя по своему вкусу, то нет такой формы — как бы прекрасна она ни была, — в которую я желал бы втиснуться, с тем чтобы никогда уже с нею не расставаться.
И еще я оставлю вам стихи. Если они доставят вам удовольствие, будет спокоен мой мятежный дух, я оберу в могиле покой.
Колесо судьбы вертится быстрее, чем крылья мельницы, и те, что ещё вчера были наверху, сегодня повержены во прах.
Человек умирает тогда, когда перестаёт меняться, а похороны — просто формальность.
У всех у нас есть свой крест, и мы должны его безропотно нести.
Человек не будет свободен до тех пор, пока последний король не будет повешен на кишках последнего священника.
Жажда покоя убивает страсть души, а потом идёт, ухмыляясь, в погребальном шествии.
Лучшие вещи находятся рядом: дыхание в ноздрях, свет в глазах, цветы под ногами, заботы в руках, дорога перед тобой. Имея это, не нужно черпать пригоршней звезды. Просто делай то, что предлагает тебе жизнь.
Мне кажется, что если я остановлюсь, то сразу умру.
Я до предела устал быть мишенью взглядов, обсуждений и восхвалений. Как можно сделать так, чтобы о тебе забыли? После моей смерти еще будут греметь моими костями, то здесь, то там, из любопытства.
Всё очень просто. Мёртвые почуяли живого.
Все помогают рыть глубокую яму, конечно, для того, чтобы все могли в ней поместиться.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Что ж, умереть, так умереть! Потеря для мира небольшая, да и мне самому порядочно уж скучно. Я — как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что ещё нет его кареты. Но карета готова — прощайте!
Гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением при сидячей жизни и скромном поведении умирает от апоплексического удара.
Ложась животом на алтарь отечества, продолжайте думать всё-таки головой.
Самой превосходной из женщин сочтена будет та, которая окажется в состоянии заменить своим детям умершего отца.
Художник всегда немного похож на матроса с корабля Колумба; он видит далекий берег и кричит: «Земля! Земля!» Этот матрос явно не предполагал, что сотворил Америку, но он был первый, кто увидел новую действительность.