Цитаты со словом «гнёт»
Если люди позволят государству решать, что им есть и какие лекарства принимать, то тела их вскоре будут в таком же печальном состоянии, что и души живущих под
гнётом тирании.
Пока на нас лежит чей-то
гнет, будь то
гнет верующих или неверных,— все наши дела и мысли станут позором.
Нельзя с одной стороны исповедывать, что люди созрели для того, чтобы свободно, без опеки, располагать своими духовными силами, чтобы прилагать свободно свой труд к земле так, как они считают это лучшим, а с другой стороны признавать, что эти самые люди недостаточно надежны для того, чтобы без
гнета сочленов своей семьи распоряжаться своим имуществом. Нельзя создавать общий закон ради исключительно уродливого явления, нельзя убивать этим кредитоспособность крестьянина, нельзя лишать его веры в свои силы, надежды на лучшее будущее, нельзя ставить преграды обогащению для того, чтобы слабые разделили с ним его нищету… Но главное, что необходимо, это, — когда мы пишем закон для всей страны, — иметь в виду разумных и сильных, а не пьяных и слабых… Правительство, проведя закон 9-го ноября 1906 года и ставило ставку на разумных и сильных. Таковых в короткое время оказалось около полумиллиона домохозяев, закрепивших за собой боле 3200000 десятин земли. Не парализуйте, господа, дальнейшего развития этих людей и помните, законодательствуя, что таких людей, таких сильных людей, в России большинство.
Похожие цитаты:
Тирания подавляет умы тяжестью своего режима.
(О шахматном движении в СССР) с периодом политического угнетения одни ищут в шахматах забвения от повседневного произвола и насилия, а другие черпают в них силы для новой борьбы и закаляют волю.
Идите и освободите свои души от духа рабства, который вас сковывает.
Долг — начало рабства, даже хуже рабства, потому что кредитор неумолимее рабовладельца: он владеет не только вашим телом, но и вашим достоинством и может при случае нанести ему тяжкие оскорбления.
Народ, привыкший жить под властью государя и благодаря случаю ставший свободным, с трудом сохраняет свободу.
Не умеешь нести бремя невзгод — усугубляешь их тяжесть.
Демократический деспотизм бывает самым нестерпимым: он плодит тиранов.
Любой тирании, чтобы утвердиться, нужно лишь молчание гражданского общества.
Свобода без власти над природою то же самое, что освобождение крестьян без земли.
Нет рабства безнадёжнее, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков.
Армейская дисциплина тяжела, но это тяжесть щита, а не ярма.
Легко побеждает тот, кто не желает быть побеждённым. Терпит иго судьбы только тот, кто привык подчиняться.
Чрезмерно сильное горе подавляет полностью нашу душу, стесняя свободу её проявлений.
Было у нас в России два великих обмана свободы: одна свобода крестьянская, кончилась свободой без земли, другая свобода, рабочая, свободой без образования.
Невежество и мракобесие никогда не создавали ничего, кроме толп рабов для тирании.
В каждом государстве жажда славы растет вместе со свободой подданных и уменьшается вместе с ней: слава никогда не уживается с рабством.
Пока не лишишься репутации, ни за что не поймешь, что это было за тяжкое бремя, и что такое — истинная свобода.
Из всех видов деспотизма самый страшный — деспотизм верования и системы. Большинство людей - рабы моды и нелепых обычаев.
Нация, которая не может управлять собою, но отдает себя в рабство собственным вожделениям, будет порабощена другими хозяевами, которых она не выбирала, и будет служить им не добровольно, а против своей воли.
Деспотизм не может существовать в стране до тех пор, пока не уничтожена свобода прессы, подобно тому как ночь не может надвинуться, пока солнце не зашло.
«Бог есть свобода и дает свободу. Он не Господин, а Освободитель, Освободитель от рабства мира. Бог действует через свободу и на свободу. Он не действует через необходимость и на необходимость. Он не принуждает Себя признать.»
Ничто не порождает в государстве такой неразберихи, как вводимые новшества; всякие перемены выгодны лишь бесправию и тирании.
Лучше тирания банковского счета, чем тирания своих сограждан.
Деспотизм бывает уделом выродившихся наций; они его заслуживают и подвергаются ему, не чувствуя его.
...социалисты не предлагают своим последователям взамен личной свободы ничего кроме ада рабства и безнадёжного унижения.
Республика позволяет солдатам быть гражданами, деспотизм делает из них палачей.
Свобода без социализма — это привилегия, несправедливость; социализм без свободы — это рабство.
Нет более жестокой тирании, чем та, которая живет под сенью законов и под эгидой правосудия, когда несчастных, так сказать, топят на той самой доске, на которой они спасались.
Великая трагедия истории русской радикальной интеллигенции: её лучшие представители, не задумываясь, приносили себя в жертву освобождению народа, а он оставался глух к их призывам и иногда готов был побивать их камнями...
Наша пресловутая цивилизация для народа не что иное, как источник рабства и нищеты.
При правлении однородного и доктринерского большинства демократия может оказаться не менее тиранической, чем худшая из диктатур.
Человек рождён свободным, а повсюду он в оковах.
Если народ бунтует, то не от стремления взять чужое, а от невозможности сохранить свое.
Надежда не перестаёт бороться, хотя бы её борьба была обречена на неудачу, - нет, напротив, надежда только и возникает среди бедствий и благодаря им.
Лучше умереть от голода, чем быть богатым рабом колониализма.
Народ, порабощающий другой народ, куёт свои собственные цепи.
Моя цель заключается в том, чтобы примирить всех французов на основе крепкой власти, морали, национальной гордости и любви к трудолюбивым и страдающим классам.
Борьбу за свободу я понимал прежде всего не как борьбу общественную, а как борьбу личности против власти общества.
Из-за тебя даже границы моего существа меня тяготят, моё тело и моя душа меня гнетут – единым с тобой существом хотел бы я стать...
Принуждение неразлучный спутник всякого общества, и всякое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем ярче наша собственная индивидуальность.
По отмирании воли смерть тела уже не может быть тягостной.
Неудавшиеся революции всегда влекут за собой ненавистные и мстительные правительства.
Во все времена песня была не менее сильным оружием, чем сабли, ружья, пушки, ибо в ней была непреоборимая сила любви к Отчизне, к дому родному, к народу своему страдальному и прекраснодушному.
У народа, лишенного общественной свободы, литература — единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести.
Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть
опиум народа.