Неточные совпадения
«
Скажи, служивый, рано ли
Начальник просыпается?»
— Не знаю. Ты иди!
Нам говорить не велено! —
(Дала ему двугривенный).
На то у губернатора
Особый есть
швейцар. —
«А где он? как назвать его?»
— Макаром Федосеичем…
На лестницу поди! —
Пошла, да двери заперты.
Присела я, задумалась,
Уж начало светать.
Пришел фонарщик с лестницей,
Два тусклые фонарика
На площади задул.
Она поехала в игрушечную лавку, накупила игрушек и обдумала план действий. Она приедет рано утром, в 8 часов, когда Алексей Александрович еще, верно, не вставал. Она будет иметь в руках деньги, которые даст
швейцару и лакею, с тем чтоб они пустили ее, и, не поднимая вуаля,
скажет, что она от крестного отца Сережи приехала поздравить и что ей поручено поставить игрушки у кровати сына. Она не приготовила только тех слов, которые она
скажет сыну. Сколько она ни думала об этом, она ничего не могла придумать.
— Как Царской милости не радоваться! Значит, заслужил, —
сказал швейцар строго и серьезно.
— Ну, сударь, — покачивая головой, шопотом
сказал швейцар, — есть от графини.
― Пожалуйте шляпу, ―
сказал швейцар Левину, забывшему правило клуба оставлять шляпы в швейцарской. ― Давно не бывали. Князь вчера еще записали вас. Князя Степана Аркадьича нету еще.
― Принимают, пожалуйте, ―
сказал швейцар, решительно снимая с него шубу.
— Нет, штука. Идите, идите, Василий Лукич зовет, —
сказал швейцар, слыша приближавшиеся шаги гувернера и осторожно расправляя ручку в до-половины снятой перчатке, державшую его за перевязь, и подмигивая головой на Вунича.
— Приняли. Только правитель вышли, я и доложил, — весело подмигнув,
сказал швейцар. — Пожалуйте, я сниму.
— Ну что, Капитоныч? —
сказал Сережа, румяный и веселый возвратившись с гулянья накануне дня своего рождения и отдавая свою сборчатую поддевку высокому, улыбающемуся на маленького человека с высоты своего роста, старому
швейцару. — Что, был сегодня подвязанный чиновник? Принял папа?
— Сюда, налево пожалуйте. Извините, что нечисто. Они теперь в прежней диванной, — отпыхиваясь говорил
швейцар. — Позвольте, повремените, ваше превосходительство, я загляну, — говорил он и, обогнав ее, приотворил высокую дверь и скрылся за нею. Анна остановилась ожидая. — Только проснулись, —
сказал швейцар, опять выходя из двери.
— Отложить и никого не принимать, —
сказал он на вопрос
швейцара, с некоторым удовольствием, служившим признаком его хорошего расположения духа, ударяя на слове «не принимать».
Швейцар упорно молчал, но когда Корней
сказал ему, что за это его согнать следует, Капитоныч подскочил к нему и, замахав руками пред лицом Корнея, заговорил...
— Они не встали еще, — внимательно приглядываясь,
сказал швейцар.
— Как не узнать, ведь я вас не впервой вижу, —
сказал швейцар. — Да вас-то именно одних и не велено пускать, других всех можно.
— Такой приказ, так уж, видно, следует, —
сказал швейцар и прибавил к тому слово: «да». После чего стал перед ним совершенно непринужденно, не сохраняя того ласкового вида, с каким прежде торопился снимать с него шинель. Казалось, он думал, глядя на него: «Эге! уж коли тебя бары гоняют с крыльца, так ты, видно, так себе, шушера какой-нибудь!»
Старенький
швейцар с китайскими усами, с медалями на вогнутой груди, в черной шапочке на голом черепе деловито
сказал...
— А вчера, вы только уехали от князя Корчагина, —
сказал извозчик, полуоборачивая свою крепкую загорелую шею в белом вороте рубахи, — и я приехал, а
швейцар говорит: «только вышли».
— Ведь это какой народ, ваше сиятельство, —
сказал швейцар, презрительно улыбаясь, — шашни завела с фершалом, старший доктор и отправил.
Но Нехлюдов остался тверд, и в то время, как лакей и
швейцар подскакивали к Нехлюдову, подавая ему пальто и палку и отворяли дверь, у которой снаружи стоял городовой, он
сказал, что никак не может теперь.
— Пожалуйте, ваше сиятельство, ожидают, —
сказал ласковый жирный
швейцар большого дома Корчагиных, отворяя бесшумно двигавшуюся на английских петлях дубовую дверь подъезда. — Кушают, только вас велено просить.
Наталья Ивановна ничего не
сказала. Аграфена Петровна вопросительно глядела на Наталью Ивановну и покачивала головой. В это время из дамской комнаты вышло опять шествие. Тот же красавец-лакей Филипп и
швейцар несли княгиню. Она остановила носильщиков, подманила к себе Нехлюдова и, жалостно изнывая, подала ему белую в перстнях руку, с ужасом ожидая твердого пожатия.
«Теперь надо добросовестно, как я всегда делаю и считаю должным, исполнить общественную обязанность. Притом же это часто бывает и интересно»,
сказал он себе и вошел мимо
швейцара в сени суда.
— Господин председатель, —
сказал Нехлюдов, подходя к нему в ту минуту, как тот уже надел светлое пальто и брал палку с серебряным набалдашником, подаваемую
швейцаром, — могу я поговорить с вами о деле, которое сейчас решилось? Я — присяжный.
— Не полагается без права жительства, —
сказал, глядя на него сверху вниз, огромный, толстый
швейцар, храня на лице сонное и неподвижно-холодное выражение.
Добиться свидания с певицей было не очень-то легко:
швейцар внизу
сказал, что Елены Викторовны, кажется, нет дома, а личная горничная, вышедшая на стук Тамары, объявила, что у барыни болит голова и что она никого не принимает. Пришлось опять Тамаре написать на клочке бумаги...
— А еще вот что. Теперь я должна вам
сказать, что ваша Любка дрянь, воровка и больна сифилисом! У нас никто из хороших гостей не хотел ее брать, и все равно, если бы вы не взяли ее, то завтра мы ее выбросили бы вон! Еще
скажу, что она путалась со
швейцаром, с городовыми, с дворниками и с воришками. Поздравляю вас с законным браком!
Но когда он на другой день вечером явился на урок, то ему
сказал швейцар, что утром приходил другой студент, взял двадцать рублей и получил предпочтение.
Сначала приходит portier, [
швейцар] с которым нужно
сказать несколько ненужных слов, потом вбегает соседка, которая просит одолжить коробочку спичек и которой тоже нельзя не
сказать несколько любезностей.
— Кого вам надо? Генеральский сын дома, —
сказал мне
швейцар.
Как прикажете? —
сказал швейцар и позвонил.
Хотелось было юнкеру
сказать: «Мне бы стакан водки!» Читал он много русских романов, и в них очень часто отвергнутый герой нарезывался с горя водкою до потери сознания. Но большое усатое лицо
швейцара было так просто, так весело и добродушно, что он почувствовал стыд за свою случайную дурацкую мысль.
Мы вышли через другую дверь, миновав редакцию, и В.М. Соболевский
сказал швейцару...
На Тверском бульваре к большому дому, заключавшему в себе несколько средней величины квартир, имевших на петербургский манер общую лестницу и даже
швейцара при оной, или, точнее
сказать, отставного унтер-офицера, раз подошел господин весьма неприглядной наружности, одетый дурно, с лицом опухшим. Отворив входную дверь сказанного дома, он проговорил охриплым голосом унтер-офицеру...
— Делать то, что я уже приказала
швейцару, — прогнать его, и больше ничего, —
сказала она.
— И я ему
сказала через
швейцара, чтобы ноги его не было у нас в доме, — подхватила Муза Николаевна, — потому что, согласитесь, Аграфена Васильевна, на все же есть мера: он довел мужа до Сибири, а когда того ссылали, не пришел даже проститься к нам, и хоть Аркадий всегда сердится за это на меня, но я прямо
скажу, что в этом ужасном нашем деле он менее виноват, чем Янгуржеев.
Они солидно взбирались по лестнице и вели солидный разговор, неизменно начинавшийся словами: «В практике кашинского окружного суда установился прецедент…» Сначала один эти слова
скажет, потом другой повторит, потом третий, а
швейцар смотрит на них и не нарадуется.
Но генерал был дома, так, по крайней мере,
сказал ему
швейцар, и он не захотел войти, он не чувствовал себя в состоянии притвориться и поплелся к Конверсационсгаузу.
— Ты поедешь на Знаменскую и отдашь это письмо Зинаиде Федоровне Красновской в собственные руки. Но сначала спроси у
швейцара, не вернулся ли муж, то есть господин Красновский. Если он вернулся, то письма не отдавай и поезжай назад. Постой!.. В случае если она спросит, есть ли кто-нибудь у меня, то ты
скажешь ей, что с восьми часов у меня сидят два каких-то господина и что-то пишут.
— Справьтесь у
швейцара, может быть, есть телеграмма. Да не уходите из дому, —
сказала она мне вслед, — мне страшно оставаться одной.
Первый год это ему удалось довольно удовлетворительно, но во второй Патрикей явился, после двухмесячного отсутствия, очень сконфуженным и сначала все что-то мямлил и говорил какой-то пустой вздор, а потом повинился и
сказал, что хотя он всякий приемный день ходил в институт, но княжна вышла к нему только однажды, на минуточку, в самый первый раз, а с тех пор гостинцы через
швейцара принимала, а сама от свидания отказывалась и даже прощаться с ним не вышла.
Но
швейцар отказался,
сказав, что ему теперь решительно ни о ком не велено докладывать.
Весь следующий день Миклаков провел в сильном беспокойстве и волнении. Он непременно ожидал, что когда придет к Григоровым, то усатый
швейцар их с мрачным выражением в лице
скажет ему строгим голосом: „Дома нет-с!“.
Сказав ей, чтобы она сидела спокойно, граф вошел в переднюю попечителя и приказал стоявшему там
швейцару доложить господам, что приехал граф Хвостиков, — по вопросу о жизни и смерти.
Но главная роль в данном случае предоставлена была, впрочем, старому, седому
швейцару; он должен был брать детей на руки и передавать их сидевшим в карете трем дамам; и надо
сказать, он исполнил такую обязанность не только с замечательной осторожностью, но даже выразил при этом трогательное чувство умиленного благоговения.
Швейцар отправился в гостиную и, подойдя к к<нязю> Степан Степанычу,
сказал ему тихо...
Печорин
сказал швейцару свою фамилию, и тот пошел доложить.
Швейцар. Так как
скажете: пустить их сюда или как? Они говорят — об земле, барин знает.
Швейцар встретил меня с обыкновенной ласковой улыбкой, но
сказал мне, чтоб я вызвал камердинера Гаврилы Романыча, который имеет до меня какую-то надобность.
—
Швейцар мне прислал его, как только вы изволили уйти. Я
сказала, что вы уже изволили започивать.
Швейцар, неслышно ступая, пошел в следующую комнату, откуда тотчас же вышел,
сказав нам...