Неточные совпадения
Мелко шагали мальчики и девочки в однообразных пепельно-серых костюмах, должно быть сиротский приют, шли почтальоны, носильщики с вокзала, сиделки какой-то больницы,
чиновники таможни, солдаты без оружия, и чем дальше двигалась толпа, тем очевиднее было, что в ее хвосте уже действовало начало, организующее стихию. С полной очевидностью оно выявилось в отряде конной
полиции.
— Вот! От этого. Я понимаю, когда ненавидят
полицию, попов, ну —
чиновников, а он — всех! Даже Мотю, горничную, ненавидел; я жила с ней, как с подругой, а он говорил: «Прислуга — стесняет, ее надобно заменить машинами». А по-моему, стесняет только то, чего не понимаешь, а если поймешь, так не стесняет.
— Постой! Я сам представлюсь! — сказал Марк, вскочил с кресел и, став в церемонную позу, расшаркался перед Райским. — Честь имею рекомендоваться: Марк Волохов, пятнадцатого класса, состоящий под надзором
полиции чиновник, невольный здешнего города гражданин!
Все крестьяне, таким образом, были отданы под надзор
полиции, и это при полном знании, какое хищное, плотоядное, развратное существо — наш полицейский
чиновник.
…Вятские мужики вообще не очень выносливы. Зато их и считают
чиновники ябедниками и беспокойными. Настоящий клад для земской
полиции это вотяки, мордва, чуваши; народ жалкий, робкий, бездарный. Исправники дают двойной окуп губернаторам за назначение их в уезды, населенные финнами.
Тюфяев был в открытой связи с сестрой одного бедного
чиновника. Над братом смеялись, брат хотел разорвать эту связь, грозился доносом, хотел писать в Петербург, словом, шумел и беспокоился до того, что его однажды
полиция схватила и представила как сумасшедшего для освидетельствования в губернское правление.
Между моими знакомыми был один почтенный старец, исправник, отрешенный по сенаторской ревизии от дел. Он занимался составлением просьб и хождением по делам, что именно было ему запрещено. Человек этот, начавший службу с незапамятных времен, воровал, подскабливал, наводил ложные справки в трех губерниях, два раза был под судом и проч. Этот ветеран земской
полиции любил рассказывать удивительные анекдоты о самом себе и своих сослуживцах, не скрывая своего презрения к выродившимся
чиновникам нового поколения.
А ведь пресмешно, сколько секретарей, асессоров, уездных и губернских
чиновников домогались, долго, страстно, упорно домогались, чтоб получить это место; взятки были даны, святейшие обещания получены, и вдруг министр, исполняя высочайшую волю и в то же время делая отместку тайной
полиции, наказывал меня этим повышением, бросал человеку под ноги, для позолоты пилюли, это место — предмет пламенных желаний и самолюбивых грез, — человеку, который его брал с твердым намерением бросить при первой возможности.
Полиция и
чиновники делают невероятные вещи с этими бедняками.
Сперанский пробовал облегчить участь сибирского народа. Он ввел всюду коллегиальное начало; как будто дело зависело от того, как кто крадет — поодиночке или шайками. Он сотнями отрешал старых плутов и сотнями принял новых. Сначала он нагнал такой ужас на земскую
полицию, что мужики брали деньги с
чиновников, чтобы не ходить с челобитьем. Года через три
чиновники наживались по новым формам не хуже, как по старым.
— Нельзя тебе знать! — ответила она угрюмо, но все-таки рассказала кратко: был у этой женщины муж,
чиновник Воронов, захотелось ему получить другой, высокий чин, он и продал жену начальнику своему, а тот ее увез куда-то, и два года она дома не жила. А когда воротилась — дети ее, мальчик и девочка, померли уже, муж — проиграл казенные деньги и сидел в тюрьме. И вот с горя женщина начала пить, гулять, буянить. Каждый праздник к вечеру ее забирает
полиция…
Пусть прежде туда выедет
полиция, члены опеки и внушат крестьянам повиновение; наконец, говорю, еще не известно, что откроется по исследованию вашего
чиновника, и, может быть, действия опекуна таковы, что его самого следует удалить и что крестьяне оказывают неповиновение только против него.
Также поражало его, — когда он вдумывался поглубже, — то, что огромное большинство интеллигентных профессий основано исключительно на недоверии к человеческой честности и таким образом обслуживает человеческие пороки и недостатки. Иначе к чему были бы повсюду необходимы конторщики, бухгалтеры,
чиновники,
полиция, таможня, контролеры, инспекторы и надсмотрщики — если бы человечество было совершенно?
Когда бы я убил человека, я бы, значит, сделал преступление, влекущее за собой лишение всех прав состояния, а в делах такого рода
полиция действительно действует по горячим следам, невзирая ни на какое лицо: фельдмаршал я или подсудимый
чиновник — ей все равно; а мои, милостивый государь, обвинения чисто чиновничьи; значит, они прямо следовали к общему обсуждению с таковыми же, о которых уже и производится дело.
Из прочих канцелярий
чиновники также слышали что-то вроде того, и двое писцов губернского правления, гонимые прежним вице-губернатором, пришли в такой восторг, что тут же, в трактире, к удовольствию публики, принялись бороться — сначала шутя, но, разгорячившись, разорвали друг у друга манишки, а потом разодрались в кровь и были взяты в
полицию.
Дамы, обозначенные мизерным камер-юнкером под буквами Н., Р. и Ч., которых Тулузов, равно как и супругу свою, прикрываясь
полицией, застал среди их невинных развлечений, подняли против него целый поход и стали частью сами, а частью через родных своих и знакомых доводить до сведения генерал-губернатора, что нельзя же дозволять разным полудиким мужьям и полупьяным полицейским
чиновникам являться на совершенно неполитические сборища и только что не палками разгонять общество, принадлежавшее к лучшему московскому кругу.
Члены
полиции имели постоянным правилом своим по делам этого рода делать срывы с кого только возможно; но Сверстов, никогда ни по какому делу не бравший ни копейки, страшно восставал против таких поборов и не доносил о том по начальству единственно из чувства товарищества, так как и сам был все-таки
чиновник.
В донесении этом управляющий прежде всего объяснил, что недоимка с крестьян им почти вся собрана, а затем следовало довольно неприятное известие, что на днях, по чьему-то безымянному доносу, к ним в имение приезжала земская
полиция, в сопровождении сенаторского
чиновника, делать дознания о злоупотреблениях будто бы господином Крапчиком помещичьей власти, но что он, управляющий, водя крестьян к допросам, строго воспрещал им что-либо показывать на господина, угрожая, в противном случае, ссылкою на поселение, и что вследствие этого никто из крестьян ничего не показал в подтверждение доноса.
И он долго говорил о молодых людях, по почему-то не хотел назвать Володина. Про полицейских же молодых людей он сказал на всякий случай, чтоб Миньчуков понял, что у него и относительно служащих в
полиции есть кое-какие неблагоприятные сведения. Миньчуков решил, что Передонов намекает на двух молодых
чиновников полицейского управления: молоденькие, смешливые, ухаживают за барышнями. Смущение и явный страх Передонова заражал невольно и Миньчукова.
— Они тоже — мужики! А ныне —
чиновника этого пошло густо, адвокаты, учителя, речная
полиция и всякая; барыни бездомные какие-то объявились, и не понять — откуда бы?
Вот, значит,
полиция, вот — чиновники-те!
На базаре неизвестного человека
чиновник Быстрецов поймал, посадили в
полицию, а он оттуда в ночь выбежал, теперь с утра ищут его, иные верхами поскакали, иные пеше ходят.
В лавках нам, рабочим, сбывали тухлое мясо, леглую муку и спитой чай; в церкви нас толкала
полиция, в больницах нас обирали фельдшера и сиделки, и если мы по бедности не давали им взяток, то нас в отместку кормили из грязной посуды; на почте самый маленький
чиновник считал себя вправе обращаться с нами, как с животными, и кричать грубо и нагло: «Обожди!
Но переберите другие журналы: в них найдете то же самое. «Атеней» писал (в № 8), что для обеспечения исправного платежа оброка освобождающимися крестьянами необходимо предоставить помещику право наказывать крестьян самому; потому что если он станет жаловаться земской
полиции, то, «не говоря уже о недостаточной благонадежности полицейских
чиновников, самое вмешательство посторонней власти должно непременно произвести некоторое расстройство хозяйственных отношений» невыгодное для помещика (стр. 511).
И только спустя пять дней хозяйку вызвали в
полицию для снятия показаний об ее пропавшем жильце. Честная, толстая, сорокапятилетняя женщина, вдова консисторского
чиновника, чистосердечно рассказала все, что ей было известно: жилец ее был человек тихий, бедный, глуповатый, умеренный в еде, вежливый; не пил, не курил, редко выходил из дому и у себя никого не принимал.
Чиновник(со злобою глядя на них). Ах, вы, шельма народ! Я всех вас переберу и земскую
полицию тут же вместе… только пакости и мерзости заведены по всему уезду: убийство сделали да и убийцу убрали, чтобы совсем концы спрятать.
Чиновник. Это дело земской
полиции, а не твое… (Сильно вскрикивая.) Пошел вон!
Нестрашный(тоскуя). Армию поили-кормили,
чиновников, судей, губернаторов…
полиции сколько…
Ко мне обыкновенно пишет, по всем делам, коротенькие, дружественные записочки, безграмотные, бестолковые, и я хоть не формалист, но в то же время, помилуйте, эти бумаги останутся при делах, и преемник мой, увидевши их, будет иметь полное право сказать: «Что за чудак был губернатор, который с своим
чиновником особых поручений вел дружескую переписку по делам?» И в заключение всего послал помимо меня в Петербург нелепейший проект об изменении
полиции, который, конечно, не давши ему никакого хода, возвратили ко мне; однако не менее того все-таки видели, какого гуся я держу около себя.
— Православные! — хрипел между тем
чиновник. — Я сам был земским заседателем по этим делам! Я знаю, что это зажигательный снаряд… Я сам все время слышал, как он хвалил пожары!..
Полицию сюда!
Полицию!
— Иван Алексеич! — крикнул
чиновник в воздух, как бы не замечая Волдырева. — Скажешь купцу Яликову, когда придет, чтобы копию с заявления в
полиции засвидетельствовал! Тысячу раз говорил ему!
Тут какие-то
чиновники в вицмундирах ходят, наконец,
полиция!
Планы и действия Зарницыной и ее сообщников следовало пока скрыть от местной
полиции, которая могла бы преждевременно ударить в набат, и, может быть, так как она имела в своей среде польских
чиновников, шепнуть заговорщикам, чтобы они приняли свои меры.
Но чуть только дело касалось
чиновников и особенно
полиции — Степан Иванович являлся по отношению к ним самым грубым тираном, и требования, какие он простирал к этим несчастным лицам, были в такой степени суровы и для них унизительны, что даже трудно верить — как они могли им подчиняться и не находили средства оградить себя от фарбованского причудника.
Они должны будут сознаться, что они следуют одному учению — законам, которые пишут
чиновники ІІ-го отделения или законодательные собрания и приводит в исполнение —
полиция.
Беснующегося
чиновника заперли в комнате, дали знать
полиции и отправили в сумасшедший дом. Перед отправкой его туда к нему снова боялись приступить, и опять пошел к нему тот же молодой дворник.
В 1884 году было напечатано в газетах, что в Нижнем Новгороде один торговец и один
чиновник, сидя в трактире, бранили местного губернатора Баранова.
Полиция арестовала этих господ, но губернатор Баранов приказал их освободить и указал
полиции впредь не обращать внимания на такие ничтожные вещи.
Они знают, что учение это не от неба, не от пророков и не от мудрых людей; они постоянно осуждают постановления этих
чиновников или законодательных собраний, но все-таки признают это учение и повинуются исполнителям его —
полиции, повинуются безропотно в самых страшных требованиях ее.