Неточные совпадения
Уже при первом свидании с градоначальником предводитель почувствовал, что в этом сановнике таится что-то не совсем обыкновенное, а именно, что от него пахнет трюфелями.
Долгое время он боролся с своею догадкою, принимая ее за мечту воспаленного съестными припасами воображения, но чем
чаще повторялись свидания, тем мучительнее становились сомнения. Наконец он не выдержал и сообщил о своих подозрениях письмоводителю дворянской опеки Половинкину.
— Да как вам сказать, Афанасий Васильевич? Я не знаю, лучше ли мои обстоятельства. Мне досталось всего пя<тьдесят> душ крестьян и тридцать тысяч денег, которыми я должен был расплатиться с
частью моих
долгов, — и у меня вновь ровно ничего. А главное дело, что дело по этому завещанью самое нечистое. Тут, Афанасий Васильевич, завелись такие мошенничества! Я вам сейчас расскажу, и вы подивитесь, что такое делается. Этот Чичиков…
У него, взамен наслаждений, которыми он пользоваться не мог, явилось старческое тщеславие иметь вид шалуна, и он стал вознаграждать себя за верность в супружестве сумасбродными связями, на которые быстро ушли все наличные деньги, брильянты жены, наконец и большая
часть приданого дочери. На недвижимое имение, и без того заложенное им еще до женитьбы, наросли значительные
долги.
Чтобы выплатить четырехмиллионный
долг, необходимо поднимать заводы; затем, из этих же денег приходится выплачивать хоть
часть процентов по
долгу; наконец, остатки уходят на наследников.
Наконец, дошел черед и до «Письма». Со второй, третьей страницы меня остановил печально-серьезный тон: от каждого слова веяло
долгим страданием, уже охлажденным, но еще озлобленным. Эдак пишут только люди, долго думавшие, много думавшие и много испытавшие; жизнью, а не теорией доходят до такого взгляда… читаю далее, — «Письмо» растет, оно становится мрачным обвинительным актом против России, протестом личности, которая за все вынесенное хочет высказать
часть накопившегося на сердце.
Повторяю: так
долгое время думал я, вслед за общепризнанным мнением о привилегиях детского возраста. Но чем больше я углублялся в детский вопрос, чем
чаще припоминалось мне мое личное прошлое и прошлое моей семьи, тем больше раскрывалась передо мною фальшь моих воззрений.
Владелец заложенных у него лошадей разорился,
часть лошадей перешла к другим кредиторам, две остались за
долг Стрельцову. Наездник, у которого стояли лошади, предложил ему оставить их за собой и самому ездить на них на призы.
Жили мы на Волыни, то есть в той
части правобережной Малороссии, которая
дольше, чем другие, оставалась во владении Польши.
Брюхо у него и
часть зоба или груди — белые; глаза темные, немного навыкате, довольно большие и веселые, ножки темноватые, почти черненькие; три передних пальца очень длинны и снабжены острыми и довольно
долгими ногтями.
Видно было, что он оживлялся порывами, из настоящего почти бреда выходил вдруг, на несколько мгновений, с полным сознанием вдруг припоминал и говорил, большею
частью отрывками, давно уже, может быть, надуманными и заученными, в
долгие, скучные часы болезни, на кровати, в уединении, в бессонницу.
Замужние женщины или вдовы совершают этот мучительный путь несколько иначе: они долго борются с
долгом, или с порядочностью, или с мнением света, и, наконец, — ах! — падают со слезами, или — ах! начинают бравировать, или, что еще
чаще, неумолимый рок прерывает ее или его жизнь в самый — ах! — нужный момент, когда созревшему плоду недостает только легкого дуновения ветра, чтобы упасть.
Все эти старания ее, нельзя сказать, чтобы не венчались почти полным успехом: по крайней мере, большая
часть ее знакомых считали ее безусловно женщиной умной; другие именовали ее женщиною
долга и святых обязанностей; только один петербургский доктор, тоже друг ее, назвал ее лимфой.
Они строили заплату на заплате, хватая деньги в одном месте, чтобы заткнуть
долг в другом; многие из них решались — и
чаще всего по настоянию своих жен — заимствовать деньги из ротных сумм или из платы, приходившейся солдатам за вольные работы; иные по месяцам и даже годам задерживали денежные солдатские письма, которые они, по правилам, должны были распечатывать.
В 1880 году издавал газету И. И Смирнов, владелец типографии и арендатор всех театральных афиш, зарабатывавший хорошие деньги, но всегда бывший без гроша и в
долгу, так как был азартный игрок и все ночи просиживал за картами в Немецком клубе. В редких случаях выигрыша он иногда появлялся в редакции и даже платил сотрудникам. Хозяйственной
частью ведал соиздатель И.М. Желтов, одновременно и книжник и трактирщик, от которого зависело все дело, а он считал совершенно лишним платить сотрудникам деньги.
Старуха-адмиральша и все ее дочери встречали обыкновенно этих, иногда очень запоздавших, посетителей, радушно, и барышни сейчас же затевали с ними или танцы, или разные petits jeux [светские игры (франц.).], а на святках так и жмурки, причем Сусанна краснела донельзя и больше всего остерегалась, чтобы как-нибудь до нее не дотронулся неосторожно кто-либо из молодых людей; а тем временем повар Рыжовых, бывший постоянно к вечеру пьян, бежал в погребок и мясные лавки, выпрашивал там, по большей
части в
долг, вина и провизии и принимался стряпать ужин.
Наконец это скрытное вытягивание денег от Рамзаева, отказ того взять ее в
часть по откупу до того утомили и истерзали практическую душу Миропы Дмитриевны, что она после
долгих бессонных ночей и обдумываний составила себе твердый план расстаться с своим супругом, в котором ничего не находила лестного и приятного для себя.
За нею виднелось несколько десятков мелких головастиков, большая
часть которых была вызвана защитой, и, наконец, в особой лохани, широко разинув пасть, нервно плескалась щука, относительно которой Громобой был
долгое время в нерешительности, вызвать ли ее в качестве свидетельницы или же посадить на скамью обвиняемых в качестве укрывательницы, так как большая
часть оставивших отечество пискарей была ею заглотана.
Из решеных рискуют тоже
чаще других бежать осужденные на слишком
долгие сроки.
Кое-как, наконец, поднялись и спустились к реке, едва волоча ноги. В толпе тотчас же появились и «распорядители», по крайней мере на словах. Оказалось, что барку не следовало рубить зря, а надо было по возможности сохранить бревна и в особенности поперечные кокоры, [Кокора — комлевая
часть ствола с корнем клюкою, с коленом; использовалась при строительстве барок.] прибитые по всей длине своей ко дну барки деревянными гвоздями, — работа
долгая и скучная.
Бòльшая
часть государственных
долгов Европы была сделана для войны.
То же и с той массой людей, которая всегда не один по одному, а всегда сразу под влиянием нового общественного мнения переходит от одного устройства жизни к другому. Масса эта всегда своей инертностью препятствует быстрым, не проверенным мудростью людской,
частым переходам от одного устройства жизни к другому и надолго удерживает всякую
долгим опытом борьбы проверенную, вошедшую в сознание человечества истину.
Целая жизнь,
долгая жизнь с мужем-неровней, которого она при всей любви не может вполне уважать, беспрестанное столкновение совсем различных понятий, противоположных свойств, наконец
частое непонимание друг друга… и сомнение в успехе, сомнение в собственных силах, в спокойной твердости, столько чуждой ее нраву, впервые представилось ей в своей поразительной истине и ужаснуло бедную девушку!..
Возня, молчание и трение о стену ногами, перемешиваясь с
частым дыханием, показали, что упрямство или другой род сопротивления хотят сломить силой. Затем
долгий неистовый визг оборвался криком Геза: «Она кусается, дьявол!» — и позорный звук тяжелой пощечины прозвучал среди громких рыданий. Они перешли в вопль, и я открыл дверь.
Больше мать не расспрашивала.
Долгое время в душной, промозглой комнате слышался только неистовый крик младенца да короткое,
частое дыхание Машутки, больше похожее на беспрерывные однообразные стоны. Вдруг мать сказала, обернувшись назад...
При этом он рассчитывал тоже; сколько у пего денег, сколько останется, сколько нужно для уплаты всех
долгов и какую
часть всего дохода будет он проживать в месяц.
Я пробежал бумагу и вижу, что предводитель дворянства нашей губернии, в уважение
долгого моего пребывания за границей и приобретенных там познаний по
части сельского благоустройства, просит меня принять на себя труд приготовить к предстоящему собранию земства соображения насчет возможно лучшего устройства врачебной
части в селениях.
А между тем полдневские мужики не только существовали, но исправно каждое воскресенье являлись в Белоглинский завод, где менялись лошадьми, пьянствовали по кабакам и даже кое-что покупали на рынке, конечно большею
частью в
долг.
— Я еще у тебя, Феня, в
долгу, — говорил Гордей Евстратыч, удерживая на прощанье в своей руке руку Фени. — Знаешь за что? Если ты не знаешь, так я знаю… Погоди, живы будем, в
долгу у тебя не останемся. Добрая у тебя душа, вот за что я тебя и люблю. Заглядывай к нам-то
чаще, а то моя Нюша совсем крылышки опустила.
Пылкие, но грубые натуры любят нетерпеливо:
долгое сопротивление охлаждает их; страсть их заключается большею
частью в воображении; она не бывает прямым, но бессознательным следствием одной только молодости.
Такие проделки повторялись
чаще и
чаще; вместе с ними усиливался лом в пояснице, сопровождавшийся всегда
долгим возлежанием на печке.
Сам Литвинов хотя кончил тем, что отдал большую
часть земли крестьянам исполу, т. е. обратился к убогому, первобытному хозяйству, однако кой в чем успел: возобновил фабрику, завел крошечную ферму с пятью вольнонаемными работниками, а перебывало их у него целых сорок, — расплатился с главными частными
долгами…
До лета прошлого года другою гордостью квартала была Нунча, торговка овощами, — самый веселый человек в мире и первая красавица нашего угла, — над ним солнце стоит всегда немножко
дольше, чем над другими
частями города. Фонтан, конечно, остался доныне таким, как был всегда; всё более желтея от времени, он долго будет удивлять иностранцев забавной своей красотою, — мраморные дети не стареют и не устают в играх.
Я давно уже не бывал на них. Еще до катастрофы в настроении студенчества происходила значительная перемена. Вопросы о народе, о
долге интеллигенции перед трудящейся массой из области теории переходили в практику.
Часть студентов бросали музеи и лекции и учились у слесарей или сапожников. Часто студенческие интересы как будто стушевывались, споры становились более определенны. Казалось, молодой шум, оживление и энтузиазм вливаются в определенное русло…
— Всех этих рациональников и близоруких консерваторов народ русский должен был бы растерзать на
части! — вскрикнул ему вслед
Долгов.
«Итак, надо взвесить все обстоятельства и сообразить. Прежде чем уехать отсюда, я должен расплатиться с
долгами. Должен я около двух тысяч рублей. Денег у меня нет… Это, конечно, неважно;
часть теперь заплачу как-нибудь, а
часть вышлю потом из Петербурга. Главное, Надежда Федоровна… Прежде всего надо выяснить наши отношения… Да».
Голос у сангвиника приятный, сочный, глаза умные, насмешливые, лицо благодушное, несколько помятое от
частого употребления пива и
долгого лежанья на диване; по-видимому, он мог бы рассказать мне много интересного про оперу, про свои любовные похождения, про товарищей, которых он любит, но, к сожалению, говорить об этом не принято. А я бы охотно послушал.
Таинственные ответы Ольги, иногда ее притворная холодность всё более и более воспламеняли Юрия; он приписывал такое поведение то гордости, то лукавству; но
чаще, по недоверчивости, свойственной всем почти любовникам, сомневался в ее любви… однажды после
долгой душевной борьбы он решился вытребовать у нее полного признанья… или получить совершенный отказ!
На мураве, под огромным дубом, окруженные часто сплетенным кустарником, сидели два человека: мужчина и женщина; их руки были исцарапаны колючими ветвями и платья изорваны в
долгом странствии сквозь
чащу; усталость и печаль изображались на их лицах, молодых, прекрасных.
Окоемов. Слушай, Зоя: я уж разорил тебя; весь твой капитал пошел на уплату моих
долгов;
часть денег, которые получим за имение, пойдет туда же. Что у нас останется? Разве могу я простить себе, что довел тебя До нищеты? Я должен загладить свою вину и во что бы то ни стало возвратить тебе состояние.
…Где-то за перегородкой, как будто от какого-то сильного давления, как будто кто-то душил их, захрипели часы. После неестественно
долгого хрипенья последовал тоненький, гаденький и как-то неожиданно
частый звон, — точно кто-то вдруг вперед выскочил. Пробило два. Я очнулся, хоть и не спал, а только лежал в полузабытьи.
Потеряв почти все мои деньги в
долгах на отчиме вашем, я нахожусь в крайней необходимости воспользоваться тем, что мне остается; я уже дал знать в Петербург моим друзьям, чтоб немедленно распорядились продажей заложенного мне имущества; зная, однакоже, что легкомысленный отчим ваш растратил ваши собственные деньги, я решился простить ему пятьдесят тысяч франков и на эту сумму возвращаю ему
часть закладных на его имущество, так что вы поставлены теперь в возможность воротить все, что потеряли, потребовав с него имение судебным порядком.
Перестали гонять собак и жиреть в бездействии в глуши деревень своих, стали служить дворяне со времен Петра I; но чувство
долга, сознание того, что они обязаны именно служить, а не считаться на службе, и служить для того, чтобы быть полезными отечеству, а не для своих выгод, — это сознание было еще недоступно даже большей
части вельмож того времени.
В IX
части «Собеседника» помещены «Записки разнощика», который описывает, как он собирал
долги свои.
И воспитатель, добросовестно относясь к своему
долгу, писал: «золотое сердце, но ленив крайне»; «видно дурное влияние домашней среды» (и это
чаще всего писалось в характеристиках); «с небольшими способностями, но весьма старательный» и так далее.
Век Екатерины
долгое время являлся нам в каком-то волшебном сиянии, златым веком процветания России по всем
частям.
— Разумеется, — возразила старуха, — утопающий за щепку хватается, мы не всегда были в таком положении, как теперь. Муж мой был польский дворянин, служил в русской службе, вследствие
долгой тяжбы он потерял бóльшую
часть своего имения, а остатки разграблены были в последнюю войну, однако же я надеюсь, скоро всё поправится. Мой сын, — продолжала она с некоторой гордостию, — имеет теперь очень хорошее место и хорошее жалованье.
Казенные опекуны растащили последние крохи злобинских богатств, так что в конце концов он оказался должным казне, и все его имущество поступило в конкурс и было распродано по
частям для покрытия сделанного опекунами казенного
долга.
В тот самый период времени Роберт Овэн написал и издал первую из семи
частей «Книги нового нравственного мира», долженствующей заключать в себе изложение науки о природе человека. Такой книги доселе недоставало человечеству, и автор будет ее защищать против всех, которые сочтут своим
долгом или найдут выгодным нападать на нее.
Чаще всего из города в Заречье являлась полиция: с обысками, если случалась кража, ради сбора казенных повинностей, описи слободских пожитков за
долги и для укрощения
частых драк; всякие же иные люди приходили только по ночам, дабы посетить «Фелицатин раишко».
Пусть кто-нибудь сказал бы ему даже десятую
часть того, что он сам наговорил на себя в этот
долгий вечер, — и на его лице выступила бы краска не стыда от сознания правды упрека, а гнева.