Неточные совпадения
Открыл форточку в окне и, шагая по комнате, с папиросой в зубах, заметил на подзеркальнике золотые часы Варвары, взял их, взвесил на ладони. Эти часы подарил ей он. Когда будут прибирать комнату, их могут украсть. Он положил часы в карман своих брюк. Затем, взглянув на отраженное в зеркале озабоченное лицо свое, открыл сумку. В ней оказалась пудреница, перчатки, записная
книжка, флакон английской соли, карандаш от мигрени, золотой браслет, семьдесят три рубля бумажками,
целая горсть серебра.
— Вот уж почти два года ни о чем не могу думать, только о девицах. К проституткам идти не могу, до этой степени еще не дошел. Тянет к онанизму, хоть руки отрубить. Есть, брат, в этом влечении что-то обидное до слез, до отвращения к себе. С девицами чувствую себя идиотом. Она мне о
книжках, о разных поэзиях, а я думаю о том, какие у нее груди и что вот
поцеловать бы ее да и умереть.
Сцены, характеры, портреты родных, знакомых, друзей, женщин переделывались у него в типы, и он исписал
целую тетрадь, носил с собой записную
книжку, и часто в толпе, на вечере, за обедом вынимал клочок бумаги, карандаш, чертил несколько слов, прятал, вынимал опять и записывал, задумываясь, забываясь, останавливаясь на полуслове, удаляясь внезапно из толпы в уединение.
Мать этим не смущалась и только дивилась иногда, как это мальчик, вместо того чтоб идти играть, простаивает у шкапа по
целым часам над какою-нибудь
книжкой.
— Да он иначе и не говорит, как из
книжек, — подхватил Евгений Павлович, —
целыми фразами из критических обозрений выражается. Я давно имею удовольствие знать разговор Николая Ардалионовича, но на этот раз он говорит не из
книжки. Николай Ардалионович явно намекает на мой желтый шарабан с красными колесами. Только я уж его променял, вы опоздали.
Эту детскую
книжку я знал тогда наизусть всю; но теперь только два рассказа и две картинки из
целой сотни остались у меня в памяти, хотя они, против других, ничего особенного не имеют.
Целый день я чувствовал себя как-то неловко; к тетушке даже и не подходил, да и с матерью оставался мало, а все гулял с сестрицей или читал
книжку.
В первый день напала на меня тоска, увеличившая мое лихорадочное состояние, но потом я стал спокойнее и
целые дни играл, а иногда читал
книжку с сестрицей, беспрестанно подбегая, хоть на минуту, к окнам, из которых виден был весь разлив полой воды, затопившей огород и половину сада.
Отчего — ну отчего
целых три года я и О — жили так дружески — и вдруг теперь одно только слово о той, об… Неужели все это сумасшествие — любовь, ревность — не только в идиотских древних
книжках? И главное — я! Уравнения, формулы, цифры — и… это — ничего не понимаю! Ничего… Завтра же пойду к R и скажу, что —
В результате оказывалось нечто вроде игры в casse-tete, [головоломку (франц.)] где каждая фигурка плотно вкладывается в другую, покуда не образуется нечто
целое, долженствующее выполнить из кучи кусочков нарисованную в
книжке фигуру, не имеющую никакого значения вне процесса игры.
Утро было ужасное. Отчет должен был быть готов к восьми часам, и я работал, как приговоренный к смертной казни. Нужно было вылепить из отрывочных замечаний, занесенных в репортерскую
книжку, хоть что-нибудь осмысленное и до известной степени
целое. Это была жестокая практика… Убивало главным образом то, что нужно было кончить к восьми часам.
— А вы — мямля… Что же будет, если молодые люди не будут
целовать девушек?.. Всё
книжки да
книжки, а когда же жить?.. Хотите, я съезжу к этой Александре Васильевне и привезу ее сюда? Адрес узнаю в адресном столе или у Наденьки.
— Ну да, — говорит, — Филимоша, да, ты прав; между четырех глаз я от тебя не скрою: это я сообщил, что у тебя есть запрещенная
книжка. Приношу тебе, голубчик, в этом пять миллионов извинений, но так как иначе делать было нечего… Ты, я думаю, ведь сам заметил, что я последние дни повеся нос ходил… Я ведь службы мог лишиться, а вчера мне приходилось хоть вот как, — и Постельников выразительно черкнул себя рукой по горлу и бросился меня
целовать.
Погонин почему-то привез ящик дорогих сигар, хотя знал, что я не курю, а нюхаю табак; мать Гаевской — домашний паштет с курицей и
целую корзину печенья, а Гаевская — коробку почтовой бумаги, карандаш и кожаную записную
книжку с золотой подковой, Давыдов и Далматов — огромную корзину с водкой, винами и закусками от всей труппы.
Бывало, забыв лекции и тетради, сидит он в невеселой гостиной осининского дома, сидит и украдкой смотрит на Ирину: сердце в нем медленно и горестно тает и давит ему грудь; а она как будто сердится, как будто скучает, встанет, пройдется по комнате, холодно посмотрит на него, как на стол или на стул, пожмет плечом и скрестит руки; или в течение
целого вечера, даже разговаривая с Литвиновым, нарочно ни разу не взглянет на него, как бы отказывая ему и в этой милостыне; или, наконец, возьмет
книжку и уставится в нее, не читая, хмурится и кусает губы, а не то вдруг громко спросит у отца или у брата: как по-немецки"терпение"?
А когда я нашалила тому назад года два, так она видит, что меня не удержишь, взяла призвала меня, да и пришпилила булавкой мое платье к своему — и так мы с тех пор и сидим по
целым дням; она чулок вяжет, хоть и слепая; а я подле нее сиди, шей или
книжку вслух ей читай — такой странный обычай, что вот уже два года пришпиленная…
Я заплатил деньги и бросился с
книжкою домой, где
целый вечер мы с Аполлоном с упоением завывали при ее чтении. Но, поддаваясь байроновскофранцузскому романтизму Григорьева, я вносил в нашу среду не только поэта-мыслителя Шиллера, но, главное, поэта объективной правды Гете.
«Русский зритель» был, однако, издаваем
целый год людьми, принимавшими живое участие в его несчастном издателе: одну
книжку издал я, другую — В. Н. Каразин, третью — Погодин, четвертую — Шевырев, пятую — А. Ф. Томашевский, остальных не помню.]
Я отыскал Мухоедова в глубине рельсовой катальной; он сидел на обрубке дерева и что-то записывал в свою записную
книжку; молодой рабочий с красным от огня лицом светил ему, держа в руке
целый пук зажженной лучины; я долго не мог оглядеться в окружавшей темноте, из которой постепенно выделялись остовы катальных машин, темные закоптелые стены и высокая железная крыша с просвечивавшими отверстиями.
В конце первой
книжки напечатано уведомление издателей, чтобы все, кому угодно, присылали в редакцию критики на статьи «Собеседника»: «ибо желание княгини Дашковой есть, чтобы российское слово вычищалось, процветало и сколько возможно служило к удовольствию и пользе всей публики, а критика, без сомнения, есть одно из наилучших средств к достижению сей
цели».
Желающие насладиться чтением выходок наших сатириков против взяток не только мелких чиновников, но и воевод, могут обратиться к
книжке г. Афанасьева, который посвятил специальному восхищению этим предметом
целых 27 страниц (220–246).
—
Целый день то в больнице, то в разъездах, — рассказывал он, — и, клянусь вам, экчеленца, не только что к любимой женщине съездить, но даже
книжку прочесть некогда. Десять лет ничего не читал! Десять лет, экчеленца! Что же касается материальной стороны, то вот извольте спросить у Ивана Иваныча: табаку купить иной раз не на что.
Я прочел письма. Все они были очень ласковы, даже нежны. В одном из них, именно в первом письме из Сибири, Пасынков называл Машу своим лучшим другом, обещался выслать ей деньги на поездку в Сибирь и кончил следующими словами: «
Целую твои хорошенькие ручки; у здешних девушек таких ручек нету; да и головы их не чета твоей, и сердца тоже… Читай
книжки, которые я тебе подарил, и помни меня, а я тебя не забуду. Ты одна, одна меня любила: так и я ж тебе одной принадлежать хочу…»
Новый Завет учили не так, как Ветхий, не по толстенькой
книжке с картинками. Отец сам рассказывал Алеше о Иисусе Христе и часто прочитывал
целые страницы из Евангелия.
Нет, еще долго будет оно отзываться нам — и в
книжках, и в гостиных разговорах, и в
целом устройстве наших житейских отношений.
За десять копеек можно
целых пять
книжек, про Севастопольскую оборону, например, или Петра Великого.
Февральская
книжка «Русского Вестника» принесла с собою «Отцов и Детей» Тургенева. Поднялась
целая буря толков, споров, сплетен, философских недоразумений в обществе и литературе. Ни одно еще произведение Тургенева не возбуждало столько говора и интереса, ни одно не было более популярно и современно. Все то, что бродило в обществе как неопределенная, скорее ощущаемая, чем сознаваемая сила, воплотилось теперь в определенный, цельный образ. Два лагеря, два стремления, два потока обозначились резко и прямо.
— Кажется, немножко понимаю, а впрочем, там много, что мне не по уму, — с простодушной, детской откровенностью и милой простотой отвечала Дуня, восторженно глядя на Марью Ивановну и горячо
целуя ее руку. — И в других
книжках тоже не всякое слово могу понимать… Неученая ведь я!.. А уж как рада я вам, Марья Ивановна!.. Вы ученая, умная — теперь вы мне все растолкуете.
— Дело не трудное, Павел Иваныч. Встанешь утром, сапоги почистишь, самовар поставишь, комнаты уберешь, а потом и делать нечего. Поручик
целый день планты чертит, а ты хочешь — богу молись, хочешь —
книжки читай, хочешь — на улицу ступай. Дай бог всякому такой жизни.
Не раз я уменьшал шаг, проходя мимо солдатской палатки, в которой светился огонь, и прислушивался или к сказке, которую рассказывал балагур, или к
книжке, которую читал грамотей и слушало
целое отделение, битком набившись в палатке и около нее, прерывая чтеца изредка разными замечаниями, или просто к толкам о походе, о родине, о начальниках.
Николай Никанорыч говорил, что он недавно прочел роман «От
поцелуя к
поцелую». Ей совестно было попросить этой
книжки. А хотелось бы почитать ее.
Она и без того побаивается тети Павлы. С ней она больше молчит, ни одним словом ей не возражает. В доме эта тетка — главное лицо, и папа ее побаивается. Все ее считают ужасно умной. Что ж тут мудреного?
Целые дни лежит в длинном кресле с пюпитром и думает или
книжку читает. Сажала она ее читать себе вслух, но осталась недовольна...
— Тумана… Такая
книжка есть.
Целое сообщество… господ артистов по вашему промыслу, в городе Лондоне.
Терентьев давал Теркину
книжки, видя, что он впадает в уныние, по
целым дням лежит или ходит молча. В госпитале домашняя аптечка помещалась рядом, в проходной комнате.
В своих записных
книжках, которые составляли уже тогда
целую библиотеку, записи он постоянно делал на всех ему известных языках: по-гречески, по-латыни, по-немецки, французски, английски, итальянски, и не цитаты только, а свои мысли, вопросы, отметки, соображения, мечты.
Я попадал как раз в разгар тогдашнего подъема денежных и промышленных дел и спекуляций, и то, что я по этой части изучил, дало уже мне к концу года достаточный материал для романа"Дельцы", который печатался
целых два года и захватил
книжки"Отечественных записок"с конца 71-го года до начала 73-го.
И вот я поехал пить воды в Киссинген с приятной перспективой вести дальше главы первой части романа. У меня была полнейшая надежда — к сентябрьской
книжке доставить в редакцию
целых две части романа.
«Неделя» была еженедельная общественно-политическая газета, и при ней ежемесячно —
книжка беллетристики. Газета была очень распространена, особенно в провинции. Редактором ее был Павел Александрович Гайдебуров. Он очень внимательно относился к начинающим авторам, вывел в литературу
целый ряд молодых писателей.
В следующей
книжке «Русского богатства» Михайловский перепечатал письмо в «Русские ведомости» и, кроме того, содержание его развил в
целую статью под тем же заглавием: «Мой промах».
Как холостяк, он дома почти никогда не обедал; приедет из города, переоденется и на
целый вечер в гости или обедать, а то в театр, если не сидит дома и не читает
книжку нового журнала.
Это небось почестнее, чем по
целым годам квасы-то разводить по новым
книжкам и считать себя непогрешимым?
Целые вечера проводили в бильярдной; зато журналы и
книжки читали запоем, точно варенье глотали ложками.
Целую неделю он остается в Петербурге, а мы здесь, и он ничего не испытывает, а в субботу едет сюда и везет, болван, с собою в кармане новую
книжку…
— Вот, Таичка, деньги за пенсионную
книжку, — сказала Елена Дмитриевна и с некоторой гордостью подала дочери деньги, — это были единственные минуты за месяц, когда она чувствовала себя полковницей, у которой полон двор послушной и влюбленной челяди. И до сих пор Таисия каждый раз благодарила и даже
целовала руку, хотя и сухо, по привычке; но теперь — все так же молча, не меняя выражения каменного лица, взяла и бросила деньги на пол.
Следом за этим в класс вошел инспектор с
целой пачкой
книжек и листов.
Я, однако, добилась-таки, кто такой Спиноза. Во-первых, Плавикова прислала мне Revue des deux Mondes; a во-вторых, у Исакова мне выкопали
книжку:
целый роман из жизни Спинозы.
— Знаете, Марья Михайловна (он принял свой обыкновенный насмешливый тон), есть такие
книжки… Соберется
целое семейство,"во едину от суббот", начнет кто-нибудь читать вслух чувствительную повесть про Адольфа и Амалию; мужья захрапят, с барынями нервическая зевота, собачонки завоют…
Он занимает казенное место по литературной же части, жалованья пять тысяч рублей, квартира такая, что можно
целый штаб поместить, пара вяток у него, в клубе играет по большой, да этого еще мало: для собственного удовольствия изволит издавать
книжки, и всегда при деньгах!
Ха, ха! Если б теперь меня оставить без копейки денег и посадить за шитье? Шить-то бы я шила, может быть; но
книжки сочинять, выдумать
целый пантеизм…
Раз вечером, возвратившись очень рано домой, он сидел, раздосадованный, в своей квартире и записывал в памятной
книжке следующий приговор: «Польская нация непостоянна!» Такое определение характеру
целого народа вылилось у него из души по случаю, что одна прелестная варшавянка, опутавшая его сетями своих черно-огненных глаз и наступившая на сердце его прекрасной ножкой (мелькавшей в танцах, как проворная рыбка в своей стихии), сама впоследствии оказалась к нему неравнодушной, сулила ему
целое небо и вдруг предпочла бешеного мазуриста.