Неточные совпадения
— А тебе, Лида, бросить бы школу. Ведь все равно ты не учишься. Лучше иди на курсы. Нам необходимы не
актеры, а образованные люди. Ты
видишь, в какой дикой стране мы живем.
— Приглашали. Мой муж декорации писал, у нас
актеры стаями бывали, ну и я — постоянно в театре, за кулисами. Не нравятся мне
актеры, все — герои. И в трезвом виде, и пьяные. По-моему, даже дети
видят себя вернее, чем люди этого ремесла, а уж лучше детей никто не умеет мечтать о себе.
— Ищет Диомидова. Один
актер видел его около Александровского вокзала и говорит, что он сошел с ума, Диомидов…
— А им очень нужно ваше искусство и его условия. Вы говорите, что пришлось бы допустить побои на сцене, что ж, если таково дело, так и допускайте. Только если
увидят, что
актер не больно бьет, так расхохочутся, А о борьбе-то не беспокойтесь; борьба есть, только рассказать мы про ту борьбу не сумеем.
— И в Кольку-бухгалтера? И в подрядчика? И в Антошку-картошку? И в
актера толстого? У-у, бесстыдница! — вдруг вскрикивает Женя. — Не могу
видеть тебя без омерзения. Сука ты! Будь я на твоем месте такая разнесчастная, я бы лучше руки на себя наложила, удавилась бы на шнурке от корсета. Гадина ты!
Громадное самолюбие этого юноши до того было уязвлено неудачею на театре, что он был почти не в состоянии
видеть Павла, как соперника своего на драматическом поприще; зато сей последний, нельзя сказать, чтобы не стал в себе воображать будущего великого
актера.
Вдруг тебе придется, например, выражать душу г. Кони [Кони Федор Алексеевич (1809—1879) — писатель-водевилист, историк театра, издатель журнала «Пантеон».] или ум г. Каратыгина [Каратыгин Петр Андреевич (1805—1879) — известный водевилист и
актер, брат знаменитого трагика.]; я бы умерла, кажется, с горя, если бы
увидела когда-нибудь тебя на сцене в таких пьесах.
Он казался сильно уставшим. Платье его было мокро от дождя, лицо тоже; волосы слиплись на лбу, во всей фигуре виднелось тяжелое утомление. Я в первый раз
видел это выражение на лице веселого оратора городских кабаков, и опять этот взгляд за кулисы, на
актера, изнеможенно отдыхавшего после тяжелой роли, которую он разыгрывал на житейской сцене, как будто влил что-то жуткое в мое сердце. Это было еще одно из тех откровений, какими так щедро наделяла меня старая униатская «каплица».
— Не знаю-с, какой это нужен голос и рост; может быть, какой-нибудь фельдфебельский или тамбурмажорский; но если я
вижу перед собой человека, который в равносильном душевном настроении с Гамлетом, я смело заключаю, что это великий человек и
актер! — возразил уж с некоторою досадою Белавин и опустился в кресло.
— А кто тебя знает, кто ты таков и откуда ты выскочил! Только сердце мое, сердце чуяло, все пять лет, всю интригу! А я-то сижу, дивлюсь: что за сова слепая подъехала? Нет, голубчик, плохой ты
актер, хуже даже Лебядкина. Поклонись от меня графине пониже да скажи, чтобы присылала почище тебя. Наняла она тебя, говори? У ней при милости на кухне состоишь? Весь ваш обман насквозь
вижу, всех вас, до одного, понимаю!
Прибавьте к этому старанию, к этому изучению удивительную, неподдельную веселость, простоту, безыскусственность, и вы, если б
видели Баклушина, сами согласились бы непременно, что это настоящий прирожденный
актер, с большим талантом.
Филатку я
видел не раз на московском и петербургском театрах и положительно говорю [Филатку я
видел не раз на московском и петербургском театрах и положительно говорю — столичные
актеры, игравшие Филатку, оба играли хуже…
Живут все эти люди и те, которые кормятся около них, их жены, учителя, дети, повара,
актеры, жокеи и т. п., живут той кровью, которая тем или другим способом, теми или другими пиявками высасывается из рабочего народа, живут так, поглощая каждый ежедневно для своих удовольствий сотни и тысячи рабочих дней замученных рабочих, принужденных к работе угрозами убийств,
видят лишения и страдания этих рабочих, их детей, стариков, жен, больных, знают про те казни, которым подвергаются нарушители этого установленного грабежа, и не только не уменьшают свою роскошь, не скрывают ее, но нагло выставляют перед этими угнетенными, большею частью ненавидящими их рабочими, как бы нарочно дразня их, свои парки, дворцы, театры, охоты, скачки и вместе с тем, не переставая, уверяют себя и друг друга, что они все очень озабочены благом того народа, который они, не переставая, топчут ногами, и по воскресеньям в богатых одеждах, на богатых экипажах едут в нарочно для издевательства над христианством устроенные дома и там слушают, как нарочно для этой лжи обученные люди на все лады, в ризах или без риз, в белых галстуках, проповедуют друг другу любовь к людям, которую они все отрицают всею своею жизнью.
— Да… зимою приезжают какие-то
актеры, но мы их никогда не
видим, — отвечала хозяйка и опять взглянула на Митеньку.
В 1875 году, когда цирк переезжал из Воронежа в Саратов, я был в Тамбове в театре на галерке, зашел в соседний с театром актерский ресторан Пустовалова. Там случилась драка, во время которой какие-то загулявшие базарные торговцы бросились за что-то бить Васю Григорьева и его товарища, выходного
актера Евстигнеева, которых я и не
видел никогда прежде. Я заступился, избил и выгнал из ресторана буянов.
Несчастливцев. А вот что: уйди, попробуй, так
увидишь. Мне, братец, только мигнуть, и пойдешь ты по этапу на место жительства, как бродяга. Я ведь знаю, ты двенадцать лет без паспорта ходишь. Вместо паспорта у тебя в кармане статья Курских губернских ведомостей, где напечатано, что приехал
актер такой-то и играл очень скверно. Вот и весь твой вид. Ну, что ж ты замолчал? То-то же! А ты сделай, братец, для меня! Кто тебя просит, подумай! Ну, по-товарищески, понимаешь, по-товарищески!
Несчастливцев. Ты у меня не смей острить, когда я серьезно разговариваю. У вас, водевильных
актеров, только смех на уме, а чувства ни на грош. Бросится женщина в омут головой от любви — вот актриса. Да чтоб я сам
видел, а то не поверю. Вытащу из омута, тогда поверю. Ну, видно, идти.
Гурмыжская. Не правда ли, он мил? Господа, я
вижу, что в душе вы осуждаете меня. Прежде выслушайте, потом судите. Господа, у меня оправданий много. Я была беззащитна, имение расстроено; я думала поручить управление племяннику, но он меня поразил, поразил… Знаете, какую он карьеру избрал? Он
актер провинциальный…
Актер. А ты — посторонись…
видишь — больные идут?..
Актер. Да! Он — уйдет! Он уйдет…
увидите!
Актер. Невежды! Дикари! Мель-по-ме-на! Люди без сердца! Вы
увидите — он уйдет! «Обжирайтесь, мрачные умы»… стихотворение Беранжера… да! Он — найдет себе место… где нет… нет…
Тогда для меня, еще молодого
актера, увлеченного сценой, она уже явилась великой артисткой, хотя я
увидел ее только на один миг: сверкнул и сейчас розовый профиль в морозный день на бриллиантовом фоне солнечного снега…
В первый раз я
увидел площадь в декабре 1875 года, когда приехал в Москву из Рязани ночью и остановился у приятеля,
актера Селиванова, в его номере, в «Челышах», так как у меня не было ни копейки денег.
Подойдя к двери, я услышал шум драки. Действительно, шло побоище. Как оказалось после, пятеро базарных торговцев и соборных певчих избивали пятерых
актеров, и победа была на стороне первых. Прислуга и хозяин сочувствовали
актерам, но боялись подступиться к буйствующим. Особенно пугал их огромного роста косматый буян, оравший неистовым басом. Я
увидел тот момент свалки, когда этот верзила схватил за горло прижатого к стене юношу, замахнулся над ним кулаком и орал: «Убью щенка!»
Впрочем, помню прекрасного Гувернера, которого я
видел в 1876 году в Московском артистическом кружке, — это был тоже не профессиональный
актер, а любитель.
Я
видел лучших
актеров в этой роли, от Далматова до Петипа включительно, и все-таки считаю Изорина наилучшим, и Гувернера лучшего я тоже никогда не видывал.
Муров. Нил Стратоныч, скажите, пожалуйста, этот молодой
актер, которого я сейчас у вас
видел, имеет способности?
До сих пор
вижу перед собой
актера Михайла Калмыкова в главной роли старого колбасника; до сих пор слышу, как
актер Прытков поет с гитарой, то есть разевает рот, а за кулисами пела вместо него актриса Марфуша Аникиева...
Значит, как
видишь, причину зла нужно искать не в
актерах, а глубже, в самом искусстве и в отношениях к нему всего общества».
— Я
видела на своем веку много студентов и ваших молодых ученых, много
актеров… Что ж? Ни разу не сподобилась встретиться не только с героем или с талантом, но даже просто с интересным человеком. Все серо, бездарно, надуто претензиями…
Рыженький, бритый, точно
актер, ловкими, мягкими движениями маленького тела Башкин напоминал котенка. Он относился ко мне учительно, покровительственно, и я
видел, что он от души желает мне удачи, счастья. Очень умный, он прочитал немало хороших книг, более всех ему нравился «Граф Монте-Кристо».
Разница между освещением солнечным и освещением лампами будет поразительна, и ты
увидишь, как изменятся в твоих глазах одни и те же
актеры и актрисы, особенно последние.
Хотя я
видел Щепкина на сцене в первый раз, но по общему отзыву знал, что это артист первоклассный, и потому я заметил Писареву, что немного странно играть такую ничтожную роль такому славному
актеру, как Щепкин; но Писарев с улыбкою мне сказал, что князь Шаховской всем пользуется для придачи блеска и успеха своим пиесам и что Щепкин, впрочем, очень рад был исполнить желание и удовлетворить маленькой слабости сочинителя, великие заслуги которого русскому театру он вполне признает и уважает.
Много говорили о театре, о сценических условиях, о той мере огня и чувства, которою владели славные
актеры; но я
видел, что, несмотря на ответы Мочалова: «да-с, точно так-с, совершенно справедливо-с» — слова мои отскакивали от него, как горох от стены.
Если б кто-нибудь
видел Мочалова только в этих двух пиесах, он счел бы его за одного из первоклассных, великих артистов; между тем как этот же самый
актер являлся во всех трагедиях без исключения, а в драмах и комедиях с исключениями — весьма плохим
актером; у него бывали одушевленные места, но по большей части одушевление приходило некстати, не к месту, одним словом: талант был заметен, но отсутствие всякого искусства, непонимание представляемого лица убивали его талант.
Мольер (испуганно улыбаясь). Верный ученик мой,
актер де Лагранж… проводил. У меня, изволите ли
видеть, случился сердечный припадок, и я один дойти не мог… Надеюсь, я ничем не прогневил ваше величество? (Пауза.) У меня, изволите ли… несчастье случилось… извините за беспорядок в туалете. Мадлена Бежар скончалась вчера, а жена моя, Арманда, в тот же час бежала из дому… Все бросила… Платья, вообразите… комод… кольца… и безумную записку оставила… (Вынимает из кармана какой-то лоскут, заискивающе улыбается.)
Я
вижу — будет он прохвостом…
актером будет или еще чем-нибудь в этаком духе…
Послушался его
актер Садовский: сам приехал и актерок привез. Только
видит, что в доме у помещика пусто и ставить театр и занавес поднимать некому.
— А то мы в театр тоже играем, — заметила Надя, обращаясь к нему. — Вот
видите это толстое дерево, около которого скамьей обведено: там, за деревом, будто бы кулисы и там
актеры сидят, ну там король, королева, принцесса, молодой человек — как кто захочет; каждый выходит, когда ему вздумается, и говорит, что на ум придет, ну что-нибудь и выходит.
Он верно рассчитал, до чего должно было дойти его представление в течение четырех лет: «Ревизора» нельзя было
видеть без отвращения, все
актеры впали в отвратительную карикатуру.
Челяев. Общипанных разбойников Шиллера. Мочалов ленился ужасно; жаль, что этот прекрасный
актер не всегда в духе. Случиться могло б, что я бы его
видел вчера в первый и последний раз: таким образом он теряет репутацию.
В Харькове полиция не дала мне доиграть последнего акта, потому что тогда разрыдались все — и мужчины и женщины, и даже на глазах у
актеров, игравших со мною, я
видел слезы.
Кроме Любского, затеявшего у себя благородный спектакль, изображенного и выдержанного в совершенстве, кроме Волгина, грубого добряка, попадающего нечаянно в закулисный омут, вовсе ему чуждый и неизвестный, Волгина, который, по моему мнению, своим положением забавнее всех других лиц, — в этой комедии есть характер, задуманный весьма счастливо и выполненный прекрасно: это Посошков, человек умный, страстный любитель театра, сочинитель и
актер, чувствующий, понимающий искусство, и только потому смешной и даже глупый, что ничего кроме искусства не
видит и не понимает.
Ольга Михайловна поглядывала на другие лодки, и там она
видела одних только неинтересных чудаков,
актеров или недалеких людей.
Михайло Иваныч. Ничего-с! А у вас, как я
вижу, штатские этак наклонности: крючки вилять вы мастер… Вам бы в
актеры идти, вы славно бы разыгрывали роли.
Увидев на сцене Шушерина в роли Ксури, я понял, отчего за тридцать лет перед сим он имел такой блистательный успех, отчего ничтожная роль составила ему тогда первоначальную славу. Ящик отпирается просто: играя дикого негра, Шушерин позволил себе сбросить все условные сценические кандалы и заговорил просто, по-человечески, чему зрители без памяти обрадовались и приписали свою радость искусству и таланту
актера. Итак, по тогдашним понятиям надобно было быть диким, чтоб походить на сцене на человека.
Яков (тоже слабо усмехаясь). Кошмар какой-то, а не человек! Ты
видишь — он ужасно нравится себе! В молодости он играл на любительской сцене, и — смотри, в нём ещё не исчез
актёр на роли героев… (Помолчав.) Он заставит меня дать ему эти деньги!
И мне страшно подумать, что вся моя жизнь была обманом, что всю жизнь я был безумцем, как тот сумасшедший
актер, которого я
видел на днях в соседней палате.
—
Вижу, что от смеха, даже наш великий судья, и тот улыбается. Короче сказать: вы, Виктор Павлыч, великий
актер.
— Утерян жест классической трагедии! — говорил он мрачно. — Прежде как
актер уходил? Вот! — Тимофеев вытягивался во весь рост и подымал кверху правую руку со сложенными в кулак пальцами, кроме указательного, который торчал крючком. —
Видите? — И он огромными медленными шагами начинал удаляться к двери. — Вот что называлось «классическим жестом ухода»! А что теперь? Заложил ручки в брючки и фить домой. Так-то, батеньки.