Неточные совпадения
«Да, надо ехать на станцию железной
дороги, а если нет, то поехать
туда и уличить
его».
А когда отец возвратился, то ни дочери, ни сына не было. Такой хитрец: ведь смекнул, что не сносить
ему головы, если б
он попался. Так с тех пор
и пропал: верно, пристал к какой-нибудь шайке абреков, да
и сложил буйную голову за Тереком или за Кубанью:
туда и дорога!..
— Как только услышал я на заре шум
и козаки стали стрелять, я ухватил кафтан
и, не надевая
его, побежал
туда бегом;
дорогою уже надел
его в рукава, потому что хотел поскорей узнать, отчего шум, отчего козаки на самой заре стали стрелять.
— Э-эх! человек недоверчивый! — засмеялся Свидригайлов. — Ведь я сказал, что эти деньги у меня лишние. Ну, а просто, по человечеству, не допускаете, что ль? Ведь не «вошь» же была она (
он ткнул пальцем в тот угол, где была усопшая), как какая-нибудь старушонка процентщица. Ну, согласитесь, ну «Лужину ли, в самом деле, жить
и делать мерзости, или ей умирать?».
И не помоги я, так ведь «Полечка, например,
туда же, по той же
дороге пойдет…».
Тотчас же убили, всего каких-нибудь пять или десять минут назад, — потому так выходит, тела еще теплые, —
и вдруг, бросив
и тела
и квартиру отпертую
и зная, что сейчас
туда люди прошли,
и добычу бросив,
они, как малые ребята, валяются на
дороге, хохочут, всеобщее внимание на себя привлекают,
и этому десять единогласных свидетелей есть!
Путь же взял
он по направлению к Васильевскому острову через В—й проспект, как будто торопясь
туда за делом, но, по обыкновению своему, шел, не замечая
дороги, шепча про себя
и даже говоря вслух с собою, чем очень удивлял прохожих.
Она стояла пред
ним в
дорогом платье, такая пышная, мощная, стояла, чуть наклонив лицо,
и хорошие глаза ее смотрели строго, пытливо. Клим не успел ответить, в прихожей раздался голос Лютова. Алина обернулась
туда, вошел Лютов, ведя за руку маленькую женщину с гладкими волосами рыжего цвета.
—
Они советуют вам ехать
туда, — сказал Иван Матвеевич. — Что же-с: тысячу двести верст не Бог знает что! Через неделю установится
дорога, вот
и съездили бы.
И опять, как прежде,
ему захотелось вдруг всюду, куда-нибудь далеко:
и туда, к Штольцу, с Ольгой,
и в деревню, на поля, в рощи, хотелось уединиться в своем кабинете
и погрузиться в труд,
и самому ехать на Рыбинскую пристань,
и дорогу проводить,
и прочесть только что вышедшую новую книгу, о которой все говорят,
и в оперу — сегодня…
Если случайно попадет
туда высокой кисти картина,
дорогая статуя —
они ценятся не удивлением кисти
и резцу, а заплаченной суммой.
Вскоре после смерти жены
он было попросился
туда, но образ
его жизни, нравы
и его затеи так были известны в обществе, что
ему, в ответ на просьбу, коротко отвечено было: «Незачем».
Он пожевал губами, похандрил, потом сделал какое-то громадное,
дорогое сумасбродство
и успокоился. После того, уже промотавшись окончательно,
он в Париж не порывался.
Действительно, Крафт мог засидеться у Дергачева,
и тогда где же мне
его ждать? К Дергачеву я не трусил, но идти не хотел, несмотря на то что Ефим тащил меня
туда уже третий раз.
И при этом «трусишь» всегда произносил с прескверной улыбкой на мой счет. Тут была не трусость, объявляю заранее, а если я боялся, то совсем другого. На этот раз пойти решился; это тоже было в двух шагах.
Дорогой я спросил Ефима, все ли еще
он держит намерение бежать в Америку?
Правду говорили мне в Аяне! Иногда якут вдруг остановится, видя, что не
туда завел, впереди все одно: непроходимое
и бесконечное топкое болото, дорожки не видать,
и мы пробираемся назад. Пытка! Кучер Иван пытается утешать, говорит, что «никакая
дорога без лужи не бывает, сколько
он ни езжал». Это правда.
Не будь
их на Мадере, гора не возделывалась бы так деятельно, не была бы застроена такими изящными виллами, да
и дорога туда не была бы так удобна; народ этот не одевался бы так чисто по воскресеньям.
По
дороге от Паарля готтентот-мальчишка, ехавший на вновь вымененной в Паарле лошади, беспрестанно исчезал
дорогой в кустах
и гонялся за маленькими черепахами.
Он поймал две: одну дал в наш карт, а другую ученой партии, но мы
и свою сбыли
туда же, потому что у нас за ней никто не хотел смотреть, а она ползала везде, карабкаясь вон из экипажа,
и падала.
В Англии
и ее колониях письмо есть заветный предмет, который проходит чрез тысячи рук, по железным
и другим
дорогам, по океанам, из полушария в полушарие,
и находит неминуемо того, к кому послано, если только
он жив,
и так же неминуемо возвращается, откуда послано, если
он умер или сам воротился
туда же.
— Мама, возьмите
его и скорее уведите. Алексей Федорович, не трудитесь заходить ко мне после Катерины Ивановны, а ступайте прямо в ваш монастырь,
туда вам
и дорога! А я спать хочу, я всю ночь не спала.
Вошедший на минутку Ермолай начал меня уверять, что «этот дурак (вишь, полюбилось слово! — заметил вполголоса Филофей), этот дурак совсем счету деньгам не знает», —
и кстати напомнил мне, как лет двадцать тому назад постоялый двор, устроенный моей матушкой на бойком месте, на перекрестке двух больших
дорог, пришел в совершенный упадок оттого, что старый дворовый, которого посадили
туда хозяйничать, действительно не знал счета деньгам, а ценил
их по количеству — то есть отдавал, например, серебряный четвертак за шесть медных пятаков, причем, однако, сильно ругался.
Невеселый вид, нечего сказать, а между тем всем окрестным жителям хорошо известна
дорога в Колотовку:
они ездят
туда охотно
и часто.
— Хорошо, пойду, — сказал
он просто,
и в этом «пойду» слышалась готовность служить, покорность
и сознание, что только
он один знает
туда дорогу.
Иногда муравьи принимали обходное движение
и старались напасть на пчел сзади, но воздушные разведчики открывали
их, часть пчел перелетала
туда и вновь преграждала муравьям
дорогу.
По
дороге туда и оттуда, впрочем, очень не дальней,
они толкуют о чем-нибудь, обыкновенно о мастерской...
Наконец в стороне что-то стало чернеть. Владимир поворотил
туда. Приближаясь, увидел
он рощу. Слава богу, подумал
он, теперь близко.
Он поехал около рощи, надеясь тотчас попасть на знакомую
дорогу или объехать рощу кругом: Жадрино находилось тотчас за нею. Скоро нашел
он дорогу и въехал во мрак дерев, обнаженных зимою. Ветер не мог тут свирепствовать;
дорога была гладкая; лошадь ободрилась,
и Владимир успокоился.
От скуки Орлов не знал, что начать. Пробовал
он и хрустальную фабрику заводить, на которой делались средневековые стекла с картинами, обходившиеся
ему дороже, чем
он их продавал,
и книгу
он принимался писать «о кредите», — нет, не
туда рвалось сердце, но другого выхода не было. Лев был осужден праздно бродить между Арбатом
и Басманной, не смея даже давать волю своему языку.
Увы!
он даже об обеде для Милочки не подумал. Но так как, приезжая в Москву один,
он обыкновенно обедал в «Британии», то
и жену повез
туда же. Извозчики по
дороге попадались жалкие, о каких теперь
и понятия не имеют. Шершавая крестьянская лошаденка, порванная сбруя
и лубочные сани без полости — вот
и все. Милочка наотрез отказалась ехать.
Потихоньку побежал
он, поднявши заступ вверх, как будто бы хотел
им попотчевать кабана, затесавшегося на баштан,
и остановился перед могилкою. Свечка погасла, на могиле лежал камень, заросший травою. «Этот камень нужно поднять!» — подумал дед
и начал обкапывать
его со всех сторон. Велик проклятый камень! вот, однако ж, упершись крепко ногами в землю, пихнул
он его с могилы. «Гу!» — пошло по долине. «
Туда тебе
и дорога! Теперь живее пойдет дело».
Эти слова каждый раз волновали Галактиона. Деревня тоже давно надоела
ему, да
и делать здесь было нечего, —
и без
него отец с Емельяном управятся. Собственно удерживало Галактиона последнее предприятие:
он хотел открыть
дорогу зауральской крупчатке
туда, на Волгу, чтоб обеспечить сбыт надолго. Нужно было только предупредить других, чтобы снять сливки.
Он вообще нередко бывал в этих местах, но никогда
ему не приходилось идти
туда днем,
и по
дороге ему все казалось, что каждый встречный, каждый извозчик
и городовой смотрят на
него с любопытством, с укором или с пренебрежением, точно угадывая цель
его путешествия.
Вот идет
он, почитай, до полуночи,
и стал видеть впереди будто зарево,
и подумал
он: «Видно лес горит, так зачем же мне
туда идти на верную смерть, неминучую?» Поворотил
он назад — нельзя идти, направо, налево — нельзя идти; сунулся вперед —
дорога торная.
«Пусть-де околеет,
туда и дорога ему…»
И прогневалась на сестер старшиих
дорогая гостья, меньшая сестра,
и сказала
им таковы слова: «Если я моему господину доброму
и ласковому за все
его милости
и любовь горячую, несказанную заплачу
его смертью лютою, то не буду я стоить того, чтобы мне на белом свете жить,
и стоит меня тогда отдать диким зверям на растерзание».
Она в самом деле любила Клеопатру Петровну больше всех подруг своих. После той размолвки с нею, о которой когда-то Катишь писала Вихрову, она сама, первая, пришла к ней
и попросила у ней прощения. В Горохове
их ожидала уже вырытая могила; опустили
туда гроб, священники отслужили панихиду —
и Вихров с Катишь поехали назад домой. Всю
дорогу они, исполненные своих собственных мыслей, молчали,
и только при самом конце
их пути Катишь заговорила...
— Скатертью
ему и дорога туда! — подхватил инженер, которому до смерти уже надоел
и сам Вихров
и всякий разговор об
нем.
Или скажет: «Прощайте! я на днях
туда нырну, откуда одна
дорога: в то место, где Макар телят не гонял!» Опять думаешь, что
он пошутил, — не тут-то было! сказал, что нырну,
и нырнул; а через несколько месяцев, слышу, вынырнул,
и именно в том месте, где Макар телят не гонял.
1) Михаилом зовут меня, сыном Трофимовым, по прозванию Тебеньков, от роду имею лет, должно полагать, шестьдесят, а доподлинно сказать не умею; веры настоящей, самой истинной, «старой»; у исповеди
и св. причастия был лет восемь тому назад, а в каком селе
и у какого священника, не упомню, потому как приехали мы в то село ночью,
и ночью же из
него выехали; помню только, что село большое,
и указал нам
туда дорогу какой-то мужичок деревенский;
он же
и про священника сказывал.
— Это у
них самое обыкновенное средство: если
они кого полюбят
и удержать хотят, а тот тоскует или попытается бежать, то
и сделают с
ним, чтобы
он не ушел. Так
и мне, после того как я раз попробовал уходить, да сбился с
дороги,
они поймали меня
и говорят: «Знаешь, Иван, ты, говорят, нам будь приятель,
и чтобы ты опять не ушел от нас, мы тебе лучше пятки нарубим
и малость щетинки
туда пихнем»; ну
и испортили мне таким манером ноги, так что все время на карачках ползал.
Желание это было исполнено,
и он, узнав, что сын доживает последние минуты своей сравнительно молодой жизни, поднял глаза к потолку, как бы желая взором проникнуть сквозь все материальные преграды
туда, где угасала эта
дорогая для
него жизнь.
Решил рискануть
и пошел разыскивать самого квартального. Довольно быстро я узнал, что
он на вокзале, пошел
туда и встретил по
дороге упитанного полицейского типа.
Это мы, мы
и те,
и Петруша… et les autres avec lui, [
и другие вместе с
ним (фр.).]
и я, может быть, первый, во главе,
и мы бросимся, безумные
и взбесившиеся, со скалы в море
и все потонем,
и туда нам
дорога, потому что нас только на это ведь
и хватит.
Помчался
он туда и уже
дорогой все сны наяву видит.
Хаджи-Мурат расспросил еще про
дорогу,
и, когда Хан-Магома заверил
его, что
он хорошо знает
дорогу и прямо приведет
туда, Хаджи-Мурат достал деньги
и отдал Бате обещанные три рубля; своим же велел достать из переметных сум свое с золотой насечкой оружие
и папаху с чалмою, самим же мюридам почиститься, чтобы приехать к русским в хорошем виде.
…
Ему приятно к нам ходить, я это вижу. Но отчего? что
он нашел во мне? Правда, у нас вкусы похожи:
и он,
и я, мы оба стихов не любим; оба не знаем толка в художестве. Но насколько
он лучше меня!
Он спокоен, а я в вечной тревоге; у
него есть
дорога, есть цель — а я, куда я иду? где мое гнездо?
Он спокоен, но все
его мысли далеко. Придет время,
и он покинет нас навсегда, уйдет к себе,
туда, за море. Что ж? Дай Бог
ему! А я все-таки буду рада, что я
его узнала, пока
он здесь был.
Я охотно изобразил бы, в заключение, как Козелков окончательно уверился в том, что
он Меттерних, как
он собирался в Петербург, как
он поехал
туда и об чем
дорогой думал
и как наконец приехал; я охотно остановился бы даже на том, что
он говорил о своих подвигах в вагоне на железной
дороге (до такой степени все в жизни этого «героя нашего времени» кажется мне замечательным), но предпочитаю воздержаться.
Дорога от дома жениха в церковь лежала мимо самых окон гостиной,
и Софья Николавна видела, как
он проехал
туда в английской мурзахановской карете на четверке славных доморощенных лошадей; она даже улыбнулась
и ласково кивнула головой Алексею Степанычу, который, высунувшись из кареты, глядел в растворенные окна дома.
А по сю сторону реки стояла старушка, в белом чепце
и белом капоте; опираясь на руку горничной, она махала платком, тяжелым
и мокрым от слез, человеку, высунувшемуся из дормеза,
и он махал платком, —
дорога шла немного вправо; когда карета заворотила
туда, видна была только задняя сторона, но
и ее скоро закрыло облаком пыли,
и пыль эта рассеялась,
и, кроме
дороги, ничего не было видно, а старушка все еще стояла, поднимаясь на цыпочки
и стараясь что-то разглядеть.
Думаю, — рискнем. Пошел разыскивать самого квартального. Оказывается,
он был на вокзале. Иду
туда и встречаю по
дороге упитанного полицейского типа.
Лука.
И вот в это место — в Сибири дело-то было — прислали ссыльного, ученого… с книгами, с планами
он, ученый-то,
и со всякими штуками… Человек
и говорит ученому: «Покажи ты мне, сделай милость — где лежит праведная земля
и как
туда дорога?» Сейчас это ученый книги раскрыл, планы разложил… глядел-глядел — нет нигде праведной земли! Всё верно, все земли показаны, а праведной — нет!..
На этот раз, впрочем, было из чего суетиться. Вчуже забирал страх при виде живых людей, которые, можно сказать, на ниточке висели от смерти: местами вода, успевшая уже затопить во время дня половину реки, доходила
им до колен; местами приводилось
им обходить проруби или перескакивать через широкие трещины, поминутно преграждавшие путь.
Дороги нечего было искать: ее вовсе не было видно; следовало идти на авось: где лед держит пока ногу,
туда и ступай.
Пропадай, старая собака:
туда и дорога! — примолвил
он, махнув рукою.
— Боже мой, боже! — тяжело вздыхала Матица. — Что же это творится на свете белом? Что будет с девочкой? Вот
и у меня была девочка, как ты!.. Зосталась она там, дома, у городи Хороли…
И это так далеко — город Хорол, что если б меня
и пустили
туда, так не нашла бы я до
него дороги… Вот так-то бывает с человеком!.. Живёт
он, живёт на земле
и забывает, где
его родина…
— Напьёмся чаю
и пойдём со мной… — заговорил
он, позёвывая. — Я дам тебе одного человечка, ты за
ним следи. Куда
он —
туда и ты, понимаешь? Записывай время, когда
он войдёт в какой-либо дом, сколько там пробудет. Узнай, кого
он посещал. Если
он выйдет из дома — или встретится
дорогой — с другим человеком, — заметь наружность другого… А потом… впрочем, всего сразу не поймёшь.