Неточные совпадения
Я не старалась, бог нас свел.
Смотрите, дружбу всех он
в доме приобрел:
При батюшке три года служит,
Тот часто бе́з толку сердит,
А он безмолвием его обезоружит,
От доброты души простит.
И между прочим,
Веселостей искать бы мог;
Ничуть: от старичков не
ступит за порог;
Мы ре́звимся, хохочем,
Он с ними целый день засядет, рад не рад,
Играет…
Чебаков. Так вот что, Бальзаминов: нельзя иначе, надо непременно башмачником. А то как же вы к ним
в дом войдете? А вы наденьте сертук похуже, да фуражку, вот хоть эту, которая у вас
в руках, волосы растреплите, запачкайте лицо чем-нибудь и
ступайте. Позвоните у ворот, вам отопрут, вы и скажите, что, мол, башмачник, барышням мерку снимать. Там уж знают, вас сейчас и проведут к барышням.
Злой холоп!
Окончишь ли допрос нелепый?
Повремени: дай лечь мне
в гроб,
Тогда
ступай себе с Мазепой
Мое наследие считать
Окровавленными перстами,
Мои подвалы разрывать,
Рубить и жечь сады с
домами.
С собой возьмите дочь мою;
Она сама вам всё расскажет,
Сама все клады вам укажет;
Но ради господа молю,
Теперь оставь меня
в покое.
«Вот она, „новая жизнь“!» — думала она,
потупляя глаза перед взглядом Василисы и Якова и сворачивая быстро
в сторону от Егорки и от горничных. А никто
в доме, кроме Райского, не знал ничего. Но ей казалось, как всем кажется
в ее положении, что она читала свою тайну у всех на лице.
Весь
дом пропитан пылью и пустотой. По углам как будто раздается шорох. Райский
ступил шаг, и
в углу как будто кто-то
ступил.
Мне так хотелось перестать поскорее путешествовать, что я не съехал с нашими
в качестве путешественника на берег
в Петровском зимовье и нетерпеливо ждал, когда они воротятся, чтоб перебежать Охотское море,
ступить наконец на берег твердой ногой и быть
дома.
— Так я оставлю en blanc [пробел] что тебе нужно о стриженой, а она уж велит своему мужу. И он сделает. Ты не думай, что я злая. Они все препротивные, твои protégées, но je ne leur veux pas de mal. [я им зла не желаю.] Бог с ними! Ну,
ступай. А вечером непременно будь
дома. Услышишь Кизеветера. И мы помолимся. И если ты только не будешь противиться, ça vous fera beaucoup de bien. [это тебе принесет большую пользу.] Я ведь знаю, и Элен и вы все очень отстали
в этом. Так до свиданья.
Тем не менее когда
ступил на крыльцо
дома госпожи Хохлаковой, вдруг почувствовал на спине своей озноб ужаса:
в эту только секунду он сознал вполне и уже математически ясно, что тут ведь последняя уже надежда его, что дальше уже ничего не остается
в мире, если тут оборвется, «разве зарезать и ограбить кого-нибудь из-за трех тысяч, а более ничего…».
— Нельзя
в театр, надо сперва визиты сделать; коли
дома скучно,
ступай к дедушке.
Когда наконец они повернули с двух разных тротуаров
в Гороховую и стали подходить к
дому Рогожина, у князя стали опять подсекаться ноги, так что почти трудно было уж и идти. Было уже около десяти часов вечера. Окна на половине старушки стояли, как и давеча, отпертые, у Рогожина запертые, и
в сумерках как бы еще заметнее становились на них белые спущенные сторы. Князь подошел к
дому с противоположного тротуара; Рогожин же с своего тротуара
ступил на крыльцо и махал ему рукой. Князь перешел к нему на крыльцо.
— Нет… не понимаю… — задумчиво протянула Ровинская, не глядя немке
в лицо, а
потупив глаза
в пол. — Я много слышала о вашей жизни здесь,
в этих… как это называется?..
в домах. Рассказывают что-то ужасное. Что вас принуждают любить самых отвратительных, старых и уродливых мужчин, что вас обирают и эксплуатируют самым жестоким образом…
— Ну, и
ступайте. А то целый год больна буду, так вам целый год из
дому не уходить, — и она попробовала улыбнуться и как-то странно взглянула на меня, как будто борясь с каким-то добрым чувством, отозвавшимся
в ее сердце. Бедняжка! Добренькое, нежное ее сердце выглядывало наружу, несмотря на всю ее нелюдимость и видимое ожесточение.
«Ах, говорит, братец, на тебе записку,
ступай ты к частному приставу Адмиралтейской части, — я теперь, говорит, ему
дом строю на Васильевском острову, — и попроси ты его от моего имени разыскать твою жену!..» Господин частный пристав расспросил меня, как и что, и приказал мне явиться к ним дня через два, а тем временем, говорит, пока разыщут; туточе же, словно нарочно, наш один мужик встретился со мной
в трактире и говорит мне: «Я, говорит, Савелий, твою жену встретил, идет нарядная-пренарядная!..
Мать не мешала ей; зато отец очень негодовал на свою дочь за ее, как он выражался, пошлое нежничанье и уверял, что от собак да кошек
в доме ступить негде.
— Это все бабушка, Феня… А у ней известная песня: «Пазухинская природа хорошая; выйдешь за единственного сына, значит, сама большая
в доме — сама и маленькая… Ни тебе золовок, ни других снох да деверьев!» Потолкуй с ней,
ступай… А, да мне все равно! Выйду за Алешку, так он у меня козырем заходит.
— Что ты, бог с тобою! — вскричала хозяйка. — Да разве нам белый свет опостылел! Станем мы ловить разбойника! Небойсь ваш губной староста не приедет гасить, как товарищи этого молодца зажгут с двух концов нашу деревню! Нет, кормилец,
ступай себе, лови его на большой дороге; а у нас
в дому не тронь.
Пафнутьев — земская косточка, а нынче правило: во все передние Пафнутьевых допускать. Представятся швейцару, расчеркнутся, шаркнут ножкой — и по
домам. Видел? — ну, и будет с тебя.
Ступай в деревню, разъезжай по соседям, хвастайся, а начальства не утруждай!
Матрена. Ну, будет! Поговорил, и будет.
Ступай спать! Мочи моей нет с тобой! Связать тебя да
в сумасшедший
дом! Как может небо падать, когда оно утвержденное. Сказано: твердь!
Ступай спать!
Ступай без разговору. Минуты с тобой покою нет.
Утром каждого дня, тепло и удобно одетый, с ящиком мелкого товара на груди, он являлся
в один из трактиров, где собирались шпионы,
в полицейский участок или на квартиру товарища по службе, там ему давали простые, понятные задачи:
ступай в такой-то
дом, познакомься с прислугой, расспроси, как живут хозяева.
— Все равно… Вы к нему
в присутствие
ступайте!.. Оно тут у вас
в одном
доме?..
Ступайте на Театральную площадь; против самого театра,
в пятом этаже высокого красного
дома,
в комнате под номером шестым, живет одна женщина, она была отчаянно больна.
При всем желании Иды Ивановны ничем не нарушать обыденный порядок весь
дом Норков точно приготовлялся к какому-то торжественному священнодействию. Маня замечала это, но делала вид, что ничего не понимает, краснела,
тупила в землю глаза и безвыходно сидела
в своей комнате.
Дело
ступило на серьезную ногу и решено тем, что
в акте освидетельствования нужно записать Настю одержимою припадками умопомешательства и подлежащею испытанию
в доме умалишенных. От сумасшедшего-де ничто не обидно.
Часа два спустя, однако ж, когда
в доме все огни были погашены и все окончательно угомонилось, тетя Соня накинула на плечи кофту, зажгла свечку и снова прошла
в детскую. Едва переводя дух, бережно
ступая на цыпочках, приблизилась она к кровати Верочки и подняла кисейный полог.
— Да, — отвечал отрывисто граф, — ты теперь
ступай в их усадьбу и как можно аккуратней узнай: будут ли
дома муж и жена? Теперь прощай, я спать хочу!
Смотрите, дружбу всех он
в доме приобрел.
При батюшке три года служит;
Тот часто без толку сердит,
А он безмолвием его обезоружит,
От доброты души простит.
А, между прочим,
Веселостей искать бы мог, —
Ничуть, от старичков не
ступит за порог!
Мы резвимся, хохочем;
Он с ними целый день засядет, рад не рад
Играет…
Вера Филипповна. Так возьми денег и
ступайте, куда вам нужно; а
в моем
доме пьянства я не позволю.
Как? после того, как Петруся, по внушению домашних лакеев, располагал было,"любопытства ради", проходиться на вечерницы и домине Галушкинский удержал, не пустил и изрек предлинное увещание, что таковая забава особам из шляхетства неудобоприлична, а кольми паче людям, вдавшимся
в науки, и что таковая забава
тупит ум и истребляет память… после всего этого"сам он изволит швандять (так выражался брат), а мы сидим
дома, как мальчики, как дети, не понимающие ничего?
— А разве всем быть таким, как твой Борис? Небось не за доброго человека она идет, что ли?.. Григорий забубенный разве какой парень?.. Полно же, Акулька!
В семью идешь ты богатую… У Силантия-то
в доме всякого жита по лопате… чего рюмишься?.. Коли уж быть тебе за Григорьем, так
ступай; что вой, что не вой — все одно.
Ступай,
ступай в наш
дом, добрый молодец!
Ордынов чувствовал такую усталость, такое изнеможение во всех членах, что едва волочил ноги. Кое-как добрался он до
дому.
В воротах его опять встретил дворник, прилежно наблюдавший все его прощание с Ярославом Ильичом, и еще издали сделал ему какой-то пригласительный знак. Но молодой человек прошел мимо.
В дверях квартиры он плотно столкнулся с маленькой седенькой фигуркой, выходившей,
потупив очи, от Мурина.
— Хорошо,
ступай. А ты, эй! Тит! сейчас с Ильей Антипычем (так назывались остатки морского офицера, задержанные
в Москве вестью о кончине Льва Степановича)
в доме все по описи прими, слышишь.
Я заклинаю вас святою кровью
Спасителя, распятого за нас:
Прервите пир чудовищный, когда
Желаете вы встретить
в небесах
Утраченных возлюбленные души.
Ступайте по своим
домам!
Встречаясь с человеком посторонним, какое вам дело, скажите на милость, что у него болит печень, расстроены нервы, колет под ложечкой или худо варит желудок?
В праве ли он изливать на вас свою желчь, надоедать вам рассказами о своих недугах или выказывать перед вами раздражительность? Часто
в оправдание такого человека, вам скажут: « — Он мизантроп, меланхолик или желчный…» Но опять таки, позвольте вас спросить, какое мне дело до всего этого? Сиди он
дома, когда так,
дома сиди или
ступай в больницу…
«
Ступай к моему брату
в его
дом и остриги у него его пуделя».
Он скоро нашел
дом и уже
ступил на подъезд, как вдруг, словно под руками у него, прошмыгнула фигура франта
в пальто, обогнала его и пустилась по лестнице
в третий этаж.
— Уповаю на Владычицу. Всего станет, матушка, — говорила Виринея. — Не изволь мутить себя заботами, всего при милости Божией хватит. Слава Господу Богу, что поднял тебя… Теперь все ладнехонько у нас пойдет: ведь хозяюшкин глаз, что твой алмаз. Хозяюшка
в дому, что оладышек
в меду:
ступит — копейка, переступит — другая, а зачнет семенить, и рублем не покрыть. За тобой, матушка, голодом не помрем.
В противоположном от нее конце
дома они
ступали ногами неестественно-громко и так же неестественно-громко смеялись, но, когда им случалось проходить мимо белых дверей, которые весь день были заперты изнутри и так глухи, точно за ними не было ничего живого, они умеряли шаг, а все тело их подавалось
в сторону, словно
в ожидании удара.
Слабый голос старухи отвечал ему: «Для ночлега путников есть
дома богатых и сильных, есть теперь
в городе свадьбы —
ступай туда; там можешь провести ночь
в удовольствии».
У нас
в деревне обчество, значит, здесь тебе нечего делать —
в город
ступай, там себе хоромы ставь, а твой
дом на нашей мирской земле ставлен, значит, его следует
в обчество отдать».
— Каждая по-своему распорядилась, — отвечал Патап Максимыч. — Сестрица моя любезная три
дома в городу-то построила, ни одного не трогает, ни ломать, ни продавать не хочет. Ловкая старица. Много такого знает, чего никто не знает. Из Питера да из Москвы
в месяц раза по два к ней письма приходят. Есть у нее что-нибудь на уме, коли не продает строенья. А покупатели есть, выгодные цены дают, а она и слышать не хочет. Что-нибудь смекает. Она ведь лишнего шага не
ступит, лишнего слова не скажет. Хитрая!
— Блажишь! — закричал супруг. — Глупостей
в голове много у дуры! Прихоти всё! Я, брат, Лизавета, этого… не того! У меня не чичирк! Я не люблю! Хочешь свинством заниматься, так… гайда!
В доме моем нет тебе места! Марш, коли…
В жены пошла, так забудь, выкинь из дурной головы этих франтов! Глупости всё! Другой раз чтоб этого не было! Поговори еще! Мужа люби! Мужу дана, мужа и люби! Так-то! Одного мало?
Ступай, пока… М-мучители!
— Чёрт знает что, — сказал Иван Дмитрич, начиная капризничать. — Куда ни
ступишь, везде бумажки под ногами, крошки, какая-то скорлупа. Никогда не подметают
в комнатах! Придется из
дому уходить, чёрт меня подери совсем. Уйду и повешусь на первой попавшейся осине.
Они вышли из
дому и через калитку вошли
в сад. И на просторе было темно, а здесь, под липами аллеи, не видно было ничего за шаг. Они шли, словно
в подземелье Не видели друг друга, не видели земли под ногами,
ступали, как
в бездну. Пахло сухими листьями, полуголые вершины деревьев глухо шумели. Иногда сквозь ветви слабо вспыхивала зарница, и все кругом словно вздрагивало ей
в ответ. Сергей молчал.
— Уйди. Я не хочу тебя видеть до тех пор, пока ты не исправишься. Твоя злая выходка чуть не стоила жизни сестре.
Ступай. Я не хочу тебя видеть, недобрая, нехорошая девочка! Марья Васильевна была права — тебя надо отдать
в строгие руки, пока ты окончательно не испортилась
дома.
Оба, сапожник и сирота, идут по полю, говорят без умолку и не утомляются. Они без конца бы ходили по белу свету. Идут они и
в разговорах про красоту земли не замечают, что за ними следом семенит маленькая, тщедушная нищенка. Она тяжело
ступает и задыхается. Слезы повисли на ее глазах. Она рада бы оставить этих неутомимых странников, но куда и к кому может она уйти? У нее нет ни
дома, ни родных. Хочешь не хочешь, а иди и слушай разговоры.
— Вы мало знаете нашу жизнь. Ничего
в ней веселого нету. Все время от всех зависишь, — раб какой-то. Сегодня на работе, а завтра сокращение, завтра не потрафил мастеру, шепнули из полиции, — и
ступай за ворота. А
дома ребята есть просят… Унижают эти страдания, подлецом делают человека…
Созданные ею самой участие Маши
в бегстве из
дома Кости, шашни ее с ним, были откровением для злобной женщины, и она с восторгом ухватилась за сообщение горничной Даши о том, что «барышня убивается» и, как мы видели, вывела из него позорное обвинение, обрызгав чистую девушку своею собственною грязью, и раз
ступив на этот путь, повела дело далее и кончила побоями.
Воздух был пропитан запахом лекарств и давал понять всякому приходящему, что
в доме лежит труднобольной и заставлял каждого и тише
ступать по полу, и тише говорить.
— Если
дома скучно, то
ступай в клуб или на гулянье… Здесь на гуляньях души знакомой не встретишь, поневоле запьешь, а там кого ни встретил, всякий тебе знаком. С кем хочешь, с тем и беседуй… Учителя, юристы, доктора — есть с кем умное слово сказать… Образованными там очень интересуются, Вася! Ты бы там одним из первых был…