Неточные совпадения
Амалия Ивановна
не снесла и тотчас же заявила, что ее «фатер аус Берлин буль ошень, ошень важны шеловек и обе рук
по карман ходиль и всё делал этак: пуф! пуф!», и чтобы действительнее представить своего фатера, Амалия Ивановна привскочила со стула, засунула свои обе руки в
карманы, надула щеки и
стала издавать какие-то неопределенные звуки ртом, похожие на пуф-пуф, при громком хохоте всех жильцов, которые нарочно поощряли Амалию Ивановну своим одобрением, предчувствуя схватку.
— Конечно, трудно понять, но это — вроде игрока, который бросает на стол последний червонец, а в
кармане держит уже приготовленный револьвер, — вот смысл его предложения. Девять из десяти шансов, что она его предложение
не примет; но на одну десятую шансов,
стало быть, он все же рассчитывал, и, признаюсь, это очень любопытно, по-моему, впрочем… впрочем, тут могло быть исступление, тот же «двойник», как вы сейчас так хорошо сказали.
— Гм. — Он подмигнул и сделал рукой какой-то жест, вероятно долженствовавший обозначать что-то очень торжествующее и победоносное; затем весьма солидно и спокойно вынул из
кармана газету, очевидно только что купленную, развернул и
стал читать в последней странице, по-видимому оставив меня в совершенном покое. Минут пять он
не глядел на меня.
— Тебе надо подкрепиться, судя
по лицу-то. Сострадание ведь на тебя глядя берет. Ведь ты и ночь
не спал, я слышал, заседание у вас там было. А потом вся эта возня и мазня… Всего-то антидорцу кусочек, надо быть, пожевал. Есть у меня с собой в
кармане колбаса, давеча из города захватил на всякий случай, сюда направляясь, только ведь ты колбасы
не станешь…
Потом сошелся с карманниками,
стал «работать» на Сухаревке и
по вагонам конки, но сам в
карманы никогда
не лазил, а только был «убегалой», то есть ему передавали кошелек, а он убегал.
Они рассказали ему, что играла Настасья Филипповна каждый вечер с Рогожиным в дураки, в преферанс, в мельники, в вист, в свои козыри, — во все игры, и что карты завелись только в самое последнее время,
по переезде из Павловска в Петербург, потому что Настасья Филипповна всё жаловалась, что скучно и что Рогожин сидит целые вечера, молчит и говорить ни о чем
не умеет, и часто плакала; и вдруг на другой вечер Рогожин вынимает из
кармана карты; тут Настасья Филипповна рассмеялась, и
стали играть.
Когда мы проезжали между хлебов
по широким межам, заросшим вишенником с красноватыми ягодами и бобовником с зеленоватыми бобами, то я упросил отца остановиться и своими руками нарвал целую горсть диких вишен, мелких и жестких, как крупный горох; отец
не позволил мне их отведать, говоря, что они кислы, потому что
не поспели; бобов же дикого персика, называемого крестьянами бобовником, я нащипал себе целый
карман; я хотел и ягоды положить в другой
карман и отвезти маменьке, но отец сказал, что «мать на такую дрянь и смотреть
не станет, что ягоды в
кармане раздавятся и перепачкают мое платье и что их надо кинуть».
— Каналья этакий! — произнес он. — Да и вы, господа чиновники, удивительное дело, какой нынче пустой народ
стали! Вон у меня покойный дядя исправником был… Тогда, знаете, этакие французские камзолы еще носили… И как, бывало, он из округи приедет, тетушка сейчас и лезет к нему в этот камзол в
карманы: из одного вынимает деньги, что
по округе собрал, а из другого — волосы человечьи — это он из бород у мужиков надрал. У того бы они квасу
не выпустили!
— Мне
не то обидно, — говорил он почти шепотом, — что меня ушлют — мир везде велик,
стало быть, и здесь и в другом месте, везде жить можно — а то вот, что всяк тебя убийцей зовет, всяк пальцем на тебя указывает! Другой, сударь, сызмальства вор, всю жизнь
по чужим
карманам лазил, а и тот норовит в глаза тебе наплевать: я, дескать, только вор, а ты убийца!..
Потом, как мне ни совестно было показывать слишком большую радость, я
не удержался, пошел в конюшню и каретный сарай, посмотрел Красавчика, Кузьму и дрожки, потом снова вернулся и
стал ходить
по комнатам, поглядывая в зеркала и рассчитывая деньги в
кармане и все так же счастливо улыбаясь.
Все это некоторые объясняли прямым источником из
кармана сенатора, а другие — тем, что к m-me Клавской одновременно со Звездкиным
стали забегать разные чиновники, которым угрожала опасность
по ревизии; но, как бы то ни было, в одном только никто
не сомневался: что граф был от нее без ума.
Вынул
по привычке из
кармана коробочку спичек, чиркает, да
не тем концом, избежал на колокольню и
стал бить в набат.
— Оттого, — объяснял он, — что обыкновенно монету носят в
кармане;
стало быть, если б ее чеканили, например, четырехугольною, то, беспрерывно цепляясь углами за подкладку
кармана, она продырила бы ее быстрее, нежели желательно. Пироги же кладутся
не в
карман, а в рот и, будучи мягки, доходят
по назначению, ничего
не продырив.
— Да, конечно, можно, — отвечала Анна Михайловна. Проводив Долинского до дверей, она вернулась и
стала у окна. Через минуту на улице показался Долинский. Он вышел на середину мостовой, сделал шаг и остановился в раздумье; потом перешагнул еще раз и опять остановился и вынул из
кармана платок. Ветер рванул у него из рук этот платок и покатил его
по улице. Долинский как бы
не заметил этого и тихо побрел далее. Анна Михайловна еще часа два ходила
по своей комнате и говорила себе...
Боркин. Я вас спрашиваю: рабочим нужно платить или нет? Э, да что с вами говорить!.. (Машет рукой.) Помещики тоже, черт подери, землевладельцы… Рациональное хозяйство… Тысяча десятин земли — и ни гроша в
кармане… Винный погреб есть, а штопора нет… Возьму вот и продам завтра тройку! Да-с!.. Овес на корню продал, а завтра возьму и рожь продам. (Шагает
по сцене.) Вы думаете, я
стану церемониться? Да? Ну, нет-с,
не на такого напали…
"Напишу
статью, — думал я, — Менандр тиснет, а при нынешней свободе книгопечатания, чего доброго, она даже и пройдет. Тогда сейчас оттиск в
карман — и в суд. Вы меня обвиняете в пропаганде оспопрививания — вот мои убеждения
по этому предмету! они напечатаны! я
не скрываю их!"
Когда Рославлев потерял из вида всю толпу мародеров и
стал надевать оставленную французом шинель, то заметил, что в боковом ее
кармане лежало что-то довольно тяжелое; но он
не успел удовлетворить своему любопытству и посмотреть, в чем состояла эта неожиданная находка: в близком от него расстоянии раздался дикой крик, вслед за ним загремели частые ружейные выстрелы, и через несколько минут послышался шум от бегущих
по дороге людей.
Саша неприятно улыбнулся и, ничего
не ответив, заложил руки в
карманы и
стал ходить
по комнате, то пропадая в тени, то весь выходя на свет; и серая куртка была у него наверху расстегнута, открывая кусочек белой рубашки — вольность, которой раньше он
не позволял себе даже один. Елена Петровна и сама понимала, что говорит глупости, но уж очень ей обидно было за второй самовар; подобралась и, проведя рукой
по гладким волосам, спокойно села на Сашин стул.
Уговорившись, где встретимся, я выждал, пока затихла музыка, и
стал уходить. — «Молли! Санди уходит», — сказал Дюрок. Она тотчас вышла и начала упрашивать меня приходить часто и «
не вовремя»: «Тогда будет видно, что ты друг». Потом она хлопнула меня
по плечу, поцеловала в лоб, сунула мне в
карман горсть конфет, разыскала и подала фуражку, а я поднес к губам теплую, эластичную руку Молли и выразил надежду, что она будет находиться в добром здоровье.
— Да плохо то, что, когда
по отъезде нашего достопочтенного депутата хватились большого колокола У Ивана Великого, колокола на месте
не оказалось. Бросились
по Серпуховской дороге и догнали депутата. «Вы господин Субочев?» — «Я».
Стали обыскивать, а колокол-то у него в заднем
кармане.
С тоски начал учиться играть на скрипке, пилил
по ночам в магазине, смущая ночного сторожа и мышей. Музыку я любил и
стал заниматься ею с великим увлечением, но мой учитель, скрипач театрального оркестра, во время урока, — когда я вышел из магазина, — открыл
не запертый мною ящик кассы, и, возвратясь, я застал его набивающим
карманы свои деньгами. Увидав меня в дверях, он вытянул шею, подставил скучное бритое лицо и тихо сказал...
Владимир. Сейчас. Вхожу в гостиную: там играют
по 5 копеек в мушку. Я посмотрел: почти ни слова
не сказал. Мне
стало душно.
Не понимаю этой глупой карточной работы: нет удовольствия ни для глаз, ни для ума, нет даже надежды, обольстительной для многих, выиграть, опустошить
карманы противника. Несносное полотерство, стремление к ничтожеству, пошлое самовыказывание завладело половиной русской молодежи; без цели таскаются всюду, наводят скуку себе и другим…
И вот наступил день, когда в моем
кармане остался один сиротливый, позеленелый двугривенный. В это утро хозяин грубо сказал мне, что ни кормить меня, ни держать больше
не станет, а пойдет к господину приставу и пожалится.
По тону его я понял, что этот человек решился на все.
В голове у него помутилось от боли, в ушах зазвенело и застучало, он попятился назад и в это время получил другой удар, но уже
по виску. Пошатываясь и хватаясь за косяки, чтобы
не упасть, он пробрался в комнату, где лежали его вещи, и лег на скамью, потом, полежав немного, вынул из
кармана коробку со спичками и
стал жечь спичку за спичкой, без всякой надобности: зажжет, дунет и бросит под стол — и так, пока
не вышли все спички.
— По-моему,
не надо бы торопиться — выждать бы хорошей цены, — заметил Сергей Андреич. — Теперь на муку цены шибко пошли пóд гору, ставят чуть
не в убыток… В Казани, слышь, чересчур много намололи… Там, брат, паровые мельницы заводить теперь
стали… Вот бы Патапу-то Максимычу в Красной Рамени паровую поставить.
Не в пример бы спорей дело-то у него пошло. Полтиной бы на рубль больше в
карман приходилось.
«Надо бы как-нибудь поосторожнее вынуть его оттуда и уничтожить, лишь бы только
не заметили», — домекнулся Ардальон Михайлович и, улучив минутку, по-видимому, самую удобную, запустил руку в
карман и сжал в кулак скомканное письмо, с намерением при первой возможности бросить его куда-нибудь в сторону, когда
станут уходить из квартиры или садиться в карету.
Как часто бывает с человеком, который в критическую минуту полнейшего отсутствия каких бы то ни было денег начинает вдруг шарить
по всем
карманам старого своего платья, в чаянии авось-либо обретется где какой-нибудь забытый, завалящий двугривенник, хотя сам в то же время почти вполне убежден, что двугривенника в жилетках нет и быть
не может, — так точно и Ардальон Полояров, ходючи
по комнате, присел к столу и почти безотчетно
стал рыться в ящиках, перебирая старые бумаги, словно бы они могли вдруг подать ему какой-нибудь дельный, практический совет.
На последнее Домаша была мастерица. Среди сенных девушек она слыла запевалой и действительно обладала прекрасным, чистым голосом, шутки так и сыпались из ее вечно улыбающихся уст, на смешные прибаутки ее было взять
стать, словно она была девушка, которая,
по русской пословице, за словом в
карман не лезла. Остальные сенные девушки боялись ее острого и подчас злого язычка.
С этими словами он поднялся с места, подошел к своему сюртуку, который лежал на диване неподалеку от сидевшего в непробудном самоуглублении Саши, и
стал шарить
по карманам. Но это выходило долго, и потом вдруг Август Матвеич отшвырнул от себя прочь сюртук, взялся рукою за лоб, пошатнулся и едва
не упал на пол.
— Да еще, уж после акта и описи, когда пароход отчалил, на дроги
стали покойников, его да арестантку-княжну, класть, — у него из бокового
кармана сюртука пакет выпал с какой-то рукописью. Я его взял тогда, да так никуда
не представлял. Написано по-французски. Один там из ссыльных на этом языке немного мараковал, при мне просматривал, говорит, описание жизни, и подписано Маргарита Шестова. Это, значит, она к нему перед смертью писала.
С той поры и сгинул. Мужички только сказывали, будто у пьяных, которые из монополии
по хатам расползались,
стали сороковки из
карманов пропадать. Да в лесу ктой-то мокрым голосом
по ночам песни выл, осенний ветер перекрикивал… Человек
не человек, пес
не пес, — такой пронзительности отродясь никто и
не слыхивал.
Резинкин. Извольте, начинаю. Убитый горестью… умалчиваю, от какой причины… прихожу в свою канцелярию, сажусь за свой стол; беру лист бумаги и только был вывел: «Вследствие просимости такого-то (имярек)
по случаю утонутия крестьянина», вдруг слышу,
по всем столам: «тс! тс!..» У моего столоначальника лицо
стало подергивать, а меж нашей братьи, мелочи, пошла суета: кто песок со стола сметает, кто обрезки бумаги подбирает под столом. В одном столе
не успели, так экзекутор в
карманы себе набил.