Неточные совпадения
Прекрасное, тонкое и молодое еще
лицо его, которому курчавые, блестящие серебряные волосы придавали еще более породистое выражение, просияло улыбкой, когда он увидел Левина.
«Да, да, вот женщина!» думал Левин, забывшись и упорно глядя на ее красивое, подвижное
лицо, которое теперь вдруг совершенно переменилось. Левин не слыхал, о чем она говорила, перегнувшись к брату, но он был поражен переменой ее выражения. Прежде столь
прекрасное в своем спокойствии, ее
лицо вдруг выразило странное любопытство, гнев и гордость. Но это продолжалось только одну минуту. Она сощурилась, как бы вспоминая что-то.
Кити покраснела от радости и долго молча жала руку своего нового друга, которая не отвечала на её пожатие, но неподвижно лежала в её руке. Рука не отвечала на пожатие, но
лицо М-llе Вареньки просияло тихою, радостною, хотя и несколько грустною улыбкой, открывавшею большие, но
прекрасные зубы.
Еще Анна не успела напиться кофе, как доложили про графиню Лидию Ивановну. Графиня Лидия Ивановна была высокая полная женщина с нездорово-желтым цветом
лица и
прекрасными задумчивыми черными глазами. Анна любила ее, но нынче она как будто в первый раз увидела ее со всеми ее недостатками.
У Дарьи Александровны разбегались глаза на этот элегантный невиданный ею экипаж, на этих
прекрасных лошадей, на эти элегантные блестящие
лица, окружавшие ее.
Кити называла ему те знакомые и незнакомые
лица, которые они встречали. У самого входа в сад они встретили слепую М-mе Berthe с проводницей, и князь порадовался на умиленное выражение старой Француженки, когда она услыхала голос Кити. Она тотчас с французским излишеством любезности заговорила с ним, хваля его зa то, что у него такая
прекрасная дочь, и в глаза превознося до небес Кити и называя ее сокровищем, перлом и ангелом-утешителем.
Признав этих
лиц за Русских, Кити уже начала в своём воображении составлять о них
прекрасный и трогательный роман.
Дарья Александровна, в кофточке и с пришпиленными на затылке косами уже редких, когда-то густых и
прекрасных волос, с осунувшимся, худым
лицом и большими, выдававшимися от худобы
лица, испуганными глазами, стояла среди разбросанных по комнате вещей пред открытою шифоньеркой, из которой она выбирала что-то.
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть
лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней
прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а на
лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то постороннее.
Второй Ивин — Сережа — был смуглый, курчавый мальчик, со вздернутым твердым носиком, очень свежими, красными губами, которые редко совершенно закрывали немного выдавшийся верхний ряд белых зубов, темно-голубыми
прекрасными глазами и необыкновенно бойким выражением
лица.
И глаза ее вдруг наполнились слезами; быстро она схватила платок, шитый шелками, набросила себе на
лицо его, и он в минуту стал весь влажен; и долго сидела, забросив назад свою
прекрасную голову, сжав белоснежными зубами свою
прекрасную нижнюю губу, — как бы внезапно почувствовав какое укушение ядовитого гада, — и не снимая с
лица платка, чтобы он не видел ее сокрушительной грусти.
Грудь, шея и плечи заключились в те
прекрасные границы, которые назначены вполне развившейся красоте; волосы, которые прежде разносились легкими кудрями по
лицу ее, теперь обратились в густую роскошную косу, часть которой была подобрана, а часть разбросалась по всей длине руки и тонкими, длинными, прекрасно согнутыми волосами упадала на грудь.
Он видел ее вскользь еще один раз, и после этого воевода ковенский скоро уехал, и вместо
прекрасной черноглазой полячки выглядывало из окон какое-то толстое
лицо.
Полудетское, в светлом загаре,
лицо было подвижно и выразительно;
прекрасные, несколько серьезные для ее возраста глаза посматривали с робкой сосредоточенностью глубоких душ.
И какие у него глаза
прекрасные, и какое все
лицо прекрасное!..
По
лицу Анны Сергеевны трудно было догадаться, какие она испытывала впечатления: оно сохраняло одно и то же выражение, приветливое, тонкое; ее
прекрасные глаза светились вниманием, но вниманием безмятежным.
Она возвращалась, садилась снова, брала веер, и даже грудь ее не дышала быстрее, а Аркадий опять принимался болтать, весь проникнутый счастием находиться в ее близости, говорить с ней, глядя в ее глаза, в ее
прекрасный лоб, во все ее милое, важное и умное
лицо.
— Лежит, что-то шепчет… Ночь-то какая
прекрасная, — вздохнув, сказала она Самгину. Те двое ушли, а женщина, пристально посмотрев в
лицо его, шепотом выговорила...
— Вот — смотрите, — говорил он, подняв руки свои к
лицу Самгина, показывая ему семь пальцев: — Семь нот, ведь только семь, да? Но — что же сделали из них Бетховен, Моцарт, Бах? И это — везде, во всем: нам дано очень мало, но мы создали бесконечно много
прекрасного.
Татьяна Марковна положила ее на постель и прилегла своей седой головой рядом с этими темными, густыми волосами, разбросанными по бледному,
прекрасному, измученному
лицу.
На этот раз и Татьяна Павловна так и впилась в меня глазами; но мама была сдержаннее; она была очень серьезна, но легкая,
прекрасная, хоть и совсем какая-то безнадежная улыбка промелькнула-таки в
лице ее и не сходила почти во все время рассказа.
Он взял со стола и мне подал. Это тоже была фотография, несравненно меньшего размера, в тоненьком, овальном, деревянном ободочке —
лицо девушки, худое и чахоточное и, при всем том,
прекрасное; задумчивое и в то же время до странности лишенное мысли. Черты правильные, выхоленного поколениями типа, но оставляющие болезненное впечатление: похоже было на то, что существом этим вдруг овладела какая-то неподвижная мысль, мучительная именно тем, что была ему не под силу.
Они сидели друг против друга за тем же столом, за которым мы с ним вчера пили вино за его «воскресение»; я мог вполне видеть их
лица. Она была в простом черном платье,
прекрасная и, по-видимому, спокойная, как всегда. Говорил он, а она с чрезвычайным и предупредительным вниманием его слушала. Может быть, в ней и видна была некоторая робость. Он же был страшно возбужден. Я пришел уже к начатому разговору, а потому некоторое время ничего не понимал. Помню, она вдруг спросила...
Он был сухощав,
прекрасного роста, темно-рус, с свежим
лицом, немного, впрочем, желтоватым, и с решительным взглядом.
Я как-то уж заметил, кажется, что у Версилова
лицо становилось удивительно
прекрасным, когда он чуть-чуть только становился простодушным.
— «Тем даже
прекрасней оно, что тайна…» Это я запомню, эти слова. Вы ужасно неточно выражаетесь, но я понимаю… Меня поражает, что вы гораздо более знаете и понимаете, чем можете выразить; только вы как будто в бреду… — вырвалось у меня, смотря на его лихорадочные глаза и на побледневшее
лицо. Но он, кажется, и не слышал моих слов.
Луна светила им прямо в
лицо: одна была старуха, другая лет пятнадцати, бледная, с черными, хотя узенькими, но
прекрасными глазами; волосы прикреплены на затылке серебряной булавкой.
Ему также все равно, где ни быть: придут ли в
прекрасный порт или станут на якорь у бесплодной скалы; гуляет ли он на берегу или смотрит на корабле за работами — он или делает дело, тогда молчит и делает комическое
лицо, или поет и хохочет.
Но в одно
прекрасное утро приходите и, вместо шумного общества или вместо знакомых, обедаете в кругу новых
лиц; вместо веселого разговора царствует печальное, принужденное молчание.
В воображении его восстали эти запертые в зараженном воздухе сотни и тысячи опозоренных людей, запираемые равнодушными генералами, прокурорами, смотрителями, вспоминался странный, обличающий начальство свободный старик, признаваемый сумасшедшим, и среди трупов
прекрасное мертвое восковое
лицо в озлоблении умершего Крыльцова. И прежний вопрос о том, он ли, Нехлюдов, сумасшедший или сумасшедшие люди, считающие себя разумными и делающие всё это, с новой силой восстал перед ним и требовал ответа.
Другой же из вошедших — тоже невысокий, костлявый, с очень выдающимися маслаками худых щек серого
лица, с
прекрасными зеленоватыми широко расставленными глазами и тонкими губами — был человек, напротив, мрачного и унылого вида.
Не говоря уже о том, что по
лицу этому видно было, какие возможности духовной жизни были погублены в этом человеке, — по тонким костям рук и скованных ног и по сильным мышцам всех пропорциональных членов видно было, какое это было
прекрасное, сильное, ловкое человеческое животное, как животное, в своем роде гораздо более совершенное, чем тот буланый жеребец, зa порчу которого так сердился брандмайор.
Очевидно, красивое
лицо Марьи Павловны с ее
прекрасными выпуклыми глазами (он уже видел ее при приемке) подействовало на офицера. Он молча посмотрел на нее, как будто что-то взвешивая.
Масленников весь рассиял, увидав Нехлюдова. Такое же было жирное и красное
лицо, и та же корпуленция, и такая же, как в военной службе,
прекрасная одежда. Там это был всегда чистый, по последней моде облегавший его плечи и грудь мундир или тужурка; теперь это было по последней моде статское платье, так же облегавшее его сытое тело и выставлявшее широкую грудь. Он был в вицмундире. Несмотря на разницу лет (Масленникову было под 40), они были на «ты».
«Моисей» показал на проходившую под руку с каким-то инженером среднего роста девушку с голубыми глазами и
прекрасными золотистыми волосами, точно шелковой рамкой окаймлявшими ее бойкое матовое
лицо, с легкими веснушками около носа. Она слегка покачивалась на высоких каблуках.
Алеша запомнил в тот миг и
лицо своей матери: он говорил, что оно было исступленное, но
прекрасное, судя по тому, сколько мог он припомнить.
Да и недурна она вовсе была, в русском вкусе — высокая, дебелая, полнотелая, с глазами
прекрасными,
лицо, положим, грубоватое.
Густые белокурые волосы
прекрасного пепельного цвета расходились двумя тщательно причесанными полукругами из-под узкой алой повязки, надвинутой почти на самый лоб, белый, как слоновая кость; остальная часть ее
лица едва загорела тем золотым загаром, который принимает одна тонкая кожа.
— Нет, я не видела тебя, я не видела
лица твоего; ты являлась мне, я видела тебя, но ты окружена сиянием, я не могла видеть тебя, я видела только, что ты
прекраснее всех. Твой голос, я слышу его, но я слышу только, что твой голос
прекраснее всех.
Лицо богини ее самой
лицо, это ее живое
лицо, черты которого так далеки от совершенства,
прекраснее которого видит она каждый день не одно
лицо; это ее
лицо, озаренное сиянием любви,
прекраснее всех идеалов, завещанных нам скульпторами древности и великими живописцами великого века живописи, да, это она сама, но озаренная сиянием любви, она,
прекраснее которой есть сотни
лиц в Петербурге, таком бедном красотою, она
прекраснее Афродиты Луврской,
прекраснее доселе известных красавиц.
Но холодок, вияся тонкой струйкой,
Лица ее
прекрасного коснулся...
Я остался ждать с его милой,
прекрасной женой; она сама недавно вышла замуж; страстная, огненная натура, она принимала самое горячее участие в нашем деле; она старалась с притворной веселостью уверить меня, что все пойдет превосходно, а сама была до того снедаема беспокойством, что беспрестанно менялась в
лице.
Это была в полном смысле слова писаная русская красавица, высокая, стройная, полногрудая, с
прекрасным овалом
лица, большими серыми глазами навыкате и густой темно-русой косой.
В смерти есть просветление,
лица покойников иногда делаются
прекрасными, потому что начинается преображение человека для вечности, отпадает все дурное.
В
прекрасный зимний день Мощинского хоронили. За гробом шли старик отец и несколько аристократических господ и дам, начальство гимназии, много горожан и учеников. Сестры Линдгорст с отцом и матерью тоже были в процессии. Два ксендза в белых ризах поверх черных сутан пели по — латыни похоронные песни, холодный ветер разносил их высокие голоса и шевелил полотнища хоругвей, а над толпой, на руках товарищей, в гробу виднелось бледное
лицо с закрытыми глазами,
прекрасное, неразгаданное и важное.
В одно
прекрасное утро Полуянов признался следователю, что больше половины привлеченных к делу
лиц оговорил по злобе.
В одно
прекрасное утро является к нему один посетитель, с спокойным и строгим
лицом, с вежливою, но достойною и справедливою речью, одетый скромно и благородно, с видимым прогрессивным оттенком в мысли, и в двух словах объясняет причину своего визита: он — известный адвокат; ему поручено одно дело одним молодым человеком; он является от его имени.
У вас, Александра Ивановна,
лицо тоже
прекрасное и очень милое, но, может быть, у вас есть какая-нибудь тайная грусть; душа у вас, без сомнения, добрейшая, но вы не веселы.
Рассказывали, будто он нарочно ждал торжественного званого вечера у родителей своей невесты, на котором он был представлен весьма многим значительным
лицам, чтобы вслух и при всех заявить свой образ мыслей, обругать почтенных сановников, отказаться от своей невесты публично и с оскорблением и, сопротивляясь выводившим его слугам, разбить
прекрасную китайскую вазу.
Молодой человек, сопровождавший генерала, был лет двадцати восьми, высокий, стройный, с
прекрасным и умным
лицом, с блестящим, полным остроумия и насмешки взглядом больших черных глаз.