Неточные совпадения
Дай лучше ему средства приютить у себя
в дому ближнего и брата, дай ему на это денег,
помоги всеми
силами, а
не отлучай его: он совсем отстанет от всяких христианских обязанностей.
— Видя таковое ее положение, с несчастными малолетными, желал бы, — как я и сказал уже, — чем-нибудь, по мере
сил, быть полезным, то есть, что называется, по мере сил-с,
не более. Можно бы, например, устроить
в ее пользу подписку или, так сказать, лотерею… или что-нибудь
в этом роде, — как это и всегда
в подобных случаях устраивается близкими или хотя бы и посторонними, но вообще желающими
помочь людьми. Вот об этом-то я имел намерение вам сообщить. Оно бы можно-с.
«Сколько ценнейших
сил, упрямого учительства тратится на эту полудикую, полуграмотную массу людей.
В сущности, они
не столько
помогают, как мешают жить».
—
Не брани меня, Андрей, а лучше
в самом деле
помоги! — начал он со вздохом. — Я сам мучусь этим; и если б ты посмотрел и послушал меня вот хоть бы сегодня, как я сам копаю себе могилу и оплакиваю себя, у тебя бы упрек
не сошел с языка. Все знаю, все понимаю, но
силы и воли нет. Дай мне своей воли и ума и веди меня куда хочешь. За тобой я, может быть, пойду, а один
не сдвинусь с места. Ты правду говоришь: «Теперь или никогда больше». Еще год — поздно будет!
Он с боязнью задумывался, достанет ли у ней воли и
сил… и торопливо
помогал ей покорять себе скорее жизнь, выработать запас мужества на битву с жизнью, — теперь именно, пока они оба молоды и сильны, пока жизнь щадила их или удары ее
не казались тяжелы, пока горе тонуло
в любви.
Героем дворни все-таки оставался Егорка: это был живой пульс ее. Он своего дела, которого, собственно, и
не было,
не делал, «как все у нас», — упрямо мысленно добавлял Райский, — но зато совался поминутно
в чужие дела. Смотришь, дугу натягивает, и
сила есть: он коренастый, мускулистый, длиннорукий, как орангутанг, но хорошо сложенный малый. То сено примется
помогать складывать на сеновал: бросит охапки три и кинет вилы, начнет болтать и мешать другим.
— Умереть, умереть! зачем мне это?
Помогите мне жить, дайте той прекрасной страсти, от которой «тянутся какие-то лучи на всю жизнь…». Дайте этой жизни, где она? Я, кроме огрызающегося тигра,
не вижу ничего… Говорите, научите или воротите меня назад, когда у меня еще была
сила! А вы — «бабушке сказать»! уложить ее
в гроб и меня с ней!.. Это, что ли, средство? Или учите
не ходить туда, к обрыву… Поздно!
— Друг мой, что я тут мог? Все это — дело чувства и чужой совести, хотя бы и со стороны этой бедненькой девочки. Повторю тебе: я достаточно
в оно время вскакивал
в совесть других — самый неудобный маневр!
В несчастье
помочь не откажусь, насколько
сил хватит и если сам разберу. А ты, мой милый, ты таки все время ничего и
не подозревал?
Сказать, что он хочет быть бурлаком, показалось бы хозяину судна и бурлакам верхом нелепости, и его
не приняли бы; но он сел просто пассажиром, подружившись с артелью, стал
помогать тянуть лямку и через неделю запрягся
в нее как следует настоящему рабочему; скоро заметили, как он тянет, начали пробовать
силу, — он перетягивал троих, даже четверых самых здоровых из своих товарищей; тогда ему было 20 лет, и товарищи его по лямке окрестили его Никитушкою Ломовым, по памяти героя, уже сошедшего тогда со сцены.
В испуге выбежала она
в сени; но, опомнившись немного, хотела было
помочь ему; напрасно! дверь захлопнулась за нею так крепко, что
не под
силу было отпереть.
Орочи настаивали, они
помогли нам обуться и подняться на ноги. Они принялись рубить дрова и просили нас то одного, то другого сходить за топором, принести дров, поднять полено и т. д. Я убедил Рожкова и Ноздрина
не отказываться от работы и объяснил
в чем дело. Кишечник и желудок отвыкли работать, и от этого мы заболели: нужны движения, нужно дать встряску организму, нужен физический труд, хотя бы через
силу.
Главное дело
в том, чтоб он был добросовестен и
не искажал фактов жизни
в пользу своих воззрений: тогда истинный смысл фактов сам собою выкажется
в произведении, хотя, разумеется, и
не с такою яркостью, как
в том случае, когда художнической работе
помогает и
сила отвлеченной мысли…
— Как же, братец, — говорит, — очень коротко с ним знаком, даже за волоса его драл, только
не знаю, как ему
в таком несчастном разе
помочь; потому что я уже совсем отслужился и полную пуплекцию получил — теперь меня больше
не уважают, — а ты беги скорее к коменданту Скобелеву, он
в силах и тоже
в этой части опытный, он что-нибудь сделает.
Наступила страда, но и она
не принесла старикам обычного рабочего счастья. Виной всему был покос Никитича, на котором доменный мастер страдовал вместе с племянником Тишкой и дочерью Оленкой. Недавние ребята успели сделаться большими и
помогали Никитичу
в настоящую
силу. Оленка щеголяла
в кумачном сарафане, и ее голос
не умолкал с утра до ночи, — такая уж голосистая девка издалась. Пашка Горбатый, страдовавший с отцом, потихоньку каждый вечер удирал к Тишке и вместе с ним веселился на кержацкую руку.
Райнер
помогал каждой, насколько был
в силах, и это
не могло
не отозваться на его собственных занятиях,
в которых начали замечаться сильные упущения. К концу месяца Райнеру отказали за неглижировку от нескольких уроков. Он перенес это весьма спокойно и продолжал еще усерднее
помогать в работах женщинам Дома.
Она благодарила меня, что я
не усомнился
в ней, и дала слово
помогать нам всеми
силами.
— Тело ваше слишком убито, и его
не нужно усыплять, чтобы вызвать дух!.. Он
в вас явен, а, напротив, надобно
помочь вашей слабой материальной
силе, что и сделают, я полагаю, вот эти три крупинки.
Они с любовью смотрели на наши страдания, которые мы старались им
не показывать. Особенно доставалось нам сначала на работе, за то, что
в нас
не было столько
силы, как
в них, и что мы
не могли им вполне
помогать. Нет ничего труднее, как войти к народу
в доверенность (и особенно к такому народу) и заслужить его любовь.
Целую ночь он
не спал, все думал думу: как бы теперь, однако,
помочь своему министру юстиции? Это совсем
не то, что Варнавку избить. Тут нужно бы умом подвигать. Как же это: одним умом, без
силы? Если бы хоть при этом… как
в сказках, ковер-самолет, или сапоги-скороходы, или… невидимку бы шапку! Вот тогда бы он знал, что сделать очень умное, а то… Дьякон решительно
не знал, за что взяться, а взяться было необходимо.
— Это —
не то! — говорила она, отрицательно качая головой. — Так мне и вас жалко: мне хочется добра вам, хочется, чтобы человеческая душа ваша расцвела во всю
силу, чтобы вы жили среди людей
не лишним человеком! Понять их надо, полюбить,
помочь им разобраться
в тёмной путанице этой нищей, постыдной и страшной жизни.
Дрова колоть принимался,
в полях шатаюсь до упадка
сил, ничто
не помогает.
— Нет, нет… Вы этого
не можете понять, а я это чувствую… Вот здесь, — она крепко притиснула руку к груди, —
в душе чувствую. Весь наш род проклят во веки веков. Да вы посудите сами: кто же нам
помогает, как
не он? Разве может простой человек сделать то, что я могу? Вся наша
сила от него идет.
По слабости ли
сил, по недостатку ли характера, но дело
в том, что я — бесполезный человек, и, убедившись
в этом, я полагаю, что я один хозяин над моей жизнию; я еще
не настолько разлюбил жизнь, чтоб застрелиться, и уж
не люблю ее настолько, чтоб жить на диете, водить себя на
помочах, устранять сильные ощущения и вкусные блюда для того, чтоб продлить на долгое время эту жизнь больничного пациента.
Помогли ли мне соотчичи укрепить мою веру
в то, что время шутовства, всяких юродств и кривляний здесь минуло навсегда, и что под веянием духа той свободы, о которой у нас
не смели и мечтать
в мое время, теперь все образованные русские люди взялись за ум и серьезно тянут свою земскую тягу, поощряя робких, защищая слабых, исправляя и воодушевляя помраченных и малодушных и вообще свивая и скручивая наше растрепанное волокно
в одну крепкую бечеву, чтобы сцепить ею воедино великую рознь нашу и дать ей окрепнуть
в сознании
силы и права?..
— Ничего, милушка, потерпи, — отвечала Татьяна Власьевна. —
В самом-то деле, ведь у нас
не золотые горы, — где взять-то для всех?.. По своей
силе помогаем, а всех
не ублаготворишь. Царь богаче нас, да и тот всем
не поможет…
— Так-то лучше, боярин! — сказал Кирша. — Неволею из меня ничего
не сделаешь; а за твою ласку я скажу тебе то, чего
силою ты век бы из меня
не выпытал. Анастасью Тимофеевну испортили
в Москве, и если она прежде шести месяцев и шести дней опять туда приедет, то с нею сделается еще хуже, и тогда прошу
не погневаться, никто
в целом свете ей
не поможет.
— Я и Федор богаты, наш отец капиталист, миллионер, с нами нужно бороться! — проговорил Лаптев и потер ладонью лоб. — Бороться со мной — как это
не укладывается
в моем сознании! Я богат, но что мне дали до сих пор деньги, что дала мне эта
сила? Чем я счастливее вас? Детство было у меня каторжное, и деньги
не спасали меня от розог. Когда Нина болела и умирала, ей
не помогли мои деньги. Когда меня
не любят, то я
не могу заставить полюбить себя, хотя бы потратил сто миллионов.
Да князья
помочь мне
не хотят,
Мало толку
в силе молодецкой.
То были настоящие,
не татаро-грузинские, а чистокровные князья, Рюриковичи; имя их часто встречается
в наших летописях при первых московских великих князьях, русской земли собирателях; они владели обширными вотчинами и многими поместьями, неоднократно были жалованы за"работы и кровь и увечья", заседали
в думе боярской, один из них даже писался с"вичем"; но попали
в опалу по вражьему наговору
в"ведунстве и кореньях"; их разорили"странно и всеконечно", отобрали у них честь, сослали их
в места заглазные; рухнули Осинины и уже
не справились,
не вошли снова
в силу; опалу с них сняли со временем и даже"московский дворишко"и"рухлядишку"возвратили, но ничто
не помогло.
Сон мой был
в руку, родная!
Сон перед Спасовым днем.
В поле заснула одна я
После полудня, с серпом,
Вижу — меня оступает
Сила — несметная рать, —
Грозно руками махает,
Грозно очами сверкает.
Думала я убежать,
Да
не послушались ноги.
Стала просить я
помоги,
Стала я громко кричать.
— Но если, граф, ваша слишком молоденькая для вас жена когда-нибудь вами наскучит и
в другую сторону взглянет, то уж тогда я вам
помочь буду
не в силах, а вы к графине Хотетовой обратитесь, — пусть она о вас помолится.
Вышел священник и, склонив голову немного вниз, начал возглашать: «Господи, владыко живота моего!» Бегушев очень любил эту молитву, как одно из глубочайших лирических движений души человеческой, и сверх того высоко ценил ее по
силе слова,
в котором вылилось это движение; но когда он наклонился вместе с другими
в землю, то подняться затруднился, и уж Маремьяша подбежала и
помогла ему; красен он при этом сделался как рак и,
не решившись повторять более поклона, опять сел на стул.
На все ласковые убеждения моей матери, что разлучаться друзьям
не надобно, а лучше жить вместе и
помогать друг другу
в исполнении таких святых обязанностей, — Григорий Иваныч очень твердо отвечал, что считает эту обязанность слишком важною и тяжелою, что ответственность за воспитание молодых людей если
не перед родителями их, то перед самим собою ему
не под
силу и мешает заниматься наукой,
в которой он сам еще ученик.
— Первое: создан я вовсе
не «по образу и подобию божию», — я ничего
не знаю, ничего
не могу и, притом,
не добрый человек, нет,
не добрый! Второе: бог
не знает, как мне трудно, или знает, да
не в силе помочь, или может
помочь, да —
не хочет. Третье: бог
не всезнающий,
не всемогущий,
не милостив, а — проще — нет его! Это — выдумано, все выдумано, вся жизнь выдумана, однако — меня
не обманешь!
—
Помоги, — говорю, — господи, и научи мя, да
не потеряю путей твоих и да
не угрязнет душа моя во грехе! Силён ты и многомилостив, сохрани же раба твоего ото зла и одари крепостью
в борьбе с искушением, да
не буду попран хитростию врага и да
не усумнюсь
в силе любви твоей к рабу твоему!
«Снова угрожаешь ты мне, господи, опять надо мною рука твоя! Дал бы человеку оправиться,
помог бы ему отойти
в сторону! Али скуп стал милостью и
не в доброте
сила твоя?»
— Послушайте, — сказала Варвара Александровна, — если вы
в самом деле так несчастливы, то я вас
не оставлю: я буду
помогать вам словом, делом, средствами моими; но только, бога ради, старайтесь все это исправить, — и вот на первый раз вам мой совет: старайтесь, и старайтесь всеми
силами, доказать Мари, как много вы ее любите и как много
в вас страсти. Поверьте, ничто так
не заставит женщину любить, как сама же любовь, потому что мы великодушны и признательны!
Испытаны были над нею все известные средства народной поэзии и творчества: ее поили бодрящим девясилом, обсыпали пиониею, которая унимает надхождение стени, давали нюхать майран, что
в голове мозг поправляет, но ничто
не помогло, и теперь ее взяли к угоднику, поспешая на первый случай, когда пойдет самая первая
сила.
— Скорби-де ваши я слышал и могу
помочь, а вам меня избегать нечего… Без нас вы здесь теперь желаемого себе удовольствия, при столь большом и именитом съезде,
не получите, а мы
в таковых разах бывали и средства знаем. Угодно вам быть у самых первых
сил угодника —
не пожалейте за свое благополучие сто рублей, и я вас поставлю.
С бегов поехали
в ресторан, а оттуда на квартиру к Щавинскому. Фельетонист немного стыдился своей роли добровольного сыщика, но чувствовал, что
не в силах отстать от нее, хотя у него уже начиналась усталость и головная боль от этой тайной, напряженной борьбы с чужой душою. Убедившись, что лесть ему
не помогла, он теперь пробовал довести штабс-капитана до откровенности, дразня и возбуждая его патриотические чувства.
Жена управляющего каждодневно наведывалась
в избу Григория. Истинно добрая женщина эта употребляла все свои
силы, все свои слабые познания
в медицине, чтобы только
помочь Акулине. Она
не жалела времени. Но было уже поздно: ничего
не помогало. Больной час от часу становилось хуже да хуже.
Как, матушка-царица,
Как
не помочь! Разведать только надо:
В чем сила-то его? Да эту
силуИ сокрушить. Следок его, царица,
Дай вынуть мне и погадать на нем.
Мне стало от души ее жаль. Будь она, кажется, во сто раз виновнее, я
не в состоянии быть строгим ее судьею и буду участвовать и
помогать ей, насколько во мне достанет
сил и возможности.
Философ, почесываясь, побрел за Явтухом. «Теперь проклятая ведьма задаст мне пфейферу, [Пфейфер — перец (нем.).] — подумал он. — Да, впрочем, что я,
в самом деле? Чего боюсь? Разве я
не козак? Ведь читал же две ночи,
поможет Бог и третью. Видно, проклятая ведьма порядочно грехов наделала, что нечистая
сила так за нее стоит».
Венеровский. Да-с, вот так-то
в устах толпы и компрометируется великая доктрина эманципации женщин! Она
не в том, совсем
не в том. Свобода женщины
в том, чтобы быть равноправной мужчине и
не быть вечно на
помочах отца, а потом мужа. Женщина должна твердо стоять
в обществе на своих ногах и быть
в силах прямо смотреть
в лицо этому обществу.
Николай Иванович. Да, да, только бы помнить, что жизнь только
в служении тебе. Помнить, что если ты посылаешь испытание, то потому, что считаешь меня способным выдержать его, что оно по
силам мне. Иначе бы оно и
не было испытанием… Отец,
помоги,
помоги мне делать
не свою, а твою волю.
Многие дети, которых долго водили на
помочах,
не позволяя им ходить без посторонней помощи, навсегда сохраняют
в характере нерешительность и недоверие к своим
силам.
— Уйду я
в город! Измучил он меня,
не могу больше терпеть и молчать!
Не хотелось мне говорить обо всём этом — зачем, думаю, буду я беспокоить людей бабьими делами… А сегодня так он меня истерзал, что я уж едва стою,
силы нисколько нет, и думаю — матерь божия,
помоги! Вот сейчас схватит, вот опоганит, окаянный!
Увидев ее теперь с ножом, он тотчас догадался, что́ это значит, и, чувствуя с горестию, что он
не в силах помочь своим друзьям, вскочил и побежал далеко прочь.
Не помогло старице… Телом удручилась, душой
не очистилась… Столь страшно бывает демонское стреляние, столь велика злоба диавола на облекшихся
в куколь незлобия и
в одежду иноческого бесстрастия!.. Искушение!.. Ох, это искушение!.. Придет оно — кто
в силах отвратить его?.. Царит, владеет людьми искушение!.. Кто против него?..