Неточные совпадения
Как ни сильно желала Анна свиданья с сыном, как ни давно думала о том и готовилась к тому, она никак не
ожидала, чтоб это свидание так сильно подействовало на нее. Вернувшись в
свое одинокое отделение в гостинице, она долго не могла понять, зачем она здесь. «Да, всё это кончено, и я опять одна», сказала она себе и, не снимая шляпы, села на стоявшее у камина кресло. Уставившись неподвижными глазами на бронзовые
часы, стоявшие на столе между окон, она стала думать.
Неожиданная весть сильно меня поразила. Комендант Нижнеозерной крепости, тихий и скромный молодой человек, был мне знаком: месяца за два перед тем проезжал он из Оренбурга с молодой
своей женою и останавливался у Ивана Кузмича. Нижнеозерная находилась от нашей крепости верстах в двадцати пяти. С
часу на
час должно было и нам
ожидать нападения Пугачева. Участь Марьи Ивановны живо представилась мне, и сердце у меня так и замерло.
От Анны Андреевны я домой не вернулся, потому что в воспаленной голове моей вдруг промелькнуло воспоминание о трактире на канаве, в который Андрей Петрович имел обыкновение заходить в иные мрачные
свои часы. Обрадовавшись догадке, я мигом побежал туда; был уже четвертый
час и смеркалось. В трактире известили, что он приходил: «Побывали немного и ушли, а может, и еще придут». Я вдруг изо всей силы решился
ожидать его и велел подать себе обедать; по крайней мере являлась надежда.
Жалко было смотреть на бедняков, как они, с обнаженною грудью, плечами и ногами, тряслись, посинелые от холода,
ожидая часа по три на
своих лодках, пока баниосы сидели в каюте.
Через
час я вернулся к
своим. Марченко уже согрел чай и
ожидал моего возвращения. Утолив жажду, мы сели в лодку и поплыли дальше. Желая пополнить
свой дневник, я спросил Дерсу, следы каких животных он видел в долине Лефу с тех пор, как мы вышли из гор и начались болота. Он отвечал, что в этих местах держатся козули, енотовидные собаки, барсуки, волки, лисицы, зайцы, хорьки, выдры, водяные крысы, мыши и землеройки.
Мы поехали, воздух был полон электричества, неприятно тяжел и тепел. Синяя туча, опускавшаяся серыми клочьями до земли, медленно тащилась ими по полям, — и вдруг зигзаг молнии прорезал ее
своими уступами вкось — ударил гром, и дождь полился ливнем. Мы были верстах в десяти от Рогожской заставы, да еще Москвой приходилось с
час ехать до Девичьего поля. Мы приехали к Астраковым, где меня должен был
ожидать Кетчер, решительно без сухой нитки на теле.
Галактион приходил к Луковникову с специальною целью поблагодарить старика за хороший совет относительно Мышникова. Все устроилось в какой-нибудь один
час наилучшим образом, и многолетняя затаенная вражда закончилась дружбой. Галактион шел к Мышникову с тяжелым сердцем и не
ожидал от этого похода ничего хорошего, а вышло все наоборот. Сначала Мышников отнесся к нему недоверчиво и с обычною грубоватостью, а потом, когда Галактион откровенно объяснил
свое критическое положение, как-то сразу отмяк.
Я очень скоро пристрастился к травле ястребочком, как говорил Евсеич, и в тот счастливый день, в который получал с утра позволенье ехать на охоту, с живейшим нетерпеньем
ожидал назначенного времени, то есть
часов двух пополудни, когда Филипп или Мазан, выспавшись после раннего обеда, явится с бодрым и голодным ястребом на руке, с собственной
своей собакой на веревочке (потому что у обоих собаки гонялись за перепелками) и скажет: «Пора, сударь, на охоту».
Между тем у Годневых
ожидали Калиновича с нетерпением и некоторым беспокойством. В урочный
час уж капитан явился и, по обыкновению, поздоровавшись с братом, уселся на всегдашнее
свое место и закурил трубку.
В сопровождении
своих двух спутников взбирался он по лестнице во второй этаж — как вдруг из темного коридорчика проворными шагами вышла женщина: лицо ее было покрыто вуалью; она остановилась перед Саниным, слегка пошатнулась, вздохнула трепетно, тотчас же побежала вниз на улицу — и скрылась, к великому изумлению кельнера, который объявил, что «эта дама более
часа ожидала возвращения господина иностранца».
Егор Егорыч,
ожидая возвращения
своего камердинера, был как на иголках; он то усаживался плотно на
своем кресле, то вскакивал и подбегал к окну, из которого можно было видеть, когда подъедет Антип Ильич. Прошло таким образом около
часу. Но вот входная дверь нумера скрипнула. Понятно, что это прибыл Антип Ильич; но он еще довольно долго снимал с себя шубу, обтирал
свои намерзшие бакенбарды и сморкался. Егора Егорыча даже подергивало от нетерпения. Наконец камердинер предстал перед ним.
Алексей Степаныч продолжал утопать в блаженстве, разделяя его только с покровительницей
своей Маврой Павловной; но приглашение к Николаю Федорычу в назначенный
час, приглашение, которого он никак не
ожидал, считая старика слишком больным и слабым, очень его смутило.
С
часу на
час ожидали общего возмущения Яицкого войска; башкирцы, взволнованные
своими старшинами (которых Пугачев успел задарить верблюдами и товарами, захваченными у бухарцев), начали нападать на русские селения и кучами присоединяться к войску бунтовщиков.
Madame Бюжар побежала к Онучиным. Она знала, что, кроме этого дома, у ее жильцов не было никого знакомого. Благородное семейство еще почивало. Француженка уселась на террасе и терпеливо
ожидала. Здесь ее застал Кирилл Сергеевич и обещался тотчас идти к Долинскому. Через
час он пришел в квартиру покойницы вместе со
своею сестрою. Долинский по-прежнему сидел над постелью и неподвижно смотрел на мертвую голову Доры. Глаза ей никто не завел, и
Матроска
ожидала дочь и, несмотря на поздний для нее
час, с азартом вязала толстый шерстяной чулок. По сердитому стуку вязальных прутиков и электрическому трепетанию серого крысиного хвоста, торчавшего на матроскиной макушке, видно было, что эта почтенная дама весьма в тревожном положении. Когда у подъезда раздался звонок, она сама отперла дверь, впустила Юлочку, не сказав ей ни одного слова, вернулась в залу, и только когда та прошла в
свою комнату, матроска не выдержала и тоже явилась туда за нею.
Возвратясь домой, князь, кажется, только и занят был тем, что
ожидал духовную, и когда
часам к семи вечера она не была еще ему привезена, он послал за нею нарочного к нотариусу; тот, наконец, привез ему духовную. Князь подписал ее и тоже бережно запер в
свой железный шкаф. Остальной вечер он провел один.
Бегушев еще более обозлился, непременно
ожидая, что Долгов и к нему придет, что в самом деле через
час какой-нибудь и случилось. Первый вступил в диванную
своей сутуловатой и расшатанной походкой Долгов, а за ним и граф Хвостиков.
Пока таким образом опечаленный отец проводил
свое время, Бегушев
ожидал его с лихорадочным нетерпением; наконец,
часу в девятом уже, он, благодаря лунному свету, увидел въезжавшую на двор
свою карету. Бегушев сначала обрадовался, полагая, что возвратился граф, но когда карета, не останавливаясь у крыльца, проехала к сараю, Бегушев не мог понять этого и в одном сюртуке выскочил на мороз.
В один из таких удобных
часов она уговорила меня посмотреть игрища и, завернув с головой в шубу и отдав на руки здоровенной
своей девке Матрене, отправилась со мной в столярную избу, где
ожидала нас, переряженная в медведей, индеек, журавлей, стариков и старух, вся девичья и вся молодая дворня.
С первым ударом пяти
часов Семен Николаевич выходил к столу, где около дымящегося супа уже стояла его жена и около
своих мест
ожидали красивые и благовоспитанные дочери.
Сначала объявил, что он желал сам быть у него, с тем чтобы поклониться ему от всего
своего семейства, и по преимуществу от невесты, которая будто бы уже
ожидает его с восьми
часов утра, а потом, спрося Павла о матери и услышав, что она заснула, умолял не беспокоить ее, а вслед за тем он заговорил и о других предметах, коснувшись слегка того, что у него дорогой зашалила необыкновенно злая в упряжке пристяжная, и незаметно перешел к дому Павла (у Бешметева был
свой дом).
С
час времени занимались мы тем, что осторожно охаживали друг друга церемонными словами,
ожидая, кто первый откроет настоящее
своё лицо, и вижу я — старик ловкий; в пот его не однажды ударяло, а он всё пытает меня: то начальство осудит за излишние строгости и за невнимание к нужде мужика, то мужиков ругает — ничего-де понимать не могут, то похвалит деревенскую молодёжь за стремление к грамоте и тут же сокрушается о безбожии её и о том, что перестала она стариков слушать, хочет
своим разумом жить.
С нетерпением
ожидали девочки
часов прогулки. Их любимцы, еще издали заслыша приближение
своих маленьких благодетельниц, принимались тихо и радостно мяукать, а завидя девочек, наклонившихся над их «домиком», опрокинутым огромным ящиком с сеном, махали хвостами и забавно облизывались, чуя вкусный запах съестного.
— Хорошо же вы принимаете
своих гостей! — сказала графиня, идя навстречу Артуру. — Хорош вы хозяин! Вы гуляете, а гостья
ожидает вас уже более
часа…
Ночью под утро всё успокоилось. Когда встали и поглядели в окна, голые ивы со
своими слабо опущенными ветвями стояли совершенно неподвижно, было пасмурно, тихо, точно природе теперь было стыдно за
свой разгул, за безумные ночи и волю, какую она дала
своим страстям. Лошади, запряженные гусем,
ожидали у крыльца с пяти
часов утра. Когда совсем рассвело, доктор и следователь надели
свои шубы и валенки и, простившись с хозяином, вышли.
— Благослови тебя, Господь, дочь моя… — вдруг, как бы устыдившись
своей минутной слабости, выпрямилась мать Досифея и даже почти грубо отстранила от себя Марью Осиповну. — Иди, дочь моя, каждый день и каждый
час мы должны
ожидать присылки за тобой придворного экипажа… Надо ехать будет тотчас же… Потому-то я теперь и простилась с тобой… Попрощайся и ты заранее с сестрами. Иди себе, иди…
День великий наступил. И Мамон и Хабар исполнили
свои христианские обязанности, как перед смертным
часом, разумеется, каждый с разными чувствами. Образец велел перенести себя в божницу и там усердно, со слезами молясь,
ожидал решения божьего суда.
Однажды он сидел в
своем кабинете и
ожидал приближения
часа, назначенного для свидания с княжной Маргаритой.
И так до позднего вечера, когда вся эта меняющаяся каждый
час толпа людей, живущих сегодняшним днём, так как завтра их быть может
ожидает могила, перекочёвывает в сад Гамартели под Корейской башней, угрюмо поднимающейся к небу и как бы сообщающей ему
свои вековые воспоминания о других более ранних кровавых распрях людей.
Граф назначал
часы, в которые
ожидал свою возлюбленную. Она являлась аккуратно, и тут-то в домике, с почти всегда опущенными шторами, происходили оргии, описать которые было бы бессильно перо Ювенала.
— Дней с пять они должны быть уже там. С
часу не
час ожидаю известия, что перелом твоей судьбы, Густав, совершился. За это теперь отвечаю; но пока не побывал в Гельмете доктор Падуанского университета, пока я не увидал Адольфа, твой стряпчий мог еще бояться за успех
своих планов. Еще один вопрос: заключаешь ли ты
свое счастие в том, чтобы Луиза не принадлежала никому другому, кроме тебя?
В половине февраля 1800 года он пишет одному из
своих племянников, что у него «огневица», что одиннадцать дней он ровно ничего не ел, что малейшая крупинка хлеба противнее ему ревеня; «все тело мое в гноище, всякий
час слабею, а если дня через два то же будет, я
ожидать буду посвящения Парков».
Приехал доктор Блументрост. От искусства его
ожидали многого, а он возлагал все
свое упование на Бога и на силу природы, которой обещался помогать по возможности
своей.
Ожидали с надеждою и страхом назначенного им перелома болезни. В эти-то
часы ожидания в замке и в хижинах поселян все было полно любви к Луизе: мысль потерять ее усиливала еще эти чувства.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8-м
часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в
своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под-голову. Он приятно размышлял о том, что на-днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и
ожидал куда-то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
В назначенный
час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где
ожидала его невестка, княжна Марья, m-lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по
своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь.