Неточные совпадения
Чубарый с любопытством обнюхивал
новых своих
приятелей, которые очутились по обеим сторонам его.
— Где же
новый твой
приятель? — спросил он Аркадия.
Это повторялось на разные лады, и в этом не было ничего
нового для Самгина. Не ново было для него и то, что все эти люди уже ухитрились встать выше события, рассматривая его как не очень значительный эпизод трагедии глубочайшей. В комнате стало просторней, менее знакомые ушли, остались только ближайшие
приятели жены; Анфимьевна и горничная накрывали стол для чая; Дудорова кричала Эвзонову...
И губернатору, и
приятелю, и
новому лицу он всегда одинаково поклонится, шаркнет ногой и приподнимет ее немного назад, соблюдая старинные фасоны вежливости.
От этого сегодня вы обедаете в обществе двадцати человек, невольно заводите знакомство, иногда успеет зародиться, в течение нескольких дней, симпатия; каждый день вы с большим удовольствием спешите свидеться, за столом или в общей прогулке, с
новым и неожиданным
приятелем.
Баба ездил почти постоянно и всякий раз привозил с собой какого-нибудь
нового баниоса, вероятно
приятеля, желавшего посмотреть большое судно, четырехаршинные пушки, ядра, с человеческую голову величиной, послушать музыку и посмотреть ученье, военные тревоги, беганье по вантам и маневры с парусами.
— Ну, нет. Тут странно только то, что мы так мало знаем учение нашей церкви, что принимаем за какое-то
новое откровение наши же основные догматы, — сказал Селенин, как бы торопясь высказать бывшему
приятелю свои
новые для него взгляды.
— Видишь, Надя, какое дело выходит, — заговорил старик, — не сидел бы я, да и не думал, как добыть деньги, если бы мое время не ушло. Старые друзья-приятели кто разорился, кто на том свете, а
новых трудно наживать. Прежде стоило рукой повести Василию Бахареву, и за капиталом дело бы не стало, а теперь… Не знаю вот, что еще в банке скажут: может, и поверят. А если не поверят, тогда придется обратиться к Ляховскому.
Всегдашние занятия Троекурова состояли в разъездах около пространных его владений, в продолжительных пирах и в проказах, ежедневно притом изобретаемых и жертвою коих бывал обыкновенно какой-нибудь
новый знакомец; хотя и старинные
приятели не всегда их избегали за исключением одного Андрея Гавриловича Дубровского.
Тут
приятели побрались за шапки, и пошло лобызание; наш Голопупенков сын, однако ж, не теряя времени, решился в ту же минуту осадить
нового своего знакомого.
Так городской житель отправляется каждый день в клуб, не для того, чтобы услышать там что-нибудь
новое, но чтобы встретить тех
приятелей, с которыми он уже с незапамятных времен привык болтать в клубе.
Мы поджидали после этого
нового появления мальчика, готовые встретить его как
приятеля.
Мой
приятель не тратил много времени на учение, зато все закоулки города знал в совершенстве. Он повел меня по совершенно
новым для меня местам и привел в какой-то длинный, узкий переулок на окраине. Переулок этот прихотливо тянулся несколькими поворотами, и его обрамляли старые заборы. Но заборы были ниже тех, какие я видел во сне, и из-за них свешивались густые ветки уже распустившихся садов.
В этот день он явился в класс с видом особенно величавым и надменным. С небрежностью, сквозь которую, однако, просвечивало самодовольство, он рассказал, что он с
новым учителем уже «
приятели». Знакомство произошло при особенных обстоятельствах. Вчера, лунным вечером, Доманевич возвращался от знакомых. На углу Тополевой улицы и шоссе он увидел какого-то господина, который сидел на штабеле бревен, покачивался из стороны в сторону, обменивался шутками с удивленными прохожими и запевал малорусские песни.
Закончились эти путешествия
новым банком, где встретил Михея Зотыча старый
приятель Вахрушка.
Собранные деньги он отдавал в рост
новому своему
приятелю, длинному и лысому скорняку, прозванному в слободке Хлыстом, и его сестре-лавочнице, дородной, краснощекой бабе, с карими глазами, томной и сладкой, как патока.
Письмо было от моего
приятеля. Охотник до всяких новостей, он обещал меня в отсутствии снабжать оными и сдержал слово. Между тем к кибитке моей подделали
новую ось, которая, по счастию, была в запасе. Едучи, я читал...
Он застал
приятеля одетого в
новый подрясник, надевающим перчатки, — и уж не с фуражкой, а со скуфейкой в руках.
Мне было жутко остаться с самим собой — или, вернее, с этим
новым, чужим мне, у кого только будто по странной случайности был мой нумер — Д-503. И я пошел к нему, к R. Правда, он не точен, не ритмичен, у него какая-то вывороченная, смешливая логика, но все же мы —
приятели. Недаром же три года назад мы с ним вместе выбрали эту милую, розовую О. Это связало нас как-то еще крепче, чем школьные годы.
Во всё это время
приятели, а более всего то заднее чувство недовольства
новым, которое является при каждой перемене положения, успели убедить его в том, что он сделал величайшую глупость, поступив в действующую армию.
Утром Петр Иваныч привез племянника в департамент, и пока сам он говорил с своим
приятелем — начальником отделения, Александр знакомился с этим
новым для него миром. Он еще мечтал все о проектах и ломал себе голову над тем, какой государственный вопрос предложат ему решить, между тем все стоял и смотрел.
А тут еще
новые дружки да
приятели, им надо тоже большое спасибо сказать.
— Уйдем, матушка, перестань… оставь их… пойдем лучше посидим где-нибудь… что кричать-то… брось… они лучше без нас уймутся… — шептала она, силясь увести старушку, которая хотя и поддавалась, но с каждым шагом, приближавшим ее к двери, оборачивалась назад, подымала бескровные кулаки свои и посылала
новые проклятия на головы двух
приятелей.
В ответ на отчаянные крики и вопли старушки
приятели уверили, что с наступлением весны, когда начнется промысел, возвратят ей все горшки и накупят еще много
новых, нарочно съездят за ними в Коломну, а не то и в самую Москву.
Приятели начали пить чай. Лежнев заговорил было о хозяйстве, о
новом способе крыть амбары бумагой…
Я понял, чего не договорил Загоскин, и поспешил уехать, дав себе слово никогда не смущать своими посещениями
нового моего
приятеля.
Михайло Николаич просил было жену выйти к его
новому знакомому, который, по его словам, был старинный его
приятель, видел ее в собрании и теперь очень желает покороче с ней познакомиться.
Новые мои
приятели восхищались моим восторгом и не натешились надо мною; расспросили, где я живу, и проч., я все им дружески открывал. С тем и расстались, что они обещали за мною заехать.
Я ему объяснил, что мне все три театра, данные в этот вечер, понравились очень, а наиболее музыка и зрелища прекрасного пола; но ежели еще это все продолжится хоть одним театром, то я не буду иметь возможности чем платить. С этого слова, разговорясь покороче, мы стали
приятелями, и он мне сказал, что я напрасно брал
новые билеты на каждое «действие».
— Эти три месяца, — почти закричал Редж, — дали нам одиннадцать тысяч наличными и две — за проданный транспорт индиго. Деньги переведены в банк «
Приятелю». Есть расписки. Проверкой документов займется тот, кто будет
новым начальником. Слушайте, ребята, — с
новой силой закричал он, — объявите ваши симпатии! Пусть каждый назовет, кого хочет, здесь все свободны!
Вася ничего не помнит, ни о чем не думает, кроме своей невесты; у него есть бумаги, данные для переписки Юлианом Мастаковичем; сроку остается два дня, но Вася, с свойственным влюбленному юноше легкомыслием, говорит: «Еще успею», и не выдерживает, чтоб в вечер под
Новый год не отправиться с
приятелем к невесте…
Минуты через две Патап Максимыч ввел в горницу
новых гостей. То был удельный голова Песоченского приказа Михайло Васильич Скорняков с хозяюшкой,
приятель Патапа Максимыча.
Новую посуду принесли, и с добрым запасом ее принесли. Знала Манефа привычки Патапа Максимыча, когда с
приятелями отвести он душу весельем захочет.
— А кстати, слышал ты самую
новую новость? — серьезно спросил Устинов, собравшись уже уходить от
приятеля. — Говорят, что нынче ночью арестовали нескольких человек из бывших на панихиде.
Приятели вместе переночевали, поговорили и утром решили пойти узнать: нет ли чего
нового.
Я попал в воздух горячих споров и толков на Васильевском острову и помню, что молодежь (в том числе мои
приятели и
новые знакомцы из студентов) стояли за картину Иванова; а в академических кружках на нее сильно нападали.
На тогдашней выставке в Елисейских полях Дюма пригласил меня на завтрак в летний ресторан"Le Doyen", долго ходил со мною по залам и мастерски характеризовал мне и главные течения, и отдельные
новые таланты. С нами ходил и его
приятель — кажется, из литераторов, близко стоявших к театру. И тут опять Дюма выказал себя на мою тогдашнюю оценку русского слишком откровенным и самодовольным насчет своих прежних любовных связей.
Теперь"В путь-дорогу"в продаже не найдешь. Экземпляры вольфовского издания или проданы, или сгорели в складах. Первое отдельное издание из"Библиотеки"в 1864 году давно разошлось. Многие мои
приятели и знакомые упрекали меня за то, что я не забочусь о
новом издании… Меня смущает то, что роман так велик: из всех моих вещей — самый обширный; в нем до 64 печатных листов.
Словом, я сжег свои корабли"бывшего"химика и студента медицины, не чувствуя призвания быть практическим врачом или готовиться к научной медицинской карьере. И перед самым
новым 1861 годом я переехал в Петербург, изготовив себе в Дерпте и гардероб"штатского"молодого человека. На все это у меня хватило средств. Жить я уже сладился с одним
приятелем и выехал к нему на квартиру, где мы и прожили весь зимний сезон.
Словом, труппа сделала для меня все, что только было в ее средствах. Но постановка, то есть все, зависевшее от начальства, от конторы, — было настолько скудно (особенно на теперешний аршин), что, например, актеру Рассказову для полной офицерской формы с каской, темляком и эполетами выдали из конторы одиннадцать рублей. Самарин ездил к своему
приятелю, хозяину магазина офицерских вещей Живаго, просил его сделать скидку побольше с цены каски; мундира
нового не дали, а приказано было перешить из старого.
К современным"злобам дня"он был равнодушен так же, как и его
приятели, бурсаки"Рутении". Но случилось так, что именно наше литературное возрождение во второй половине 50-х годов подало повод к тому, что у нас явилась
новая потребность еще чаще видеться и работать вместе.
Началось обратное движение в город. Тройки, пары, одиночки неслись к Триумфальным воротам. Часа в два вышли на крыльцо и наши
приятели. Они поддерживали
нового знакомца. Он долго крепился, но на морозе сразу размяк, говорил еще довольно твердо, только ноги отказывались служить.
— Вот что! — протянул его
приятель. — Что ж! штука весьма интересная. Мы не знаем этого мира. Теперь
новые нравы. Прежние Титы Титычи пахнут уже дореформенной полосой.
Должно быть, молодость проходит; старые
приятели разбрелись и слиняли,
новых что-то не вырастало.
Сафроныч же, получив значительную для него сумму в десять рублей, утаил ее от жены, благополучно перебрался с ними в трактир и загулял самым широким загулом. Три дня и три ночи семья его провела уже в своем
новом доме, а он все кочевал из трактира в трактир, из кабака в кабачок — и попивал себе с добрыми
приятелями, желая немцу сто лет здравствовать и столько же на карачках ползать. В благодушии своем он сделал ему надбавку и вопиял...
В седьмом часу утра я услышал кругом шум и ходьбу. Это сажали в санитарный поезд больных из гунчжулинских госпиталей. Я вышел на платформу. В подходившей к вокзалу
новой партии больных я увидел своего
приятеля с ампутированной рукой. Вместе с другими его отправляли в Харбин. Мы проговорили с ним часа полтора, пока стоял санитарный поезд.
Поэтому в письме он умолял Лили о свидании наедине, а для этого самым удобным местом, по его мнению, была ее комната. Для того же, чтобы избежать
новых шуточек со стороны наших
приятелей и особенно приятельниц, Николай Герасимович предлагал ей проникнуть в ее комнату, находившуюся в первом этаже, через окно из парка.
Приказ этот был немедленно исполнен. Дворецкий тотчас возвратился с своим
приятелем, нам уже известным, и тремя
новыми лицами.
Этот вопрос вызвал в Стягине совершенно
новое для него желание: защитить себя немного в глазах этой девушки, вслух разобрать свои отношения к московскому
приятелю.
Борис называл
новому своему
приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшею против него.