Неточные совпадения
Анна была хозяйкой только по ведению разговора. И этот разговор, весьма трудный для хозяйки дома при
небольшом столе, при лицах, как управляющий и архитектор, лицах совершенно другого мира, старающихся не робеть пред непривычною роскошью и не могущих принимать долгого участия в общем разговоре, этот трудный разговор Анна вела со своим обычным тактом, естественностью и даже удовольствием, как
замечала Дарья Александровна.
Впрочем, обе дамы нельзя сказать чтобы имели в своей натуре потребность наносить неприятность, и вообще в характерах их ничего не было злого, а так, нечувствительно, в разговоре рождалось само собою маленькое желание кольнуть друг друга; просто одна другой из
небольшого наслаждения при случае всунет иное живое словцо: вот,
мол, тебе! на, возьми, съешь!
— А что, вы уж собираетесь ехать? — сказал он,
заметив небольшое движение, которое сделал Чичиков для того только, чтобы достать из кармана платок.
— Нынешняя молодежь больно хитра стала, —
заметил Базаров и тоже засмеялся. — Прощайте, — заговорил он опять после
небольшого молчания. — Желаю вам окончить это дело самым приятным образом; а я издали порадуюсь.
— Не называй ее, пожалуйста, громко… Ну да… она теперь живет у меня. Я ее
поместил в доме… там были две
небольшие комнатки. Впрочем, это все можно переменить.
И, как всякий человек в темноте, Самгин с неприятной остротою ощущал свою реальность. Люди шли очень быстро,
небольшими группами, и, должно быть, одни из них знали, куда они идут, другие шли, как заплутавшиеся, — уже раза два Самгин
заметил, что, свернув за угол в переулок, они тотчас возвращались назад. Он тоже невольно следовал их примеру. Его обогнала
небольшая группа, человек пять; один из них курил, папироса вспыхивала часто, как бы в такт шагам; женский голос спросил тоном обиды...
Среди этих домов люди, лошади, полицейские были мельче и незначительнее, чем в провинции, были тише и покорнее. Что-то рыбье, ныряющее
заметил в них Клим, казалось, что все они судорожно искали, как бы поскорее вынырнуть из глубокого канала, полного водяной пылью и запахом гниющего дерева.
Небольшими группами люди останавливались на секунды под фонарями, показывая друг другу из-под черных шляп и зонтиков желтые пятна своих физиономий.
Лица у ней почти вовсе не было: только и был заметен нос; хотя он был
небольшой, но он как будто отстал от лица или неловко был приставлен, и притом нижняя часть его была вздернута кверху, оттого лица за ним было незаметно: оно так обтянулось, выцвело, что о носе ее давно уже получишь ясное понятие, а лица все не
заметишь.
Однако он прежде всего погрузил на дно чемодана весь свой литературный материал, потом в особый ящик
поместил эскизы карандашом и кистью пейзажей, портретов и т. п., захватил краски, кисти, палитру, чтобы устроить в деревне
небольшую мастерскую, на случай если роман не пойдет на лад.
Во-первых, в лице его я, с первого взгляда по крайней мере, не
заметил ни малейшей перемены. Одет он был как всегда, то есть почти щеголевато. В руках его был
небольшой, но дорогой букет свежих цветов. Он подошел и с улыбкой подал его маме; та было посмотрела с пугливым недоумением, но приняла букет, и вдруг краска слегка оживила ее бледные щеки, а в глазах сверкнула радость.
Прошло дня два: в это время дано было знать японцам, что нам нужно место на берегу и провизия. Провизии они прислали
небольшое количество в подарок, а о месте объявили, что не
смеют дать его без разрешения из Едо.
Между прочим, мы видели и тут в полу такие же щели, как и в фонде; потолок тоже весь собран из
небольших дощечек, выбеленных
мелом.
Из города донесся по воде гул и медное дрожание большого охотницкого колокола. Стоявший подле Нехлюдова ямщик и все подводчики одни за другими сняли шапки и перекрестились. Ближе же всех стоявший у перил невысокий лохматый старик, которого Нехлюдов сначала не
заметил, не перекрестился, а, подняв голову, уставился на Нехлюдова. Старик этот был одет в заплатанный òзям, суконные штаны и разношенные, заплатанные бродни. За плечами была
небольшая сумка, на голове высокая меховая вытертая шапка.
Молодое бледное лицо с густыми черными бровями и
небольшой козлиной бородкой было некрасиво, но оригинально; нос с вздутыми тонкими ноздрями и
смело очерченные чувственные губы придавали этому лицу капризный оттенок, как у избалованного ребенка.
Серые,
небольшие, но живые глазки смотрели
смело и часто загорались чувством.
Купец вручил приказчику
небольшую пачку бумаги, поклонился, тряхнул головой, взял свою шляпу двумя пальчиками, передернул плечами, придал своему стану волнообразное движение и вышел, прилично поскрипывая сапожками. Николай Еремеич подошел к стене и, сколько я мог
заметить, начал разбирать бумаги, врученные купцом. Из двери высунулась рыжая голова с густыми бакенбардами.
Я посмотрел на него. Редко мне случалось видеть такого молодца. Он был высокого роста, плечист и сложен на славу. Из-под мокрой замашной рубашки выпукло выставлялись его могучие мышцы. Черная курчавая борода закрывала до половины его суровое и мужественное лицо; из-под сросшихся широких бровей
смело глядели
небольшие карие глаза. Он слегка уперся руками в бока и остановился передо мною.
Солнечный свет, падая струями сквозь узкие отверстия обветшалого
намета, пестрил
небольшими светлыми пятнами ее косматую красно-гнедую шерсть.
— Гроза проходит, —
заметил он после
небольшого молчанья, — коли прикажете, я вас из лесу провожу.
Из новых древесных пород в этих местах я
заметил пеклен —
небольшое стройное дерево с красно-коричневой корой и звездообразно рассеченными листьями, затем — сибирскую яблоню, дающую очень мелкие плоды, похожие скорее на ягоды, чем на яблоки.
Я, однако, показал вид, будто ничего не
заметил, и сообщил Гагину подробности моего
небольшого путешествия.
Крестьянин подъехал на
небольшой комяге с женой, спросил нас, в чем дело, и,
заметив: «Ну, что же? Ну, заткнуть дыру, да, благословясь, и в путь. Что тут киснуть? Ты вот для того что татарин, так ничего и не умеешь сделать», — взошел на дощаник.
Уставили мою коляску на
небольшом дощанике, и мы поплыли. Погода, казалось, утихла; татарин через полчаса поднял парус, как вдруг утихавшая буря снова усилилась. Нас понесло с такой силой, что, нагнав какое-то бревно, мы так в него стукнулись, что дрянной паром проломился и вода разлилась по палубе. Положение было неприятное; впрочем, татарин сумел направить дощаник на
мель.
Когда я кончил и человек подал обед, я
заметил, что я не один;
небольшого роста белокурый молодой человек с усиками и в синей пальто-куртке, которую носят моряки, сидел у камина, a l'americaine [по-американски (фр.).] хитро утвердивши ноги в уровень с ушами.
В 1865 году мне пришлось побывать в нашем захолустье. В один из
небольших церковных праздников отправился я к обедне в тот самый приход, к которому принадлежали и Пустотеловы. Церковь была совершенно пуста; кроме церковного причта да старосты, я
заметил только двух богомольцев, стоявших на
небольшом возвышении, обтянутом потемневшим и продырявленным красным сукном. То были старики Пустотеловы.
А во времена Шешковского сюда
помещали стоймя преступников: видите, только аршин в глубину, полтора в ширину и два с
небольшим аршина в вышину.
В де-Кастри выгружают на
небольшие баржи-шаланды, которые могут приставать к берегу только во время прилива и потому нагруженные часто садятся на
мель; случается, что благодаря этому пароход простаивает из-за какой-нибудь сотни мешков муки весь промежуток времени между отливом и приливом.
Весь
небольшой поток захватывается желобом, или колодою, то есть выдолбленною половинкою толстого дерева, которую плотно упирают в бок горы; из колоды струя падает прямо на водяное колесо, и дело в шляпе: ни плотины, ни пруда, ни вешняка, ни кауза… а колотовка постукивает да
мелет себе помаленьку и день и ночь.
Ко всему мною сказанному надобно прибавить, что гоголи встречаются всегда в
небольшом числе и не везде, а только на водах довольно глубоких и рыбных и что различия утки от селезня в цвете перьев я никогда не
замечал.
Куропатки иногда так привыкают к житью своему на гумнах, особенно в деревнях степных, около которых нет удобных мест для ночевки и полдневного отдыха, что вовсе не улетают с гумен и, завидя людей, прячутся в отдаленные вороха соломы, в господские большие гуменники, всегда отдельно и даже не близко стоящие к ригам, и вообще в какие-нибудь укромные места; прячутся даже в большие сугробы снега, которые
наметет буран к заборам и околице, поделают в снегу
небольшие норы и преспокойно спят в них по ночам или отдыхают в свободное время от приискиванья корма.
Любимые места у русака для логова — сурчины, где он ложится у самой сурочьей норы и прячется в нее при первой опасности; потом снежные удулы по межам и овражкам: в них он делает себе
небольшое углубление в виде норы, в которое ложится; если дует погодка и тащит снежок, то
заметет совсем лаз в его логово.
Это я говорю про больших дроздов рябинников; малые же появляются позднее и всегда в
небольшом числе; они гораздо смирнее и предпочтительно сидят или попрыгивают в чаще кустов, у самых корней; их трудно было бы
заметить, если б они сидели молча, но тихие звуки, похожие на слоги цу-цу, помогают охотнику разглядеть их.
Нос у него узенький, кругловатый, нисколько не подходящий к носам обыкновенных уток: конец верхней половинки его загнут книзу; голова
небольшая, пропорциональная, шея длинная, но короче, чем у гагары, и не так неподвижно пряма; напротив, он очень гибко повертывает ею, пока не увидит вблизи человека; как же скоро
заметит что-нибудь, угрожающее опасностью, то сейчас прибегает к своей особенной способности погружаться в воду так, что видна только одна узенькая полоска спины, колом торчащая шея и неподвижно устремленные на предмет опасности, до невероятности зоркие, красные глаза.
Угомонившись от рассказов, я
заметил, что перед матерью был разведен
небольшой огонь и курились две-три головешки, дым от которых прямо шел на нее.
Вихров при этом невольно
заметил, что они проехали все большие улицы и на самом почти выезде из города въехали в глухой и грязный переулок и остановились перед
небольшим домиком.
Несмотря на то, что ему всего только было с
небольшим тридцать лет, он уж
метил в директоры, и такому быстрому повышению в службе он решительно обязан был своей красивой наружности и необыкновенной внешней точности.
— Коли пулярка, так и говори, что пулярка, а пуле,
мол, пожалуйте в Россию кушать. Да опять и пулярка: наша ли пулярка или парижская — об немецких уж и не говорю! Наша пулярка хоть
небольшая, да нежная, тонкая, аромат у ней есть! а тамошняя пулярка — большая, да пресная — черта ли в ней, в этой преснятине! Только говорят:"Савёр да савёр!", а савёру-то именно и нет!
Но генерал был неумолим и на этот раз поставил на своем, заставив набоба проглотить доклад целиком. Чтение продолжалось с
небольшими перерывами битых часов пять. Конечно, Евгений Константиныч не дослушал и первой части этого феноменального труда с надлежащим вниманием, а все остальное время сумрачно шагал по кабинету, заложив руки за спину, как приговоренный к смерти. Генерал слишком увлекся своей ролью, чтобы
замечать истинный ход мыслей и чувств своей жертвы.
Вошел мужчина лет сорока,
небольшого роста, с лицом весьма благообразным и украшенным
небольшою русою бородкой. Одет он был в длинный сюртук, вроде тех, какие носят в великороссийских городах мещане, занимающиеся приказничеством, и в особенности по питейной части; волоса обстрижены были в кружок, и вообще ни по чему нельзя было
заметить в нем ничего обличающего священный сан.
— Да и кошка,
мол, тоже
небольшая барыня.
Заместить эту вакансию губернатор, вследствие
небольшого стороной ходатайства, предположил его помощником и дал об этом предложение губернскому правлению; но вице-губернатор явился к нему и объяснил, что он желает определить на это место своего чиновника — знакомого нам зверолова Лебедева, который и был уж им вызван.
Переночевав в Майнце, мои путешественники опять-таки по плану Егора Егорыча отправились в Гейдельберг. Южная Германия тут уже сильно начинала давать себя чувствовать. Воздух был напоен ароматами растений; деревья были все хоть
небольшие, но сочные. Поля, конечно, не были с такой тщательностью обработаны, как в Северной Германии, но неопытный бы даже глаз
заметил, что они были плодовитее.
На другой день отряд Никиты Романовича продолжал свой путь, углубляясь все далее в темные леса, которые, с
небольшими прогулами, соединялись с Брянским дремучим лесом. Князь ехал впереди отряда, а Михеич следовал за ним издали, не
смея прерывать его молчание.
Однажды пришла — слезно
молит: «С докукой к тебе, Иван Семеныч, статья
небольшая, а просьба велика.
Но, оглянувшись вокруг, протопопица
заметила, что это обман, и, отойдя от окна в глубину комнаты, зажгла на комоде свечу и кликнула
небольшую, лет двенадцати, девочку и спросила ее...
Он
заметил только, что глаза у них сверкают, как огонь, а у иных, под куртками у поясов, висят
небольшие ножи.
Ольга Васильевна Коковкина, у которой жил гимназист Саша Пыльников, была вдова казначея. Муж оставил ей пенсию и
небольшой дом, в котором ей было так просторно, что она могла отделить еще и две-три комнаты для жильцов. Но она предпочла гимназистов. Повелось так, что к ней всегда
помещали самых скромных мальчиков, которые учились исправно и кончали гимназию. На других же ученических квартирах значительная часть была таких, которые кочуют из одного учебного заведения в другое, да так и выходят недоучками.
Заметя, что хозяйка внимательно прислушивается к его словам, он почувствовал себя так же просто и свободно, как в добрые часу наедине с Евгенией, когда забывал, что она женщина. Сидели в тени двух огромных лип, их густые ветви покрывали зелёным навесом почти весь
небольшой сад, и закопчённое дымом небо было не видно сквозь полог листвы.
Наконец Татьяна Ивановна,
заметив необыкновенное состояние души своего визави, стала пристально в него всматриваться; потом посмотрела на нас, улыбнулась, и вдруг, схватив свою омбрельку, [Омбрелька (от франц. ombrelle) —
небольшой дамский зонтик.] грациозно ударила ею слегка господина Бахчеева по плечу.
На следующий день, часу во втором, Елена стояла в саду перед
небольшою закуткой, где у ней воспитывались два дворовые щенка. (Садовник нашел их заброшенными под забором и принес их барышне, про которую ему сказали прачки, что она,
мол, всяких зверей и скотов жалует. Он не ошибся в расчете: Елена дала ему четвертак.) Она заглянула в закутку, убедилась, что щенки живы и здоровы и что солому им постлали свежую, обернулась и чуть не вскрикнула: прямо к ней, по аллее, шел Инсаров, один.